Среди индейцев Западной и Северо-Западной Амазонии

Андрей Матусовский

Книга «Среди индейцев Западной и Северо-Западной Амазонии» продолжает серию научно-популярных книг «У индейцев в лесах Амазонки и Ориноко». Она написана на основе полевых материалов экспедиций 2007, 2009, 2014 и 2015 годов к индейцам бора, ягуа, барасана, татуйо, юкуна и матапи, расселенных в перуанской, эквадорской и колумбийской Амазонии.

Глава I. В стране слез и надежд, или Путешествие на северо-восток Перу

Ночная жизнь

Я сидел с индейцами бора, входящими в группу народов уитото, у горящего костра в кромешной ночной тьме среди перуанской сельвы. Бора рассказывали мне свои легенды, со всех сторон нас окружали густые бесконечные джунгли. Я был на их территории.

— Мы сейчас находимся с тобой на наших охотничьих угодьях, — говорит сидящий напротив меня у костра бора.

Бора знают, где в определенных местах леса обитает наибольшее количество диких животных. В среднем течении неприметного левого притока реки Ампияку, в свою очередь впадающей в Амазонку, — это глубокие овраги, поросшие густым лесом, которые бора на испанский манер называют кольпа. Костер нашего ночного лагеря горит на кромке одного из таких оврагов, немного поодаль от спуска в него. Внизу в кольпа протекает извилистый ручей, к которому ночью приходят различные животные.

Джунгли оживают ночью.

Поэтому в кольпе бора охотятся ночью, находясь долгое время в засаде и дожидаясь приходящих сюда зверей. Тотчас же, как услышат характерный шорох в темноте, светят в ту сторону фонарем и, завидев пару красных глаз, сразу же производят из ружья выстрел. Раньше была духовая трубка с отравленными кураре стрелами — сейчас ружье.

— В кольпе живут не только животные, но и очень грозный и серьезный дух — Ямэ Нимыэйхэ, коротко, чтобы тебе было легче запомнить, мы называем его Нимы’э, — продолжает свой рассказ мой проводник-бора. — Некоторые люди могут перевоплощаться в лесных духов. Я знаю случай, когда тридцать пять лет назад один бора сидел в засаде ночью в кольпе. Вдруг в темноте в глубине леса послышался шорох какого-то животного, и охотник увидел свет электрического фонаря. Это было какое-то животное с фонарем! Когда оно совсем приблизилось, и растерявшийся бора уже готов был стрелять в него, мнимый зверь неожиданно на его глазах превратился в человека, который подошел к нему.

Испытывая неподдельный страх и благоговение перед Ямэ Нимыэйхэ, индейцы перед охотой в кольпе обязательно оставляют духу небольшое подношение в виде какого-либо алкогольного напитка, продуктов или табака.

Бора верят, что по протоптанным лесным тропинкам ночью бродят неуспокоившиеся души умерших людей. Поэтому они никогда не разбивают ночной лагерь на такой тропе — бродящие по ним души умерших могут забрать с собой и душу живого человека.

— Когда убивали большую анаконду, она извивалась, билась — так образовались реки, вот почему все они на нашей земле такие извилистые, — пересказывает мне легенду своего народа о происхождении мира проводник-бора. — Все народы пришли есть большую анаконду, и бора досталась ее главная, центральная часть. Многие разные народы присутствовали тогда на этом пиршестве, все они говорили каждый на своем языке…, и потом они разбрелись по миру.

Мне приятно слышать, что современные бора не забыли свои древние легенды и с удовольствием и, главное, со знанием дела их рассказывают.

Внезапно мое блаженное состояние полевой этнографической исследовательской удовлетворенности рассеивают сами индейцы.

— Да, кстати, в сельве очень много ядовитых змей. Но среди прочих, мы особенно боимся одну ядовитую змею, которую называем шешупе. Это очень опасная змея. У нее сильнодействующий яд, длинные зубы и очень сильная хватка. Она может не только прокусить резиновый сапог, но и порвать его. Когда шешупе наносит укус, то еще на несколько сантиметров продирает своими зубами мышцу, чтобы как можно глубже впрыснуть свой смертоносный яд. А опасна она потому, что ночью в сельве реагирует на свет фонаря или костра и ползет к источнику света, атакуя того, кто находится с ним рядом. Мы, например, идя в лес ночью, либо вообще обходимся без фонаря, полагаясь на сияние звезд и луны, либо берем с собой сразу два фонаря. Завидев приближающуюся шешупе, мы сразу же бросаем один фонарь и быстро бежим прочь от этого места. Отбегаем на несколько десятков метров и лишь потом включаем второй фонарь.

