Эволюция

Андрей Одинцов, 2018

Лёгкие, весёлые, ироничные рассказы А. Одинцова предлагают читателю ещё раз обратиться к вечным вопросам – о сути человека, смысле его бытия, об истинных и ложных целях человеческой жизни – и, возможно, неожиданно для себя взглянуть по-новому на «старые», устоявшиеся вещи…

© Одинцов А. А., 2018

© Издательство «Новая Реальность», 2018

* * *

Мораториум,

или Костя Сахарный

Свято место пусто не бывает

Народная мудрость

Шугер Боун привычно развалился в своём кресле у камина, почёсывая за ухом любимого дога. Семь лет назад на птичьем рынке щенок его рассмешил, и Шугер купил его за сто долларов. Дог стал членом его семьи, впрочем, до того момента состоявшей только из самого Шугера. Хозяин назвал щенка Рэдом, что означает «красный». Даром что красным (скорее, розовым) можно было назвать почти исключительно его собачий язык, ведь пёс даже в самых интимных местах был угольно-чёрного цвета. И всё-таки Рэд.

Боун любил полистать по утрам «Нью-Йорк таймс», сегодня газета восторженно живописала о чудесных изменениях в животном мире, который становится дружественным к людям: «Звери и птицы как будто сговорились не только не нападать на людей, но и не наносить более какого-либо вреда человеку! И это касается не только старушки Европы, где дикие животные остались почти исключительно в заповедниках. Вот уже более полугода нет сообщений о нападениях на людей тигров в Индии, бегемотов и львов в Африке, огромных анаконд в Латинской Америке. Даже кенгуру в Австралии больше не стремятся подраться с человеком. Всё это сильно озадачило учёных — они подозревают неладное. Чем всё это закончится? Загадка… Мы будем следить за развитием событий».

Шугер Боун был страстным охотником, его с детства приучил к охоте отец. Шугер был охотником в самом широком смысле этого слова, он увлекался сафари, был не чужд приключений в джунглях Амазонки, установил несколько личных охотничьих рекордов на Борнео, высоко ценил подводную охоту. Его давний приятель частенько приглашал Шугера поохотиться, вооружившись автоматами, на зубров или на медведей с вертолёта, этому они научились в России. С лёгкой руки своих русских коллег, можно сказать, их дружными усилиями, в ходе командной охоты с «калашами» посредством несложных словесных манипуляций он стал Костей Сахарным. Прозвище прижилось. В некоторые интимные моменты, например, обмывая охотничий трофей, наш герой сам не знал, кто он: Костя или Боун, Сахарный или Шугер. Теперь, возвращаясь из очередного охотничьего турне, он всё чаще представлялся именно как Костя Сахарный, находя в этом псевдониме некоторый особый шик.

Таким образом, Шугер частенько наведывался в самые что ни на есть дремучие, даже недоступные места. Совсем недавно он вернулся из увлекательного вояжа по Африке и был вполне в курсе событий. Шугер позволил себе коротенький монолог перед своим любимцем — догом.

— И чему тут радоваться?! Не понимаю! Звери не нападают, — увидев человека, они со всех ног бросаются наутёк! Птиц вообще не сыщешь… Всё это хорошо, безопасность охоты, конечно, выросла до небывалых высот. Во всём этом гораздо больше отрицательного! Пропал риск, а это значит, исчезло соревнование, состязание, охотничий азарт, вообще смысл! Где наш адреналин?! Туристы — любители сафари жалуются на отсутствие драйва. Зачем мы сюда приехали? За что мы платим баснословные деньги проводникам? Львы, леопарды, даже бегемоты, стали смирными, как овцы. Мы ездим или бродим по саванне, а львы при нашем приближении отворачиваются. Слоны больше не хлопают угрожающе ушами при виде приближающихся к ним людей, не преследуют джипы. Гиппопотамы стали кроткими и пугливыми, как новорождённые поросята.

Охотничий бизнес в упадке, да и экскурсионный тоже. Африка превратилась в зоопарк без клетки. Мы спрашиваем проводников, когда они в последний раз видели грозно ревущего льва? Проводники смущённо опускают глаза и резко забывают английский. В Африке больше нет того возбуждения от опасности. Такая же нерадостная ситуация в джунглях Амазонки, в Индии, даже на Борнео. Да вообще, везде. А просто глазеть на зверей можно и в клетках зоопарков или в цирке, на худой конец.

Шугер Боун аккуратно отложил газету и, не переставая чесать за ухом Рэда, торжественно возлежавшего у кресла, радостно крякнул:

— Прямо, как в Золотом веке: хищники в присутствии человека мгновенно забывают о своих плотоядных инстинктах, ластятся и мурлычат. Зебры, антилопы, лани никого не боятся. Животный мир благоговеет перед человеком. Все тихо и мирно. Я правильно говорю, Рэд?

Дог в ответ однократно подал голос, сдержанно и одобрительно.

Между тем, оценка Боуном происходящего сильно бы изменилась, если бы ему стало известно о совершенно новых веяниях, внезапно возникших в мире животных. Выражаясь чисто охотничьим языком, у него волосы на мягком месте встали бы дыбом, услышь он хотя бы рассуждения старого и многоопытного гигантского осьминога, расположившегося в озере Восток, что в Антарктиде. Его звали… нет, величали Эйтфул Мудрёный, он задумчиво повествовал в кругу семьи:

— Там, наверху, в Тонком мире опять озаботились, кто же будет Их представителем здесь, на земле. Вместо людей. Вы спросите, почему? Ответ простой: стало ясно, что люди не выполнили своего Божественного предназначения. Вместо того, чтобы развиваться самим, развивать и совершенствовать Реальность, они превратились в деградантов. И Высшие Силы сейчас решают — быть или не быть Человечеству. То есть, имеют ли люди право на дальнейшее существование. И я намеренно употребляю это слово «существование». Именно право на существование, а не на жизнь, от которой люди сами отказались много тысячелетий, если не миллионов лет назад. Итак, Великие Божественные Силы сейчас решают, кто подхватит эстафету развития и совершенствования. Кто понесёт огонь знания дальше!

Его внучек, Эйтфьючер, если ласково — Эйтик, встрепенулся, у него загорелись глазки — маленькие и жёлтенькие:

— Это круто! Я бы не отказался! А ты, дедуль, смог бы повести по этому тернистому пути осьминогов, чтобы мы смогли нести огонь знаний, стать Главными в этом мире?

— Отчего же нет? Деда может! — снисходительно подтвердил Мудрёный, хотя сам не был в этом уверен.

— А что это будет? Экзамены, выборы или волевое решение? — внучок больше всего в жизни боялся экзаменов.

— Как сказал один англичанин, мастер парадоксов, экзамены не имеют никакого смысла. Если осьминог джентльмен, он и так знает достаточно, а если он не джентльмен, то, сколько бы он ни знал, будет ему во вред, — малёк понял, что нелюбовь к экзаменам он унаследовал от дедушки. — А если серьёзно, всё будут решать Великие Божественные Силы. А какие у Них механизмы… только Им и известно.

