За последним порогом. Академиум

Андрей Стоев, 2020

В бесконечном колесе перерождений жизнь каждый раз начинается с чистого листа. Но иногда, когда душа чувствует за собой неисполненный долг и не готова начать путь заново, происходит сбой, и в младенце начинает жить душа взрослого. Получится ли прожить новую жизнь лучше, чем старую? Кеннер Арди, сын изгнанной аристократки, готов пройти эту дорогу достойно и защитить себя и своих близких в непростом мире, где есть магия и боги, и где никто не слышал про права человека.

Глава 5

Встречу с командиром «Рыжей рыси» я назначил на базе дружины. Я бы запросто мог приехать к нему и сам, но мне необходимо было как-то поменять свой образ. До сих пор он знал меня исключительно как стажёра Кена, а стажёр Кен — это не тот человек, с кем можно вести серьёзные переговоры о найме. База дружины была хорошим местом для создания правильного впечатления.

Эрик приехал с Данилой и Тихоном — «Рыжая рысь» была чем-то вроде кооператива, и у этой троицы были основные доли в отряде. А я намеренно опоздал на полчаса, попросив Лазовича поводить гостей по базе и вообще показать им жизнь дружины. К тому времени, когда мы с Зайкой и нашим поверенным Бодровым приехали на базу, гости успели осмотреть нашу боевую технику и полюбовались на то, как новобранцы учатся работать вместе с бронеходами. Лица они держали невозмутимые, но эмоции говорили о том, что они впечатлились.

— Здравствуйте, достойные, — поздоровался я, — прошу прощения за опоздание. Надеюсь, почтенный Станислав не дал вам заскучать.

— Здравствуйте, господин Кеннер, — ответил Эрик. — Почтенный устроил для нас очень познавательную экскурсию. Мы не скучали.

— Вот и замечательно, — кивнул я. — Позвольте мне представить вас друг другу. Меня сопровождают тиун семейства Арди госпожа Кира Заяц и поверенный семейства почтенный Томил Бодров. Наши гости: командир отряда «Рыжая рысь» почтенный Эрик Беров, и основные пайщики отряда — интендант отряда уважаемый Тихон Злобин и десятник уважаемый Данила Ломов.

— Господин, мне нужно присутствовать на этих переговорах? — спросил Станислав.

— Не думаю, что там будет что-то для тебя интересное, — покачал я головой. — Занимайся своими делами.

Станислав кивнул и удалился, а мы проследовали в комнату для совещаний.

— Скажите, господин Кеннер, зачем мы вам понадобились? — спросил Эрик. — Мы даже близко не можем сравниться с вашей дружиной. Что наш отряд может вам предложить?

Он, разумеется, подозревал о главной причине, но я её озвучивать не собирался.

— Дело дружины — воевать, — ответил я. — А для вас у меня есть другая работа. Мы сейчас строим поместье, и я предлагаю вам взять на себя его охрану.

— Вы хотите доверить нам охрану поместья? — поразился Эрик.

— Внешнюю охрану и контроль периметра, — улыбнулся я.

— Но почему этого не могут делать ваши люди? Прошу прощения за мою настойчивость, господин Кеннер.

— Всё достаточно просто, — ответил я. — Организация нового независимого подразделения — это всегда масса проблем. У нас даже нет подходящего кандидата на пост командира. А в вашем отряде я уверен, и ваша компетентность как командира у меня не вызывает сомнений. Я предлагаю вам для начала годовой контракт, который в дальнейшем может быть продлён.

— Не вижу причин отказываться. — Ну ещё бы, отряд его не понял бы, вздумай он отказаться. — Но должен вам сказать, что я обещал отряду месячный отпуск. Мы почти непрерывно были на контрактах в течение года, и люди устали.

— Не совсем то, что я хотел бы услышать, но думаю, месяц мы можем подождать, — согласился я. — Давайте обсуждать условия.

Обдумывая этот вопрос в течение нескольких последних дней, я пришёл к выводу, что это действительно удобное решение. Скорее всего, я бы предложил им этот контракт, даже если бы у матери ничего не было с Эриком. Через несколько лет мы либо заменим их своим подразделением, либо превратим их самих в своё подразделение. Вряд ли вольники будут иметь что-то против такого превращения.

* * *

— Госпожа Эмилия, господин Генрих, — я встал и вежливо поклонился.

