Стальной Легион. Война

Андрей Рачковский

Спустя полгода после того, как войска Синдиката вторглись в Обитаемые миры, захватывая все галактики и системы, что лежали на их пути. Дойдя до границ Красной расы, которая вместе со Стальным Легионом готовится к сражениям, Синдикат остановил наступление, готовя очередную подлянку.Сможет ли Стальной Легион справиться как с явными угрозами — флотами сил вторжения, так и со скрытой, в лице предателей, что проникли в его ряды, разрушая Организацию изнутри?

© Андрей Рачковский, 2024

ISBN 978-5-0064-3499-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СТАЛЬНОЙ ЛЕГИОН. Война.

Аннотация:

Спустя полгода после того, как войска Синдиката вторглись в Обитаемые миры, захватывая все галактики и системы, что лежали на их пути. Дойдя до границ Красной расы, которая вместе со Стальным Легионом готовится к сражениям, Синдикат остановил наступление, готовя очередную подлянку.

Сможет ли Стальной Легион справиться как с явными угрозами — флотами сил вторжения, так и со скрытой, в лице предателей, что проникли в его ряды, разрушая Организацию изнутри?

ГЛАВА I

Система Каурава,

Галактика Нан*Яной,

территория Красной расы,

космический галактический порт.

В большом зале ожидания огромного космического порта, расположенного на космической станции, было малолюдно. А ведь прежде здесь кипела жизнь: почти постоянно прибывали с разных направлений множество пассажирских кораблей, делавшие регулярные рейсы между системами и даже галактиками их цивилизации, привозя на станцию сотни и даже тысячи людей. Те, чей путь лежал на планеты этой системы, покидали корабль и переходили на два уровня станции вниз, чтобы пересесть на транспорт, идущий до места их назначения. Взамен них на прибывший транспорт устремлялся поток новых пассажиров, направляющихся по своим делам: кто-то ехал в отпуск, кто-то, в основном, рабочие промышленных и производственных комплексов, разбросанных по всей галактике, направлялись в командировки или на смены. Те, кому до своих рейсов было необходимо ждать несколько часов, могли скоротать время разными способами: к услугам пассажиров был развлекательный центр, занимавший три яруса станции, где находились десятки кафе, рестораны, кинотеатр и прочие развлечения.

Для транспортных кораблей были предназначены несколько десятков грузовых терминалов в самых нижних ярусах огромной станции — там вообще жизнь не прекращалась ни на минуту. Вставали на разгрузку приходившие грузовозы, доставлявшие товары для развлекательного центра; оборудование и аппаратуру для самой станции; проходили досмотр следующие транзитом транспортники или просто ожидающие время до отбытия грузовые суда.

Первоначально, когда было предложено вынести космопорт за пределы орбиты ближайшей планеты, к этому предложению многие отнеслись скептически: огромные затраты на строительство; множество коротких рейсов, курсирующих от планет до будущих терминалов и обратно; задействование для строительства огромного количества рабочих совершенно разных квалификаций и техники, казались невыгодными со всех сторон. Но после более детального изучения смоделированной мощным искусственным интеллектом проекции будущего космического порта, нашлось множество плюсов. Например, сокращались полеты на орбите планеты, из-за плотности потока порой приводящие к авариям, которые редко, но бывали. Сокращалось количество транспортников, прибывавших для разгрузки — разумеется, когда весь груз предназначался для этой планеты, это было одно, и совсем другое, когда нужно было выгрузить лишь его часть — приходилось иногда выгрузку ждать часами, пока не разгрузятся стоящие впереди тебя в очереди. Подобное усложняло логистику, задерживали своевременные поставки порой важной продукции и материалов, словом, создавало помехи для качественной работы. И, что самое главное, перенос космического порта на отдаленное от поверхности планеты расстояние лишь шло на пользу ее экологии. В общем, после недолгих дебатов проект был утвержден, и ученые принялись ломать голову над тем, как создать в космосе само строение, способное выдерживать поток пассажиров и транспорта. Решение, как оказалось, лежало на поверхности, и было подсказано многолетними союзниками Красной расы, специалистами Стального Легиона, предложившего в качестве макета взять космические станции-крепости. Это было идеальное решение, очень скоро были сформированы инженерный отдел и строительные бригады, доставлена необходимая техника, и вскоре приступили к постройке величественного строения. Которое было завершено в рекордно короткие сроки, со значительным опережением графика, и, после множественных испытаний, космический порт начал свою работу. Не все было гладко в первое время, но уже спустя пару месяцев работа была отлажена, все терминалы и подразделения приступили к работе в полную силу. И очень скоро те, кто был против подобного строительства, признали, что были неправы…

Работая четко по расписанию, можно было вовремя отправлять и принимать все рейсы, не заставляя их и пассажиров висеть в космосе, ожидая, когда освободится терминал. Следующие транзитом транспортники и грузовозы, часть груза с которых предназначались на планеты этой системы, выгружались в грузовых отсеках, во время чего их экипажи могли скоротать время в развлекательном центре.

Из-за большего количества грузовых и пассажирских терминалов значительно возросла пропускная способность космопорта, и очень скоро он стал главным транспортным узлом в этой системе. После нескольких лет успешной работы стали всерьез задумываться о постройке нескольких подобных ему и в других галактиках. Активно велась работа в этом направлении, и вскоре можно было приступать к более детальным расчетам и формированию строительных бригад, но с началом вторжения все работы и исследования были приостановлены.

Почти все в Красной расе, видя стремительное продвижение Синдиката по территориям Обжитых Миров, понимали, что на достигнутом адмирал Вонг не остановится и вскоре вторжение перейдет в очередную фазу, пытаясь захватить и остальные цивилизации. И даже предложили, объединившись, встретить общего врага объединенным флотом, суммарная численность которого могла противостоять силам пиратов, но эти предложения не получили одобрения у представителей многих цивилизаций. Таким образом, Красная раса, без оглядки на всех остальных, начала, пока была возможность, готовиться к войне, неизбежность которой понимали все. Девяносто процентов всех производств начали работать военные нужды; почти все ремонтные верфи и фабрики принялись выпускать военную технику, перехватчики, истребители и вооружение; даже многие транспортные суда переоборудовались для участия в боевых действиях — пусть они не годились в качестве основных боевых единиц, но вполне могли пригодиться в качестве поддержки и для эвакуационных и спасательных работ; формировались отряды, которые проходили ускоренное обучение под руководством ветеранов из Стального Легиона. Все понимали нависшую над ними угрозу: скопившиеся у самых границ и пополняемые все новыми силами, флоты Синдиката могли обрушиться на Красную расу в любой момент.

Теперь, спустя чуть более полугода после начала необъявленной войны, из десятка работавших ранее терминалов функционировали всего два. Количество рейсов значительно сократили, переведя корабли на доставку военных грузов, и держать в работе опустевшие и неиспользуемые терминалы было бессмысленно.

Развлекательный центр прекратил свою работу из-за значительного сокращения потока пассажиров, третий его ярус был отведен под небольшой гарнизон военных, которые теперь постоянно обитали на станции. Два первых яруса занимали несколько эскадр перехватчиков Стального Легиона, которые, в случае, если Синдикат продолжит экспансию, должны были встретить его авангард и любой, даже ценой своей жизни задержать их, дав немного времени силам обороны занять свои места и приготовиться к бою.

…Таш Окан, Главный Инженер Министерства Технологий и Развития Красной Расы, взглянул на табло — до прилета его рейса оставалось еще минут десять. Раньше несколько небольших кафе находилось прямо здесь, рядом с залом ожидания, теперь же, чтобы перекусить или выпить тонизирующего напитка, приходится спускаться почти на два яруса вниз. Нет, может не успеть на катер, а следующий будет лишь через несколько часов. Специально присылать за ним катер, хоть он является первым лицом в Министерстве, никто не станет: есть более важные дела… Кроме него в зале находилось еще несколько человек: группа из трех человек в стандартных костюмах работников одного из орбитальных комплексов, возможно, того, куда он и направлялся; офицер космофлота; и еще двое пилотов Стального Легиона — скорее всего, направлялись на новое место службы или в учебный центр для обучения пилотированию добровольцев Красной расы.

В связи с переходом на полувоенное положение и наращивание сил, многие сугубо гражданские объекты в срочном порядке переоборудовались под военные нужды. Как уже было сказано, многие производственные комплексы переводились на изготовление всего, что потребуется в будущей войне, и переход этот был порой делом хлопотным, требующим не только консультаций высококвалифицированных специалистов, но и их непосредственного участия. На один из таких комплексов и направлялся сейчас Таш Окан — один из комплексов переходил на выпуск продукции военной промышленности, и его присутствие абсолютно бы не помешало. Знать бы еще, сколько времени у них осталось! Сколько всего необходимого смогут произвести и изготовить комплексы для будущих сражений…

…Первой на пути флота вторжения Синдиката располагалась Желтая раса, которая, в результате его стремительного продвижения, полностью пала в первые же две недели. Никто не ожидал нападения и уж тем более сил, которые адмирал Вонг бросил на Обитаемые миры, правительство было растеряно и не сумело организовать какую-либо оборону своего жизненного пространства. Горстки храбрецов, пытающиеся встать на пути агрессора, сметались в считанные минуты, как и гарнизоны некоторых станций — их, не тратя много времени, просто-напросто уничтожали вместе с укреплениями.

Пиратские армады рвались вперед, уничтожая редкие и слабые очаги сопротивления, не отвлекаясь больше ни на что — захватом планет и подавлением сопротивления на них занимались другие подразделения, идущие второй волной. Они высаживались на планеты и начинали резню, заливая их кровью, транслируя свои кровожадность и жестокость во многие соседние галактики — аппаратура, имеющаяся у адмирала Вонга, позволяла это сделать — добиваясь паники и ужаса перед войсками Синдиката…

Во многих системах и галактиках, что располагались относительно недалеко по соседству от захваченных пиратами территорий, началась паника — охваченное страхом перед двигающимися в их направлении силами пиратов, в ужасе от увиденных бесчинств, что творятся на захваченных планетах, их население ринулось в космопорты, пытаясь покинуть планеты. Кораблей не хватало, за места в них разгорались драки, в давке гибли люди, растоптанные пытающимися отвоевать себе место в отходящем челноке. Силы безопасности не могли исправить ситуацию — что могут сделать несколько десятков, пусть и вооруженных, против разъяренной и обезумевшей от страха толпы?!