— Интересно, какие шансы у нас, осьминогов, — продолжал интересоваться малёк, — понести огонь?

— С древних времён мы, осьминоги, были главным соперником, конкурентом для человека. Выбор Божественных Сил тогда пал на людей. Их выбрали только потому, что они показались на каком-то этапе чуть более нравственными. И теперь выясняется, что люди не оправдали оказанного им высокого доверия. А речь идёт о доверии не кого-нибудь, а Великих Божественных Сил! Поэтому теперь — мочало, начинай сначала.

— А откуда ты всё это знаешь? — этот вопрос был задан шёпотом.

— Я и сам был когда-то человеком, и… не самым последним из людей. И у меня случаются просветления — на несколько десятков секунд, но мне хватает. И кое-что я вспоминаю, — не без колебаний отвечал Мудрёный.

— Дедуль, интересно, кем ты был по профессии, ну… когда ты был человеком? Ты это успел осознать? Ты был рыбаком? — в глазах Эйтика это самая вредоносная профессия, рыбаки поймали сетью его бабушку. И не отпустили.

— Если уж тебе так интересно, я был разведчиком.

— Круто! Настоящим разведчиком! Шпионом!? А что ты делал, когда был разведчиком?

— Разведчиком, но не шпионом… Что делал? Разведывал тайны врагов своего государства.

— Ты их убивал? — голос малька дрогнул.

— Бывало и такое. Но только исполняя приказ, — эта тема для Эйтфула неприятна.

— А отчего ты стал осьминогом? Если был когда-то человеком? Ведь предназначение любого из животных — подняться на уровень человека, стать человеком? Ты же сам так объяснял!

— Объяснял… А почему сам стал осьминогом? Имел глупость напортачить не по-детски, находясь в физическом теле человека. Видишь ли, самоутверждался, завидовал, мстил, жадничал, подличал и всё такое… Впрочем, вёл себя, как сейчас ведёт себя большинство людей. Ладно, тебе ещё рано об этом… Короче, животный мир объявляет Мораториум, или Мораторий, кому как нравится.

— А почему Мораториум? Что это?

— Мораториум — это добровольный отказ от совершения вполне определённых действий, объявляемый на определённый срок или бессрочно. В данном случае — отказ от нападений на людей и причинения им какого бы то ни было ущерба. Таким образом, охота на людей теперь временно запрещена. Все планы подобного рода должны быть отсрочены, все мероприятия приостановлены. До тех пор пока Великие Божественные Силы не примут решения о дальнейшей судьбе людей, недопустимы все действия, которые могут нанести ущерб человеку. Уверен, в сложившейся обстановке звериный мир меня поддержит. Типа теперь людей не трогать. Под страхом мучительной и позорной казни. Подождём, пока Силы определятся…

— Дедуль, как я понял, Высшие Силы решают судьбу людей. А мы-то, осьминоги, здесь при чём? Да и вообще, звери, птицы и остальная живность! Мы-то ничего не нарушили? Мы-то можем жить, как жили!?

— Как при чём!? Это же Великие Божественные Силы! Тут кто попадёт под горячую руку — тому несдобровать! Малейшее неловкое движение со стороны животного мира может повлиять на решение Высших Сил — не в нашу пользу, разумеется. Уж лучше переждать, потерпеть, затаиться… Иначе потом будем стенать, жаловаться, клясть свою судьбу, но будет поздно.

— А чем люди плохи сейчас?

— Ты как будто нездешний, малёк… Воюют друг с другом, государство против государства, немцы против русских, русские против американов, англосаксы против всех, двор на двор. Уничтожают себе подобных, а это неэтично, как минимум. Загубили природу, земля больше не родит. Загнали животный мир в стойло — посмотри на коровок, барашков, козочек! Тебе их не жаль?

— Жаль… — после недолгого размышления признался Эйтфьючер. Но Мудрёному этого было мало.

— У людей, можно сказать, руки по локоть в крови животного мира! Вспомни про всех этих коровок, барашков, свинок! Люди создали огромные отрасли, нацеленные на как бы законное убийство! И как хитро назвали эти отрасли! Животноводство, свиноводство, птицеводство!

— Это значит, люди разводят этих животных?

— Вот именно, что разводят! А потом забивают, да ещё кошерно! С разными изощрениями и ухищрениями готовят разные блюда и съедают! И это безобразие происходит у них три, а то и четыре-пять раз в день! Огромное количество мяса животных так и остаётся невостребованным, они его утилизируют!

У Эйтика на глаза навернулись слёзы.

— А охотники?! Для убийства животных ради трофеев и статуса создали целый арсенал! У них и ружья, и автоматы, и арбалеты, и капканы, не говоря уже о западнях, загонах, ловчих ямах, силках! Чего только ни придумали эти люди-звери для убийства животных!

Малёк чуть не заплакал от жалости.

— Ну-ну, почему глаза на мокром месте? Ты же мужчина!

— Не буду больше, — малёк уже умел держать слово. Эйтфул удовлетворённо продолжал:

— И точно так же люди ведут себя в отношениях друг с другом. Обманывают себе подобных, мошенничают, грабят, убивают! Олигархи жиреют, а простой народ мрёт, как мухи. Правительства имитируют управление государством, единственным мотивом их деятельности стала личная выгода. Это что, нормально? Это что, образец для животного мира?

— Это несправедливо! — возмутился малёк.

— Придумали себе деньги, якобы всеобщий эквивалент, дурят друг друга. Особенно банкиры, это вообще особый вид — рептилии в человеческом обличье.

— А мы, осьминоги? Может, нам тоже надо? Иметь эквивалент? — в эмоциональном порыве малёк всплеснул всеми щупальцами сразу.

— Что мы? Мы тоже в состоянии взять раковины, или клешни краба, или хвосты уклеек — и присвоить им статус денег.

— И что? Зачем всё это?

— А то… Кто накопит больше всех раковин или соберёт, тот станет якобы самым богатым. То есть, якобы исполняющим волю Бога.

— И?.. — никак не мог понять маленький, — при чём же здесь воля Бога?

— И сможет купить на них саму красивую маленькую осьминожку! — нашёлся, наконец, мэтр. Малёк разочарованно засмеялся. Будущий мужик!

— I will be back!^[1] — любил говаривать Леон Танзанийский, альфа-самец львиного прайда, направляясь в тенёк после краткого, но энергичного свидания с очередной пленившей его клыкастой красавицей. Он действительно возвращался, и в тот же день, и по нескольку раз. Львицы находили его очаровательным, между собой они называли его «дерзкий». Все, кроме Леониды, наиболее приближённой к нему молоденькой львицы. По её версии, этот самец просто хулиган, хотя и фартовый.

Другие львы Леона практически не беспокоили, он ведь Танзанийский, а в мир львов давно проникли бренды.

