Хостел

Андрей Меньшиков, 2021

Они приезжают, чтобы уехать через несколько часов или дней. Молодые, старые, девушки и парни, скучные и интересные, но ты… ты останешься тут день за днём, месяц за месяцем. Вечный пассажир, странник, сторонний наблюдатель, которому всё равно, кто отсюда уедет, ведь завтра хостел снова будет полон. Но не все пройдут мимо, кто-то станет дорог, и ты поймёшь, что тоже часть этого хаотичного мира, что это и есть твоя жизнь, в которой есть всё: любовь и равнодушие, дружба и предательство… Но всё пройдет. Те, кого ты любил, станут чужими, а от любви останется лишь один только грубый секс. Ну а после начнётся новый цикл: новые жильцы, новые отношения, новые надежды на любовь. Так устроена моя жизнь. То, что для всех попутная станция, для меня – мой дом, моя вселенная, мой хостел. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации. Содержит нецензурную брань.

1

Я свободен. Ветер в Москве был холодный, и особенно мерзли руки, но это не могло меня огорчить теперь, когда всего пару часов назад я сошел с дембельского поезда. Воинские билеты были куплены с пересадками, так что мне предстояло провести здесь еще несколько часов перед отправкой к конечной цели — в Санкт-Петербург.

Первым делом предстояло связаться с Серым — моим другом и одноклассником. До отправки в армию я около полугода жил в одной комнате с ним, его девушкой и ее ребенком, так что он был единственным, кто мог позаботиться о сохранности моих вещей и документов.

Я был в Питере на следующее утро, часов в 5 или 6 утра. За полдня я успел устроиться на работу и заселиться в недорогой хостел недалеко от Невского проспекта.

Хостел представлял собой гигантскую квартиру на последнем этаже пятиэтажки в центре города. Делился хостел на 2 этажа. На первом этаже располагались ванная, туалет, кухня с телевизором, служившая также и гостиной, и четыре номера, в одном из которых, самом дешевом, поселился я. На втором этаже располагались душ, туалет, комната администратора и три дорогих двуспальных номера. Я решил остаться здесь как минимум на несколько месяцев, так что сразу оплатил за месяц, чтобы получить скидку.

Работать я устроился кассиром в магазинчик недалеко от хостела, разместивший объявление на входной двери. Сообщив, что пришел по поводу вакансии, я зашел в подсобные помещения. Директором оказалась молоденькая девушка полуазиатской внешности. Первые несколько секунд я стоял в смятении: она шепелявила настолько сильно, что мне стоило огромных усилий, чтобы не выдать своего замешательства. После недолгих расспросов об опыте работы мне выписали пропуск для поездки в офис, и через 2-3 дня я отработал первую 12-часовую смену.

Один из минусов моей службы в армии — появление проблем с зубами. В один из выходных дней я отправился в бюджетную клинику на Васильевском острове, где работала одна хорошая знакомая. До зарплаты было далеко, поэтому я решил отправиться туда пешком. Шел я довольно медленно, разглядывая каждый дом, и искренне наслаждался тем, что я видел. Люблю Санкт-Петербург. За архитектуру домов центра, за мосты, мостики, грандиозные храмы, за особую культуру его жителей, как местных, так и приезжих. Перейдя через мост, я понял, что не помню наверняка, на каком перекрестке должен повернуть. Поплутав около получаса, я все-таки пришел к нужному повороту и вскоре добрался до клиники. Мне поставили временную пломбу и назначили время и день следующего приема.

Обратно я решил пройтись другой дорогой. Бездумно поворачивая на перекрестках, я забрел в совсем незнакомые места. Здесь находились заброшенные здания фабричного вида, обнесенные кирпичной стеной с колючей проволокой. Мое внимание привлекли ветви яблони, свисавшие через стену. Тут же находился столб с табличкой автобусной остановки. Я прочел надпись: “Балтийский завод”. Опираясь попеременно то на столб, то на выступы кирпичной стены, я взобрался на нее и набрал полные карманы яблок. Яблоки были хорошего сорта. Они походили на Гренни Смит: такая же гладкая кожица и едва заметная вытянутость формы. Я решил наведаться на эту яблоню еще раз, когда снова пойду к стоматологу.

На кухне хостела праздно проводил время Непризнанный Поэт. Ему было лет около сорока, но вел он себя так, словно ему было двадцать с небольшим. Любил выпить, а выпив, начинал несносно петь и декламировать режущие слух, отвратительно вульгарные стихи. У него были длинные волосы, которые он, по его утверждению, не стриг ни разу в жизни. Твердо убежденный, что все вокруг жили неправильно, только он, по его мнению, заслуживал нормального отношения как истинный бунтарь, не предавший свои идеалы. Как ни странно, я был тем исключительным человеком, к которому он относился с симпатией.

— Что это у тебя, яблоки? — удивленно воскликнул он, выпучив на меня уже пьяноватые к вечеру глаза.

— Сорвал с дерева на Васильевском острове, — ответил я.

— Андрюха, не могу поверить своим глазам. Я просто в восторге! Такие вот люди, как ты, и спасут наш ущербный, катящийся в бездну мир. Когда я еще увижу в Питере человека настолько простого, чтобы залезть на дерево и нарвать себе яблок?

— Думаю, ты все усложняешь. Мне просто хотелось есть, — решил охладить я его взбудораженный алкоголем разум.

Непризнанный Поэт явно был в хорошем настроении. От администратора я узнал, что он скоро переедет на квартиру, ради покупки которой без отпуска и выходных проработал двенадцать лет. Пожалуй, я на такое не способен.