Следом я узнаю — после укуса шешупе, если не оказать своевременную квалифицированную медицинскую помощь, взрослый человек умирает через один час пятнадцать минут.

Мне так и не удалось до конца выяснить, о каком виде змеи шла речь. Но скорее всего, бора рассказывали о бушмейстере.

Бушмейстер или сурукуку (Lachesis mutus) достигает в длину трех метров шестидесяти сантиметров, обитает в густых тропических лесах; распространен от Никарагуа до Боливии и юго-восточной Бразилии. Бушмейстер имеет рупные ядовитые железы, длина клыков достигает двух с половиной сантиметров.

— Ладно, Андрей, мы засиделись, пора охотиться. Ты идешь с нами на охоту? Фонарь брать не будем. Пойдем в полной тишине вот по этой тропе, огибающей кольпу, и как только увидим красные точки — глаза — сразу же стреляем. Ты идешь с нами?

Я машинально выстраиваю в голове логическую цепочку: ночь в джунглях — мы уже несколько часов у костра — на охоту в кромешную темноту без фонаря — шешупе — один час пятнадцать минут.

— Нет, я, пожалуй, полезу в свой гамак спать, не пойду я с вами на охоту, — отвечаю им.

Перед тем как покинуть лагерь, организованный для ночевки в сельве, согласно традиции бора, ему обязательно надо присвоить свое особенное имя и как-то это отметить. В дальнейшем данное лагерю имя будет служить ориентиром места для бора. Мы называем нашу стоянку «Лагерем счастливой ночевки». Один из индейцев вырезает ножом это название испанскими словами на стволе большого дерева, и мы покидаем наш ночной бивуак.

Бора очень трепетно относятся к своему лесу, я бы даже сказал, с определенной долей поэтики.

— Посмотри, какой замечательный лес вокруг, — восклицает идущий с нами глава местной общины бора, — как в нем здорово находиться, какие красивые вокруг деревья. Мне нравится здесь быть, тут мне хорошо. — Говоря это, он пыхтит изо рта зеленоватым порошком маании, придающим ему дополнительные силы и приглушающим чувство голода, который он положил себе в рот специально для похода по джунглям.

Трагическое прошлое маленького народа

В лесу, в двух совершенно глухих, никак не расчищенных местах джунглей, мы наталкиваемся на стопку явно специально подготовленных досок. Мои опасения о присутствии в этом отдаленном углу джунглей нелегальных лесозаготовителей очень быстро развеивают сами бора. Оказывается, они иногда напиливают несколько досок из наиболее ценных пород деревьев, чтобы затем с большим трудом вынести их на себе из леса на продажу и заработать хоть какие-то деньги.

Ымопа — проводник экспедиции

Леса, в которых я сейчас нахожусь, богаты не только деревьями ценных пород древесины, но и легендарными каучуконосными деревьями. Поэтому в конце XIX — начале ХХ века здесь вспыхнул печально известный каучуковый бум, сыгравший трагическую роль в судьбе всех индейских групп, населявших к тому времени этот регион.

Оставил он свой неизгладимый след и в умах бора. Как они сами рассказывают, пришлые хозяева каучуковых плантаций превратили их практически в рабов, заставляя целыми днями собирать в лесах ценнейший природный продукт. Существовала дневная норма по сбору каучука, которую обязан был выполнить каждый индеец. В случае невыполнения нормы следовало жестокое наказание. В сознании бора сохранилась память о случаях, когда их просто убивали ради забавы.

Малока бора в поселке Пебас

Конструкции малоки крепят лианами

Конек крыши малоки

Свод малоки

Особенно в этом «преуспел» некий Хулио Оран, для бора его имя — синоним порабощения, угнетения и геноцида. Бора хорошо помнят, что у Хулио Орана и его людей было жестокое развлечение: напившись, эти нелюди начинали стрелять в бора в упор из ружей, предварительно выстроив индейцев в ряд по тридцать человек. У матерей вырывали из рук младенцев и, держа их за ноги, с размаху разбивали их головы о стволы деревьев.

Как говорят бора, до времен геноцида существовало как минимум три крупных деревни, в которых в общей сложности проживало более трех тысяч человек. К 20-м годам ХХ века многие группы уитото, в том числе и бора, фактически стояли на грани физического уничтожения.

