Моя вторая первая любовь

Андрей Ромм, 2015

Однажды Виктории позвонила женщина, которая призналась в том, что была любовницей ее мужа. Казалось бы, зачем рассказывать о том, что уже не имеет отношения к настоящему! Оказывается, из-за мести. Из-за того, что разлюбил и уволил. Разве Вика могла поверить наглой бабе? Разве могла она усомниться в преданной любви своего Константина, который добивался ее со школьных лет? Нет, конечно! Но только до тех пор, пока коварная любовница не описала постельное белье, купленное Викой для супружеской постели: «шелковое голубое с белым морозным узором…»

3

«Бог велел делиться»

Письмо было анонимным и лаконичным. В теме стояло «Вниманию Виктории Ряжинской!», именно так, с восклицательным знаком, обратный адрес состоял из семи цифр и названия почтового сервера. Цифры показались Виктории смутно знакомыми. Сперва она подумала, что это чей-то номер телефона, но, перерыв все контакты, ничего похожего на 314-15-92 не нашла. Поиск в Сети сразу же дал ответ. Число «пи», первые семь цифр, только без запятой. Надо же, всплыло из глубин памяти, а ведь казалось, что алгебру она основательно подзабыла.

Возможно, в другой день Виктория просто отправила бы дурацкое письмо в корзину и забыла бы о нем. В другой, но не сегодня, не после серии обескураживающих находок и полной домашней «ревизии». С кем делиться? Это шантаж? Или что-то другое? Она должна с кем-то поделиться? Что еще она успела натворить? Причем, на работе, ведь письмо пришло на рабочий адрес.

Настроение сразу же испортилось. Ничего себе, хорошенькое начало новой рабочей недели…

В студии «Марбина-стиль» понедельники были не просто тяжелыми, а очень тяжелыми днями. По понедельникам владелица и директор Маргарита Борисовна Иневаткина (отсюда и «Марбина») за глаза называемая подчиненными Хозяйкой, делилась планами, пришедшими в ее светлую голову за уикенд. По будням Маргариту Борисовну не осеняло, мешала суета.

Планы Маргариты Борисовны требовали немедленного претворения в жизнь, поэтому подчиненным приходилось лихорадочно перекраивать и без того трещащие по швам графики, что неизбежно приводило к накладкам и конфликтам. «Жизнь бьет ключом!» удовлетворенно констатировала Маргарита Борисовна, когда атмосфера в студии накалялась до предела. Нельзя сказать, что Маргарита Борисовна была стервой, получавшей удовольствие от конфликтов. Просто она считала, что творческие люди могут полноценно выкладываться, создавать нечто особенное, лишь в состоянии эмоционального напряжения. Спокойствие и гениальные проекты несовместимы.

— Я считаю, что нам надо принять участие в «Вольном художнике»! — объявила она на утренней летучке. — Надо держать марку!

Кабинет у Маргариты Борисовны был небольшим, поэтому летучки и прочие собрания проходили в офисном зале. Подчеркивая свой демократизм, Маргарита Борисовна отказывалась от стула, который ей традиционно предлагал подхалим Елькин, голубоглазый херувим с душонкой мелкого барышника, и садилась на край его стола. Елькину везло, подхалимам вообще всегда везет, за спиной у Маргариты Борисовны он мог спокойно заниматься своими делами, а вот остальным полагалось внимательно слушать. Летучки порой растягивались на час, а то и больше. Упущенное время приходилось наверстывать вечером.

— Конечно, надо! — с готовностью поддакнула Ира Филиппова по прозвищу Буратина, высокая, нескладная, длинноносая. — Мы там всех в клочья порвем!

Виктория не смогла сдержать улыбки. Неделей раньше, когда Хозяйке не хотелось участвовать во всероссийском конкурсе «Вольный художник», Ира, презрительно морща нос, говорила, что «не взрослое это дело, с детьми в песочнице играть».

— Должны порвать, — поправила Иру Маргарита Борисовна. — Готовьте проекты, я выберу два лучших. Только сразу предупреждаю, чтобы без плутовства. Макс, тебя это особо касается!

Два года назад дизайнер Максим Калиниченко представил заказчику, сети рыбных ресторанов, проект оформления интерьера, полностью «слизанный» с одного нью-йоркского кафе. Хозяйка почему-то его не уволила, хотя за такое обычно полагалось немедленное и безжалостное увольнение. Урезала зарплату, перевела из «перспективных» в «бесперспективные», срывалась на него по поводу и без, и то и дело попрекала былым грехом. Офис-менеджер Настя, любительница триллеров и детективов, считала, что Хозяйка «завербовала» Макса и теперь он доносит ей обо всем, что происходит в студии. Ира-Буратина в пику Насте предположила, что Макс мог вымолить прощение и другим, амурным путем, но эта версия успеха не имела. Невозможно было предположить, чтобы Маргарита Борисовна хоть чуточку заинтересовалась бы блеклым, аморфным, совершенно «никаким» Максом. Она бы скорее могла обратить свое царственное внимание на нордического красавца фотографа Ванечку, прозванного «Ван Гогом» по сокращению от «Иван Георгиевич». Сам Ван Гог был уверен, что это Хозяйка посоветовала Максу «слизать» проект у американцев, а Макс, когда правда выплыла наружу, дальновидно взял всю вину на себя. Виктория же считала, что Маргарите Борисовне нужен «мальчик для битья», чтобы было на ком сорвать зло.

