Готамерон. Том II. Право на сталь

Андрей Цепляев (2024)

Второй том серии, написанной в экспериментальном жанре "домашнего фэнтези". Не у каждой истории есть начало и не всем героям суждено дойти до конца тропы на которую их привела жизнь. Когда на Миркхолд прибывает военный корабль "Звезда Ниппура" с вражескими послами, островитяне небезосновательно видят в этом событии начало конца. После того как поиски пропавшего друга не дают весомых результатов, главные герои теряют надежду. Каждый живет своей жизнью в ожидании перемен и они наступают, едва с вражеского корабля сходит рыцарь-отступник Ингмар, чья история связана с тем, кого ищут герои, а путь ведет туда, откуда дует ветер перемен для всего Миркхолда.

3-й месяц весны, 24 день, Тридвор

С рассветом утренняя прохлада стала отступать. Воздух наполнился тяжестью и пылью. Небо над горами все еще было зеленовато-голубым, но звезды давно погасли. Грядущий день обещал быть таким же жарким, как и множество других до него.

В лагере у скалы царила могильная тишь. Приглушенное жужжание стрекоз, носившихся над хижинами, и редкие удары топора со стороны ближайшей рощи, время от времени разрушали это спокойствие. Очень скоро нарастающее тепло пробилось через кожаные стены охотничьих жилищ.

Сквозь дрему Гримбальд не сразу ощутил его присутствие, а когда стало особенно жарко, невольно зашевелился. Спина по-прежнему зудела, словно на ней строили муравейник. Перевернувшись на бок, он одернул прилипшую к животу рубаху и остался лежать с закрытыми глазами.

Мерзкая жара держалась уже больше месяца, а вместе с ней и чувство, что тебя постоянно душит невидимое существо. Гримбальд не был уверен насчет остальных, но в его случае это могла быть только совесть.

Минуло три дня с тех пор, как он оперил двух бандитов на Рыбьем острове, но мысли о содеянном продолжали накипать, точно пена в котле. Уже и Кассия, и Никлас, и даже мастер Тамадан его оправдали, но он сам все никак не мог себя простить. Казалось бы туда им и дорога. Да и Никлас был прав, когда говорил, что в их мире с чистыми руками не прожить. Вот только он на этот мир смотрел иначе, и мысли о том, что по его вине два человека будут вечно обжираться дерьмом в смоляной яме Ниргала, повергали в трепетный ужас. Ни есть, ни спать, как прежде, он уже не мог. Все охотники, и в особенности отец, видели эти перемены, а он лгал им в лицо, ссылаясь на хворь.

Последней каплей стал совет Никласа, после чего Гримбальд пожалел о том, что рассказал ему правду. То ли в шутку, то ли всерьез, бывший контрабандист предложил ему пристрелить еще кого-нибудь, якобы, с его слов, пролитая кровь подобна похмелью, и требует скорого повторения для полного успокоения. После такого Гримбальд решил уйти из лагеря. В горах за Южными холмами он планировал провести несколько дней, а затем подстрелить свежую дичь для Васко и пойти в город. По-хорошему следовало начать все это еще вчера, но тяжелые мысли о содеянном грехе, словно камень на шее, мешали двигаться.

Приняв решение, Гримбальд открыл глаза и уселся на жестком ложе. Вокруг царил полумрак. Сквозь дырявый кусок материи внутрь проникал рассеянный свет. Лежанка отца была пуста, но в хижине он был не один. У входа на сундуке сидел лысый прислушник в алой полуробе. В руках у гостя был посох. Под ногами лежали походные мешки.

— Верф! — обрадовался Гримбальд.

Он вскочил на ноги и обнял лучшего друга.

— Верф, дружище, прости, пожалуйста! Я не смог прийти на твое посвящение. Мне так стыдно…

— Брось, Грим, — почти шепотом произнес лысый прислушник. — Сидел бы сейчас в капитулуме и слушал проповедь вместе с королевой воров.

— Кассия в кеновии?! Как это понимать? Почему она не разбудила меня?

Верф объяснил. Узнав, что отец не пустил подругу в хижину, Гримбальд не на шутку разозлился, но гнев быстро утих. В конце концов, это он несколько дней притворялся больным, а заботливый Кэрк попросту не хотел его беспокоить.