Леон Танзанийский проникновенным рыком объяснял гарему:

— Дорогие мои, будем говеть. Перейдём на лечебное голодание, вам всем надо худеть, дорогие. Natürlich…^[2] — его галантность сводила львиц с ума.

— С каких это пор ты предпочитаешь худышек? — бесцеремонность Танзанийского вызвала вполне законное возмущение Леониды. Леон высоко ценил её за некоторые анатомические удобства. — И потом: если мы исхудаем, не сможем охотиться. Тебе же жрать нечего будет.

«Это чистой воды шантаж! — подумал Леон. — И кого шантажируют? Меня, Танзанийского!» — он и не догадывался, что снова стал объектом всего лишь неловкого флиртового заброса. Между тем, ведомый собственным, львиным видением мира, Леон спохватился, ведь всем известно: из того, что мурлычат самки, имеет мизерный смысл не более трети озвученного, а раз так — не следует и заморачиваться. Леон снисходительно пояснил:

— Дорогие, в Тонком мире идут оргштатные мероприятия. Держим паузу…

— Нельзя кусать и жрать вообще никого или только человека? Если вообще никого, нам, львам, долго не протянуть, — не хотели отстать львицы.

— Сам знаю. К счастью, объявлен мораторий только в части охоты на человека.

— Кто придумал этот нелепый Мораторий? — ворчали львицы. — Ханжи! Того кусай, этого не кусай. Того ешь, этого не ешь, голова идёт кругом! Можно запутаться! Это самодурство!

Леон безуспешно пытался их урезонить:

— Amigos^[3], да будет вам известно, мир стоит на пороге глобальных изменений, — как будто Леон наслушался радио или насмотрелся телевидения. — Похоже, Высшие Силы намерены вернуть Золотой век и при этом сместить человечество с его ключевых позиций в этом лучшем из миров.

Львицы только казались мускулистыми дурами, мимо их внимания не ускользнула его последняя фраза:

— Послушай, Леон, а что если наше, львиное, племя займет место человечества? Зебры и антилопы сами станут приходить к нам на обед? Было бы совсем неплохо! — подначивала красавица Леонида.

— Чушь не говори, — оборвал Танзанийский, но сам замер в предвкушении рая.

— И надолго эта хрень? — роптали львицы. Леон с трудом вышел из эмоционального ступора:

— По любасу, когда-нибудь это кончится! Ладно, команды «базарить» не было. Разойдись! Рай еще не наступил!

В эту ночь Леон спал сладко как никогда. Ему снились зебры, буйволы, антилопы всех мастей, томящиеся в очереди к нему на обед. Что самое приятное, взрослые буйволы в очередь допускались исключительно с затуплёнными предварительно рогами, за этим следили специально надрессированные молоденькие львицы из соседнего прайда. Особенно внимательная, тактичная и, главное, аппетитная антилопа гну угодливо крутилась перед Танзанийским, выспрашивая не без игривости, как ей повернуться и что подставить, чтобы ему было приятнее и удобнее начать трапезу. С чего ему предпочтительнее было бы начать — со спинки, потрошков, бёдрышка или, может быть, с филейной части? И не надо было всё время отгонять этих надоедливых гиен, к ним выстроилась отдельная очередь из всякой мелочи — бородавочников, мелких антилоп и всяких сурикатов вперемешку с тушканчиками.

Всё хорошее, рано или поздно, кончается, наступило время, пришёл к своему завершению и Мораторий. Вести в животном мире распространяются необычайно быстро, быстрее, чем в глобальной сети Интернет. Первым объявил об этом Леон Танзанийский. Не первым узнал, но объявил первым — всё-таки зверь военный, не чета всяким разведчикам и зверюгам из жреческого сословия.

— Высшие Силы снова выбрали людей, как это ни покажется странным. Дали им время для исправления, — снова взялся за философию Эйтфул Мудрёный. — Только пока не выбрали способ, как их проредить, как уменьшить их численность. Уж слишком много их развелось… Людей на Земле больше, чем тараканов. Пока расчёт делается на естественную убыль проштрафившихся: среда быстро изменяется, оказывает мощное отфильтровывающее давление на электорат, негодные особи отбраковываются, болеют и не имеют потомства, в результате остаются самые достойные, — они и начинают правильную жизнь. Красиво, но трудноосуществимо…

— А почему их так много, людей? — заинтересовался малыш.

— Трахаются, как кролики, не предохраняются, поэтому и много.

— А как же Любовь? — изумился малыш.

— Это у нас, у осьминогов, всё происходит по Великой любви, а у них, у людей, — похоть, психологическая зависимость, скука, статус, сплошная торговля, типа купи-продай, короче, — взаимное потребление!

— Но человек — он ведь Царь природы?! — при этих словах малька Эйтфул сардонически улыбнулся.

— Ну разве не так? — настаивал малыш.

Старый осьминог весь побагровел от возмущения и стал быстро менять свой цвет, выражая высшую степень презрения. Малец Эйтик, наконец, понял, но вопросы у него остались.

— А проредить людей — это как? Не давать им больше трахаться?

— Проредить, значит отправить их к праотцам. Но мы под эту сурдинку отправим туда их всех. И нечего с ними миндальничать.

— Но это же обман! А обманывать нехорошо! — мальки — они все идеалисты-романтики.

— Люди уже обманывали Бога! И прокатило! Магическим посохом разбили скрижали, на которых была записана их клятва перед Богом. Сделали новые скрижали с фальсифицированной клятвой. И захватили власть над своим, человеческим миром… И что мы, осьминоги, хуже?

Помогая Богам «проредить» людей, уничтожим их всех, до последнего человека! И Божественные Силы будут вынуждены выбирать замену людям! А выбрать-то Им неоткуда. Кроме как среди нас, животных! Свято место пусто не бывает!

— И никого из людей не оставим в живых? — малыш полагал, что всё должно быть названо своими именами.

— Никого. Ну, может быть чуть-чуть британцев для развода. Сохраним… может быть… если захотим…

— Не поверю, что Высшие Силы Сами не могут, как ты говоришь, проредить… Например, прекратить рождение нежелательных элементов.

— Могут-то Они, конечно, могут. Но Высшие Силы где? Правильно, в Тонком мире. А мы где? Снова правильно, на Земле. Их вселенская секунда длится у нас миллион лет. Ты хочешь ждать миллион лет? Я — нет.

— Мы их будем гипнотизировать?

— Кого — как. И не только мы…

— И что, люди действительно поддаются нашему осьминожьему гипнозу?

— А куда они денутся! Да будет тебе известно, люди легче поддаются гипнозу, чем крупные хищники, чем даже мелкие. Люди, — они, как сельди. Они постоянно находятся в состоянии гипноза. Чтобы заставить их что-то сделать, достаточно громкой команды или твёрдого жёлтого взгляда.

— А что будет дальше? Ну… когда мы их проредим?

— Высшие Силы выберут замену поднадоевшему всем человечеству, от которого один геморрой.

— Среди нас?