Попытки правительства успокоить население и призвать к соблюдению порядка, дали абсолютно противоположный эффект: бледные и растерянные лица министров и прочих чиновников, что-то невнятно бормочущих, вносили еще больше сумятицы и неразберихи. Как вдруг оказалось, никто из них не был готов к подобным развитиям событиям, а флот, простое время, когда очень давно не было войн, постоянно подвергавшийся сокращению и различным реформам, вдруг оказался ничтожно мал и не мог противостоять силам вторжения… Не найдя никаких решений, многие из министров, глядя на выкладки и прогнозы аналитиков, по которым выходило, что пиратский флот вторгнется на их территории максимум через неделю, а еще через две-три недели захватит все их жизненное пространство, не придумали ничего лучше, как спасаться самим, бросив на растерзание Синдикату вверенные им государство и население.

Чуть лучше обстояли дела у цивилизаций, находящихся чуть дальше от Желтой расы: у них было в запасе немного времени, чтобы подготовиться к обороне. Впрочем, этим преимуществом никто практически не воспользовался… Начав всеобщую мобилизацию, стягивали все свои войска в единый кулак, понимая, однако, что их силы ничтожны малы по сравнению с армадами адмирала Вонга, и надеясь в душе, что основной удар флота вторжения пройдет мимо… За месяц они, практически оголив тылы, собрали все, что могли, на главном направлении движения флота Синдиката. В сравнении с которым их силы были малы, и их хватило бы максимум на несколько часов, после чего одержавшие победу пираты вторглись бы в оставленные без прикрытия галактики…

Тем временем паника, доходящая порой до безумия, охватила многие цивилизации — обвинив друг друга в трусости и отказе в помощи, едва не сошлись в войне два вчерашних союзника… могучие цивилизации и Расы, такие, как Империя, спешно собирали все флоты в единый кулак, и, концентрируя его на своих границах, не спешили идти на помощь — каждому были важнее свои территории… нашлись те, кто предлагал вступить в переговоры с Синдикатом, и даже поступали предложения официально признать его, вернув прежние территории…

Тех, кто в царившем бардаке сумел сохранить трезвую голову и предлагал единственное верное решение — собрать все флоты в единый и выступить против всеобщего противника, игнорировали или закатывали чуть ли не истерики, выдвигая порой совершенно абсурдные обвинения. Например, Красную расы обвиняли в сотрудничестве со Стальным Легионом, который, по их мнению, в том числе благодаря многолетней пропаганде цивилизации Рету, являлся не меньшим агрессором и врагом, представлявшим собой не меньшую угрозу, чем Синдикат. Их не образумило даже то, что собравший довольно большой флот в первую же неделю вторжения Стальной Легион готов был выступить навстречу пиратским армадам единолично, не дожидаясь помощи от других цивилизаций — для этого было необходимо лишь получить разрешение нескольких цивилизаций на прохождение его флотов через их территории. Мало того, бившиеся в истерике от безысходности и охватившей паники, граничащей с безумием, правители эти цивилизаций запретили ему это! Кто-то откровенно считал его врагом; кто-то необоснованно считал, что это лишь повод для введения большого флота с целью захвата их цивилизации; кто-то боялся боевых действий на его территориях — в этом случае не избежать случайных разрушений и потерь, а в случае, если Стальной Легион проиграет сражение превосходящим силам Вонга, то и месть со стороны Синдиката будет чрезмерно жестокой…

Не смогли их образумить и заверения представителей Красной расы — как уже было сказано, их считали едва ли не приспешниками врага. Доходило до того, что кое-кто готов был объявить им войну — и это на фоне набирающей обороты новой межгалактической войны! Поняв, что от соседей ждать помощи бесполезно, Красная раса начала готовиться к войне, пока это было возможно, и вот уже несколько месяцев усиленными темпами идет эта подготовка — ждать пощады от врага бесполезно, а сдаваться без боя никто не желал…

… — Господин Главный Инженер, — вывел его из раздумий чей-то голос. Таш Окан встрепенулся. Перед ним стоял человек в форме пилота. — Челнок прибыл, ожидает вас…

В зале было пусто — слишком он погрузился в размышления, настолько, что даже не заметил прибытия челнока и то, как присутствующие в зале прошли на посадку. Поблагодарив пилота, он поднялся и направился к небольшой стойке возле выхода к терминалу.

Челнок отчалил от станции через несколько минут. Вскоре он, отдалившись от ее махины, начал набирать скорость, ложась на курс. Сидящий в кресле возле иллюминатора Окан увидел, как неподалеку от челнока промчались два перехватчика Стального Легиона. Теперь они сопровождали все челноки, отходящие к комплексам — изредка противник осмеливался скрытно проникать на их территорию и даже нападать на одиночные суда, не имевшие никакого вооружения и, к тому же, не обладавшие броней: они были легкой добычей. А перехватчики были уже более серьезным противником и, при необходимости, могли прикрыть собой небольшое гражданское судно, дав тому возможность спастись. Подобные меры были введены после нескольких нападений — на этом настояло командование Стального Легиона…

Территория Красной расы, система Рааш*Тур,

100 000 км от исследовательского комплекса.

Два звена штурмовиков, проводящих патрулирование территорий, завершали облет своей зоны ответственности. В стороне другие подразделения также, как и они, патрулируют пустынное, на первый взгляд, пространство. Но не стоит забывать, что мир стоит на пороге большой войны, которая уже началась, но еще не докатилась досюда, но все же время от времени враг осмеливается небольшими подразделениями совершать набеги вглубь территорий, до которых еще не докатился. Зачастую эти подразделения уничтожаются поднятыми по тревоге силами Стального Легиона, но иногда не сразу удается засечь их перемещения, особенно в таких удаленных системах, как эта. А здесь для нападения очень удобное место — система находится практически на самой границе, ближайшим местом, где расположены две эскадры истребителей и штурмовиков, является исследовательский комплекс Красной расы, на котором завершается эвакуация персонала в более безопасное место.

Командор Векс, командир обоих звеньев, осмотрел кажущееся пустым пространство из кабины своей машины: сегодня все, видимо, пройдет спокойно, приборы и те не фиксируют чье-либо присутствия, по крайней мере, на расстоянии несколько тысяч километров. Осталось всего пару десятков тысяч километров, их зона патрулирования заканчивается, и оба звена, завершив боевой вылет, направятся на базу. И, словно опровергая его мысли, раздался голос лейтенанта Рос, с которой он совершил уже несколько десятков вылетов.

— Командор, фиксирую слабый прерывистый сигнал бедствия… Не могу определить точно, но кажется, он исходит от этой планеты…

На экране управления перед Вексом вспыхнуло изображение пространства, в котором сейчас находились перехватчики, чуть в стороне которого мерцала подсвеченная лейтенантом точка. Он всмотрелся внимательнее: мерцавшая точка, откуда исходил сигнал, находилась на самом краю границы системы, практически вплотную, но уже с той стороны, на территории, принадлежавшей соседней цивилизации. Игнорировать полученный сигнал нельзя: может, кто-то терпит бедствие, и они единственная его надежда? Не поможешь сегодня ты, завтра никто не придет на помощь тебе. И потому, не раздумывая долго, командор отдал приказ следовать к границе — тем более, что маршрут патрулирования подходил почти вплотную к источнику сигнала…

Рванувшие с резким ускорением перехватчики помчались к указанному месту, преодолев приличное расстояние за несколько минут. Небольшая планета — сигнал бедствия исходил именно с нее, как установила аппаратура перехватчика — являлась практически безжизненной, если не считать небольшой колонии и научного центра возле нее. Сама колония состояло из пяти-шести десятков человек, которые помогали ученым в их работе и жили на станции постоянно, и двух-трех десятков ученых, трудившихся здесь посменно.

— Внимание, противник! — доложил один из пилотов.

Но почти в ту же секунду Векс и сам увидел его: десяток орбитальных истребителей, несущихся к ним со стороны большой мертвой планеты, находившейся справа от них. Оттуда же в сторону подающей сигнал бедствия планеты уходил транспортник.

Не успел командор отдать приказ подчиненным, как перед ним вспыхнуло изображение: аппаратура, поймав, наконец, сигнал, усилила его и вывела перед командиром. В принципе, изображение транслировалось также и на все перехватчики. Женщина в комбинезоне ученого, находясь в каком-то полуосвещенном помещении, терзала блок управления, стараясь связаться хоть с кем-то. Скорее всего, трансляция была односторонней, так как она никак не отреагировала на установление контакта. Взволнованным голосом она твердила, словно заведенная, всего несколько фраз:

— Всем, кто меня слышит! Прошу помощи! Мы атакованы неизвестными, у нас большие жертвы… Мы — научная станция, на нас напали! Прошу помощи! Всем, кто меня слышит…

В следующее мгновение ее изображение пропало, уступив место звездной карте, на которой десять красных отметок неслись к перехватчикам, пилоты которых, не дожидаясь приказа, уже перестроились в боевой порядок и ринулись навстречу врагу, сокращая и без того уже ставшим небольшим расстояние. Через несколько секунд закипел бой — пилоты перехватчиков уклонялись, совершали маневры и атаковали, не забывая прикрывать друг друга. Спустя всего минут пять нападавшие, явно проигрывавшие в мастерстве, потеряли троих и принялись отклоняться в сторону, поняв, что противник им не по зубам.

У Веска же в голове прокручивалась сцена с просящей о помощи женщиной-ученым. Станция находится на сопредельной территории, но там сейчас ее терзают напавшие — скорее всего, либо преступники, сбившиеся в банду, либо, что более вероятно — у банд нет такого количества техники и уж тем более истребителей — пираты, какой-нибудь их небольшой отряд. Там, на станции, сейчас гибнут люди — можно ли в таком случае рассматривать оказание им помощи как нечто противоправное и противозаконное?

Командор принял решение.

— Четвертый и пятый, прием! Займитесь этими «героями», остальные за мной!

— Командор, это не наша территория… — напомнила Рос. — Нужны веские основания…

— Там гибнут люди, Рос! Если мы не придем на помощь, они все умрут — не веское ли это основание?

И, не дожидаясь ответа, Векс направил свой перехватчик к планете, куда торопился едва видимый транспортник. Не возражая командиру, за ним устремились все остальные пилоты. Обратившиеся было в бегство истребители, увидев, что численный расклад поменялся в их сторону, развернулись и накинулись на двоих оставшихся перехватчиков, но почти сразу же один из атакующих вспух огненной, мгновенно погасшей в вакууме пространства вспышкой. С поверхности планеты, предупрежденные своими соратниками с орбиты, кинулись три истребителя, на них коршуном упал один перехватчиков — несмотря на трехкратное превосходство противника, его пилот мастерски уклонялся от их атак и даже умудрялся нападать сам. Остальные же, включив форсаж, продолжили стремительный спуск.