С Багеровыми я встретился в отдельном кабинете ресторана «Ушкуйник», который в своё время достался мне в результате некоторого недопонимания, случившегося у меня с покойным Мишей Тверским. Впрочем, о том, что наша семья владеет этим заведением, знали немногие, и для здешних служащих я числился просто одним из вип-клиентов.

Эмилия Багерова была крупной женщиной с вечно недовольным выражением лица — характерный типаж тех суровых тёток, которые точно знают, как следует жить всем окружающим. Шестнадцатилетний наследник семьи Генрих выглядел как типичный подросток в переходном возрасте, который вынужден выслушивать ту чушь, которую несут взрослые, но при этом не даёт себе труда скрывать своё к этому отношение. Думаю, через год, когда ему исполнится семнадцать и он станет официальным главой, семью Багеровых ждут потрясения и катаклизмы.

Багеровы уселись, и Эмилия заявила раздражённым тоном:

— И с какой целью вы хотели нас видеть, молодой человек?

— Прошу прощения, — извинился я, — очевидно, мне следовало представиться. Моё имя Кеннер Арди, и я глава семейства Арди.

— Я это знаю, зачем вы мне это сообщаете? — отозвалась Багерова.

— В таком случае я буду вам признателен, если вы станете обращаться ко мне как положено. Не «молодой человек», не «юноша», и не «эй ты». Я не многого прошу?

— Хорошо, господин Кеннер, — устало отозвалась Эмилия. — Так зачем вы хотели нас видеть?

— Может быть, сначала пообедаем? Здесь прекрасная кухня.

— Давайте решим наши дела и покончим с этим, — ответила Багерова.

Она сбросила маску гром-бабы и стала выглядеть уставшей, и на грани отчаяния. В глубине души я ей посочувствовал.

— Как скажете, — согласился я. — Собственно, у меня не то чтобы конкретное дело, скорее я бы хотел обсудить в общем ситуацию, которую я не до конца понимаю. Дело в том, что у нашей семьи на руках оказался значительный пакет акций вашего завода. Причём пакет настолько значительный, что это теперь скорее наш завод.

— И это вас не красит, господин Кеннер, — резко отозвалась Эмилия. — Я ваш поступок не могу назвать иначе как хищническим.

— Эээ… — я на мгновение потерял дар речи. — Признаться, это совершенно неожиданное обвинение, госпожа Эмилия. Вы не поясните свои слова? Насколько мне доложили мои люди, эти акции были просто куплены на открытом рынке.

— Что тут непонятного? Вы таким образом получили контроль над нашим предприятием.

— А что мешало вам самим скупить эти акции? И разве не вы сами их когда-то выбросили на рынок?

— Это была идея моего покойного мужа, — Багеровой явно было неприятно об этом говорить. — Он решил, что нам достаточно будет держать блокирующий пакет размером не менее двадцати пяти процентов, а полный контроль всё равно останется у нас из-за того, что других крупных пакетов нет.

— У меня просто нет слов, — признался я. — А я уж было думал, что меня ничем не удивить.

Багерова поморщилась и промолчала. Похоже, покойный глава семьи таким неординарным образом пытался решить какую-то финансовую проблему. В принципе это и работало некоторое время, пока Лесины не взялись за Багеровых всерьёз, и мелкие владельцы не стали в панике сбрасывать свои акции.

— Откровенно говоря, госпожа Эмилия, — продолжил я, — я не собирался приобретать ваши акции, и предпочёл бы их вообще не иметь. Но так уж получилось, что они у меня появились, и избавиться от них я по некоторым причинам не могу. Поэтому давайте примем как факт, что у вас появился компаньон, и подумаем, как нам дальше жить вместе. Для начала я бы хотел понять ситуацию с заводом. В чём состоит ваша размолвка с Лесиными и чего они хотят добиться?

Молчание затянулось. В конце концов Багерова, вздохнув, неохотно сказала:

— Они хотят всю нашу долю, целиком. А причины размолвки вас не касаются.

— И всё же я предпочёл бы иметь представление о причине конфликта, госпожа Эмилия. Я скоро буду обсуждать этот вопрос с Лесиными, и они обязательно сообщат её мне. Но мне хотелось бы представлять, как это выглядит с вашей стороны.

Эмилия немного подумала, и наконец решилась:

— Генрих дружил с дочерью Добрана Лесина. Добран воспользовался этим, чтобы обвинить Генриха в изнасиловании дочери, и в качестве виры потребовал нашу долю в заводе.