— Ну да… Другого никого подходящего на Земле нет. Камень долго думает, всякие моллюски да одноклеточные — даже мозгов не имеют, растения — учатся передвигаться. А мы, животные, — идеальный вариант, ведь наша задача — достигнуть уровня развития человека и когда-нибудь родиться человеком. Не деградировавшим, конечно, но человеком времен Золотого века.

Самка паука Чёрной вдовы по имени Видоу Каракуртовна предпочитала, чтобы её называли «пани», тем самым тонко поддерживая её безосновательные претензии на свое якобы польское происхождение. Сегодня пани Каракуртовна, сытая после соития и последующего обеда, весьма довольная собой и, в ещё большей степени, своим только что ушедшим в мир иной партнёром, рассуждала весьма здраво (с паучьей точки зрения) перед собравшимися вокруг представителями паучьих:

— Панове, я вам скажу-таки всю правду. У них там, наверху, кипиш, и надо этим воспользоваться. Рулевые Тонкого мира сильно недовольны людьми, готовится переворот. Так почему бы нам, паукам, не занять место людей?! У нас для этого всё есть! — она чувствовала себя вполне уверенно, ибо заручилась поддержкой Каракурта, мохнатого, тоже чёрного, единственного паука, который не плетёт паутину. Пожалуй, самого злобного из пауков. Поддержка крыши, желательно административной, это главное в наше непростое время.

— И что же у нас, пауков, есть такое, что даёт нам право занять место стоящих на вершине животного мира людей? — набравшись смелости, недоверчиво вопросил маленький паучок-фрондёр, принадлежавший, по-видимому, к почти неизвестному вымирающему виду.

— У нас, пауков, чистой воды матриархат. Я съедаю полового партнёра сразу после соития. Он и дух не успевает перевести, как оказывается у меня в желудке. Вот и в последний раз я даже не успела познакомиться с суженым. Он выступал инкогнито, это так романтично!

— Ну, это не у всех паучьих, это только у ваших, черновдовьих, — тонким голосом выкрикнул маленький паучок-фрондёр.

— Мы просто дальше других пауков продвинулись в эволюционном развитии, — важно и сыто подтвердила пани. — И в нашей системе есть одно существенное преимущество. В ней совершенно нет места измене. Самцы не покидают бедную мать с выводком, это означает, что не появляются неполные семьи.

— А как же семья, где же муж, как же без мужа? — с небезосновательной опаской оглянувшись на представителя крыши и благоразумно отодвинувшись от него подальше, поинтересовалась милая серая самочка. — Получается, самец совсем не участвует в воспитании подрастающего поколения!

— Так он передает своё воспитание детям единовременно, одним махом! И это отвечает его пониманию жизни и психическим склонностям, ведь мужчины ориентированы на результат. Но не на процесс, что свойственно дамам… И у нас, паучих, память об отце наших детей остаётся чистой и незамутнённой его неблаговидными поступками… И вообще, зачем приличной девушке муж? Шобы он ей изменял с другими, более молодыми паучихами? — пани, очевидно, понесло.

— Ну… не только… — замялась самочка.

— Или шобы его постоянно обслуживать? Подай то, подай это… Приготовь такое блюдо, а теперь другое… У нас, паучьих, ещё ничего, а у людей быт налажен. Сховай то, пошукай это… Мне бы то, мне бы это… Хочу горилки, иди в постель… Люби меня по-русски, люби меня по-французски… Вон люди до каких извращений додумались! Чем только не занимаются! И всё уже считается как бы естественным… Сами себя снимают на фото, на видео и потом друг другу показывают… Действительно, деграданты… Целую порноиндустрию создали! Как будто заняться больше нечем!

— Никогда об этом не задумывалась! Даже не приходило в голову! Действительно, зачем приличной паучихе муж?

— Чтобы хвастаться им перед подругами? Разве что! Муж девушке не нужен совсем. С ним одни заморочки. Половой партнёр — да. Без партнёра и детей не зачнёшь.

— Шо Вы гоните? Доказано учёными, что половой партнёр должен быть постоянным. Это полезно для здоровья и для потомства, — спохватилась и засомневалась маленькая и серенькая.

— Да я не гоню, в натуре… Ещё полезнее, когда партнёр свежий. В смысле, когда ты у него первая. И я забочусь не только о себе, но и о других паучихах. Ведь если я его не съем сразу, он побежит к другой. В результате кому-то из моих подруг достанется партнёр уже не новый, а значит, практически порченный. А кому хочется получить партнёра, уже испробованного другой? Правильно, никому и никогда. И мы, самки, в этом вопросе солидарны: попользовалась — съешь, не разводи половую неразборчивость. Настоящий муж, то есть партнёр, должен быть всегда новенький, свеженький, полный сил и полового задора!

— Ну, это да… А вот у людей мужчины всегда хотят быть первой любовью женщины!

— Давным-давно в древности такое условие имело большой смысл, им не хотелось воспитывать чужих детей. А в нынешние просвещённые времена это пустое тщеславие. Мы, паучихи, обладаем более тонким инстинктом, предпочитая быть последней любовью самца!

Собравшееся паучье племя внимало заворожённо.

— А что мы видим у людей? Женщины забывают, кто у них первый, кто второй, и вообще — кто муж, а кто любовник. И кто просто случайный попутчик. А эти мужья, типа половые партнёры, — то с одной, то с другой, а потом и с третьей. Смотришь, он уже без сил, задохлел, ни на что толковое не способен, а всё туда же, по привычке под юбку норовит забраться. И там уснуть.

— Бывает и такое… Такая пора повелась… И как мы допустили такое! — ужаснулась серенькая.

— И главное, при нашей, отработанной паучьей системе качество потомства гарантируется! Ясно, от кого малыш получил гены. От маменьки — физическое тело, от папеньки — психику, все это с учётом гендерной принадлежности. И никаких конфликтов! — пани Каракуртовна уловила, что чаша весов общественного паучьего мнения почти склонилась в её пользу.

— А у людей шо, разве конфликты?

— А как же! Да ещё какие! Если женщина с одним, потом с другим повозилась, спрашивается, чей же ребёночек родится? Получается, у него одна мамочка и много папенек! С генной матрицей полнейшая неразбериха! И куча субличностей — от каждого мужа по субличности! Понятие Рода потеряло всякий смысл, оно исчезло! И психоструктуры этих как бы отцов в маленьком теле ребёночка начинают борьбу за лидерство. У бедного дитятки возникает раздвоение личности, оно не знает, чего хочет, к чему стремится, ему всё не нравится. Оно плохо растёт, потому что много энергии элементарно тратит на внутреннее бессмысленное соперничество, урегулирование постоянных внутренних раздраев, борьбу психоструктур, доставшихся ему от разных папенек, будь они неладны.

— Оказывается, как всё непросто!