Странно: не очень-то похоже на обычное разбойничье нападение — как правило, даже пираты, самовольно решившие поживиться, не действуют такими силами и не выставляют прикрытие на таком удалении. И вооружены неплохо: несколько крупнокалиберных установок, бронетранспортер, около трех десятков пехоты… Но мысль затухла почти сразу же, как появилась: Векс и его подчиненные набросились на разбегавшихся по поверхности пиратов — а это, без сомнения, были именно они. Три хорошо вооруженных перехватчика под управлением опытных пилотов — это, несомненно, серьезная сила, и оказавшиеся без прикрытия своих истребителей пираты заметались, ища укрытия. Пройдя на пикирующем на высоте всего пары десятков метров от поверхности, перехватчики обрушили на противника огненный шквал, чтобы, развернувшись, зайти на новый заход… Тяжелый транспортник, бросив не успевших погрузиться в него бойцов, постарался вырваться из зоны поражения и набрать высоту, чтобы, добавив скорости, попытаться уйти от атакующих перехватчиков. Нужно было догнать его, но в первую очередь, нужно было подавить крупнокалиберные установки, открывшие огонь — на небольшом расстоянии они вполне способны нанести боевым машинам весомый урон… БТР, попавший под град снарядов первого захода, дымил, опрокинутый на левый борт. Строению научной базы был нанесен значительный урон: массивные створки вырваны взрывом большой мощности и валялись неподалеку; стены оплавлены, местами в них виднеются сквозные дыры; из-под крыши, превратившейся едва ли не в решето, поднимается дым; от множества антенн, что обычно украшают подобные здания, в почти целом состоянии осталось всего несколько, остальные превратились в груду покореженного металла; и трупы, валявшиеся практически повсюду — видимо, нападение было неожиданным, но кое-кто сумел сориентироваться и попытаться оказать нападавшим сопротивление…

Веск, заходя на третий заход, бросил взгляд на транспортник: тот уже выбрался из зоны прямого попадания и старался убраться подальше, используя для этого мощь всех своих двигателей. Нужно будет заняться им, но и своих бросать нельзя, и так он опасно распределил людей, поставив их против превосходящего числа противника. Но на то они и пилоты Стального Легиона!

— Командор, это четвертый и пятый: мы с вами! — раздался в переговорном устройстве голос пилота, одного из тех, что остались на орбите. Для скорости передачи информации в бою, когда счет идет порой на секунды, не использовали какие-либо позывные, оставив в их качестве номера. — Цель: транспортный корабль вижу, атакуем!

— Что у вас?

— Троих сожгли, остальные вышли из боя и улепетывают!

— Не уничтожайте транспорт: там могут находиться пленники! Попробуйте вывести из строя двигатели!

— Вас понял, командор…

Перехватчики, почти мгновенно развив скорость, превышающую скорость транспортника, догнали его в считанные секунды и принялись клевать со всех сторон. Тот пытался вырваться из смертельных тисков, в которые взяли его опытные пилоты, но все было безрезультатно…

— Командор, шестой с вами! Противник вдруг вышел из боя и начал отходить…

Никто из пилотов Стального Легиона не заметил небольшого скоростного судна, находящегося в нескольких тысяч километрах, наблюдавшего за их действиями. Да они и навряд ли бы они смогли заметить его, так как тот прятался под полями преломления. Дождавшись, когда перехватчики уничтожат почти всех напавших на научную станцию, он снял маскировку и начал стремительно набирать скорость, уходя в противоположную сторону…

…Участь пытающихся оказать сопротивление пиратов, оказавшихся без прикрытия бросивших их истребителей и тяжелого вооружения, была предрешена. Плазменные снаряды прожигали укрытия, за которыми они пытались спрятаться, и некуда было убежать, чтобы спрятаться от гулявшей по поверхности смерти. Кто-то решил укрыться внутри полуразрушенного здания станции, а, может, взять в заложники людей, что могли там оставаться, чтобы обменять свои жизни на их. Векс просканировал помещение, к которое вел вход — большой зал, заставленный какими-то ящиками или чем-то подобным, десятка полтора мертвых тел, которые уже почти остыли, и среди них около десятка ярких отметок: это были пираты, старавшиеся уйти глубже в помещения. Ракета положила конец их стараниям: после взрыва, почти уничтожившего помещение, в живых не осталось никого…

— Пятый, шестой — орбитальное прикрытие! Третий, четвертый — атмосферное наблюдение! Второй — за мной!

Грозная и тяжелая машина мягко опустилась на изрытый взрывами грунт, качнулась и замерла, зафиксировав положение. Рядом опустился штурмовик лейтенанта — необходимо проверить, остался ли кто в живых на станции. Но в этом уже не было нужды — с ними на общей частоте уже связались.

— Профессор Лета Яхан, с кем имею честь говорить? — та самая женщина, что передавала сигнал бедствия, внимательно всматривалась в неожиданных спасителей. Сейчас, когда сигнал был очень сильным — расстояние-то всего ничего, изображение было качественным, какой усталой она выглядела. Ее комбинезон покрыт пылью, по лицу размазаны полосы то ли грязи, то ли копоти.

— Командор Векс, лейтенант Рос, девятая ударная, Стальной Легион.

— Стальной Легион… — задумчиво, словно смакуя слово на вкус, повторила профессор. Посмотрела в лицо собеседнику: — Не думала, что когда-нибудь он спасет меня… Как же вы оказались в такой глуши?

— Мы патрулировали неподалеку отсюда, когда поймали ваш сигнал. Ну а потом пришлось сцепиться с этими…

— Наемниками.

— Наемниками? — переспросила Рос. Она немного удивилась подобному: Стальной Легион, как и в прежние времена, поддерживал отношения со многими наемническими организациями, и подобный заказ не прошел бы мимо.

— Да. Мы и сами немало удивились этому, — подтвердила Яхан. Она обернулась, перекинулась с кем-то за своей спиной парой фраз. — Мы вынуждены считать, что их целью был захват нашей научной группы, однако не представляю, для чего мы им понадобились…

— Надеюсь, вы разберетесь в этом, — проговорил Векс. — А сейчас можете выбираться из здания: в нем идет пожар, и вы можете пострадать от огня или дыма. Мы, к сожалению, не можем доставить вас до какой-либо планеты, так как наши машины рассчитаны лишь на одного человека, и не можем также остаться здесь для дальнейшей вашей защиты. Но мы можем продублировать ваш сигнал, покинув орбиту: наши передатчики мощнее, чем ваши, к тому же, в космосе будет меньше помех и, надеюсь, он дойдет до адресата.

— Благодарю вас, командор, хотя бы за то, что вы уже сделали. В самом начале нападения мы успели передать сигнал, прежде чем наша вышка была уничтожена — его должны были получить и выслать помощь. Мы забаррикадировались в самом дальнем узле станции, и сейчас мои коллеги разбирают наш завал. Скажите, а… из персонала станции и… кто-нибудь уцелел?

— Я не вижу здесь никого… Возможно, кто-то сумел, как и вы, спрятаться на станции…

— Командор, это пятый! Наблюдаем транспортное судно и около десятка истребителей. Двигались в вашем направлении, но, заметив нас и Третьего с Четвертым на орбите, транспорт сбросил скорость и остановился. Истребители перестроились в боевой ордер, но агрессии не проявляют…

— Я понял, — ответил ему Векс и взглянул на ученую: — Кажется, к вам подошла помощь. Попробуйте связаться с ними, они уже недалеко отсюда. Ну а мы вынуждены с вами попрощаться: не хочу нервировать ваших спасателей…

— До свидания, командор, и еще раз примите благодарности от всей нашей группы!

Через пару минут перехватчики уже преодолели стратосферу планеты и затем вышли за пределы орбиты. К ним, принимая строй, присоединились остальные боевые машины. Оба звена, не потеряв в произошедшем бою никого, вновь стали единым подразделением, которое продолжило патрулирование…

… — Командор Векс, срочно прибыть на базу! — вышел на связь диспетчер. — Повторяю: командору Вексу срочно прибыть на базу! Подтвердите получение распоряжения!

Он взглянул на приборы: до базы, что располагалась на научном комплексе, осталось чуть менее десяти минут лету. Однако, что за срочность? Боевой вылет? Нет, навряд ли: для этих целей на базе всегда находятся в состоянии полной готовности несколько звеньев перехватчиков, так что нет необходимости ждать возвращения кого-либо с вылета. Скорее всего, будут распекать за то, что он отклонился от маршрута патрулирования. Но для этого была веская причина…

— Командор Векс? — едва только он успел загнать свой перехватчик в ангар, поставив его на сцепку в стапели и выбраться из кабины, как к нему подошли трое офицеров в форме Особого Отдела.

Про этот отдел ходили разные слухи, в основном негативные. Созданный несколько лет назад, он был предназначен для работы с личным составом, расследования совершенных им преступлений, выяснения обстоятельств и вины, а также принятия меры наказания, своего рода карательный орган своих служащих.

— Да, это я. Чем обязан?

— Майор Вел Тар, — представился старший среди троицы. — У нас приказ: доставить вас в Особый Отдел галактики. Надеюсь на ваше благоразумие, командор, и то, что нам не придется применять силу.

— Что происходит, Векс?! — подошла Рос. Остальные пилоты, бывшие на вылете, стояли чуть поодаль, смотря на командира в окружении офицеров-особистов.

— Лейтенант, займитесь своими делами, — беззлобно, но довольно грубо проговорил майор. Взглянув на Векса, снова посмотрел на не думавшую даже выполнять его распоряжение Рос, усмехнулся и добавил: — Хотя нет, лейтенант, подождите. Принимайте командование эскадрильей, в штаб доложите, что командор Векс задержан майором Таром из Особого Отдела…

— Что все это значит, майор?! И у меня свой командир, он сейчас перед вами, так что… — вскипела Рос.

— Все нормально, лейтенант, выполняйте приказ! — негромко ответил Векс, смотря в упор на майора. — Я могу узнать, в чем меня обвиняют?

— Я не могу выдвигать обвинения, командор, пока не будет проведена соответствующая проверка, на время которой вы будете отстранены от командования. Эти обязанности возьмет на себя лейтенант… эээ… Рос, кажется? Обвинения, если таковые будут иметь место, будут выдвинуты вам в Особом Отделе, куда мы сейчас с вами направимся. Прошу проследовать за нами, командор…

Планета Сурт,

тренировочный лагерь,

территория Черной расы.