— И насколько это обвинение правдиво, господин Генрих?

— Это ложь, — отозвался подросток. Хм, не врёт.

— Позвольте мне поставить вопрос немного иначе — у вас была интимная связь с Лесиной?

— У нас всё было по согласию, никакого изнасилования, — нехотя выдавил из себя Генрих.

Вот так легко и непринуждённо малолетний идиот может разорить семью! Его не устроило просто вызвать проститутку, потребовалось непременно трахнуть дочку главы недружественной семьи. Малолетки берут пример с Ромео и Джульетты, совершенно забывая при этом, что те плохо кончили.

— Тогда у вас действительно проблема. Дворянский Совет признает претензии Лесиных полностью обоснованными. Наверняка девушка заявит, что изнасилование было.

— Эмпат сможет подтвердить невиновность Генриха, — уверенно высказалась Эмилия.

— Вы ошибаетесь, эмпат подтвердит только факт интимной связи. Он не станет вдаваться в трактовку этой связи, слишком уж всё в таких вещах неопределённо. Да и родители наверняка уже убедили девушку, что это было именно изнасилованием. Так что поверят словам девушки, а не вашим.

На Багерову жалко было смотреть. Похоже, я разрушил последнюю её надежду. Ложную надежду, но сейчас у неё вообще ничего не осталось.

— У меня есть к вам предложение, — сказал я. — Я мог бы попробовать уладить вашу проблему с Лесиными.

— И вы, несомненно, что-то за это хотите, господин Кеннер, — язвительно ответила Багерова.

— Хочу, — подтвердил я. — Каков размер вашей доли на данный момент?

— Тридцать семь процентов, — немного поколебавшись, Багерова всё же решила ответить.

Любопытно, подсадной от Родиных убеждал нас, что у Багеровых в районе двадцати. Зачем-то им было нужно, чтобы мы вылезли с инициативой ликвидации предприятия. Скорее всего для того, чтобы полностью рассорить нас с Багеровыми, и исключить всякую возможность наших совместных действий. И конечно, чтобы сделать нам грандиозную пакость в виде подмоченной репутации. Как-то подловато такие методы выглядят. С другой стороны, танго танцуют вдвоём, так что мы ведь можем при случае в том же духе и ответить.

— Вот моё предложение: Я беру на себя Лесиных, за это вы передаёте мне двенадцать процентов акций вашего пакета. У вас останется блокирующий пакет в двадцать пять процентов.

— Не слишком ли у вас большие аппетиты, господин Кеннер?

— Давайте ещё раз взглянем на ситуацию: в настоящее время завод не работает и занят ратниками Лесиных. Своих войск у вас по сути нет, завод вы отбить не в состоянии. Лесины требуют вашу долю полностью. Дворянский Совет вашу жалобу не поддержит, то есть права на защиту князь вам гарантированно не даст. Я ничего не упустил?

Багерова молчала.

— Даже если предположить, что князь каким-то чудом дал бы вам право на защиту, и вы нашли бы защитников, это обошлось бы вам гораздо дороже этих двенадцати процентов акций, которые, скажем прямо, в данный момент стоят дешевле бумаги, на которой их напечатали.

Я сделал паузу, давая Багеровой возможность осознать её положение.

— Таким образом, я могу сделать вывод, что я ваш единственный шанс, и без моей помощи вы гарантированно потеряете всё. Это очень щедрое предложение, госпожа Эмилия.

— Я должна подумать, — ответила Эмилия с усталым безразличием.

— Только до завтра, — ответил я. — Мне нужно точно знать вашу позицию перед тем, как встречаться с Лесиными. Или мы завтра подписываем соглашение, или я оставляю вас разбираться с Лесиными самой.

* * *

С Лесиным-старшим мы встречались в Дворянском Совете. В отличие от неформальной беседы с Эмилией Багеровой это была формальная встреча на заседании конфликтной комиссии, которая занималась разбором нашей жалобы. Председательствовал при разборе уже знакомый мне Олег фон Кеммен, который был представителем на нашей свадьбе.

— Господин Олег, господа, — приветствовал я членов конфликтной комиссии, — господин Добран.

— Здравствуйте, господин Кеннер, — отозвался фон Кеммен. — Раз все собрались, давайте начинать. Господин Кеннер, изложите кратко суть вашей претензии к семейству Лесиных.