— И вообще, люди — конченные врали́. У нас, пауков, всё предельно просто и ясно: готова к спариванию, увидела подходящего самца, окликнула, пригласила, предупредила, что всё равно съем. Никто никого не обманывает, говорю, как есть. Так тот бежит, спотыкается от усердия, хочет исполнить свой мужской долг перед паучьим сообществом. Даже близкая смерть его не страшит. И все довольны! А люди?! К чему-то склоняют, что-то обещают, обманывают, слово не держат, обещания не выполняют… Никому нельзя верить… Чего стоит их популярная поговорка: «Обещал — не значит женился».

— Девушки не дорожат своей женской честью. До чего дошло, имитируют акт зачатия, торгуют своей имитацией. «Переведите на мой счёт миллион, и я Ваша!» Это же уму непостижимо! — пани нашла неожиданную поддержку у милой серой самочки.

— Да-да, и люди постоянно пытаются скопировать и воспроизвести нашу паучью систему. Вспомни легенду о Клеопатре: воины отдавали свою жизнь за ночь, проведённую с этой паучихой… пардон, проституткой.

— Что-то я не понял, значит, у вас, Чёрных вдов, постоянный избыток мужских особей? — только сейчас пришёл в себя изумлённый всем услышанным кривобокий и длинноногий самец водяного паука.

— Я бы сказала так: у нас нет в них недостатка, — проявила дипломатичность, а значит, политическую зрелость пани. — И полагаю, что это наш большой плюс: моя концепция исходит из того, что человечество деградирует исключительно из-за дефицита самцов. Мы готовы предъявить Великим Божественным Силам, как наиболее прогрессивную, нашу, паучью половую парадигму, основанную на поддерживаемом в реальном режиме времени количественном балансе женских и мужских особей.

Паучье племя зааплодировало. Всё остальное уже практически не имело значения.

— Для людей главное не что, а чьё. Особенно, чьи деньги. А счёт — всего лишь электронная запись в банке данных. А ударит нормальная молния, и все записи окажутся стёртыми. Золото в хранилищах лежит, смеётся, а чьё оно — уже никому неизвестно, — а это уже серенький паучок осмелел. Пани Каракуртовна бросила на него строгий взгляд и предприняла бурный финиш:

— Так вот, вернёмся к нашим баранам, то бишь самцам. Самцы, как бы они ни хорохорились, всё равно исполняют желание самки. У людей в этом вопросе почти такой же порядок. А это значит, у людей тоже матриархат, только скрытый. Как видите, ещё и уродливый.

Вот я и думаю: не пора ли сделать тайное явным? Чай, и время тому способствует, 2017 год на дворе. А это значит, надо передать эстафетную палочку Царей природы от людей — нам, паукам. Точнее — паучихам. Наша система лучше, понятнее, эффективнее. Мы более других этого достойны. И автоматически разрешатся все мировые проблемы! Глобальное потепление и мировой экологический коллапс канут в Лету, никто больше не будет бесконтрольно гадить на планете. Все забудут, что такое терроризм и нищета. Проблема исчезновения белого населения или дефицита мужских энергий вообще никого не будет интересовать! Всех постепенно переведём на нашу паучью систему, начнём с людей. Среди людей развелось много шушеры — маньяки, грабители, воры, растлители. Даже за женщиной разучились нормально ухаживать! Правильно Эйтфул Мудрёный задумал их проредить! Я это тоже включу в свою предвыборную программу! И всё будет тип-топ! Поверьте мне, давно живу!

Короче, ничего знать не знаю, хочу в Царицы природы! Шоб усе гарно було! Для справки: и сейчас уже полно женщин в политике — вспомните президентов Бразилии, Южной Кореи, канцлера Германии, премьера Великобритании, наконец!

— Бери выше: кандидат в президенты США тоже женщина! А в Великобритании ты забыла про королеву, — подтвердила милая серая самочка.

— И мы сохраним всю сложную систему, которую придумали люди, — все эти льготы элит, государственное обеспечение, деньги, собственность и другие приятности, — серенький паучок вдруг представил себя придворным Чёрной вдовы.

— Вот именно. Всех и не упомнишь…

Над благородным собранием скользнула тень голодного воробья. Пауки бросились врассыпную — все, кроме вдовьей «крыши», конечно.

— Adieu^[4], панове, отдадим свой голос за Вас… если нас спросят!

— И вообще, один хорунжий до сих пор должен мне сто червонцев, — бормотала своевременно спрятавшаяся паучиха сама себе. Видно, тоже напортачила, будучи в человеческом теле во времена Речи Посполитой.

Под утро львицы завалили буйволицу. Явившийся к завтраку Леон объявил, что посвящает эту поистине королевскую добычу триумфальному окончанию Моратория.

— Основные вопросы решены, остались всякие мелочи, — оптимистично объявил Танзанийский.

— Звучит духоподъёмно! Мы хотя бы сохранили свой статус хищников? — мелодично и иронично замурлыкала Леонида, одна из наиболее приближённых к нему молоденьких львиц.

Леон уже погрузил зубы в сочную, ещё теплую мякоть бедра поверженной буйволицы, однако счёл необходимым парировать:

— Только скучные львицы могут быть остроумными за завтраком! — он степенно продолжил трапезу…

— Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе с нами скучно, и тебе с нами спать не хочется? — не отставала Леонида. Леон поперхнулся: львицы — это его главная радость в жизни, не считая трапезы и калоража. И от полового истощения бедолагу Танзанийского спасало только то, что львицы прайда, по доброте душевной, ввели для него щадящий режим, проявляя свою готовность к плотским утехам не все сразу, но в романтический разнобой…

Последнее слово снова осталось за Леонидой, однако трапеза — это святое… Насытившись, Леон элегантно запрыгнул на огромный валун, лежавший здесь с незапамятных времён, и позвал львиц на брифинг. Когда все собрались, он облегчённо фыркнул:

— Уф-фф-ффф… Штатное расписание животного мира осталось прежним. Мы сохранили статус хищников и своё почетное место на вершине пищевой цепочки.

— Выше, как обычно, только человек? — продолжали подначивать львицы. Мило, но глупо.

— А вот тут вы ошибаетесь, мои дорогие. Всё изменилось. Люди уже не котируются. Оказывается, пока мы тут все по-честному потели, они приладились заниматься имитацией, фальсификацией, мошенничеством. У них всё стало виртуальным, — живут в гаджетах, даже работают типа удалённо, фриланс называется, гаджетоносцы позорные. Они теперь почти все смерды — это такой вид неполноценных животных, — Танзанийский уже не только примерил шкуру политика, он влез в неё.

— И ты, Леон, потеешь по-честному? Не смеши! — это снова Леонида, молоденькая львица, которая всегда доставала его своим юмором за завтраком. — Только когда у одной из нас течка! — рассчитывая на свои анатомические удобства, она всегда предъявляла на Леона свои особые права.

А вот это удар ниже интеллекта! Или полноценный бунт? Ах да, настоящий самец должен обращать внимание только на 30 % из того, что позволяет себе сболтнуть самка. Ведь это всё исключительно по дурости.

— А вот мы, судя по всему, — почти так же мажорно продолжал Леон, — успешно выполняем своё Божественное предназначение, даже несмотря на то, что своё не выполнили люди. По непонятной мне причине предъявленные нам свыше с незапамятных времён в качестве образца для подражания!