Не выдержав рабского обращения, убегая, спасаясь от эксплуатации и физического уничтожения, племена уитото стали переселяться с родных земель в другие области, подальше от ненавистных угнетателей. Включились в этот процесс и индейцы бора. Так большая часть бора переселились из Колумбии, из междуречья Путумайо и Какеты, исконной территории своего проживания, в Перу, в район севернее Амазонки.

— Ответьте мне, — спрашиваю я бора, — не сохранилось ли у вас после таких ужасов и бед озлобления на всех белых?

— Нет. Иначе бы вы тут уже не сидели. Мы бы вас тогда давно съели, — смеются они в ответ.

Их смех имеет под собой основание. Еще до 20-х годов ХХ века бора, убивая своих врагов, так же, как и другие уитото, съедали их. На заданный мной вопрос, почему они это делали, бора просто ответили: «Ты же слабый, я убил тебя. Что же с тобой мне еще делать, как не съесть тебя».

Подверженные депрессии, находящиеся на грани физического уничтожения, в 20—30-е годы ХХ века бора стали отходить от некоторых исконных традиций.

Перед тем как листья пальмы станут крышей, их складывают пополам и высушивают на солнце

Заготовки для будущей крыши

Внутренний вид крыши малоки

Агуахе, живущие надеждой

Индейцы бора рода пальмы агуахе (Mauritia flexuosa), одного из двадцати родов бора, гостеприимно предоставившие нам ночлег в своей малоке — большом общинном доме (на языке бора малока называется бааэха), спасаясь бегством от рабства на каучуковых плантациях, обосновались в 1945 году на небольшом притоке реки Ампияку, бежав с территории Колумбии, где они жили раньше. В 1950-х годах земли, на которых осели бора рода агуахе, были официально признаны за ними перуанским правительством. В надежде на счастливую жизнь на холме, возвышающемся над рекой, они построили новую малоку — вокруг нее в последующие годы вырос поселок с символическим названием Новый свет. Благодаря правительственной поддержке и последовавшей за ней в 1979 году аграрной индейской реформе, в Новом свете появились школа, крохотная больница и церковь, представляющая собой дощатую лачугу. В местной школе работает учитель бора, ведущий преподавание как на родном языке, так и на испанском. Сейчас в Новом свете проживает около пятисот человек: большинство — индейцы бора, остальные — индейцы уитото.

Щелевые барабаны бора

Каучуковая колотушка для щелевых барабанов

Звуковое приспособление

Несмотря на существенные изменения, произошедшие за последние десятилетия в их быту, все жители поселка продолжают вести традиционный образ жизни: занимаются подсечно-огневым земледелием, охотой и рыбалкой. Людей много — поэтому рыбу в реке ловят сетями, а на охоту ходят с ружьями, а не с духовыми трубками или луком и стрелами.

К бора группы агуахе нас привел наш проводник — индеец бора по имени Ымопа (с языка бора его имя переводится как обезьяна), сопровождающий нас от Икитоса — административного центра региона Лорето. Он также принадлежит к роду агуахе, но его семейство уже давно переселилось гораздо выше вверх по Амазонке, на ее левый приток — реку Момон.

За все время нашей экспедиции никто из индейцев, кроме Ымопы, соблюдая верность своим традициям, так и не назвал нам своих настоящих индейских имен.

Представляется христианским именем Мануэль и глава рода агуахе. Согласно обычаю, при нашем входе в малоку он начинает отбивать в честь гостей приветственный ритм на барабанах мангуаре — так на языке лингва жерал в междуречье Какеты — Амазонки обозначают большие щелевые барабаны — характерный предмет традиционной культуры индейских групп региона, на языке бора они называются куму или куумува.

Лингва жерал — «обобщенный язык», игравший роль лингва франка в южноамериканских колониях Испании и Португалии, был создан в XVI веке миссионерами-иезуитами на основе местных индейских языков, относящихся к языковой семье тупи-гуарани, со значительными романскими, а позднее африканскими лексическими заимствованиями. Наиболее активное использование лингва жерал приходится на XVI — XVIII века. Он был распространен на обширной территории юго-запада Венесуэлы, северо-запада Бразилии, востока и юго-востока Колумбии, от верховьев Риу-Негру до берегов Амазонки. Сегодня лингва жерал не имеет столь широкого бытования по причине ассимиляции индейских групп и знания ими испанского и португальского языков.