— А может нам лучше сделать какой-нибудь общий проект? — подумала вслух Лена Ганапольская, талантливая, но ужасно неуверенная в себе. — Всем вместе?

Лена пыталась самоутвердиться эпатажным путем, экспериментируя со своей внешностью. Творческих людей трудно эпатировать, но Лене это регулярно удавалось. На прошлой неделе она явилась народу «пирсинганутой по самое не могу», как выразилась Ира. От левого уха к «носовому» кольцу по щеке тянулись две тонкие цепочки, увешанные миниатюрными брелочками. Увидев такую красу, бесчувственная Маргагрита Борисовна гаркнула командирским голосом: «Ганапольская, снять аксельбанты!». Брызнув на пол слезами, Лена выбежала из офиса и вернулась через полчаса с «голым» лицом. Сегодня же она попыталась взять реванш, выкрасив волосы в цвета радуги и покрыв их прозрачной золотой сеточкой из органзы, которую злоязычный Ван Гог сразу же обозвал «чепчиком».

— Вместе будет свара, дела не будет! — отрезала Маргарита Борисовна. — И, вообще, у нас не колхоз, а…

— Лучшая студия дизайна в России! — с показным энтузиазмом выкрикнул Елькин.

От неожиданности Маргарита Борисовна вздрогнула. Когда за спиной вопят, трудно не вздрогнуть. Вместо одобрительной улыбки Елькин получил укоризненный взгляд и сник. Пока Хозяйка оборачивалась, Виктория успела отправить анониму ответ, тоже лаконичный: «Выражайтесь яснее». Намеренно обошлась без «пожалуйста» и прочих вежливых слов. Какой привет, такой и ответ.

Выдержав небольшую паузу и убедившись, что никто больше не горит желанием высказаться, Маргарита Борисовна огласила следующую новость.

— С будущего месяца у нас появится креативный директор!

Маргарита Борисовна обвела взглядом зал, интересуясь реакцией подчиненных. Народ не спешил реагировать, а молча ждал продолжения.

— Я не могу и не хочу все делать сама! — в голосе Маргариты Борисовны прорезались капризно-раздраженные нотки. — Я погрязаю в рутине и не успеваю заниматься развитием! И контролем, кстати говоря, тоже! Мне нужен человек, который будет тянуть творческий процесс!

Ира нетерпеливо заерзала на стуле и вытянула сутулую спину, давая понять, что ей есть, что сказать, но Хозяйка махнула рукой, словно отгоняла назойливую муху, погоди, мол, я еще не все сказала.

— Со стороны я никого брать не стану! Я считаю, что руководителей надо выращивать самостоятельно…

Начальник ремонтников Стас, брутально-амбалистый весельчак, изобразил, будто поливает пол из воображаемой лейки. Стас находился на особом положении, потому что никто в студии, кроме него, не разбирался в вопросах ремонта и отделки и не мог руководить рабочими, не самой, надо сказать, приятной для руководства публикой. А еще Стас умел укладываться в самые скудные бюджеты. Маргарита Борисовна полушутя-полусерьезно говорила, что в студии есть два незаменимых человека, она сама и Стас.

— У многих из вас есть шанс…

Маргарита Борисовна снова оглядела зал. Виктории показалось, что Хозяйка на секунду задержала на ней взгляд. Филипповой, видимо, тоже что-то показалось, потому что она снова заерзала.

— У многих! — голос Хозяйки стал строже. — И за этот шанс вам придется как следует побороться. Я пока в раздумьях, хотя, у меня есть и фавориты, и аутсайдеры. Но шанс есть у многих. Причем, не только у дизайнеров…

Офис-менеджер Настя, рыжая плутоватая лисичка, умевшая при помощи косметики превращаться в томную русалку, встретившись взглядами с Викторией, состроила гримасу, давая понять, что уж ей-то повышение точно не светит. Виктория подмигнула в ответ — кто знает, может Хозяйка выберет тебя. В душе у Виктории уже потянуло неприятным холодком. Психологический климат в студии и без того оставлял желать лучшего. Творческие люди эмоциональны, да еще и Хозяйка любила сталкивать сотрудников лбами, а тут еще такая приманка, как пост креативного директора, первого человека в студии после Маргариты Борисовны. Жди нагнетания в геометрической прогрессии…