— По крайней мере, поговорю с ней на обратном пути, — произнес он, натягивая кожаные штаны. — Пора уже рассказать ей о Гроге. Когда ее выпустят?

— Скоро, — упавшим голосом ответил Верф. — Только меня с вами не будет.

Ответ Гримбальда не удивил. Его братья ступили на стезю практика, и Верф, должно быть, тоже горел желанием начать выполнять задания мастеров. Удивило его другое. Ответ прозвучал в таком тоне, словно прислушник намеревался покончить с собой. Гримбальд подошел к другу и положил ему руку на плечо. Посмотрел на грудь. Деревянный талисман, спустя пять лет, вновь занял привычное место. Верф наконец вернулся домой, пусть и не в том виде, в каком уходил.

— Ты плохо выглядишь. По-прежнему снятся кошмары?

— Кошмары здесь ни при чем. Дело в других странниках. Они не такие как я. Им нужна не победа, а награда. Все охотятся за мантией, словно это какое-то ярмарочное состязание. — Верф сморщил приплюснутый нос, отчего стал выглядеть совсем гротескно. Лицо его исказилось. — Я видел Рега… Только что, у входа в ущелье.

— Кто такой Рег? Один из братьев?

— Этот ублюдок мне не брат, — с отвращением произнес Верф.

Гримбальд вздрогнул. Раньше он не слышал, чтобы парень говорил о других прислушниках в подобном тоне. Впервые за много лет в его голосе прозвучала угроза.

— С ним стояли трое головорезов, — объяснил товарищ, попутно стиснув левой рукой талисман. — Я спрятался в зарослях орешника и наблюдал за ними. Они кого-то ждали… Возможно, меня. Потом пошли к таверне Гриффина.

Верф схватил оба мешка, повесил их на плечо и вышел наружу.

— Уотт был прав. Рега в кеновию заслали не фермеры. Он спелся с бандитами. Остальные тоже не лучше. У каждого припасен клинок или лук. Хороши братья, нечего сказать. Вот они, будущие нисманты!

— Ты же говорил, что по стезе практика прислушники идут одни.

Он не глядя просунул руки в рукава куртки и выбежал следом. Верф ускорил шаг. Преодолев ряды хижин, прислушник вышел на дорогу и, не оборачиваясь, направился в сторону леса.

— Я просто зашел попрощаться, Грим. Рад был тебя видеть.

Застыв посреди дороги, Гримбальд только руки в стороны развел. На какое-то мгновение происходящее показалось ему сном. Потом он опомнился, и побежал обратно в лагерь. До него дошло, что нужно сделать, и что вообще значит это глупое представление.

Вернувшись в хижину, он схватил походный мешок и побросал в него все самое необходимое. В первую очередь положил мошну с фосфорными камнями, противоядие, шерстяной лоден для ночлега и моток пеньковой нити для ловушек. Не побрезговал и лечебными зельями, опустошив тайник отца под лежанкой. Закончив набивать мешок, Гримбальд собрал все стрелы, какие смог найти, включая десяток риклиевых, и еще позаимствовал связку из хижины Никласа, взамен оставив соседу кошель с зубчатыми наконечниками, которые Кэрк использовал для изготовления ядовитых дротиков. Наконец, приладив к поясу мачете в обрезанных ножнах и любимый нож с рукоятью из красного дерева, он схватил лук и во всеоружии выбежал на дорогу.

Верф к тому времени был далеко. Гримбальд нагнал его в лесу на краю обрыв. Прислушник не двигался, облокотившись об ствол исполинского ясеня, и глядел на зеленый ковер внизу, за которым начинались пшеничные поля и фермерские угодья. Гримбальд догадался, что привлекло его внимание. Сквозь пышные кроны лиственниц можно было рассмотреть ферму Годвина, стоявшую у кромки леса, — то самое место, где родилась их дружба.

— Столько лет прошло, а кажется только вчера клятву дали! — крикнул он, привлекая внимание товарища.

Верф вздрогнул и оглянулся. К изумлению Гримбальда, парень спрыгнул на дорогу и угрожающе приподнял посох.

— Назад! Я все сделаю один!

— Конечно, один. Я не буду тебе мешать.

— Гримбальд, это не игра, — второпях ответил Верф, сделав шаг навстречу. — Есть правила, которые нельзя нарушать. Если я поведу тебя за собой по стезе, мастер Виман вышвырнет меня из кеновии. Странники выполняют все задания в одиночку и выживают сами по себе. Ты это понимаешь?