Его бытование сильно разнится в зависимости от конкретного региона. Наиболее активными пользователями лингва жерал являются индейские группы, расселенные на юго-западе Венесуэлы и северо-западе Бразилии, где он используется индейцами для общения как внутри сообществ, так и в качестве языка межгрупповой коммуникации. В междуречье Ваупес — Какеты лингва жерал не используется в качестве полноценного языка общения, ни одна из индейских групп региона не владеет им в полной мере. Однако в обороте здесь находятся многочисленные идиомы из лингва жерал, понятные представителям всех индейских групп и метисному населению.

Междуречье Какеты — Амазонки является периферией распространения языка лингва жерал.

— Вообще-то, на языке бора вождь называется авьехыбе, — говорит он, — но мне больше нравится испанское слово курака. Зовите меня курака Мануэль.

Мануэль светится от радости — в его дом пришли гости. Неожиданно после того, как мы присели с ним на низких деревянных скамеечках около барабанов мангуаре, Мануэль начинает рассказывать мне историю своей жизни.

В составе родного рода он пришел на эти земли несколько десятилетий назад. Агуахе тут очень понравилось, и они сразу решили заложить здесь новую малоку. Малока, в которой мы сейчас находимся, как раз и есть то первое строение.

Постройка новой малоки одновременно сложная церемония и многовековая традиция. Ее строительство сопряжено с одним из важнейших в традиционной культуре бора праздников — баг’ха — праздником инаугурации малоки. Баг’ха состоит из нескольких ритуалов: первый из них — строительство крыши, второй — возведение стен, третий — раскрашивание несущих опорных столбов. Это запоминающееся событие в жизни общины, объединяющее радость от обретения нового дома и демонстрацию единение группы.

Возведение малоки — тяжелое и трудоемкое занятие, поэтому в ее строительстве, как предписывают древние правила, принимают участие все члены группы. Так строилось и нынешнее жилище Мануэля.

Наиболее сложная часть работы — установка массивных опорных столбов. У измученных постоянными притеснениями и бегством агуахе случилось еще одно несчастье, судьба словно испытывала их на прочность и верность традициям. В только что построенной малоке случился пожар. Как ни старались бора потушить огонь, спасти удалось лишь часть строения и самое ценное — священные барабаны кууму.

В каждой малоке бора справа от входа обязательно — это древний обычай — устанавливают барабаны кууму, представляющие собой два полых бревна, подвешенных на лианах между вкопанными в землю столбами. По барабанам бьют специальными колотушками, имеющими головки, изготовленные из каучука. На одном барабане отбивают основной ритм, на другом — вспомогательный. Ритмы не повторяются, каждый из них несет определенную информационную нагрузку. Барабаны кууму бора используют для передачи информации на расстояние и в наши дни.

Мануэль говорит, что голос кууму слышен на расстоянии в двадцать километров. Для бора все очевидно: если в малоке нет священных барабанов — значит, нет рода. Вот почему в тот пожар они первым делом спасли кууму.

— Этим барабанам, которые ты сейчас видишь, — с гордостью говорит Мануэль, — около пятидесяти лет, они как раз сохранились с тех времен. Еще тогда удалось спасти вон те два опорных столба, — показывает он, — и мы вновь заново построили этот дом. Я очень люблю свою малоку.

Традиционная малока индейцев бора имеет округлую форму с крышей, крытой пальмовыми листьями, не доходящей до земли около метра.

Сидящий рядом с нами Ымопа, не перебивая кураку, внимательно и с интересом слушает его рассказ.

Листья коки

Высушивание листьев коки

Высушенные листья Cecropia peltata, используемые для приготовления маании

Пепел от сгоревших листьев Cecropia peltata перемешивают с растолченными листьями коки

Маании

Прабабушка Ымопы — старейшая из бора

Апых’ко — праздник приема гостей в Новом свете

Маски бора, развешенные на опорных столбах барабанов кууму

Антропоморфная маска

Антропоморфная маска

Головное украшение из перьев

Головное украшение из перьев

Традиционная керамика бора

Кавана — сладкий напиток, по вкусу напоминающий кисель

Маниок — основной продукт питания индейцев Амазонии и Оринокии. Перед употреблением в пищу из клубней маниока необходимо удалить содержащиеся в нем токсины. Для этого бора заворачивают растертую маниоковую массу в длинную циновку.