Зазвучал сигнал подъема. Почти сразу же раздался топот поднятых по нему нескольких сотен новобранцев. Вскакивая с двухярусных коек, выставленных в десятки рядов, они бросались к своей форме, аккуратно сложенной на деревянных табуретах возле коек, и торопливо облачались в нее. Через минуту они должны быть одетыми, построившись в широком проходе, по которому уже ходили инструкторы и покрикивали, поторапливая их, иногда прикладывали и крепкими пинками по принципу «куда попал». Опаздывать нельзя ни на секунду, даже одному: тогда все подразделение в течение дня из-за него ждут усиленные занятия, после которых к вечеру просто валишься с ног. Но это не все: после отбоя все подразделение ждут учения подъем-отбой, пока все абсолютно не уложатся в отведенный норматив. Но и тогда не всегда можно рассчитывать на сон — тренировки проводятся по усмотрению инструкторов, и они же определяют их длительность. Так что можно и полночи провести, укладываясь спать и по команде снова вскакивая, стараясь успеть за отведенное время. Вообще, инструкторы здесь — самые привилегированные. Они проводят с новичками все обучение и все занятия. Только они в лагере имеют право носить оружие. Живут тоже здесь, на территории лагеря, но не в казармах на сотни человек, а в отдельных постройках, в комнатках по десять человек. Сами они, в отличие от своих подопечных, были белокожими, у кого-то она отливала бронзовым оттенком, а среди новобранцев ходили, неизвестно кем распущенные, слухи, что все они бывшие то ли наемники, то ли сотрудники каких-то бывших спецслужб. Насколько это правда, никто не знал, но оружием и рукопашным боем они владели отменно: в самом начале, услышав оскорбление, дернулся было в строю один здоровяк, с которым никто из прибывших не решался связываться, дернулся, но благоразумно предпочел промолчал и остался на своем месте. Однако это не проскользнуло от цепкого взора инструктора. Он вывел здоровяка из строя и принялся орать на него, осыпая оскорблениями — каждому в строю было понятно, что это провокация. Но здоровяк купился на это: размахнувшись, он бросился на обидчика… но тут же, охнув, осел на бетон, держась за бок. Очень быстро превозмог боль и, поднявшись, снова набросился на стоящего перед ним и открыто усмехавшегося обидчика. Но получил сразу серию коротких быстрых ударов — из разбитого носа полилась кровь, и еще один удар ногой, согнувший его пополам. Инструктор же, сделав шаг вперед, охватил его руками за шеи и сжал, не давая возможности разогнуться. Резкое движение, хруст костей, который слышали, наверное, все в строю, и здоровяк безжизненным кулем валится к ногам своего убийцы. А после инструктор вывел из строя еще нескольких, стоявших рядом со здоровяком и, смеясь, убил и их, продемонстрировав несколько быстрых смертельных приемов. Затем, выбрав из стоящих нескольких новобранцев, приказал им отнести трупы к небольшому оврагу у самого края лагеря и сбросить их в него…

Запомнилась еще также и «приветственная» речь, когда только что привезенных новобранцев построили на небольшом пятачке, постаравшись изобразить строй. На середину вышел один из инструкторов, осмотрел стоящих перед ним презрительным взглядом, и, сплюнув, начал говорить.

— — Слушайте меня, стадо! Вы все здесь простое мясо, которое бросят в пекло, вы все сдохнете в будущих боях, которые начнутся уже скоро. Только вопрос в том, как быстро вы подохнете. И мы здесь для того, чтобы вы смогли прожить чуть больше и не боялись ни оружия, ни противника! Забудьте о том, кем вы были раньше, теперь вы — никто! Запомните главное, животные: отныне вы без остатка принадлежите нам! И наше слово для вас — закон, который вы должны выполнять беспрекословно! Неподчинение, невыполнение приказа, срыв поставленной перед вами задачи, причинение вреда и нанесение телесных повреждений себе или кому другому, проявление слабости и трусости — все это карается серьезным наказанием! Если вы уясните это, то у вас есть шанс дожить до выпуска…

Ракх Зурат здесь уже два месяца и за все это время видел офицеров всего несколько раз. Когда в этот лагерь прибыла их партия, офицеры проводили с новобранцами беседы и распределяли по подразделениям, где они полностью переходили во власть инструкторов. Спустя три дня они убыли из лагеря. Следующий раз офицеры прибыли спустя месяц — посмотреть, как идет обучение. В целом и общем оставшись довольными результатами, за месяц новобранцы, даже самые тупые, научились многому — например, более-менее сносно стрелять, офицеры погрузились на ожидающий их небольшой корабль и улетели. Еще бы не научиться, когда такой стимул для этого… За любую провинность наказывался не совершивший его, а все подразделение. Наказание могло быть абсолютно разным, зависело от настроения и фантазии инструктора. Когда же, наконец, наказание заканчивалось и подразделение возвращалось в казарму, то на провинившегося наседали уже сослуживцы, страдавшие из-за него. Тут простым кроссом не отделаешься, в ход шли кулаки. Инструкторы знали об этом и закрывали глаза на происходящее — главное, чтобы не переусердствовали, чтобы не покалечили провинившегося или не убили. Впрочем, такие случаи случались на памяти Зурата: первый случай произошел в первые же полмесяца после прибытия в лагерь. Тогда, вымотанные длительным забегом вокруг лагеря с мешками за спиной, загруженными булыжниками, двое, состоявших до вербовки в каком-то полупреступном формировании, ночью со злости до смерти забили виновника этого забега. С утра инструкторы, построив их всех, сначала предложили выйти из строя тем, кто совершил убийство — разумеется, у тех не хватило храбрости. Тогда они — наверняка кто-то доложил им имена — вывели убийц из строя, поставив друг против друга, так, чтобы их все видели, и, вложив каждому в руки пистолет, предложили убить подельника, тем самым выкупая свою жизнь, дав на размышление пять секунд. Спустя мгновение один из убийц выстрелил в своего товарища. Но и сам не избежал кары — около десятка плазменных зарядов, выпущенные инструктором из пистолета, прожгли его насквозь, распространяя вокруг удушливый запах горелых мяса и костей. А все остальные снова побежали вокруг лагеря, только на этот раз, помимо мешков с булыжниками, тащили на себе еще и крупнокалиберные установки. А вечером, на всеобщем построении, инструкторы пояснили свой поступок… Мораль была такова: во-первых, никто не имеет права лишать жизни своего сослуживца, что сделали эти двое, а все пострадали из-за того, что не помешали им, позволили совершить преступление. Во-вторых, один из них предал второго, пытаясь спасти себя. Следовательно, в реальном бою он также может предать всех остальных, пытаясь спастись. Предатели, совершившие к тому же преступление, не заслуживают жизни… И, в-третьих, их всех вскоре ждут боевые действия, где смерть ходит рядом и гибель товарища есть дело обычное, поэтому к ним нужно привыкать уже сейчас, чтобы не сдрейфить в ответственный момент.

Второй случай произошел не так давно, всего недели две-три назад. Тогда, на занятиях по рукопашному бою один из новобранцев, не рассчитав силы, приложил поставленному с ним в пару оппоненту слишком сильно, проломив тому череп. Нужно отдать ему должное: не став отнекиваться, оправдываться, он, стоя перед строем, громко попросил у всех прощения, прежде чем выстрел разнес ему голову. В тот раз подразделение наказывать не стали…

…Зурат вскочил в строй, поправляя форму, по пути пнув, поторапливая, копошащегося толстяка — у того было какое-то уж слишком мудреное имя, запомнить которое никак не удавалось. До истечения времени, отпущенного на построение, оставалось несколько секунд, а он еще одевался. Получать наказание из-за него не хотелось, и несколько человек вдернули его в строй буквально в последнюю секунду — он так и застыл, не успев полностью заправиться. Инструктор шагнул к нему — и толстяк согнулся, получив сильный удар в солнечное сплетение. Он, вытаращив и без того большие выпученные глаза, судорожно пытался втянуть в себя хоть глоток воздуха, что не получалось… Через несколько минут он все же отдышался и попытался выпрямиться, но новый удар свалил его с ног.

— Сто отжиманий! — бросил инструктор, и сразу же потерял к нему интерес.

Пройдя вдоль строя, он внимательно осматривал каждого из новобранцев, и, если ему что-то не нравилось в их виде, они либо получали короткий, но сильный удар, либо падали на пол и принимались отжиматься, как тот толстяк. Посчитав, что пара десятков отжимающихся и десяток корчащихся на бетоне, пытающихся вдохнуть глоток воздуха, это достаточно, инструктор вернулся на середину строя и внимательно осмотрел стоящих перед ним.

— Слушать меня, мясо! Вы здесь уже два месяца, и скоро вас направят в действующие подразделения, где вы все и сдохнете. Все, через что вы прошли здесь, считайте легкой разминкой. Основное вас ждет впереди, в ближайшие полмесяца. Отныне вы будете жить и заниматься по усиленному расписанию, а для того, чтобы вы, выродки, шевелились и торопились выполнить поставленные перед вами задачи, у вас будет стимул: ваша жизнь. Я не шучу! На протяжении этих двух недель будут проводиться учения, приближенные к боевым, на которых вы, болваны, должны показать все, чему мы вас, тупиц, научили. Пришедший последним на этих учениях — умрет! За допущенную оплошность на учениях умрет каждый десятый из вас, независимо от того, кто это сделал! Так что если вы хотите завершить обучение хотя бы половинным составом от того, что сейчас я вижу, советую вам поторапливаться! Скидок не будет никому!

Инструктор сдержал слово: учения начались в этот же день, уже через полчаса после построения и его речи. В столовой, где новобранцы завтракали, глотая жидкую и клейкую биомассу, имевшую запах и вкус свежесваренной каши, вдруг раздался громкий вопль «Ложись!». Не ожидавшие ничего подобного, многие принялись вертеть головой, пытаясь понять, что произошло. Через секунду в помещение влетело несколько десятков гранат, которые взорвались с громким хлопком, обдав всех градом осколков. Несмотря на то, что они были учебными, начиненными прессованной резиной, удары были вполне чувствительными, тем, кто в момент взрыва находился возле гранат, неслабо досталось. В следующее мгновенье в помещение ворвались инструкторы и принялись выгонять стонущее и державшееся за поврежденные места воинство наружу, помогая себе дубинками и криками.

— Стадо уродов! Посмотрите на себя! Будь это в реальных условиях, треть из вас была бы выведена из строя! — инструктор ходил перед строем. И его слова были правдой: десятка два новобранцев стояли, зажимая ушибленные места, не в силах выпрямиться, еще примерно столько же, получив легкие «ранения», стояли ровно, лишь иногда морщась от боли. — Отныне вы будете учиться выполнять приказы быстро и четко!