Гримбальд попятился, чувствуя, как дрожат колени. Раньше Верф никогда на него так не кричал, и тем более не пытался огреть палкой. Он, конечно, не хотел, чтобы друга выгнали из обители, но и бросить на произвол судьбы не мог.

— Верф, послушай, — аккуратно пояснил Гримбальд. — Во-первых, мы друзья, а не родственники, поэтому ты не можешь решать, куда мне идти, а куда нет. Но ты прав. Я действительно не понимаю, во что впутываюсь. Я младше тебя всего на три года, но знаю об этом мире в три раза меньше.

— Тогда иди назад…

— Одно я знаю точно, — уже громче произнес он, жестом велев ему помолчать. — Ты пришел ко мне попрощаться, намекнул, что будешь отбиваться от шайки бандитов, и сплыл. Это как понимать, Верф? Это все равно, как если бы император накануне битвы сообщил своим воинам, что идет сражаться с вражеской армией в одиночку, а потом удивился, почему все следуют за ним.

— Ты это в рыцарском романе прочитал? Как можно жить в глуши и быть таким…

Властный жест вновь заставил его умолкнут. Гримбальд шагнул навстречу. Уверенности ему придали собственные слова и смятение в глаза товарища.

— Я такой, потому что голову берегу. От врагов и от солнца! — Он ткнул пальцем в серебряную пряжку на ритуальном кушаке прислушника и схватил его за посох. — По-твоему верный способ избежать помощи друзей — это сообщить им, что тебе угрожает опасность?

Верф, казалось, был обескуражен таким прямым замечанием.

— Есть правила, Гримбальд…

— Нельзя все время жить по правилам. Они не приведут тебя к Нисмассу и не сделают счастливым, а вот мертвым раньше срока вполне могут сделать. Так что я иду с тобой. Запретить ты мне все равно не можешь.

— Думаешь, не смогу тебя поколотить?

Гримбальд глубоко вздохнул и прошел мимо него, оставив друга за спиной. Удара не последовало.

— Прежний Верф меня бы поколотил, но ведь ты прислушник. Никакого насилия. Помнишь?

Наслаждаясь блестящей победой, он совсем забыл об осторожности. Глядя по сторонам, Гримбальд сам того не заметил, как зацепился носком за булыжник и рухнул на мощеную дорогу, едва не расквасив себе нос.

Верф помог ему встать. Глядя на товарища, Гримбальд смущенно пожал плечами.

— Понимаешь, я все равно собирался на охоту. Не могу больше здесь сидеть.

— Я ухожу на месяц, Грим. Может больше. И ты прекрасно знаешь, куда. Ты там был хоть раз?

Верф посмотрел на каменную полосу дороги, тянувшуюся среди зарослей орешника. Гримбальд сделал то же самое. Любой житель острова знал, куда ведет старый торговый путь, и какие земли начинаются за подвесным мостом.

В долинах Миркхолда о тех местах ходило множество историй. Люди попроще верили, что там живут демоны. Охотники божились, что север кишит неизвестными зверьми. Нисманты считали, что в лесах сокрыты города какого-то древнего народа. Путешественники, ночевавшие близ пещер, заверяли, что видели там призраков с черными глазами, но находились и те, кто утверждал, что в глуши нет ничего примечательного, кроме высоких гор и густых лесов.

Верф все еще ждал ответа, и Гримбальд решил не затягивать.

— Я пойду с тобой, и буду прикрывать спину, но все колдовские дела останутся на тебе.

— Ты обещаешь? Что бы ни случилось, ты не будешь вмешиваться в мои планы?

— Клянусь! — на одном дыхании выговорил он, и добавил: — Виману скажешь, что не смог меня прогнать, если это и впрямь так важно.

Прислушник долго колебался, но, в конце концов, махнул рукой. Вдвоем они зашагали вверх по дороге, держась краев долины и шли так несколько часов, пока не показались каменистые холмы. Кроме лиственниц и сосен, вокруг дороги стали все чаще попадаться заросли боярышника. Миля за милей светлый лес превращался в густые дебри, не знавшие топора дровосека. Постепенно мощеная дорога завернула к реке, а затем стала стремительно подниматься над лесом.