Скрученная циновка выполняет функцию пресса, через который проливается вода, вместе с которой из маниоковой массы вымываются токсины

Женщина бора с деревянным челноком, используемым для плетения гамака

Нити гамака, скрученные из волокон пальмы чамбиры (Astrocaryum chambira)

Охотничьи трофеи бора

Маленький кайман

Олень

Эта жаба жила вместе с людьми и ловила в их жилище москитов, переносчиков опасных тропических заболеваний

Вид на реку Ампияку в районе Пебаса

Дождь над джунглями

Интерьер малоки бора в Пебасе

Участник апых’ко в Пебасе

Старейшины бора

Участницы апых’ко в Пебасе

Женский танец

— А его тетка была очень деятельная и инициативная, — продолжает Мануэль, указывая на Ымопу, — она разведала, где можно лучше прокормиться и заработать, и перебралась со своим семейством и еще частью бора на реку Момон, поближе к Икитосу, к большой реке. Сейчас на реке Момон стоит несколько деревень бора.

Согласно традиции бора основать новую деревню может только авьехыбе. Его власть — наследственная, передается по мужской линии от отца к сыну.

Когда агуахе, бежав от преследований хозяев каучуковых плантаций, обосновались в бассейне реки Ампияку, Мануэль был совсем молодым человеком. Его отца убили в Колумбии, и перенять в полном объеме знания авьехыбе Мануэль попросту не успел. Как говорит Мануэль, он тогда и не стремился стать главой агухе, потому что находился в глубочайшей депрессии, и ему не до чего не было дела. Так что строительство этой малоки у местных бора действительно явилось настоящим испытанием судьбы и величайшей не только физической, но и психологической работой. Однако старики решили, что агуахе не могут быть без авьехыбе. Они пришли к молодому Мануэлю и объявили ему, что не следует нарушать древнее правило — он должен быть их главой.

— Старейшины стали обучать меня обычаям нашего народа, рассказывали, что должен делать и как поступать настоящий авьехыбе. Так я и стал куракой, — завершает свой рассказ Мануэль.

По традиционным для бора законам гостеприимства, подразумевающим, что вас приглашают зайти в малоку, быть гостем, индейцы предлагают нам порошок из листьев коки (Erythroxylum coca) — маании.

Церемонии с листьями коки являются для коренных жителей Амазонии частью их традиционной культуры. В России лист коки входит в список запрещенных наркотических средств. Автор книги обращает на это внимание и не рекомендует употребление листьев коки.

Как готовят маании, мне довелось наблюдать несколькими днями ранее, когда мы гостили у бора на реке Момон, в малоке отца Ымопы.

Маании включает несколько ингредиентов, не только листья коки.

Из табачных листьев делают настойку, которую процеживают через специальный фильтр, представляющий собой свернутый в конус пальмовый лист, наполненный землей и закрепленный в вертикальном положении между двумя палками. Профильтрованную табачную настойку томят на медленном огне, в результате чего она становится густой маслянистой массой, после чего в нее добавляют немного соли.

Свежие листья коки кладут в большой алюминиевый котелок, который устанавливают над огнем. Постоянно помешивая, листья коки высушивают. Затем их кладут в высокую узкую деревянную ступку и тщательно перемалывают до порошкообразного состояния.

Большую охапку заранее высушенных листьев растения определенного вида, чье название мне так и не удалось узнать (тут я позволю себе сохранить тайну, разгадку которой читатель найдет в четвертой главе; как я писал в предисловии, в экспедиции 2007 года я еще не обладал столь обширными знаниями относительно культуры индейских этнических групп междуречья Ваупес — Амазонка), сжигают. Пепел от них тщательно перемешивают с перемолотыми в порошок листьями коки. В итоге получается коричневато-зеленая смесь, называемая бора маании, которую просеивают через сетку, доводя ее, по сути дела, до консистенции пыли.

Непосредственно перед употреблением маании в рот кладут немного смолы, получившейся из табачной настойки и соли, после этого между нижней губой и зубами помещают маании. Этот горький неприятный на вкус порошок не съедают сразу, а постепенно сглатывают вместе со слюной отделяющийся сок.

Маании притупляет чувство голода, повышает работоспособность. Принявший маании способен долго не спать и не есть. Как говорит Ымопа, важно правильно рассчитать порцию маании. Если она была слишком велика, человек может просто упасть и пролежать, не двигаясь, в бессознательном состоянии до следующего дня. Отправляясь в джунгли, бора кладут в рот немного маании, что позволяет им долго, не уставая, идти по лесу.