Когда Леон начинал выражаться так витиевато, львицы покорно замирали, растопыривали уши и готовы были выполнить любое его указание, не понимая, то ли им смеяться, то ли плакать.

— У людей исчерпан воинский дух, теперь у них на повестке дня толерантность, мультикультурализм, постгендерность. Это настоящие мазохисты, посмотрите на подвиги ближневосточных иммигрантов в Европе! И вообще, эти извращенцы-люди приладились совмещать утренний секс с просмотром сериалов!

Леонида прервала ленивое прихорашивание в тени огромной акации и нежно поинтересовалась:

— Надеюсь, ты, Леон Танзанийский, не растерялся, не забыл предъявить свои права на замещение освободившегося места Царя природы?

На этот раз ответ у него был наготове:

— Мы, львиное племя, — самое пассионарное среди животных. И я — главный претендент. И у меня безупречная идеологическая платформа.

— Расскажи нам, о восхитительный Леон!

Вот! Именно так и только так надо разговаривать с Царём зверей — всегда.

— Пожалуйста, внимайте. Великий учёный по имени Дарвин доказал, что человек произошёл от обезьяны. Верно? Верно. Ближе всех к обезьянам по своему происхождению кто? Правильно — коренное население африканского континента, от которого произошли все остальные человеческие народы. И ни у кого не вызывает сомнений, что Африка — это колыбель человечества. Это означает, что заменить человека могут только выходцы из Африки, то есть мы, львы, однозначно! И никто другой! Круг замкнулся!

Полёт мысли и железная логика Леона произвели сокрушительное расстройство в рядах львиц, у них уже не хватало ни слов, ни выражений, чтобы ерничать, они все, как одна, катались по траве, корчась от мурлыканья, обозначающего хохот. Да, наш Танзанийский может, если захочет!

— Мы победим только при железной дисциплине: завтрак, обед и ужин. Да, ещё второй завтрак. Подчеркиваю: четырёхразовое питание, ещё лучше пятиразовое, потому что моднее. У нас единоначалие, распределение продуктов идёт через меня. И никаких междусобойчиков я не потерплю!

Молодые львы прайда, жавшиеся в сторонке, затряслись от страха. Они хорошо знали о порочной склонности Леона к демонстрации своего физического превосходства — по поводу и без повода. Никто не хотел стать калекой, впрочем, некоторые уже догадывались, что господство Танзанийского не будет длиться вечно.

— Нарушения будут пресекаться, а виновные — жестоко караться. Они будут изгнаны из прайда или поданы на обед в качестве дополнительного блюда. Вам известно, что мои клыки проникают насквозь и глубже. Употребить до последней косточки не обещаю, но загребущие лапы поотрываю.

— И всё же, чего-то в твоей схеме не хватает, — обессилев от смеха, прошептала Леонида. — Не хватает организации!

— У нас есть прайд! — не без гордости воскликнул Танзанийский.

— Прайд — это не то, — отрезала Леонида, и с этим не поспоришь. Танзанийский задумался… И нужная нестандартная идея пришла, Леон поделился ею не откладывая:

— А давайте психанём и создадим планетарную цивилизацию, а лучше — сразу империю человекообразных львов!

Львицы замерли в восхищении, но подумали: для этого Танзанийскому придётся много потеть со всеми львицами, не только с Леонидой. Тут уж не скажешь: «I’ll be back!», тут придётся дневать и ночевать у станка!

— Да ты сначала психани, и создай политическую организацию, хотя бы самую захудалую партию! — И этим простеньким тезисом Леонида прервала сладкие грёзы львиц.

Между тем Леон настаивал на планетарной империи, в духе времени он поставил вопрос на голосование.

«Какой он дерзкий! И какой предприимчивый! И вовсе не такой уж и хулиган», — решили львицы и проголосовали практически единогласно «за». У Леона возникло острое ощущение, что необходимо перекусить, но это было еще не всё.

— Так значит, ты, Леон, уже нейтрализовал Бера и Тигра? Или уже ещё пока не совсем? — почему она такая зануда, эта Леонида? С кем приходится работать!

— Этих двоих с кондачка не возьмёшь, в этом вы правы… Но Бер, ведающий мёдом, слава Богу, почивает. Тигр Уссурийский слишком занят своей новой пассией. А остальные претенденты просто блефуют, они слишком слабы, чтобы быть мне известными, — не без политического пафоса отвечал Танзанийский.

— Вот эти неизвестные и есть самые опасные конкуренты. — И снова эти неуместные шутки за завтраком. Как эта очаровательная Леонида умеет испортить самое бодрое настроение!

Старый и малый осьминоги снова устроили дебаты, мама даже начала беспокоиться, не «поедет» ли у мальца «крыша», ведь дед такой болтливый стал на старости лет.

— Итак, мы помогаем Великим Божественным Силам решить возникшую проблему. Проблему перенаселённости планеты людьми, — Эйтфул Мудрёный был настроен весьма решительно, даром, что ещё уже пока не стал Царём природы.

— Люди считают, что мы, осьминоги, очень пугливы и никогда не нападаем на людей.

— И пусть дальше пребывают в этом заблуждении. Кстати, мы не обязаны всё делать своими руками. Надо искать исполнителей.

— Люди что, не догадываются, что их хотят «проредить»?

— Высшие Силы решают судьбу человечества, а западники всё пасквили друг на друга сочиняют. Эти идиоты всполошились по поводу того, что мы, осьминоги, пошли, устроились на службу в ВС РФ, нас будут якобы использовать как оружие в военных столкновениях, — Эйтфул не учёл, что идиот в глазах Бога и идиот в глазах осьминога — это не всегда одно и то же. Может быть, это и есть часть замысла Великих Божественных Сил?

— Байки про службу осьминогов в ВС РФ мне напоминают боевых педерастов, которые разрушили Карфаген, об этом последнее время любят распространяться либеральные историки, — засмеялся малютка.

«А он забавный, наш маленький. И подаёт надежды. Самостоятельности и борзости уже вполне достаточно. Мальку только злобности недостаёт, но с возрастом этот недостаток исчезает. Может быть, он даже далеко пойдёт, — подумал старый многоопытный осьминог. — Теперь я уверен: будет, кому передать эстафету!»

— Но людей-то много, больше семи миллиардов. Мы справимся?

— Учти, мама откладывает до двухсот тысяч яиц кряду. Будем их беречь, каждое яичко! Будем их взращивать, холить и лелеять… Растёте вы, мальки, быстро, уже к трём годам — вполне зрелые особи. Сократим перерывы в общении. За пятилетку управимся.

— Но нас мало. Да и ареал обитания — вдалеке от скоплений людей.

— Ничего, переместимся ближе к пляжам. Станем чаще бывать у поверхности моря-океана.

— Добраться до людей напряжно. Они — по большей части в городах, а мы, животные — в морях да в лесах, — не сдавался младшенький, такой очаровашка. И такой деловой.

