На краю мира

Андрей Николаевич Ларионов

Морская история о Джоне Вуде, что искал себе счастье на краю мира. Чтобы найти счастье, ему суждено пройти много испытаний и трудностей…

Часть 3. Мальва

День тридцатый

Я опять начал писать дневники. У меня появились чернило. Бумага тоже еще есть. Я этому безмерно рад, честно говоря. Сегодня кажется тридцатый день с момента, когда я опять начал писать дневники. Когда-то раньше я писал их, когда жил в Оксфорде. С тех пор многое, что изменилось в моей жизни. Я не в Англии. Я на каком-то необитаемом острове. Я исходил эту землю вдоль и поперек, осознав, что тут даже не полуостров.

Вчера я много пил. Нашел на берегу моря сундук с алкоголем. Еще я нашел чернило. Собственно, почему и начал опять писать дневники свои. Потребность вести заметки по собственной жизни очень важны для меня.

День тридцать первый

Проснулся я поздно. Много думал о своей жизни. К чему я пришел? Да ни к чему хорошему. Я сейчас торчу на острове совершенно один.

Я перечислю моменты настоящих дней, которые вызывают раздражение у меня:

Во-первых, я страдаю от одиночества. Тут совершенно нет людей. И это очень удручает меня. Все люди социальные существа. Я не исключение.

Во-вторых, я давно не имел отношений с девушками. Эта проблема вытекает из первой. Это тоже загоняет меня в ступор. С этим я пока ничего не могу поделать.

Третья причина моего раздражения — отвратительная и скудная еда. При взгляде на моллюски по моему телу уже ползут мурашки, но выбора у меня нет. Фрукты я ем, но их мало. Мясо я вовсе редко употребляю. Вспомнил сразу почему-то про ту куропатку, которую я убил доской от корабля. Славный был тот вечер, а я с полным брюхом смотрел в звездное небо.

Последняя причина, я не могу находиться, в одном месте долго. Мне нужно плыть и куда-то далеко. Меня зовет море, но я никак не могу выбраться с этого чертового острова. Я могу только писать эти дневники, и искать еду себе.

День тридцать второй

Во сне меня преследовали какие-то эротические фантазии. Я кувыркался с какой-то красоткой с длинными волосами. Нам было хорошо. Боже мой, как я скучаю по девушкам. Надеюсь, что я когда-нибудь выберусь с этого острова.

Небо сегодня было хмурым. Наверное, скоро будет опять шторм. Моя интуиция обычно не подводит меня. Натаскал новой травы в свою пещеру. Теперь моя постель будет более мягкой, чем раньше и душистой. Я все как и раньше общаюсь сам с собой. Собеседников у меня нет тут.

День тридцать третий

Ночью был шторм. Затяжной и холодный он рвал листву на пальмах. Море ревело во тьме, но меня это мало как касалось. Я спал как младенец, который напротив, засыпал еще крепче, оттого что его мать убаюкивала в своей кровати.

К утру все стихло, но вместе с тем меня ждал нежданный сюрприз. На берегу моря я обнаружил какую-то незнакомку, что лежала на песке без чувств. Я проверил пульс у блондинки. Она были жива. Утащил ее к себе в грот-пещеру. Там она пришла в себя. Сначала незнакомка испугалась сильно меня. И действительно я выглядел сейчас ужасно. Оброс волосами и был не так чист телом, как раньше. Исхудал еще сильно.

Я благодарен Богу, что я наконец-то не один. Это действительно очень хорошо.

На вопросы мои, о том, откуда она и как ее зовут, девушка ответила мне, что ее зовут Мальва, сама она родом откуда-то с южных островов Атлантики, что принадлежат Великобритании.

Я напоил девушку водой из ручья. Кормил ее моллюсками, затем вынул из коробки остатки пищевых запасов от повара Джо, который, скорее всего, погиб, как и весь мой экипаж «Синей птицы».

Пришлось еще натаскать еще из джунглей камышовой растительности, чтобы обеспечить себе ложе. Свою «кровать» я отдал Мальве. Думаю, она будет довольна.

День тридцать четвертый

Я проснулся сегодня с осознанием того, что я уже более не один тут. Перестал сразу разговаривать сам с собой и вообще бросать в пустоту какие-либо реплики-мысли. Все изменилось. Теперь я не один на этом острове. Со мной была Мальва. Она не похожа на англичанку. Скорее француженка по корням. У нее красивые утонченные черты лица, бледнолицая, белокурые волосы и сама она хрупкая девушка, что просто чудо, что она выжила после шторма.

Конец ознакомительного фрагмента.