Вскоре Гримбальд оказался на широком уступе. Под ногами шуршала луговая трава. Солнце стояло высоко в небе. Внизу за полотном деревьев до горизонта стелилась срединная долина с полями, дорогами и фермерскими домиками. Дальний ее край был затянут молочной дымкой, сквозь которую проступали вершины Рудных гор.

Глядя на место, где он провел всю жизнь, Гримбальд вдруг подумал, что видит его в последний раз. Стоит только повернуться и прежний мир будет потерян навсегда. В итоге именно так он и поступил. Верф в эту минуту бодро вышагивал вверх по дороге и, кажется, не заботился, следует ли он за ним.

Миновав усыпанные клевером поляны и чахлые еловые рощи, они подошли к обрыву. Внизу неслась полноводная река. Где-то за утесами на востоке шумел водопад. Впереди, меж четырьмя столбами, скрипел канатный мост. Проложенный предками Лендлорда, он тянулся через пропасть, на другом конце упираясь в заросли маквиса. Аккуратно переступая с доски на доску, Верф перешел на середину и осмотрел конструкцию.

— Еще не поздно вернуться назад, — произнес прислушник, одновременно с этим постукивая посохом по канатам.

— Думаешь, я струсил?

— Гримбальд, сколько раз ты был на севере?

Это был риторический вопрос. Все и так знали, что он охотился в только светлых лесах, чаще в Долине скорби или у подножия Серой Хельмы. За мостом ему довелось побывать лишь однажды, и то вместе с отцом и другими охотниками.

— Я был там шесть раз и знаю, что нас ждет. Если уж решил пойти со мной, то должен затвердить ряд правил.

«Опять правила», — подумал Гримбальд, и кивнул, последовав за другом. Вместе они пересекли мост и вошли в заросли маквиса. Трава поднялась до пояса. С обеих сторон их обступили отвесные утесы золотисто-коричневого цвета. Пока они шли через ущелье, Верф огласил пресловутые правила, которые Гримбальд выслушал вполуха. Ничего нового он все равно не узнал. Старина Кэрк нудил примерно так же, когда отпускал его охотиться в одиночку.

— Скоро начнутся заросли и болото. Лучше сейчас подняться на скалы, — прервал ментора Гримбальд.

Под ногами была только трава, осколки сланцев и сухие ветки. Каменная кладка бесследно пропала в них, но Верф не спешил сходить с дороги, время от времени простукивая ее концом посоха.

— Нельзя, — резко возразил тот. — Это наш единственный ориентир.

— Как скажешь, но скоро тут яблоку негде будет упасть.

Верф только фыркнул в ответ, но через некоторое время все-таки молча полез наверх. Склоны, по которым им пришлось взобраться, напоминали природную лестницу. Древние базальтовые плиты и сланцевые террасы уходили вверх подобно ступеням. Верф лез первым, плотно сжав губы, поминутно оглядываясь на дно ущелья, превратившееся в болото.

— Лучше бы мы дождались Кассию, — посетовал Гримбальд, перепрыгнув с ветки дерева на каменную площадку. — Она имеет право знать о том, что случилось с Грогом. Нельзя же лгать ей вечно?

— Поверь, у Кассии сейчас проблем как у келаря по осени. Я тебе все расскажу на привале, а пока дай подумать.

— Но она могла бы помочь нам найти Грога. У нее есть воины, оружие, лошади…

— И нет свободного времени, — напряженным голосом повторил Верф. — Ты забыл, кто она, и какие люди ее окружают? Кассия не может себе позволить долгие прогулки по острову.

Верф выбрался из тени в траву и подставил лицо солнечному свету. Лесной полумрак и прохлада остались внизу. Дальше простирались заливные луга и глубокие долины, окруженные холмами.

— Говорят, северные земли занимают добрую половину острова, если не больше, — продолжал Верф, осматривая местность. — Тут можно армию никтов спрятать. Я знаю Грога дольше, чем любой из вас, и не меньше тебя хочу узнать, где он сейчас.

— Так в чем проблема?

— В том, что только умалишенный будет искать здесь кого-то по наитию.

— А это «наитие» подразумевает ориентир или конкретное место? — вкрадчивым голосом спросил Гримбальд, присмотревшись к горным хребтам вдали.

— Ты знаешь, где его искать?