— Вопрос решаемый. Только бы нам поставить в общий строй ополчения домашних животных, особенно собак. Хитроумные людишки вдолбили бедным животным опаснейший стереотип, который заключается в том, что якобы «собака — друг человека». А среди этих псов есть увесистые, зубастые и, главное, злобные экземпляры, а значит, в нашем деле они будут полезны. С кошками, всякими кроликами и сурками проблем нет, да и пользы от них особой нет, они слабоваты в коленках. Осталась проблемка с собаками, уж больно они преданы хозяину… Ты что такой смурной, малыш?

— А всё-таки, только мы, осьминоги, претендуем на роль Царя природы вместо человека? Или есть и другие претенденты?

— Претендентов, как всегда в таких случаях, немало. Да не всем по плечу ноша сия. Вон львы, эти типа цари зверей, изнежены, разбалованы, это расплывшиеся амёбы, львицы охотятся за них. А львы обслуживают львиц для заведения потомства, только бы им спать, да лопать. Для них главное — калораж. Это же чистой воды альфонсы. В наше время лев — это по большей части садист, преступник, ты, наверное, слышал, как пятеро братьев-львов напали на одинокого соперника, изгрызли его, оставили только его голову. Похвально, когда лев обслуживает всех половозрелых львиц прайда. Но при всём том Леон Танзанийский — это нечестивец. Давным-давно, ещё задолго до Моратория, его далёкий прадед стал мерзостным людоедом. Посягательство на людей в те времена было чревато уничтожением всего львиного племени. Тогда это воспринималось как мерзость. Танзанийский таким и остался, только ещё больше обленился в смысле позорного нежелания рисковать, охотясь на диких животных.

— А Чёрная вдова?

— Чёрная вдова — туда же, это паучок такой, из ляхов они. Не представляет из себя ровным счётом ничего. Эта шляхта… всегда путается под ногами, даже если бежит в ту же сторону.

— Кто-то ещё? — А он дотошный, этот малёк, весь в деда.

— Конечно, всякие бабуины и мартышки, куда же без них. Прямо как в лихие девяностые в России на выборах в Госдуму: тогда кандидатов в депутаты и в президенты было больше, чем населения.

— Получается, с этим делом лотерея?

— Да не совсем, в Госдуму выбирал люмпен-пролетариат, ведь это большинство электората, тогда была лотерея, а тут выбор за Великими Божественными Силами. Разницу чувствуешь?

— Чувствую… В последнее время большой шум возник из-за американского орлана, якобы он собрался в претенденты? Хочет стать Царём природы, чтобы миром правили орланы?

— А вот это чересчур! Это не орёл, это муха! Все уши прожужжал про свое финансовое и информационное доминирование, про массовую культуру, американский образ жизни и доллар, от которого спит и видит отказаться, чтобы простить свои два десятка триллионов долгов другим, честным народам.

— Кажется, у этих орлов случилась сексуальная революция? — уточнил малёк.

— Свою истинную, «шаварскую» сущность, невоздержанность и нечистоплотность эти псевдоорлы проявили именно во времена сексуальной революции!

— И эти мухи хотят возглавить звериное сообщество?! — возмущению малька не было предела.

— Американский орлан действительно прокукарекал недавно о своей готовности участвовать в выборах в качестве претендента на замещение человека в этом лучшем из миров. Ссылается на отцов-основателей, утверждает, что американцы должны быть первыми всегда и во всём. Но орланы-мухи нам не конкуренты, я их брата гипнотизирую на раз-два, даже в полёте. В случае чего, дистанционно заставлю орлана добровольно снять свою кандидатуру в мою пользу.

— И всё-таки у нас, осьминогов, есть достойные соперники? Если по-честному? — вопрос не в бровь, а в глаз. Эйтфул Мудрёный задумался, он практически забыл, что бывает по-честному.

— Пожалуй, единственный достойный соперник для нас, осьминогов, — это Ворон. Не ворона, а Ворон. Ворон Тиштрия.

— Ворон — кто это? Это рыба? Или ракообразное? — Какой он смешной, этот маленький, со своими глупыми вопросами. Ну ничего, ему просто не хватает образования.

— Ворон — вестник Богов, проводник Силы, он — символ наказания, его послали исполнить. Зрелый Ворон — это прорицатель, оракул, даже пророк, он способен предугадывать события. Это соперник серьёзный…

— Ворон Тиштрия уже выставил свою кандидатуру для выбора Божественных Сил?

— Не выставил, но выставить может. И имеет все шансы победить. Единственная наша надежда — на то, что Ворон посчитает себя выше всей этой суеты. Он ведь никому не подчиняется, но и не любит властвовать. Ворон по своей натуре скорее жрец, чем властитель.

— Дедуль, а ты не забыл про Медведя, Михал Михалыча, разве он не претендует на роль преемника людей?

— А-а… Бер, ведающий мёд… Это — фигура в геополитике! По имеющимся данным, Михал Михалыч почивают. Спит, то есть. И лучше его не будить.

— Это ты его усыпил, дедуля? — страшная догадка пронзила мозг Эйтика.

— Ну, как бы тебе сказать… Не без этого, — Мудрёный выдавал желаемое за действительное. При их последней мимолётной встрече с Бером, когда Эйтфул вознамерился применить свои чары, всё осьминожье племя лишилось в одночасье доброй половины своих щупалец… Рано знакомить подрастающее поколение с этой печально-унизительной историей. Эйтфул поспешил вернуться к основной теме своего повествования.

— Только представь, выберут его Великие Божественные Силы, вступит он в свои немалые новые права, станет полновластным хозяином Земли, морей и океанов, а потом вдруг… ударится об землю, скинет шкуру, и выскочит из неё ловкий русский мужик! Распутин, например.

— А почему Распутин? — малец, похоже, совсем обалдел от скорости смены образов.

— Да был такой святой старец при последнем Императоре всея Руси…

— Старец?! Он был старый?

— Старец — это высший сан, типа уровень посвящения в русском духовном ордене, Дюн-Хор назывался, как сейчас помню…

— Распутин, он был святым?!

— Он был святым, а его изобразили пьяницей, бабником, мошенником. И потом убили. Долго убивали: сначала отравили, но яд его не взял. Потом несколько пуль в него всадили, потом с трудом утопили… Прикинь, если восставший из небытия Распутин захочет рассчитаться с обидчиками?! Тогда мы, бритты, уже не сможем рассчитывать ни на что и никогда! — Мудрёный осёкся, поняв, что сболтнул лишнего.

— Дедуль, вот ты всё вспоминаешь англичан, бриттов… Но ведь символом Великобритании является лев, а не осьминог!?

— Да это они так, для отвода глаз, конспирация называется. Не обращай внимания, внучек. Ладно, ты плыви, поиграй с ребятишками.

Маленький осьминог послушно отплыл, но глубоко задумался: «Уж не был ли наш Мудрёный среди убивцев старца? Не за это ли он потом родился осьминогом? Он же рассказывал, что был когда-то человеком!»