Сейчас в лесах правит не каучук, а кокаин

Идя в дальнюю деревню бора Новый свет на реку Ампияку, расположенную всего в нескольких десятках километров от границы с Колумбией, мы имели серьезные опасения встретить там боевиков повстанческой группировки Революционных вооруженных сил Колумбии — Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia (FARC). ФАРК осуществляет свою деятельность, с оружием в руках отстаивая перед колумбийским правительством свои оппозиционные, явно размытые, леворадикальные политические взгляды, при этом контролируя весь процесс производства и сбыта кокаина в местных лесах. У нас существовала информация, что бойцы ФАРК, переходя пограничную реку Путумайо, иногда наведываются в деревню к местным бора, чтобы переждать ситуацию, когда их теснят в Колумбии правительственные части. Встреча с ними не сулила нам ничего хорошего.

— Мануэль, часто к тебе приходят повстанцы из Колумбии? — спрашиваю я авьехыбе.

— Последний раз они приходили ко мне двадцать лет назад. Тогда из леса вышел целый отряд колумбийцев, и с ними был еще один голландец. Они шли по лесу и скупали у бора листья коки, ведь у каждого нашего рода есть своя плантация коки. Я помог им. За листья они расплатились со мной американскими долларами. Заплатили хорошо — дали восемьсот долларов.

— И что ты с ними здесь в лесу делал?!

— Через какое-то время я отправился с этими деньгами в Икитос, хотел сделать покупки. Но в банке меня сразу задержали. Все доллары, которыми расплатились со мной колумбийцы, оказались фальшивыми — я же ничего в них не понимаю. В Новый свет я вернулся уже в сопровождении полиции. Она хотела найти фальшивомонетчиков. Но те уже давно скрылись в джунглях. На меня завели уголовное дело и даже хотели посадить в тюрьму в Икитосе. К счастью, поняв, что я тут ни при чем, через какое-то время полиция оставила меня в покое. С тех пор я не беру за коку доллары, а беру только перуанские соли.

— Так ты продолжаешь продавать коку?

— Да, когда нам нужны деньги, мы отправляемся продавать листья коки в колумбийский поселок Летисия, стоящий на Амазонке.

Учитель бора говорит, что бора может поехать учиться в большой город. Как правило, на учебу его отправляет община. Поэтому после обучения он должен вернуться в родную деревню. Если после учебы, на которую его командировала община, он останется жить в городе, а потом по истечении времени решит все-таки вернуться в родную деревню, он вряд ли сможет рассчитывать на помощь ее жителей.

Тайна Амазонии

Джунгли Амазонии продолжают хранить тайны. Ымопа рассказывает интересную историю, которую ему поведал его отец.

События, описанные в этой истории, произошли в 1940-х годах на территории Колумбии, где тогда еще жили бора. Девушку их клана агуахе украли индейцы, которых ни они, ни, как выяснилось позже, их соседи — знакомые им индейские группы, никогда раньше не видели и даже не подозревали об их существовании.

Эти индейцы были очень высокого роста и имели большой размер ноги.

Бора, пытаясь спасти девушку, пустились за ними в погоню. Агуахе много дней преследовали неизвестных индейцев по джунглям, пока, наконец, не настигли похитителей в их деревне.

Неопознанные индейцы, в отличие от других коренных групп региона, строивших жилища лишь из дерева и листьев пальмы, жили, как описывает Ымопа, в глинобитных домах. Во вражеском селении стояло два таких дома. Мужчины-воины носили своеобразные «доспехи», сделанные из коры деревьев, а в качестве оружия использовали деревянные палицы. Но бора тогда было не до этнографических исследований.

Они напали на деревню неизвестных индейцев, в которой, по их оценкам, проживало около восьмидесяти человек, в то время как военный отряд бора насчитывал пятьдесят бойцов. Во время стычки бора убили пятнадцать воинов противника, остальные жители деревни в панике убежали в лес. Бора отбили у неприятеля украденную девушку.

Со слов Ымопы, атакованное его дедами селение таинственного народа располагалось где-то на берегах реки Игарапарана, левом притоке реки Путумайо. С тех пор ни бора, ни их соседи больше никогда не видели и ничего не слышали о неизвестных индейцах, укравших у них девушку.

Возможно, потерпев жестокое поражение, в целях самосохранения они решили уйти еще дальше вглубь леса — туда, где их никто не найдет, и до сих пор проживают в колумбийских джунглях в полной изоляции без каких-либо контактов с внешним миром.

Старейшая из бора

В Новом свете живет старейшая женщина бора, возраст которой, как говорят сами индейцы, не то сто два, не то сто три года — они точно и сами не знают. Ымопе она приходится прабабушкой. Пожилая женщина уже много лет как слепа и совсем не говорит по-испански. Мы общаемся с ней через переводчика, узнавая много нового и интересного из истории и культуры бора.