И снова его слова не разошлись с делом: последующие две недели были наполнены болью, усталостью и… смертью. Фантазии инструкторов не было предела — различные ловушки могли ожидать новобранцев практически повсюду: гранаты со забрасывались слезоточивым газом забрасывались в казармы; устанавливались ударные мины, не способные оторвать конечность, но хромота на несколько дней была обеспечена, что, однако, не освобождало от продолжавшихся тренировок; в неожиданных местах устанавливались турели, стрелявшие боевыми, но имевшими резиновые пули, патронами — на коротком расстоянии они вполне были способны переломать кости, а, попав в голову, запросто проламывали череп… Изощрению инструкторов не было предела — они придумывали все новые и новые ловушки, и то, что количество их подопечных сокращалось, нисколько их не смущало. Поднимая подразделение по тревоге, бросали его на марш-бросок в несколько десятков километров, сами сопровождали растягивающуюся колонну в небольшом автомобиле — интересно было, где они раскопали все это старье? Ведь и турели, и автомобили, и многое другое — все было очень устаревшим, и использовалось как минимум лет двести назад, но, тем не менее, было абсолютно новым, словно только вчера выпущенное оборонным заводом. Не иначе, как с каких-то секретных складов, оставшихся со времен Великой войны, достали… Пришедшие последними на марш-броске, выводились вперед строя — так, что всем было их, уставших, запыхавшихся, пропотевших, хорошо видно. Негромко хлопали выстрелы пистолетов, и они, пробитые плазменными зарядами, падали замертво. Их тела оттаскивали и сбрасывали в овраг, и все повторялось снова, и снова овраг пополнялся трупами… С одной стороны, это было дико, но, с другой, кто они такие, все здесь собравшиеся? Правильно было сказано — никто, просто мясо. О котором никто и не вспомнит — все они были похоронены для общества, которое, впрочем, не очень-то и ранее о них заботилось. Так какая разница, где умирать — здесь, от рук садистов-инструкторов или где-нибудь на руднике, об облучения и всевозможных болезней? Пусть уж это будет быстрая смерть…

Десяток доведенных до отчаяния человек неожиданно для всех предприняли глупый шаг — они… сбежали из лагеря. Словно это был выход… Глупцы! С планеты им было не выбраться, но они, видимо, и не ставили это своей целью, для них было главным оказаться подальше от лагеря, от садистов-инструкторов, от постоянных издевательств в виде тренировок и смерти… Далеко им было не убежать, найти и поймать их оказалось несложной задачей…

Все десять стояли перед строем — помятые, побитые, в рваной форме. Несколько инструкторов ходили вдоль строя основного подразделения, пока старший из них зачитывал приговор дезертирам. Закончив, он повернулся к строю и назвал несколько имен — в основном все они были приятелями предпринявших побег, затем вышедшим из строя вручил лазерные винтовки — не менее древнее, чем все остальное, и приказал привести приговор в исполнение. После недолгой паузы четверо сложили оружие, с мольбой в голосе прося не заставлять их делать это. Забрав у всех оружие, инструктор, назвав новые имена, вручил оружие уже им, а все названные первыми, присоединились к дезертирам. По его приказу захлопали выстрелы, после которых перед строем остались лежать полтора десятка трупов…

А из строя выводили уже новых, тех, кому не посчастливилось, и они являлись стоявшими десятыми по счету. Все поняли, что их ждет… Численность убитых выросла почти до полусотни, которых также оттащили к оврагу и сбросили в него. Словно не произошло ничего, продолжились тренировки…

Так и прошли эти две недели, значительно сократившие численность их подразделения. Ракх, числившийся восемнадцатым в строю, с удивлением отметил, что он теперь одиннадцатый. Еще одно происшествие, и он займет место смертника… В душе его поселились какое-то отчаяние, словно разум отказывался верить в то, что он когда-нибудь отсюда выберется, и безразличие к дальнейшей судьбе…

Неизвестно, сумел бы Ракх остаться в живых, если бы в лагерь не прибыли несколько транспортников, доставивших офицеров и солдат — высоких, подтянутых, надменно глядящих на «мясо», то есть новобранцев, которых вскоре после их прибытия загнали в казарму. Вскоре их начали вызывать — по одному или по несколько человек сразу…

… — Итак, Ракх Зурат, — скорее утверждающе, нежели спрашивая, проговорил сидящий за столом офицер, посмотрел на стоящего перед ним, обратил взгляд на экран планшета, где находилось все личное дело ожидавшего решения новобранца. — Родились на планете А-1134… Интересно. Эта планета, насколько я помню, являлась ресурсной, после практически полной ее выработки поселенцы были эвакуированы с нее. Почему же вы указываете эту планету?

— Не всех эвакуировали… Остались на ней люди…

— Как же вы там жили? Ведь, насколько мне известно, на ней нет никаких пищевых комплексов и тому подобных производств?

Зурат пожал плечами. Действительно, как?

— Как-то выживали… К нам часто прилетали разные торговцы, мы обменивали продукты на металлолом, что собирали в окрестностях бывших разработок. Изредка удавалось добыть немного ресурсов… Оставшийся лес вырубали, продавали его…

— Где научились грамоте? Не поверю, что у вас на планете была школа, которую вы посещали.

— У нас в поселке была старая пара поселенцев, еще из первой партии, которые остались на планете. Они и учили нас.

— За что были арестованы, а затем и осуждены? — несмотря на то, что все это было отражено в личном деле, офицер предпочитал получить ответы непосредственно от стоящего перед ним человека.

— Каждый на А-1134 мечтает найти способ сбежать с планеты. Сбившиеся в небольшие банды отбирают честно заработанные другими продукты и вещи, вгоняют в долги, заставляя потом их отрабатывать. У нас с сестрой попытались отобрать провизию, что мы обменяли на металлолом, который собирали несколько месяцев, я дал отпор. Ночью к нам явились человек десять… в итоге дом сожгли, сестра погибла при нападении, мне удалось сбежать… в драке я случайно убил одного и ранил второго… — перед глазами встали картины того случая.

Ночь… горящая лачуга, собранная из разного строительного мусора, что называлась домом, освещает светом пламени несколько фигур, мечущихся вокруг… тело сестры, на балахоне которой расплываются большие кровавые пятна: ее несколько раз ударили длинными и широкими, остро заточенными металлическими полосками, своеобразными тесаками — те, попав в район живота, изрезали все органы внутри… металлический прут в руках, который через пару мгновений опустится на голову одного из тех, что устроили нападение, проламывая ее… второй бросится на него, замахнувшись тесаком — не успевая уклониться, Зурат выставит его перед собой, словно копье, и нападавший напорется на этот прут… потом бег во тьме, а позади крики преследующих его… Едва дыша от долгого бега, усталости и побоев, он свалится в какие-то кусты, провалившись в полубессознательное состояние. Очнувшись, он увидит стоящий примерно в километре от него транспортный корабль — именно к нему они вчера и ходили, меняли металлолом. Понимая, что здесь ничего хорошего его больше не ждет, он принимает отчаянное решение… Его, голодного и промерзшего едва ли не насмерть, найдут в грузовом отсеке спустя сутки после того, как корабль ушел не только с планеты, но и из системы, в которой она находилась. Едва только он оклемался, как принялся отрабатывать свое спасение, делая всю черную работу. И, скорее всего, корабль, прибыв до пункта своего назначения, просто выкинул бы его с корабля, если бы не военные, которые проверяли все звездолеты. В итоге капитан судна, чтобы не получить срок за похищение и незаконную перевозку людей, сдал его патрулю, объяснив произошедшее — впрочем, Зурат и сам не скрывал того, как оказался на корабле. Его арестовали, началось следствие, в ходе расследования выяснилось его преступление — убийство одного человека и нанесение тяжких повреждений второму, который едва выжил. По совокупности всех преступлений — незаконное проникновение на корабль, убийство, нанесение тяжких повреждений, его осудили на довольно немалый срок и отправили на планету-тюрьму, где, спустя два месяца, он снова совершил, на этот раз уже двойное, убийство, защищаясь от напавших на него других заключенных. Добавив к его сроку еще десять лет, перевели на тюрьму-рудник, где спустя месяц появились вербовщики… И вот он так и оказался здесь, в этом тренировочном лагере…

— Да, не позавидуешь вашей биографии… — протянул офицер, выслушав исповедь новобранца, рассказавшего обо всем, что с ним происходило. «Исповедь», неожиданно даже для него самого, вышла достаточно подробной. Но офицер не перебивал его, слушал внимательно, изредка делая какие-то пометки. Наконец, когда поток слов иссяк, он поднял взгляд: — Что я могу сказать… Я здесь для того, чтобы набрать новобранцев для укомплектования ударных батальонов и создания новых подразделений. Все вы, что прошли обучение, будете распределены по разным флотам и системам. Вы показали неплохие результаты, тем самым отличаясь от большинства остальных. Скажу вам честно: все они просто мясо, которое бросят в бой на острие атаки, и подавляющее большинство из них погибнет. Те, кто выживет, погибнет во втором, третьем сражении — в этом вся суть войны: ценой своей жизни солдат приближает ту цель, ради которой развязана и идет война. Но нам нужны люди, которые умеют не только умирать ради порой непонятных им идеалов и целей, но которые способны на большее. И я предлагаю вам продолжить обучение, но уже не здесь и не простого пехотинца, который будет штурмовать укрепления противника. Оно будет проходить в отдельном лагере, а после его окончания вы будете направлены для прохождения службы в специально созданные подразделения. Отдельная подготовка, совершенно другие задачи, и, в принципе, более престижно, если вам угодно. Не скрою, будет сложно, и опасно — вы тоже будете принимать участие в боях, но уже не в качестве мяса… Подумайте и сделайте выбор. Времени на раздумья для принятия решения нет, поэтому его необходимо принять уже сейчас. Дам вам одну минуту, время пошло…

Ракх Зурат не размышлял: в принципе, что он терял? Ничего — так или иначе, их всех бросят в бой, где, возможно, они и погибнут. Но ведь лучше погибать не тупо, как стадо, которое послали на убой? Он посмотрел в глаза офицеру:

— Я согласен!

Планета В-8975,

тренировочный полигон,

территория Черной расы.

Некогда небольшая, но довольно богатая ресурсами планета, на которой добывались в больших объемах все промышленные минералы и руды, а порой встречались и довольно редкие породы, была заброшена несколько десятков лет. Впоследствии, благодаря изобретательности и нестандартному мышлению некоторых чиновников, ее решили использовать в качестве полигона для различных испытаний, постройка и оборудование которого не требовало больших затрат. Поначалу желающих арендовать его было не очень много, но, со временем поняв, что испытания лучше проводить не на планетах своего жизненном пространства, на новообразованный полигон тонким ручейком потекли арендаторы.