Эйтфул Мудрёный иногда с трудом выносил своих родственников, наверное, потому, что осьминоги в принципе терпеть не могут особей с такими же недостатками, что и у них самих.

Ворон Тиштрия — суровый, мрачный, непредсказуемый, ничем не гнушающийся свободный одиночка, с высокой скалы взирал на раскинувшуюся внизу долину. Звери пришли к нему за советом.

— Ворон, Мораторий закончился, и что теперь? Расскажи нам, люди действительно утратили расположение Великих Божественных Сил? Они реально готовы освободить своё место в Мироздании? — роль рупора звериного мира взяла на себя мартышка.

— Люди позволили внедриться в свои физические тела каким-то паршивым негуманоидам, иначе говоря, энергетическим роботам, которые сами даже своего физического тела не имеют. Отождествились с внедрившимися в них, люди и ведут себя, как роботы, для которых неведомо само понятие жизни. Человечество утратило свои ценности, а именно ценностями они отличались от нас, животных. А это означает, что они уже не люди в истинном смысле этого слова: отказавшись от ценностей, люди упали ниже животного мира. Для них смысл жизни — в её продолжении, то есть они хотят только пищи, совокупления и статуса. Если смотреть из космоса, люди — это необычно подвижная плесень, — Ворон брезгливо щёлкнул клювом.

— А кто-нибудь из нас, животных, может занять место человека?

Может быть, действительно человек произошёл от обезьяны?

— На самом деле — вряд ли. Человек — это особое направление развития жизни, и нас, животных роднит с человеком только биология, физическое тело. Но у человека физическое тело — лишь одна двадцатая часть его существа, он ведь создан как подобие Бога! В этом всё дело и колоссальная сложность.

— И еще: Эйтфул Мудрёный развил бешеную активность, хочет занять место человека! — А вот это жалоба. — Он решил людей потеснить на их пьедестале.

— Это в его стиле, ведь британцы всегда норовят ухватить то, что плохо лежит. Но не по Сеньке шапка, не видать ему этой вакансии!.. А вот Бер, ведающий мёд, — мог бы, он из сословия жрецов, да и административными навыками обладает. Но лишь при одном условии: если развитие событий чудесным образом подтвердит худшие опасения Мудрёного… — Ворон изъяснялся загадочно, впрочем, как это и полагается Ворону.

— Если он ударится о землю и из него выскочит!?. — сообразила мартышка.

— Именно, — засмеялся Ворон. — Только кто осмелится разбудить Бера?

— Ищи дурака! — затрубили, зарычали, засвистели звери.

— Всем известно, что Бог всегда на стороне Бера, ведающего мёд! — заметил Жирик, старый жираф. Но мысль большинства уже работала в другом направлении.

— А Вы, о Ворон Тиштрия, не побрезгуете взять на себя ношу сию? Примерить «шапку Мономаха»? — мартышки, все как одна, особи начитанные и привязчивые.

— У меня совсем другие задачи… Тут надо власть применить, особенно первое время, а я не люблю властвовать… Но без людей или эквивалентной им замены разрушится Планета. Шутки кончились, всё очень и очень серьёзно…

— Может, и мы на что сгодимся? — растерянно бубнила мартышка, а вслед за нею и остальные звери. — В случае чего, подучимся. Вон у людей сколько развелось университетов!

— Именно развелось… А что касается «подучимся»… Образование — это восхитительная вещь. Но следует помнить, хотя бы время от времени, что ничему тому, что действительно следует знать, обучить нельзя.

У зверей открылись пасти от изумления, но какое-то решение от Ворона надо получить… хотя бы совет!

— И какой вывод?

— Неисповедимы пути Господни. Славьте Правь, то есть Будущее. Попросту, славьте замысел Божий. А теперь прощайте, — Ворон взмахнул крыльями и исчез в вышине.

Публикация в «Нью-Йорк таймс» вызвала у Шугера Боуна небывалое веселье. В передовой статье было написано: «В разных уголках планеты звери ринулись на людей одновременно, как по команде. Как будто истёк срок некоего зловеще-многозначительного моратория. Кто-то стремится проглотить, как анаконда. Другие, например, лев — взять за горло и задушить. Некоторые — просто укусить, как бегемот или варан, этого будет вполне достаточно, хотя и по разным причинам. Другие — хотя бы искалечить, как кенгуру. Есть и такие, кто стремится элементарно задавить, как слон. Или просто напугать. Стаи птиц нападают на прохожих. Всё это стало нормой. Люди теперь не чувствуют себя в безопасности даже в присутствии домашних животных».

Новым приступом гомерического хохота сопровождалось чтение заметки, повествующей об осьминоге-убийце. Материал, посвящённый российскому военному осьминогу-убийце, появился в британском издании «Daily Express». Автор статьи сообщал, что во время экспедиции к озеру Восток (Антарктида) найдено необычное животное. Российские учёные, по данным британских СМИ, назвали чудовище «Организмом 46-Б».

Десятиметровый осьминог может гипнотизировать людей, способен вызвать у человека паралич с расстояния в несколько тысяч метров, душить людей гигантскими щупальцами, глушить радиосигналы, парализовать жертву с помощью яда и убивать всё живое в радиусе 150 метров. Один из учёных был задушен отрезанным щупальцем монстра.

Особенно Боуну пришёлся по душе пассаж ушлых журналюг о том, что в текущий момент осьминог обретается в секретных бассейнах Кремля. С помощью осьминогов-убийц Президент РФ готовит асимметричный ответ Западу. Это новое секретное оружие русских, с помощью которого они собираются завоёвывать мир. Российские власти непременно будут использовать гигантских осьминогова-убийц в своих узко корыстных целях. Их Верховный главнокомандующий ждёт, пока осьминог размножится, а потом использует армию таких чудовищ для расширения границ Российской Федерации и захвата всей планеты.

Шугер Боун, он же Костя Сахарный, аккуратно сложил газету и, с умилением взглянув на своего любимца дога, расположившегося в дальнем углу комнаты, сказал:

— «Асимметричный ответ Западу»! Умеют же эти ребята взять за живое! Типа напугать обывателя до смерти! Но нам-то эти страшилки нипочём! Мы-то чувствуем себя дома в безопасности, не так ли, Рэд? — Сахарный засмеялся, ему никогда не было так весело.

Что ж, смех — действительно не худшее начало дружбы и уж во всяком случае не худший её конец.

Дог лениво встал, потянулся, от всей души зевнул, обнажив огромные клыки… Он увидел мудрые и печальные глаза осьминога, они были пронзительно жёлтые, даже жёлто-розовые… Выполняя приказ, дог не раздумывая, прыгнул на хозяина и схватил его за горло. Через несколько мгновений с ещё одним представителем рода человеческого было покончено.

21 марта 2017 года

Примечания

1

Я вернусь! (англ.)

2

Естественно (нем.)

3

здесь: подруги (исп.)

4

прощайте (фр.)