Гримбальд просунул руку под куртку и почесал спину, а затем потрогал шишку на голове. Поход на пещерное кладбище и визит к Орвальду обошлись ему недешево. Если бы один наемник случайно не заметил его возле часовни, он бы не получил, как это принято говорить у каторжников, «пятьдесят горячих».

Да, он знал, куда идти и что искать, но не был уверен, что найдет. После чудовищной порки, устроенной Дистензой, к нему внезапно вернулся лысый воин по имени Брик. Он в тот момент ожидал как минимум удара ногой по лицу, но получил лечебное зелье со словами: «Твой друг был отличным парнем, но теперь он мертв. Ступай домой, если не хочешь последовать за ним». Он же сообщил ему, что Грог с подручными собирался ограбить погребальную пещеру какого-то воина. Место это находилось далеко на севере у подножия Скалистого предела, и быстро попасть туда без карты было невозможно.

— Нет. Скорее всего, там, где мне говорили, его уже нет, — ответил Гримбальд, сконфуженно улыбнувшись.

— Тогда забудем об этом, и помолчи, пожалуйста.

Верф подошел к обрыву и осмотрел затопленную лощину. Вниз они спустились так же, как и поднялись — по каменным плитам, после чего провели немало времени в камышовых зарослях по пояс в воде. Вернувшись к ущелью, он протоптался там еще час, пока искал на дне болота остатки дороги. В итоге она привела их на опушку соснового бора. Гримбальд надеялся, что мучения позади, но они только начинались.

— Идем напрямик, — распорядился прислушник, и полез в самую чащу.

Хвойный лес, в былые времена достаточно редкий и светлый, теперь напоминал овощную похлебку. Упавшие деревья, кусты и камни лежали, стелились и стояли там вперемешку. Верф на ходу ему объяснил, что раньше торговый путь проходил через этот лес, а на другой его стороне раздваивался. Одна дорога уводила на север к Чахлому болоту, другая вела на восток в каньон, где первые поселенцы добывали железо и серу.

Гримбальд и сам все это знал, как и то, что каньон тот охотники называли «Серной пустошью», а пещеры в нем давно облюбовали тролли. Не мог он понять лишь одного, зачем лысый упрямец так привязался к старой дороге. Охотники, ходившие на север, обычно передвигались по высокогорным пастбищам, а в леса и долины спускались только в поисках добычи. Просто так слоняться по ним было опасно. Пока они пробирались через бурелом, Гримбальд держал в руках легкий композитный лук с наложенной на тетиву стрелой. Когда лес стал еще гуще, ему пришлось выйти вперед и взяться за мачете. В таком порядке они шли следующие полдня, прорубаясь через дремучие заросли.

Только к вечеру лес поредел. Стена деревьев расступилась, открыв их взору заросшее лисохвостом поле. Здесь было светло и тихо, как на пастбищах у моста. Пройдя вперед через море травы, они нашли внизу за утесами холмистую долину, покрытую ковром выжженных солнцем трав. Каменистые склоны и песчаные насыпи с трех сторон отгораживали ее от остального мира.

Заметив неподалеку горный ключ, Верф решил устроить привал. Спустившись вниз, они выбрали место на опушке рядом с утесами, откуда тонкой струйкой стекал водопад. Вдоволь напившись, Гримбальд рухнул на землю. Разложил на камнях еду и откупорил бутыль с грушовкой. Скитания по буреломам и змеиным оврагам чуть не свели его с ума. Другое дело Верф. В своей легкой полуробе с баской выше колен парень даже не вспотел.

Преломив мясной пирог с керевелем, Гримбальд передал кусок товарищу, но тот отказался, узнав, что внутри мясо волка. Грушовку он тоже отверг, утолив жажду водой из родника.

Пока они ели, Верф рассказал ему о проблемах, свалившихся на голову Кассии. Гримбальд даже есть перестал, а когда прислушник описал встречу воровки с усопшей сестрой, чуть не выплюнул кусок пережеванного пирога. Он до сих пор помнил те годы, когда в их лесных игрищах принимала участие крошка Белль. Каждый любил эту странную девочку по-своему. Фергус часто таскал малышку в корзине на спине. Грог называл ее «болтушкой», потешаясь над привычкой разговаривать с воздухом. Верф учил орудовать дубинкой. Кассия была привязана к ней сильнее всех, почти как мать к ребенку. О том, что она пережила, когда на нее набросился скелет младшей сестры, можно было только гадать.