С момента вторжения Синдиката на территорию Обитаемых Миров данную планету продолжили использовать по своему прямому назначению, то есть в качестве полигона, но уже не сдавая в аренду — на ней проходили тренировки набранных новобранцев. Но попадали сюда немногие, единицы из сотен, те, кто показал более значимые показатели при прохождении обучения в других центрах, и те, кто имел хотя бы небольшие знания или опыт в ремонте и обслуживании техники. На этой планете готовили пилотов и обслуживающий персонал боевых роботов. Устаревшие много десятков лет назад, они, немного модернизированные, тем не менее, представляли собой грозную силу. Появившиеся не свет более века назад, они были на долгое время упрятаны на секретные склады длительного хранения, законсервированы в них, и вот, наконец, их время пришло: совершенно новые, приятно урча приводами, они, управляемые сидящими внутри них пилотами, тяжелой поступью преодолевали различные преграды, огнем из навешанного на них вооружения сметали преграды на своем пути.

…Раах Вэзуй закончил собирать «сустав» робота, который он перебирал, выпрямился и, протирая руки, с завистью посмотрел вдаль. Там шла почти что битва — набранные пилоты роботов уничтожали всевозможные мишени. Как бы он хотел оказаться среди них! Стать одним из пилотов, ведущим в бой большую многотонную и смертоносную машину! Но… его дело здесь: копаться в недрах роботов, ремонтируя вышедшие из строя или только грозящие сделать это, различные узлы и агрегаты. Он — механик, и этим все сказано. Прислонился спиной к металлической «ноге» и усмехнулся: бывший свободным человеком, он стал заключенным, а теперь он обслуживает эти, управляемые кем-то другим, боевые машины…

…После того, как их, около сотни отобранных из тюрьмы добровольцев, привезли на какую-то небольшую, насколько он мог судить, планету, пришлось проходить медицинское обследование. А затем отвечать на огромное количество всевозможных вопросов по устройству различных установок и способам устранения их поломок. Он честно отвечал на вопросы и добросовестно старался найти решение поставленных перед ним задач, хотя, знай он наперед, что из-за этого его направят в механики, а не в пилоты, он специально наделал бы кучу ошибок. Но сделанного не изменить, и, хотя ему не хочется ремонтировать роботов, это все же лучше, нежели гнить заживо на руднике, откуда он недавно сбежал.

Он вспомнил удивленные глаза и лицо офицера, производившего отбор, когда тот ознакомился с его личным делом. Еще бы! Чтобы получить те знания, которыми владел Вэзуй, необходимо учиться, а тут… Мало того, что он выходец из Черной расы, к которой привыкли относиться так, что они все безмозглые тупицы, из которых ничего, кроме преступников и бандитов, не получается, так еще и его возраст. Но, тем не менее, он выдержал не только все теоретические «экзамены», как он сам их назвал, а затем и практические: офицер отвел его к ангару и, указав на разобранную силовую установку, приказал собрать ее. Некоторое время пришлось потратить, чтобы слегка изучить ее — с такими модификациями сталкиваться еще не приходилось, все, с которыми он работал ранее, были более ранних, порой значительно намного, годов выпуска. Но принцип действия не особо-то и отличался, и вскоре парень смог понять, в чем причина поломки. После того, как он устранил поломку, его судьба оказалась предрешенной — его определил сюда, в этот учебный лагерь, в котором, пока остальные постигали умение пилотирования боевых роботов, он в числе других отобранных в механики, ремонтировал поврежденные неопытными новичками машины.

Ни с кем практически он так и не сдружился — сказалась привычка держаться особняком, выработанная в последние годы. Так и жил: ангар, где он занимался ремонтом, из которого шел на прием пищи в столовую, откуда возвращался в «свой» ангар, оттуда направлялся казарму, чтобы, промучившись полночи бессонницей, все-таки заснуть на несколько часов. Во время которого он вел в бой огромную мощнейшую машину, уничтожавшую всех встававших на своем пути противников, и не было в мире силы, способной противостоять ему. Но он всегда просыпался. И видел перед собой казарму, стены, сослуживцев, серый рассвет и понимал, что это был всего лишь сон. И снова он поднимался, со всеми шел в столовую, оттуда, проводив взглядом направлявшихся на полигон счастливчиков, которым предстояло пилотировать роботов, отправлялся в ангар, где сначала до обеда, а затем до вечера возился с различными узлами и установками, требующих ремонта.

Кроме него, в ангаре трудилось еще с десяток техников и механиков, но Вэзуй, если не считать остальных новобранцев, которых определили куда-то в другое место, был самым молодым из всех, к тому же единственным, кто имел черный цвет кожи. Не привыкший к долгим беседам и разговорам, он не знал, о чем с ними говорить, и не стремился к этому. Возможно, потому и прослыл среди них нелюдимым и угрюмым, молчаливым, который разговаривал только при необходимости — когда того требовали обстоятельства или его о чем-либо спрашивали. Все изменилось совершенно неожиданно — однажды в ангар привели такого же, как и он сам, выходца из Черной расы, парня примерно одного с ним возраста. Тот принялся изучать стоящего на ремонте робота — как выяснилось позже, он был направлен на обучение на пилота, но не имел даже малейшего понятия о них. И Раах неожиданно даже для самого себя открыл ораторские способности, объясняя новичку простые, как казалось, вещи: из чего состоят роботы; их разновидностях, которых насчитывается едва ли не с десяток; принципы работы и устройство различных узлов. Нужно отметить, что Ракх — так звали новенького — был хорошим слушателем, старался ничего не пропустить и запомнить, поражаясь тому, как примерно одного с ним возраста Вэзуй знает так много…

Постепенно между ними установились если и не дружеские, то вполне приятельские отношения. Способствовало этому и то, что они оба были из Черной расы, родились и выросли на нищих планетах, вынуждены были выживать практически с самого детства. В итоге они привыкли друг к другу, и порой даже казалось, что они знакомы уже достаточно долгое время. Время, отведенное на изучение материальной части, истекло, и Зурату пришлось приступить к изучению пилотирования роботов. Он, понимая сокровенные желания товарища, тем не менее, не мог ничем ему помочь — разве будет кто-то из руководства или командования слушать его, являющегося здесь никем и ничем?

Спустя две недели в ангар привезли робота, которым управлял Ракх Зурат. Машина отлично слушалась, подчиняясь всем приказам своего пилота, но в какой-то момент у нее вдруг неожиданно происходил скачок температур и значения миниатюрного реактора, который питал энергией роботов, достигал критических отметок. В результате вырубались все системы, и робот застывал неподвижной глыбой на десяток-другой секунд, пока происходила перезагрузка бортовых систем. Поначалу новичку не поверили, что это происходит не по его вине, беря во внимание его неопытность, но, после того, как в кабину робота забрался один из инструкторов и машина также неожиданно встала, выполняя экстренную перезагрузку систем, стало понятно, что новичок здесь не причем. Подобное в бою означает смерть — замершая громада робота является отличной целью, и вряд ли преминет воспользоваться шансом поразить неподвижную цель, и потому было необходимо выявить причину, из-за которой происходила перезагрузка систем.

Первоначальные диагностика не выявила никаких поломок и отклонений в работе систем, узлов и установок, также, судя по результатам тестов, машина была в полном порядке. Но стоило только вывести робота на полигон и попытаться выполнить несколько стандартных заданий, как машина снова встала, а системы принялись перезагружаться. В срочном порядке вернув его в ангар, распсиховавшийся офицер приказал во что бы то ни стало выяснить причину перезагрузки систем или хотя найти поломку, которая приводит к этому. К ремонту подключились многие специалисты из числа механиков и техников, принявшись разбирать боевую машину буквально на винтики, тестируя все узлы и установки, но пока все было безрезультатно. Молодого Вэзуя подвинули в сторону — нечего молодому механику под ногами опытных мастеров путаться, и, хотя он вроде как и находился при ремонте, все же был на вторых ролях… Разумеется, что это было ему не по нраву. Оставшийся без машины Зурат поддерживал товарища, но что могут двое молодых, один из которых и вовсе никак не относится к техникам и механикам, против специалистов с многолетним опытом? Он сам немало переживал из-за вынужденного простоя в обучении — пока остальные нарабатывали практику, он вынужден просиживать это время впустую, тем самым теряя отведенные часы на обучение. А ведь знания и опыт сами по себе не придут… Но что он мог сделать? Разве что помочь найти проблему, но как: он вообще познакомился с подобной техникой лишь здесь, никогда ранее ни с чем подобным не встречаясь. Видел, как переживал за него товарищ: ведь, если поломка не будет выявлена, робот вполне могут признать пригодным для боевых действий, и Ракх отправится воевать на нем, а там… думать о плохом не хотелось. В то же время соревноваться в мастерстве с несколькими, более опытными специалистами он не в силах. Так что же, оставить все как есть и позволить другу погибнуть? Ну уж нет, он этого не допустит! И Раах стал вспоминать все, чему его учили — с того, самого первого его полета, в котором учителем выступил старый механик, благодаря которому он и научился всему, что знает и умеет сейчас, и вплоть до нынешних дней. По ночам он подолгу ворочался, размышляя о том, что же может стать причиной перезагрузки систем, и о том, что на выявление поломки отвели всего неделю, четыре дня из которой уже прошли. В том, что в бой могут послать на неисправной машине, сомнений не было — что значит для командования одна чья-то жизнь и один устаревший робот, если в боях гибнут сотни?!

…Он стоял возле старого механика, который крутил в руках небольшой квадрат из черного металла, из которого торчало несколько плоских клемм, и неспешно, в обычной своей манере, говорил:

–…а еще многие додумывались ставить собственные разработки, нелегально, конечно, иначе это могло рассматриваться как порча, а за это наказывали очень серьезно. Вот и мы сейчас с тобой сделаем кое-что подобное, но только никому об этом ни слова, хорошо? Это будет нашей маленькой тайной…

Хитро улыбнувшись, бросив взгляд на Вэзуя, механик открыл кожух лежащего перед ним одного из блоков управления силовой установки, вытащил из нее несколько разноцветных проводов, прикрепил каждый из них к определенной схеме и ловко пристроил квадратик внутрь кожуха. Закрыл его, зафиксировал болтами и снова посмотрел на стоящего перед ним подростка, которым в то время был Раах:

— Навряд ли тебе это когда-нибудь пригодится: сейчас так никто уже не делает, а пройдет еще несколько десятков лет, и подобное исполнение деталей будет вообще забыто, все перейдут на более новые детали. Но все же… в те времена, когда эта рухлядь считалась новой, да и гораздо позже тоже, многие додумались немного подправлять слегка недоработанную систему перенаправления сигнала. Эта штука, которую мы сейчас с тобой поставили, блокирует некоторые системы, играющие второстепенную роль, соответственно, блок получает более сильный сигнал, не искривленный ими, а это значит, теперь он будет работать чуть-чуть сильнее… Для нашей установки это не критично, и увеличение сигнала практически никакой роли е сыграет, но порой, если передатчики более мощные, а агрегат, на который они ставятся, слабее, то прирост энергии может быть значительным…

Где-то неподалеку раздались голоса отца и матери. Он развернулся и побежал к ним, а механик продолжал говорить, словно не замечая, что его малолетнего слушателя уже нет рядом с ним…

…Вэзуй вскочил рывком, словно от чьего-то пинка, и понял, что это, возможно, и есть причина неисправности боевой машины. Шанс того, что ему удастся найти причину, конечно, ничтожно мал, но вдруг? Несмотря на то, что было еще рано, он, не дожидаясь завтрака, помчался в ангар.