Как только старейшая из бора услышала русскую речь, когда мы пришли к ней в дом, она тотчас же произнесла: «Вот вы и есть те непонятные люди, собравшиеся есть большую анаконду. Вы говорите на таком странном языке».

У бора есть два больших праздника: джадико — праздник анаконды — это очень важный церемониал, во время его проведения бора провозглашают имя нового авьехыбе; второй — баг’ха — праздник инаугурации малоки.

Бора, как все индейские этнические группы Западной и Северо-Западной Амазонии, выделяют период созревания плодов персиковой пальмы (Guilielma speciosa Mart.), которую они называют пейхуайо. В этот период индейцы Западной и Северо-Западной Амазонии проводят наибольшее количество праздников, во время которых пьют чичу и устраивают танцы в масках, изображающих животных, птиц, насекомых и рыб, населяющих окружающий людей мир. В основном это праздник, связанный с развлечениями (так я записал в 2007 году со слов информанта, не понимая тогда, какую важную роль праздник масок играет в культуре индейских этнических групп Западной и Северо-Западной Амазонии; о символизме праздника масок вы узнаете, прочитав четвертую и пятую главы книги).

Есть и другие, менее значимые праздники, такие как апых’ко — праздник приема гостей — тот, что нам устроили агуахе к нашему приходу. Во время апых’ко гостю предлагают маании — это как пригласительный билет. Если бора приподносят вам маании, значит, индейцы ждут вас, рады вас видеть. Созывая гостей, бьют в барабаны кууму. К их приходу готовят много еды и чичи.

Во время праздника ванганы — праздника свиньи — также устраивают танцы в масках, изображающих пекари.

У бора существует несколько видов танцев: танец цапли, танец инаугурации малоки, танец анаконды и ряд других.

Раньше мужчины и женщины украшали себя, вставляя в проколотые мочки ушей яркие перья или гирлянды из различных семян, которые побрякивали во время танца, задавая ритм, а в отверстие в носовой перегородке — тонкую деревянную палочку. Как говорят сами бора, последние старики, носившие подобные традиционные атрибуты, умерли всего пять—семь лет назад.

Бабушке определенно приятно, что с ней говорят пришлые люди, ведь большую часть времени она сидит в своей комнате, почти ни с кем не общаясь.

— Что представляет из себя традиционная религия бора? — спрашиваю я ее.

— Изначально было два высших существа — одно из них живет в барабанах кууму, второе — в опорных столбах, поддерживающих малоку, — отвечает она.

Старая женщина затрудняется четко сформулировать, в каком же образе предстает у бора высшее божество. Немного подумав, высшее божество и она, и сидящие рядом с ней другие бора обозначают как некую универсальную субстанцию, имеющее имя Нимы’э и объединяющую воедино духа барабанов кууму и духа опорных столбов малоки. При этом Нимы’э не отождествляется ими с кем-либо конкретно из этих двух персонажей.

— Ямэ Нимыэйхэ — верховное божество бора, — наконец резюмируют индейцы.

— У нас всегда существовали только три этих божества. Поэтому мы так спокойно относимся к соседству христианской церкви — у нас всегда был бог, — как-то не то хвастливо, не то примирительно говорят бора.

— Куда после смерти уходит человек? — задаю я новый вопрос.

— Мы даже не знали, есть ли у нас дух, который может куда-то идти. Человек, когда умирает, он заканчивает свою судьбу в земле.

— Ну, хорошо, может ли бора после смерти заново переродиться, стать кем-то другим?

— Нет. Такого не может быть.

— Дали ли боги бора вам какие-либо знания, заповеди, законы?

— Мы непременно получали помощь, когда взывали к Нимы’э. Да, Нимы’э установило для бора законы, нужно было очень преданно выполнять все наставления этого божества — бора не может быть вором или лжецом, не должен лениться, если ты ешь, и к тебе кто-то пришел, — следует предложить ему поесть. Есть и другое правило — никогда не изменять своему супругу или жене.

Ымопа смеется: «Нимы’э-то нам сказало, но часто у бора так: обычно нам в одно ухо влетало, а из другого тут же вылетало».

Первый созревший ананас с плантации обязательно должна была снять женщина. Из ананасов женщины приготавливали кавану — сладкий освежающий напиток, по вкусу напоминающий кисель, — подношение Нимы’э. В центре малоки в честь Нимы’э присутствующие на церемонии распивали кавану. Первый глоток делал авьехыбе.