— Проклятая нежить! — сквозь зубы прошептал Гримбальд, ударив кулаком по земле. Ожившие мертвецы терзали Гамелан тысячи лет. Люди давно к ним привыкли. Многие даже подшучивали над скелетами и зомби, бродившими в глуши по ночам, но лишь до тех пор, пока не сталкивались с каким-нибудь особенным мертвецом, который много значил для них при жизни.

— Проклятый Ниргал, ты хотел сказать, — поправил Верф, пережевывая постную лепешку. — Наш общий враг наслал на мир эту чуму. В «Алом сатуте» Теомана сказано, что нежить занимает четвертое место среди главных проклятий Эктоферума.

— Не знаю, что там сказано у твоего Теомана, но для меня нежить всегда была на первом месте.

Верф отвернулся и стал смотреть на бегущую воду, плескавшуюся за каменными берегами родника.

— Странно это все, — раздался его тихий голос. — Похоже, за последние дни мы все успели пообжиматься с мертвецами.

— Мы связанны друг с другом. То, что произошло с одним, не может не отразиться на других, — заключил Гримбальд, вспомнив встречу с Вулхартом на руднике, и добавил: — У тебя-то, что могло случиться? Где ты мог встретить нежить?

— А мне интересно, что случилось у тебя, — ответил Верф, и снова повернулся, посмотрев ему в глаза. — Расскажи лучше, как ты стал мужчиной… второй раз.

— Откуда ты знаешь?

— Фергус рассказал. Три дня назад он с ополченцами гостил у нас в кеновии. Сказал, что вы с Кассией славно поохотились на каком-то острове рядом с городом.

Гримбальд издал мучительный стон.

— Вот уж славно. Нечего сказать! Иногда мне кажется, что Кассия одержима. Раньше она не была такой. Власть, золото, роскошь, удовольствия. Город свел ее с ума. Мне она нравится… то есть, я ее люблю… даже больше, чем отца, но иногда хочется высказать… сказать… какая же ты крыса!

Верф перестал жевать и с удивлением посмотрел на него. Гримбальд это заметил и смущенно улыбнулся.

— Ты уж прости, Верф, но она как «сорока-кукушка». Тащит в гнездо все, что блестит, а проблемы подбрасывает другим. Чужая жизнь для нее ничего не значит. Там на острове погибло десять человек, а она вся от счастья сияла, когда прятала сундуки с золотом.

Прислушник полностью повернулся к нему и весь превратился в слух. Гримбальд вкратце поведал, как на прошлый новос поехал с охотниками в город и там попал в цепкие лапки Кассии; как подруга уговорила его поохотиться на герконов; как на острове началась грызня, и как он в итоге пристрелил двух воров, оказавшихся шпионами Ходда. С тех пор ему не помогли ни молитвы, ни исповедь у нисманта, ни вино, к которому он вчера утром приложился в «Дырявом кошеле», спустив заработанные на крови Моргана пятьдесят золотых.

— Подумаешь, большое дело, — отмахнулся Гримбальд. — Свалил двух бандитов, у которых, скорее всего, руки были по локоть в крови. Да любой стражник мне бы спасибо сказал. Почему же я не могу их забыть. Эти двое мне даже сниться стали! Представляешь?

— Не удивительно. Кем бы они ни были, дело ведь не в них, а в тебе. Уж прости за глупый слог, но ты с самого детства напоминал полевой цветок, растущий в терновнике. Честное слово, мы все думали, что тебя ждет участь Робина.

— Я не так уж слаб, и глуп! — рассердился Гримбальд. — Если хочешь знать, я недавно гримлака завалил.

— Дело не в слабости. Ты видишь мир иначе, и смотришь на него по-другому. Ты все правильно сделал, когда пошел на исповедь. Постарайся принять содеянное, и не забывай о том, что совершил. Вот. Смотри.

Прислушник поднял из травы два тяжелых камня, каждый размером с яблоко, и вложил их ему в ладонь. Гримбальд, по его просьбе, вытянул руку и стал держать булыжники на весу.

— Чувствуешь, какая тяжесть?

Гримбальд кивнул. Верф забрал один камень себе.

— А теперь стало легче? Так вот, не пытайся удержать грехи в себе, иначе, рано или поздно, они потянут тебя на дно. Пусть о них узнают те, кому ты доверяешь. Если разделишь эту ношу с близкими, она будет не так тяжела.