— Чего тебе? — хмуро буркнул дежурный механик.

— Позвольте мне осмотреть машину… я могу предполагать, в чем причина…

— Что? Ты? Хочешь сказать, что умнее всех нас, вместе взятых?!

— Нет. Просто это шанс выявить неисправность, и это может помочь сохранить жизнь моему другу. Я прошу вас позволить мне осмотреть робота. Ну пожалуйста!

Механик внимательно посмотрел в глаза стоящего перед ним чернокожего паренька. Неизвестно, что он увидел в них, но посторонился, пропуская его. Не забыв, однако, буркнуть вслед:

— Смотри, не сломай там еще чего-нибудь…

Но Раах его уже не слушал. Он принялся снимать защитные кожухи с блоков управлений различных установок. Сделать это одному было неудобно и тяжело, но он не стал просить помощи. За этим делом его застали пришедшие механики и Зурат. Едва узнав, в чем дело, он бросился на помощь, остальные же стояли, беззлобно посмеиваясь — все они были уверены, что он ошибается. Впрочем, без дела они стояли недолго — имелись и другие роботы, которые требовали ремонта, и появилась реальная возможность уделить им больше внимания.

К вечеру, работая без перерывов на приемы пищи и практически без отдыха, друзья перебрали почти все узлы, но искомое так и не было найдено. Все корпусы и кожухи выглядели так, как должны были и не имели посторонних датчиков и им подобного. Надежда выявить причину поломки таяла с каждой секундой, соответственно, возрастало отчаяние. Что он о себе возомнил? Как он мог не подумать о том, что механики, которые ни один год ремонтируют различную технику и аппаратуру, не подумали об этом в первую очередь?

Раах взглянул на последний кожух блока, лежащего перед ним — в нем тоже отсутствовал посторонний блок, который мог быть кем-то встроенный в систему робота. Осталось лишь собрать его и поставить на место, признав, что он ничтожество по сравнению со всеми остальными, а его мысль о присутствии в системе робота постороннего блока просто выдумка. Он, скорее всего, слишком много думал об этом в последнее время, и вот во время отдыха подсознание и подсунуло ему эту «подсказку». В чем же тогда причина, если не в узлах различных систем боевой машины?! Кожух — целый, без видимых швов крепления, которые остались бы, если его вскрывали, чтобы установить что-то внутрь. Наверное, даже можно не открывать — там точно ничего нет, как и во всех остальных, что сегодня были перебраны… Но необходимо перебрать и его — это, конечно, ничего не исправит, но, по крайней мере, немного отодвинет момент, когда придется признаваться перед всеми, что он ошибся…

Вскрыть кожух почему-то не получалось, хотя он должен был открываться вполне легко при помощи, разумеется, инструментов. Не оставалось ничего, кроме как обратиться за помощью к остальным механикам, которых в ангаре осталось всего несколько — все давно ушли на ужин, а сейчас они, наверное, уже в казарме, готовятся ко сну. Втроем они с трудом сумели вскрыть защитный кожух — для этого пришлось вырезать кусок металла, и их взору предстала небольшая черного цвета коробочка, прикрепленная под ним. Покрытая нагаром и копотью, местами чуть оплавленная, она явно давно вышла из строя. Едва увидев ее, Вэзуй почувствовал, как его сердце словно проваливается куда-то, а механик с удивлением рассматривал посторонний блок и с не меньшим удивлением смотрел на молодого техника.

Вскоре ангар заполнился каким-то узнавшими о находке остальными техниками и механиками, даже офицер из техотдела прибыл. Словно во сне, Раах смотрел, как посторонний блок, намертво прикрепленный к кожуху робота, срезают, обрезают идущие к нему оплавленные провода и соединяют новыми, экранированными. Работа сразу десятка человек шла намного быстрее, нежели у них двоих, и вскоре ее закончили, осталось лишь установить блок на свое место, но это решили оставить на утро. А потом… техники и механики подходили и пожимали ему руку, признавая его правоту и равенство им.

Наутро Раах лично наблюдал, как вот уже несколько часов подряд огромная махина боевого робота выполняет различные учебные задачи, во время которых ни разу не произошло перезагрузки систем. Слухи о том, что молодой парень сумел найти неисправность наверняка разлетелась по всему лагерю — многие, встречаясь с ним, задерживали свой взгляд, а некоторые и вовсе здоровались за руку и поздравляли его с успешной работой. А далее дело приняло совершенно непредсказуемый оборот…

… — Откуда вы знали про посторонний блок? — спрашивал офицер Секретного Ведомства*, прибывший в лагерь специально для расследования данного происшествия. Говорил он резкими, рубящими фразами, а под его холодным, колючим пронзительным взглядом чувствовалось себя не очень уютно. Беседа продолжалась уже почти два часа: насколько мог понять Вэзуй, установка постороннего блока в управляющие системы рассматривалась как преднамеренная диверсия. И, судя по всему, главным подозреваемым являлся именно он…

— Я не знал…

— Но именно вы обнаружили его! Почему десяток механиков и техников не смогли его найти?!

— Наверное, они не знали, что и где следовало искать?

— То есть вы признаете, что были проинформированы о том, что на роботе установлен посторонний блок, приводящий к его неработоспособности?

— Нет! Я этого не говорил!

— Тогда повторяю свой вопрос: откуда вы могли знать, что в роботе присутствует посторонний блок, вызывающий его неисправность?

Разговор снова и снова заходил в тупик. Он уже начал раздражать сотрудника СВ: это было видно невооруженным взглядом. В россказни о каком-то неизвестном механике он явно не верил.

— Я узнал это от старого механика, он и показал мне первые агрегаты и узлы, которые я помогал ему ремонтировать, будучи еще подростком… — в сотый, а то и в тысячный раз уже повторял Вэзуй.

— Имя механика? Где он служит? С какой целью он научил ставить эти реле? — снова, также в сотый или тысячный раз повторял офицер.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы в помещение, где проходил допрос, не вошел бы полковник технической службы. Кивнув проводившему допрос, он несколько минут стоял молча, слушая их диалог. После чего попросил молодого техника выйти и подождать за дверью. Когда тот выполнил его распоряжение, повернулся к офицеру СВ:

— К чему все это?

— Имеет место быть факт диверсии, а подследственный уже признал, что состоял в сговоре с кем-то, кто научил его этому… Осталось лишь выяснить данные этого человека…

— Послушай, мы с тобой знакомы много лет. И если бы я не был уверен, что все, что он говорит, правда, меня бы тут не было. Долгое время после войны выпускались боевые машины того времени, но, из-за недостатка ресурсов, некоторые составляющие были заменены на более доступные. Так произошло и с подобными моделями роботов: из-за некоторого упущения и недоработки они часто выходили из строя, причем именно в ответственные моменты. Тогда кто-то придумал устанавливать на них реле и подключать их к системам машин — это было незаконно, и подобные усовершенствования запретили, но их продолжали ставить, но уже нелегально.

— Не настолько он взрослый, чтобы это знать!

— Да, но вполне мог узнать это от кого-либо! К тому же ты изучал его биографию… Подросток, выходец из Черной расы, который работает на заводе техником силовых установок — тебя это не впечатляет?

— Это настораживает. Я понял, к чему ты клонишь… Но подумай сам, что мне доложить наверх? Откуда выходец с глухой нищей планеты знает грамоту, отлично разбирается в различных узлах и агрегатах, и знает о таких секретах, как это реле?

После короткой паузы полковник проговорил, посмотрев в глаза собеседнику:

— А давай сделаем так: ты никаким боком не указываешь его в своем расследовании, а через неделю он покинет лагерь. Для тебя же есть подходящая кандидатура в предатели… Помнишь того стукача, который портил тебе жизнь на астероиде 4344? Так вот он здесь, в лагере, мало того, занимает должность бригадира ремонтного отдела. Можешь делать с ним все, что хочешь — он и мне достаточно жизни попортил…

Глаза офицера СВ хищно сверкнули при упоминании своего старого знакомого…

…Вэзуя почти неделю продержали на гауптвахте. Правда, больше уже не водили на допросы — он понял это так, что в отношении него все уже решено. И не понимал, за что: ведь он не сделал ничего плохого, хотел лишь помочь своему товарищу! И, находясь взаперти, он не знал, что был арестован бригадир одной из ремонтных бригад. Который, попав к своему «знакомому», который ненавидел его всей душой, не смог противостоять допросам и признал вину в попытке совершения диверсии и саботажа, которые, не будь выявлены на подготовительном уровне, в боях привели бы к ужасным последствиям. В качестве своих подельников и пособников он назвал еще троих из технического отдела — они также были арестованы, и, хотя отрицали свою причастность к произошедшему, показаний бригадира вполне хватило. И никто не догадывался, что таким способом руководство лагеря избавлялось от неугодных ему людей…

Спустя неделю после ареста Вэзуя вывели из камеры. Вопреки ожиданиям, отвели не на транспорт для дальнейшей его отправки на планеты-тюрьмы для военных преступников, а на склад, где он получил новый комплект формы и сухой паек. И только после сопроводили до небольшой стартовой площадки, на которой стояли, готовясь к отлету, около десятка транспортных кораблей. Возле трапа ему выдали предписание: теперь он был приписан к одному из механизированных ударных батальонов, с которым и отправлялся к новому месту службы, а все обвинения были сняты с него — в ходе расследования его вина не была установлена. Это было неожиданно — приготовившись к серьезному наказанию, а то к смертной казни, оказаться невиновным и продолжить службу. Но большей неожиданностью оказался Зурат, выскочивший ему навстречу: как оказалось, теперь Раах был обслуживающим его робота личным техником. Так перевернулась новая страница в его нелегкой судьбе…

Приграничная галактика,

Космическая станция Красной расы,

Особый Отдел Стального Легиона.