— Господа, суть нашей жалобы можно выразить в нескольких словах. Семейство Лесиных неспровоцированно напало на принадлежащее нам предприятие, разрушив критически важное оборудование и вызвав остановку производства, после чего ратники Лесиных полностью захватили его. Я призываю господина Добрана немедленно прекратить враждебные действия и возместить нам убытки, причинённые его людьми.

— Благодарю вас, господин Кеннер. Изложите, пожалуйста, вашу позицию, господин Добран.

— Господа, в своём рассказе господин Кеннер упустил один важный момент. Это предприятие должно было отойти нам как вира от семьи Багеровых. Приобретение семейством Арди акций предприятия — это всего лишь попытка Багеровых избежать выплаты виры. Мы не признаём прав Арди и призываем господина Кеннера передать нам эти полученные сомнительным образом акции, разумеется, с соответствующей компенсацией по рыночному курсу.

— Господин Кеннер?

— Господин Добран ошибается в своей оценке ситуации. Семейство Арди приобрело акции на открытом рынке и не имеет никакого отношения к Багеровым и их конфликтам. Мы являемся добросовестными приобретателями, поэтому агрессия Лесиных совершенно неспровоцирована. Мы настаиваем на немедленном прекращении нападений на наше имущество.

Писцы невозмутимо записывали прения; члены конфликтной комиссии со скучающими лицами равнодушно выслушивали наши доводы. Всем было всё ясно ещё до того, как прозвучало первое слово. Для меня тоже стал совершенно понятным план Лесиных — в сущности, обычный развод, простой, как табуретка. Сначала они уронили акции, чтобы сделать покупку привлекательной для нас. Затем через своего агента подсунули нам идею скупки акций; когда мы скупили практически всё, что обращалось на бирже, Лесины захватили завод и объявили акционирование недействительным. Акции ожидаемо обесценились до стоимости макулатуры. С большим количеством акций на рынке такой фокус вряд ли бы прошёл, но сейчас у сторонних акционеров осталось всего несколько процентов акций, так что жалобщиков будет немного, да и тех несложно будет успокоить, выкупив их акции. Теперь Лесиным осталось только заставить нас передать им акции «по рыночной цене», то есть, по сути, отдать даром. Иван Родин, очевидно, тоже в этом участвует, раз инициатива покупки пришла от его агента.

— Ну что же, — подытожил фон Кеммен, — совершенно очевидно, что стороны не в состоянии прийти к соглашению. Конфликтная комиссия удаляется на совещание, объявляю перерыв.

Комиссия удалилась; я чувствовал, что Лесин ждёт, когда я заговорю с ним. Совершенно понятно для чего — он ожидает, что я начну уговаривать или просить, а он, соответственно, будет иметь прекрасную возможность оскорбить меня или посмеяться. Я встал и стал прогуливаться вдоль стены, разглядывая картины.

— А знаете, господин Добран… — начал я. Лесин встрепенулся и еле заметно ухмыльнулся. — У них здесь, оказывается, неплохая живопись. Взгляните, если я не ошибаюсь, это ранний Ренье, причём подлинник.

Лесин скривился.

— Не считаю нужным разбираться в этой мазне, — раздражённо ответил он.

— И совершенно напрасно, — сказал я назидательным тоном. — Моя мать, сиятельная Милослава Арди, с детства учила меня, что именно культура отличает дворянина от сиволапого навозника.

Писцы дружно уткнулись в бумаги, пытаясь спрятать улыбки. Лесин побагровел и открыл рот, чтобы ответить. Затем закрыл. Открыл снова. Закрыл. Наконец, отказавшись от мысли продолжать разговор, отвернулся и сделал вид, что заинтересованно разглядывает что-то за окном. Мы молчали до тех пор, пока конфликтная комиссия не вернулась с совещания.

— Итак, господа, — произнёс фон Кеммен, раскладывая свои бумаги, — конфликтная комиссия принимает сторону господина Кеннера Арди. Господин Добран, мы рекомендуем вам прекратить конфликт и предпринять шаги для примирения с господином Кеннером.

— Правда на моей стороне, — высокопарно заявил Лесин, всё ещё кипя от злости, — я отказываюсь.

— Ну что ж, вы вправе не следовать нашим рекомендациям, — пожал плечами фон Кеммен. — Господин Кеннер, если вы решите подать князю прошение о праве на защиту, Дворянский Совет вас поддержит.