Парень ободряюще похлопал его по плечу и швырнул камень в родник. Гримбальд посмотрел на него, потом на свой булыжник, потом на деревянный талисман, болтавшийся поверх рубахи. Нельзя сказать, что ему сразу полегчало, но что-то все-таки изменилось. Совершенный грех и впрямь стал весить меньше. Наверное, он все это время рассказывал о нем не тем людям.

— Думаю, сегодня нам лучше заночевать здесь, — предложил Верф, осматривая каменистые склоны вдалеке. — Кажется, эта долина выглядит безопасно. Главное, отойти подальше от леса.

Так они и сделали. Пока Верф искал место для ночлега, Гримбальд, вооружившись луком, поднялся на холмы в поисках добычи. У подножия скал, рядом с заболоченным озерцом он нашел что искал. Вдалеке, среди высокой травы, мелькали уродливые птичьи головы. Бескрылые стервятники двигались плотной стаей, держась рядом с водой. Сквозь заросли камыша проступали горбатые спины с панцирными наростами и короткие облезлые хвосты с шипами. Животные занимались своими делами, время от времени поднимая клювы и противно каркая.

Гримбальд задержал дыхание, натянул тетиву до подбородка и сразу выстрелил. Одна из тварей покачнулась и рухнула в траву со стрелой в глазнице. Остальные стервятники засуетились и разбежались в стороны, с возмущенным карканьем принявшись искать нападавшего. Несколько птиц поспешили в его сторону. Дождавшись, когда неподалеку появится любопытная башка на тонкой шее, он взмахнул лезвием, и ударом мачете разлучил ее с телом.

Обычно такая тактика срабатывала на ура и убивать всю стаю, чтобы запастись мясом, не требовалось. Подождав пока уляжется суета, Гримбальд взвалил двупалую тушу на спину и отнес обратно к вещам. Верф к тому времени уже вернулся и сидел на камнях, смазывая потрескавшиеся пятки какой-то зловонной жижей. Он нашел удобную террасу с каменным навесом на одном из склонов, откуда можно было видеть всю долину.

Поджарив мясо, они забрались на скалы и стали обустраивать временный лагерь. Гримбальд первым сложил постель из сухой травы и веток. Завалившись на нее, он закинул руки за голову, закрыл глаза и представил, какой скандал его ждет дома. Следовало хотя бы оставить отцу записку с объяснениями. Когда Кэрк поймет, что сын пропал, в лагере поднимется буря почище тех, что бушуют в песках Сурана. Старик не успокоится, пока не поднимет на уши половину острова, будет брюзжать без меры и портить всем настроение.

Гримбальд попытался вспомнить, каким папа был до его рождения. Некоторые крестьяне в долине вспоминали его как героя, спасшего их от бандитов. Утверждали, что Кэрк сумел победить в поединке главаря разбойников, напавших на домен барона Орвальда. Победил его одним ударом, выбив тому передние зубы, за что получил прозвище «Зуболом». Сам Кэрк не любил об этом говорить и всякий раз ворчал, когда его так величали.

Размышляя об этом, Гримбальд задремал.

Разбудило его отдаленное грохотание. Был ранний вечер. Солнце по-прежнему освещало лес и утесы вдали. Перегнувшись через край уступа, он посмотрел по сторонам. В долине царила необычная тишина. Птицы молчали. В кронах сосен напротив пещеры не двигалась ни одна игольчатая шапка. Верф в этот время был внизу, рубил ветви для своей лежанки. Услыхав раскаты грома, он поднял голову и радостно закричал:

— Ты слышишь, Грим? Это отзвуки лета! Хвала Нисмассу. Жара закончилась!

— Давно пора, Верф, — произнес Гримбальд, широко зевнув. — Надеюсь, нас как следует взбодрит.

Тогда он не знал, что пожалеет о своих словах.

Буря ударила не сразу. Сначала подул теплый ветер, постепенно сменившийся прохладным бризом. Деревья в долине закачались. Стервятники на лугах оживились и поспешили в чащу. Удары грома звучали все ближе, пока не громыхнуло прямо у них над головой. Вскоре серые тучи целиком затянули небо. Потом заморосил прохладный дождь, за которым с небес на долину обрушился настоящий водопад.

Дальше был мрак.