Одновременно мелькнула мысль о том, почему бы и ей не стать креативным директором? Опыт есть, голова варит хорошо, а еще она умеет ладить с людьми. За все время работы в студии ни разу не стала участницей крупного конфликта, всегда ухитрялась обходить острые углы, договариваться, уговаривать. Филиппова вон даже подпрыгивает от энтузиазма, желая обратить на себя внимание Маргариты Борисовны, а назначь ее креативным директором, так завтра все сотрудники уволятся. Даже супертерпеливый Макс сбежит, потому что под Иркой работать невозможно. Вадик всех изведет придирками, Ленка сама откажется, да ее Хозяйка никогда не назначит, потому что Ленка рохля и мямля… Перебирая в уме кандидатуры, Виктория настолько увлеклась, что перестала слушать Маргариту Борисовну. К реальности ее вернул густой бас программиста Юры. У Юры была редкая фамилия Паливода и он любил всем объяснять, что в переводе с украинского это слово означает «сорванец», а не человека, который палит воду.

— А можно ли узнать, какие у креативного директора будут плюшки? — спросил он. — Стоит ли овчинка выделки?

Спросить такое, да еще прилюдно, мог только чрезмерно меркантильный и настолько же бесцеремонный Юра. И только ему подобные выходки сходили с рук. Поинтересуйся «плюшками» Виктория или же попробуй она усомниться в том, что «плюшек» может оказаться недостаточно, Маргарита Борисовна тут же устроила бы ей показательную выволочку. Наговорила бы хлестких колкостей (это она умела), вогнала бы в краску, потом, в кабинете, с глазу на глаз, еще бы добавила. А Юрке всего лишь погрозила своим хрупким пальчиком, одетым в кольца, как в броню. Кольцами и перстнями Маргарита Борисовна увлекалась чрезмерно, до полной безвкусицы, надевала на все пальцы, кроме больших, по нескольку штук, не сильно заботясь о единстве стиля. Да и разве можно было бы выдержать единство при таком изобильном количестве?

— О плюшках я с тобой, Юрочка, поговорю келейно, когда остановлю выбор на твоей персоне, — сказала Маргарита Борисовна. — И вообще, о плюшках потом. Сейчас надо поговорить о шишках. Хорошие новости закончились, настало время плохих…

Сотрудники замерли в тревожном ожидании. Филиппова перестала ерзать и втянула голову в плечи. Макс, давно привыкший к незаслуженным упрекам, нервно оглянулся по сторонам. Менеджер по продажам Света Дунаева едва слышно вздохнула и нервно дернула разлапистым кончиком своего утиного носа. Все знали, что Света копит на пластическую операцию, причем не где-нибудь, а непременно в Швейцарии.

Плохие новости у Маргариты Борисовны всегда были плохими на самом деле, без какого-то либо преувеличения. Виктория подумала, что создав новую должность креативного директора, Маргарита Борисовна непременно должна кого-то сократить. Ничего личного, простой баланс. Если в одном месте прибыло, значит, в другом должно убавиться.

— У нас в студии завелась крыса! — Маргарита Борисовна сурово сдвинула брови. — Точнее — гадина!

— Змея?! — ахнула бухгалтер Даша Гусарова. — Где?

Даша хорошо разбиралась в бухгалтерии, но во всем остальном была сущим ребенком, доверчивым и восторженным. У нее и лицо было детским — круглым, с ямочками на щеках и широко распахнутыми глазами. Ладно крыса, еще куда бы ни шло, но откуда в офисном здании в центре Москвы взяться змее?

— Я образно, Даша! — Маргарита Борисовна недовольно поморщилась. — Среди нас находится вражеский агент. Кто-то из сидящих передо мной сливает информацию о наших заказчиках и проектах конкурентам!

— Обана! — вырвалось у фотографа Ванечки.

— Долбана! — в рифму ответила Маргарита Борисовна. — И не думайте, что я внезапно заболела манией подозрительности или решила подбросить вам квест. У меня есть доказательства. Все приводить не стану, это долго и ни к чему, назову три. Первое — кто-то информировал Гуся о наших переговорах с «Ликвем-компани». Как мне стало известно, Гусь предложил им те же преференции, что и мы, но при этом упал на две штуки баксов ниже нашей планки. В результате «Ликвем» заключила контракт с ним, а не с нами…

Гусь, он же Рудольф Гусинский, владелец арт-лаборатории имени себя, был одним из главных конкурентов Маргариты Борисовны. Помимо деловой неприязни, они испытывали друг к другу и глубокую личную. Что-то там когда-то произошло между ними такое, никто не знал, что именно, но большинство предполагало любовь.