Это очень мило с их стороны, но князь права на защиту мне, скорее всего, не даст — мы не настолько слабее Лесиных. Да и подать такое прошение — это значит потерять лицо и объявить себя слабаком. После этого нашей семье будет непросто добиться уважения, и Лесин всё это тоже прекрасно понимает. Но я, собственно, и не предполагал, что он вдруг даст задний ход — моей целью было представить себя жертвой агрессии и получить поддержку Дворянского Совета, и я этого добился.

— Благодарю вас, господин Олег, господа, — с вежливым поклоном ответил я. — Но я пока ещё не потерял надежду, что мне удастся воззвать к разуму господина Добрана.

Лесин победно усмехнулся.

— Советую вам поговорить с вашим уважаемым дедом, господин Кеннер, — покровительственно сказал он. — Я уверен, что господин Путята поможет вам понять ошибки, вызванные вашей молодостью, и объяснит, что я предлагаю вам замечательную возможность их исправить.

Ага, стало быть, дедушка, старый козёл, тоже в деле. Ну кто бы сомневался.

— Благодарю вас за совет, господин Добран, — вежливо ответил я. — Я им, несомненно, воспользуюсь. Господин Олег, господа, благодарю вас от всего сердца. Позвольте на этом откланяться.

* * *

Ратом Лесин выглядел как разбалованный юнец, да и вёл себя порой так же. Нервов у родителей он своё время попортил достаточно. Когда он повзрослел и для него настала пора заняться каким-нибудь семейным делом, Добран Лесин долго колебался, но всё-таки попробовал поставить сына руководить дружиной. К удивлению всей семьи, Ратом увлёкся военным делом, показал себя неплохим командиром, и даже поступил в военное училище. Сейчас он учился на четвёртом курсе, и ни у кого уже не было ни малейших сомнений в его командирских способностях.

— Отец, ты хотел меня видеть? — заглянул он в кабинет старшего Лесина.

— Да, хотел, — поднял глаза Добран. — Заходи. Нам надо обсудить наши действия в свете возможного конфликта с Арди. Что ты, кстати, можешь сказать об их дружине?

— Маленькая, — ответил Ратом. — Но я бы не стал её недооценивать. Много тяжёлой техники и Владеющих, которых они очень умело используют. Бойцы хорошо подготовлены и мотивированы. Я даже слышал, что Арди снабжают каждого бойца индивидуальным защитным амулетом, но не очень в это верю. В целом могу сказать, что Арди очень сильный противник.

— Количество всё-таки решает, — скептически заметил Добран.

Ратом хмыкнул, но спорить не стал.

— Какая у нас сейчас ситуация с дружиной? — поинтересовался отец.

— Две сотни заняли завод Багеровых. Третья сотня только что вернулась с контракта, им нужно ещё пару дней на отдых и обслуживание техники. Четвёртая сотня сейчас на контракте, вернётся только через две недели. После того как они вернутся, я хочу держать их на базе, а третьей сотней усилить гарнизон у Багеровых. Завод очень большой, периметр слишком протяжённый, двух сотен не хватает. Там нужен как минимум полный полк^[9].

— Раньше их вернуть не получится? — перебил его Добран.

— Нет, не стоит, — отрицательно покачал головой Ратом. — Если отозвать их раньше, нам придётся заплатить большой штраф, и гильдия понизит нам рейтинг.

— То есть мы пока никаких наступательных операций вести не можем? — уточнил старший Лесин.

— Да и потом не сможем, — пожал плечами младший. — Мы можем только удерживать то, что имеем.

— Ну, не всё так плохо, — успокаивающе сказал старший. — Мы с Иваном Родиным считаем, что Кеннер не решится воевать и выполнит наши требования. Судя по вчерашнему разбору в Дворянском Совете, он уже понял своё положение и сейчас лихорадочно пытается как-то из этой ситуации вылезти. А если он будет тянуть, то у нас будет возможность его поторопить. Родины временно передают нам полный полк под наше командование и под наш герб. У нас будет семь сотен против его двух.

— Так что мне сейчас делать и к чему готовиться?

— Срочно готовь базу к приёму полка Родиных, — распорядился старший. — Разработай пару вариантов операции против Арди. Дней через пять мы уже должны быть готовы к активным действиям. Если он к тому времени не сделает, что от него требуется, то мы его немного подтолкнём. Ну и штраф с него возьмём за глупость, хе-хе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

9

Полк включает от двух до четырёх сотен, чаще всего три (т. н. полный полк).