— Вот, Нимы’э, мы собрали то, что у нас есть, — это самое лучшее, мы отдаем его тебе, позаботься о том, чтобы у нас вновь был хороший урожай, — обращался глава малоки к Нимы’э.

В дар Нимы’э подносили любой первый созревший фрукт, культивируемый бора.

Прабабушка Ымопы подтверждает — да, раньше бора съедали своего убитого врага. Говорит, что ее деды точно участвовали в таких обрядах. Она — нет, поскольку родилась практически рабой хозяев каучуковых плантаций, а ее народ уже тогда утратил многие древние традиции.

Если ребенок не слушался своих родителей, они могли отстегать его хворостиной. Таким же образом муж волен был поступить со своей женой.

У бора развито плетение. В сельве они быстро сплетают из листьев заслон от дождя, в деревнях из волокон пальмы чамбиры (Astrocaryum chambira) изготавливают гамаки.

В качестве оружия в прежние времена бора использовали лук со стрелами и духовую трубку с отравленными кураре стрелами. Сегодня эти типы традиционного оружия почти полностью вытеснены огнестрельным, едва ли где в деревнях бора найдутся луки со стрелами и духовые трубки.

Пришло время покинуть Новый свет. Перед уходом преподносим Мануэлю подарки. Все подарки обязательно надо отдать в руки авьехыбе, дальше он их сам распределит между членами общины — это традиционная субординация бора. Однако уже в момент подношения подарков Мануэль решительно, у всех на виду, без каких-либо комплексов отсортировал для себя наиболее ценные из них. В этом деле ему активно помогала жена, с которой он также советовался, раздавая оставшиеся подарки другим членам общины.

Среди предложенных бора подарков была москитная сетка. Но поскольку бора москиты не очень докучают, они нашли ей более удачное применение.

— Будем протрясать через нее маании, — смеются мужчины.

***

Мы возвращаемся в поселок Пебас, стоящий на левом берегу Амазонки. Над рекой широкой разноцветной дугой раскинулась радуга. Ымопа вспоминает одну из легенд бора, повествующую о том, как появилась радуга.

Две сестры, спасаясь бегством от преследовавшего их недоброжелателя, достигли берега реки. Одна из них была беременной. Другая, спасая беременную сестру, встала спиной к реке и прогнулась назад, перегнувшись через всю реку и оперевшись руками о другой берег, образовав таким образом мост-переправу. Пройдя по этому мосту, и спаслась беременная сестра, а другая превратилась в радугу.

— Наши старики могут бесконечно рассказывать такие истории, — говорит Ымопа.

Население перуанского поселка Пебас насчитывает несколько тысяч человек. В его этническом составе большую долю составляют представители окрестных индейских групп: бора, окайна, ягуа, уитото. Бора живут компактно, образуя свой район на окраине поселка. Здесь на высоком холме они построили две просторные малоки. В малоках никто не живет постоянно, они выполняют роль своеобразных клубов, в которых собираются бора для проведения коллективных мероприятий. Вокруг малок стоят их прямоугольные жилища под двускатными крышами для отдельных семей. Бора Пебаса имеют своего авьехыбе.

Развешиваем свои гамаки в одной из малок и ложимся в них отдыхать. Неожиданно в малоку входит пожилая женщина бора с пакетами маниоковой крупы — фариньи, земляных орехов и маниоковыми лепешками — касабе. Она кладет еду на стол и по очереди обходит все гамаки, подходя к каждому, беря за руку и говоря: «Угощайся, поешь». Естественно, никто не может ей отказать. Ее простое, поданное от чистого сердца угощение приходится очень кстати. Сытная еда и покой в прохладной просторной малоке бора позволяют организму отдохнуть от нестерпимой жары и удушливой влажности сельвы. Я задумываюсь о судьбах индейцев перуанской Амазонии, и мне очень хочется надеяться, что когда я вернусь сюда вновь, меня по-прежнему будет ждать традиционная гостеприимная малока, обитатели которой будут счастливы и уверены в своем завтрашнем дне.

Краткий словарь бора — русский:

авьехыбе — глава малоки

апых’ко — праздник приема гостей

бааэха — малока

баг’ха — праздником инаугурации малоки

вангана — праздника свиньи

джадико — праздник анаконды

кавана — сладкое киселеобразное питье из ананасов

куму/куумува — щелевые барабаны

маании — порошок из листьев коки

ымопа — обезьяна

Ымопа — имя мужчины