— Может, сам директор «Ликвема» ему и сказал, — предположил Стас. — Сдал нас, чтобы Рудольф прогнулся. Это же логично и…

— Не путай тендеры в серьезной фирме с вашими пролетарскими терками! — сердито оборвала Маргарита Борисовна. — «Ликвем» собрал предложения и выбрал самое выгодное. За шоколадку мне удалось взглянуть на предложение Гуся. Это была точная копия нашего предложения, только с более низкой ценой. Вы можете думать что хотите, но я не верю в такие совпадения!

— Я тоже не верю! — заявила Филиппова и огляделась по сторонам, словно пытаясь угадать «вражеского агента».

— Может, он просто влез в нашу сеть? — предположила Ганапольская.

— Исключено! — ответил Юра, отвечавший за виртуальную безопасность. — Хакнуть нас теоретически можно, но невозможно сделать это незаметно. Мы с Владиком не лаптем щи хлебаем…

— А сапогом! — неожиданно пошутил Макс и все, кроме Маргариты Борисовны заулыбались.

Юра покосился на Макса, но отвечать не стал. Степенным, старинно-купеческим жестом, огладил бороду и уставился на Маргариту Борисовну.

— Второе — Гусь увел у нас из-под носа торговую сеть «Остров вкуса», — Маргарит Борисовна закатила глаза и покачала головой, давая понять, сколь тяжела для нее эта потеря. — По той же самой схеме, с точно такими же условиями и примерно такой же разницей в цене. Если бы он демпинговал вслепую, не было бы стольких совпадений. Подозреваю, что все клиенты, которые вдруг «виляли хвостами» в последнее время, ушли к Гусю. Подтвердить свои подозрения не могу, но интуиция подсказывает, что так оно и есть. И третье доказательство, которое вообще-то надо было привести первым. Гусь рассылает нашим постоянным клиентам предложения о сотрудничестве…

— С теми же преференциями, но немного дешевле! — встрял Елькин.

— Ты потрясающе догадлив! — не оборачиваясь к нему, съязвила Маргарита Борисовна. — Может, еще и имя крысы мне назовешь?

— Знал бы — придушил своими руками! — верноподданно ответил Елькин, пытаясь предать своему ангельскому личику выражение суровой свирепости. — Ненавижу предателей!

Виктория подумала о том, что крысой вполне может оказаться Елькин. На него похоже, скользкий он, как угорь, и мутный, как вода в луже. И еще есть древнее правило, согласно которому громче всех кричат «держи вора!» сами воры. Придушил бы он! Как бы не так! Однако, в студии будет неспокойно. Конкурс, перспектива повышения и охота на шпиона, это гремучий коктейль. Взрывы не заставят себя ждать. Ой, что будет… Нет, когда она сама станет Хозяйкой, она не будет вести себя так, как Маргарита Борисовна. Вот какой смысл в том, чтобы рассказывать на летучке про «вражеского агента»? Неужели Маргарита Борисовна рассчитывала на то, что он признается или как-то выдаст себя. Вычисляла бы втихаря, скорее бы вычислила. И про должность креативного директора лучше объявлять тогда, когда уже выбрала, кого назначить. «Стимулировать не всегда означает раздражать», как говорит Альбина. Плохо начинается неделя… И еще это дурацкое письмо…

— Я не ограничусь увольнением! — пообещала Маргарита Борисовна, грозно сверкая глазами. — Я эту гадину за решетку засажу. По статье о разглашении коммерческой тайны. И Гусинского привлеку, как организатора! И впишу имя гадины во все черные списки на свете! Чтобы все знали, с кем имеют дело! Надо же — пригрела змею у себя на груди!..

Никто не дрогнул, не впечатлился, не признался и, вообще, никак не отреагировал. Только у Стаса, при упоминании о пригретой змее, дрогнули уголки губ так, словно он хотел улыбнуться, но сдержался. Не иначе как представил, как Хозяйка пригревает змею на своем внушительном бюсте, который при хрупком телосложении казался особенно большим.

Ответа от «Числа Пи» не пришло ни в понедельник, ни во вторник. В среду утром Виктория удалила эту переписку, убедив себя в том, что это чья-то шутка. Письмо было отправлено вечером в воскресенье, возможно, аноним был пьян, а протрезвев поспешил забыть о своей проделке. Виктория сохраняла только нужные письма, к тому же дурацкое письмо могло бы сослужить ей дурную службу. Вдруг Маргарите Борисовне вздумается проверить почту сотрудников. Вполне может вздуматься, ей и не такое могло в голову прийти. Увидев странную переписку, Маргарита Борисовна заподозрит в ней скрытый смысл и решит, что сливом информации налево занимается Виктория. Лучше удалить. Так спокойнее.