… — Я еще раз повторяю вам, как обстояло дело и почему я принял такое решение! — кипятился Векс. — Там гибли люди! Мы были рядом и могли их спасти, что в итоге и получилось!

— Давайте не будем горячиться, командор, — устало проговорил Рор Квилл, назначенный следователем по делу командора ударно-истребительной эскадры.

Опустившись в кресло за столом напротив него, он внимательным взглядом на арестованного три дня назад. На протяжение всех этих дней продолжались допросы, не давшие никакого результата. Даже не допросы, а беседы, на которых тот рассказывал все происходящее тогда, расписывая буквально поминутно. Ему не выдвигали обвинений, не предъявляли ничего, только беседы… Дело, возможно, бывшего уже командора находилось на контроле у вышестоящего руководства и принять скоропалительных решений, приняв оправдательное или обвинительное решение, было невозможно. Провели беседы с пилотами, что были в составе звеньев в тот момент, все они утверждали одно и то же, не расходясь даже в мелочах. Да и личное дело Векса впечатляло…

В том, что будет непросто, никто в Особом Отделе не сомневался, но дело необходимо было довести до конца, выяснив степень вины. А обвинений, которые против него готовил Особый Отдел, было немало: невыполнение приказа, самовольный уход с маршрута патрулирования, незаконное пересечение границы соседней цивилизации, мало того, он вступил в бой с превосходящими силами противниками, чем поставил своих подчиненных под угрозу уничтожения. Ничего страшного вроде не случилось, но самоуправство нельзя оставлять безнаказанным: поняв, что наказания не последует, вслед за ним начнут делать все, что хотят, все остальные пилоты и командиры, а это уже первый шаг к поражению…

Вроде, казалось бы, все просто: вот он, Векс, сам к тому признавший, что лично отдал приказ уйти с маршрута и вступить в бой, бери его, выдвигай обвинения и проводи трибунал. Но, с другой стороны, необходимы более веские причины, которых сейчас нет. И потому тянули время, проводя подобные «беседы» — в том, что Вел Тар, попросивший об этом, найдет компромисс, Квилл не сомневался.

— У вас есть какие-либо конкретные обвинения? Давайте, предъявляйте их! И, если я в чем-то виноват, то я полностью признаю свою вину! Если же вам нечего предъявить, то освобождайте меня, и закончим этот цирк!

— Не так скоро, командор, — проговорил вошедший полковник Тейл Книсс, начальник Галактического Управления Особого Отдела. Махнув рукой вскочившему было следователю, взял стул, и уселся возле стола. Внимательно посмотрел на сидевшего перед ним задержанного. Само появление начальника ОО уже говорило о том, что ничего хорошего впереди не стоило ожидать. Выдержав короткую паузу, продолжил говорить: — К вам, командор Векс, очень много претензий. Не стоит смотреть на меня как на врага, я всего лишь делаю свою работу. Я верю, что вы хотели помочь людям, которые находились под нападением, но, тем не менее, вы совершили несколько, осмелюсь сказать, преступлений. Вам есть, что возразить?

— Буду признателен, если вы их озвучите…

— Обязательно. Это ваше право — знать о совершенных вами преступлениях. Не будем терять времени… Вы, являясь командиром группы перехватчиков, совершали облет пограничной территории, имея точный маршрут патрулирования и приказ следовать строго по нему. Но вы самовольно, не имея на то права, приняли решение сойти с него, тем самым превысив свои полномочия и нарушили приказ командования…

— Я, как командир, имею право менять маршрут патрулирования…

–…при возникновении чрезвычайных ситуаций, или же когда продолжение маршрута грозит гибелью пилотов, так? — продолжил полковник Книсс. — По нашим данным, таких ситуаций у вас не было!

— Мы получили сигнал бедствия, я уже тысячи раз об этом рассказывал! — вспылил Векс. — В первую очередь, мы спасали людей!

— В первую очередь, вы нарушили территориальные границы соседней цивилизации! С которой у нас и так не совсем дружеские отношения. Хотел об этом чуть позже, но раз уж вы сами заговорили, то слушайте… Вы, как я уже сказал, вторглись на территорию не являющейся нашим союзником территории, ввязались в бой без необходимых на то причин, к тому же…

— А то, что там гибли люди, это не причина?! А нападавшие не дали бы нам приблизиться…

–…к тому же, своим решением ввязаться в бой, вы без нужды поставили под угрозу жизни пилотов вверенного вам подразделения! Ко всему прочему, как же правило: Легион не вмешивается во внутренние любой цивилизации Обитаемых Миров, главная догма Стального Легиона, которому вы служите, насколько мне известно, уже более пяти лет?

— Вы это серьезно, полковник? А спасение человеческих жизней — это для вас пустой звук?

— Нет, конечно. Это благородная цель, к выполнению которой мы стремимся. Но ведь нападение происходило не на нашей или нашего союзника территории, к тому же к подвергшимся нападению шла помощь, вы ведь сами указали на это, также, как и все ваши пилоты. Зачем тогда вам было вмешиваться, нарушая один из основных пунктов Устава Стального Легиона? Вы не могли не знать, что это является преступлением! Доложить об обнаруженном противнике, о происходящем нападении, остаться на конечной точке маршрута — вот, наконец, что вы должны были сделать! А вы своими необдуманными поступками лишь добились напряжения отношений между нами и правительством цивилизации, на чью территорию так бесцеремонно вторглись! Вы не знаете, командор, но они предъявили нам ноту протеста и потребовали выдать вас им как военного преступника…

Наступила пауза, во время которой Векс пытался осмыслить только что услышанное. Он, конечно, понимал, что за самовольный уход с маршрута патрулирования по голове не погладят, но не думал, что его интерпретируют в подобное преступление, которое ему сейчас вменяют. А нарушение Устава является тяжким преступлением, за которое предусмотрено серьезное наказание.

Книсс же понял затянувшуюся паузу по-своему. Он, тяжело вздохнув, поднялся и направился к выходу, по пути бросив вскочившему следователю:

— Майор, закрывайте следствие: расследование проведено, вина бывшего командора Векса очевидна. Готовьте документы к трибуналу, арестованного сопроводить в одиночную камеру под усиленный контроль!

— Слушаюсь! — ответил Квилл. Он, честно говоря, и сам был немного ошарашен принятым решением. Разумеется, его ведомство должно внушать некоторый страх и уважение у бойцов Легиона, и потому сразу же отпускать Векса он не планировал, но, продержав его в застенках Особого Отдела еще с недельку, выпустил бы на свободу, избрав наказанием строгий выговор и, возможно, отстранение от полетов или от командования на некоторое время. Но перевернуть данное деяние в преступление, причем одно из тяжких, совершение которого трибунал, большинство присутствующих в котором будет являться служащими Особого Отдела, не оправдает командора, и, в конце концов, вынесет ему серьезное наказание…

Командор Векс являлся довольно опытным пилотом и неплохим командиром — это следовало из его личного дела. В Стальном Легионе чуть более пяти лет, начал с простого пилота, несмотря на офицерское звание, которое имел в прошлом, участник нескольких конфликтов, которые развязывала его родная цивилизация с пытающимися получить нейтралитет собственными отдаленными галактиками. Разочаровавшись в идеалах, которые навязывались солдатам с момента поступления на службу и видя бессмысленность бойни со своими же согражданами, он в один момент, выйдя из госпиталя после ранения, подал в отставку. Через месяц он был в числе кандидатов в Стальной Легион, а спустя еще пару месяцев, достойно выдержал вступительные экзамены… Раскидываться такими кадрами было бы глупо, считал Квилл, тем более, когда все ожидают вторжения пиратских флотов на территории уже Красной расы, а это едва ли не центр Вселенной. Половину ее они уже практически захватили: вся Желтая раса, несколько самостоятельных галактик Белой расы, несколько небольших, ресурсных цивилизаций, получивших нейтралитет более века назад — все они под контролем Синдиката. И еще неизвестно, что творится на территории Черной расы… Разведчики докладывали, что она избежала нападения — да и что взять с нищей цивилизации? Но, судя по все тем же докладам, на ее территории Синдикат чувствует себя практически как дома, хозяйничая и чувствуя себя в полной безопасности. Военный союз? Смешно — зачем адмиралу Вонгу такие союзники? Скорее уж можно предположить, что он занял территории черных в качестве запасного плацдарма, помимо скапливаемых сил на границе с Красной расой.

Разумеется, что перед законами и правилами все равны, считал следователь, и не должно делаться скидок ни на звания, должности, заслуги, но и принимать через чур жесткие меры наказания не стоит: кто, вместо опытных командиров, поведет подразделения в бой, когда противник пересечет границы? Молодые лейтенанты, имевшие значительно меньший опыт, нежели арестованные командиры? А в том, что это вскоре произойдет, и что отсчет времени до этого момента идет уже на часы, сомневаться не приходилось — смысла адмиралу Вонгу останавливаться на достигнутом не было. Скорее всего, единственное, что его останавливало, это скопление совместных флотов красных и Стального Легиона, представлявших собой немалую силу. Продвигаясь по территориям желтых, ему пришлось распылить свои войска, и сейчас, едва только собрав подошедшие резервы и новые пополнения в единый, кулак, он обрушит их мощь на вставших на его пути…

Следователь потер виски руками. В нем словно боролись две разные личности: одна была простым человеком по имени Рор Квилл, понимавшая сидящего перед ним и сочувствующая ему; вторая же личность была следователем Особого Отдела, который должен был наказывать совершивших преступления. Но спасение нескольких десятков человек — разве это преступление? Но, как бы там ни было, он является следователем, к тому же получившего приказ от вышестоящего начальства. А они, как известно, не обсуждаются…

Спустя пару часов следователь стоял перед полковником Книссом, передав тому документы о проведенном и законченном расследовании, и ждал его реакции. В том, что она будет, майор не сомневался.

— Что это такое, майор!?

— Результаты проведенного мною следствия, официально задокументированные показания задержанного, показания опрошенных его сослуживцев, непосредственного начальства и командования, а также еще…

— Хватит! — вскочил на ноги полковник, подошел к стоящему перед ним следователю, грозно посмотрел ему в глаза. — Ты что, майор, не понимаешь? Какова твоя главная задача?

— Выяснить степень вины задержанного в результате оперативно-следственных мероприя…

— Я тебе уже сказал степень его вины!

— У меня сложилось другое мнение… Да, вне сомнения, командор Векс виновен, но не настолько, как вы пытаетесь это выставить…

— Дежурный! Арестовать майора Квилла! За пособничество преступникам, за несоответствие занимаемой должности, оспаривание приказов и решений старшего по званию, вы отстранены от службы, майор. Степень вашей вины определит следствие, которое будет назначено мной в ближайшее время…