Игры героев

Андрей Лавин, 2014

Что может быть круче, чем стать агентом в мире мечей и магии? А особенно, если мир этот толком не изучен и никто не знает, откуда он взялся, кто и с какой целью создал его. Преступник, провернувший не одну аферу, получает предложение, от которого не может отказаться… И погружается в таинственную виртуальную сверхреальность, имя которой – Мегалон. Теперь он – агент спецслужбы, сражающийся с колдунами и воинами, с эльфами и гноллами, он дружит с орками, грабит банки троллей, плетет интриги против могущественных магов и вступает в контакт с древними существами, стоящими у истоков мира. Он владеет магией льда и огня, хозяин легендарных клинков и смертельных заклинаний. И постепенно он понимает, что должен спасти этот мир от тех, кто послал его сюда…

Глава 2

Звук шагов разбудил меня.

Я сел, свесив ноги с кровати. В комнате больше ничего не было, просто конура три на четыре с койкой, мягкими стенами и двумя дверями. Одна, запертая, ведет в коридор, другая — в кабинку с душем и унитазом. Такой интеллигентный вариант тюремной камеры, спрятанной где-то на подземных этажах бункера АВП.

Снаружи кто-то пробежал. Потом снова — в другую сторону. Донесся женский голос, в ответ мужской гаркнул раздраженно… Ба, да это наш полковник!

Я стал натягивать кеды и закончил, когда дверь со щелчком раскрылась. В коридоре нетерпеливо переминался с ноги на ногу Кареглаз, рядом маячили двое оперов.

— Ну, что у вас стряслось? — спросил я, выпрямляясь.

— Выходи, Буров.

Лицо у него было озабоченное, нервное. Острый контраст с тем вальяжным человеком, которого я наблюдал вчера…

Он кивнул операм:

— Ведите в пересылочную, передайте Волошину. Контролировать. Скоро будут.

И ушел куда-то. Один опер — тот самый, молодой да резвый, который на крыше махал стволом, — ткнул меня в спину, показывая направление.

Авэпэшники направились следом. Впереди коридор вливался в другой, там несколько раз в обоих направлениях быстро прошли люди. Мы свернули, и вскоре молодой опер приказал:

— Лицом к стене!

— Ну, ты зверь, прям конвоир на зоне, — хмыкнул я, выполняя приказ.

— Молчать!

— Степа, усохни уже, — проворчал второй сонно. — Утомил своей резвостью.

Молодой толкнул большую овальную дверь в конце коридора, заглянул и позвал:

— Волошин!

— Входи, Буров, — добавил второй.

В центре большого гулкого зала было круглое возвышение-помост на металлических стойках, там за компьютерами сидели Игорь Волошин и еще двое в белых халатах. Электронные часы на стене показывали начало шестого утра.

Когда Волошин подошел к нам, опер сказал:

— Полковник хочет, чтоб задержанного подготовили к немедленной пересылке.

Игорь скользнул по мне равнодушным взглядом:

— Вон там медицинское кресло. Сядьте в него.

Кресло стояло возле помоста — громоздкое, с кучей всяких девайсов. Шагая к нему, я разглядывал зал. Пересылочная, да? В стене слева были закрытые решетками ниши, где виднелись высокие прозрачные цилиндры. В одном цилиндре кто-то активно шевелился — кажется, человек, но он так извивался и дергался, что больше напоминал огромную раненую сороконожку или жука.

Нас могли слышать техники у компьютеров или оставшиеся у дверей опера (молодой пристально наблюдал за каждым моим действием), и я спросил нейтрально:

— Как тебя… Волошин? Что у вас стряслось?

— Снимите одежду, — попросил он. — Всю. Положите на этот столик и сядьте.

— Зачем?

— Делай что тебе говорят! — прикрикнул молодой от двери.

Я стал неторопливо раздеваться. Волошин пояснил:

— Кресло считает ваши показания. Это может сделать и капсула, но кресло более функционально, лучше потом загрузить в капсулу данные с него.

Покосившись на ближайшую нишу с цилиндром, я сел. Кресло было глубоким и мягким.

Игорь, приставляя к моим вискам две металлические тарелки на кронштейнах, склонился ниже и едва слышно шепнул:

— У меня все готово. Поговорим в буфере. — Он коснулся пальцем своей скулы и добавил: — Дентафон.

Выпрямившись, произнес громче:

— Постарайтесь не шевелиться.

После этого Волошин воткнул в вену на моей руке иглу, от которой прозрачная трубка уходила в подлокотник. Кресло загудело. Трубка наполнилась красным, зажужжали прижатые к вискам тарелки.

В помещение вошел полковник, широкими шагами приблизился к нам.

— Мне нужно несколько минут, — сказал Волошин в ответ на его вопросительный взгляд. — Потом можем загружать его.

В кресле что-то чавкнуло, прожужжало и стихло. Отведя в стороны кронштейны с тарелками и вытащив катетер, Игорь прижал к ранке проспиртованную ватку, затем отошел к помосту с компьютерами. Кареглаз смотрел на меня. Я щелчком сбил ватку на пол и спросил:

— Что происходит?

— Мы отправляем тебя в Х-Мир прямо сейчас.

— Почему вдруг?

— Так надо.

— Да идите вы на хер, — сказал я, оскалившись. — Сверните свое «так надо» в трубочку и засуньте себе…

Должно быть, у них там и правда происходило нечто из ряда вон, потому что лицо его исказилось, он подался ко мне, упершись руками в подлокотники, навис и прошипел:

— Ты сделаешь что тебе скажут!

— А как же суд?

— Никакого суда не будет. Я закрываю дело. Мы тебя не взяли. Ты исчез для всех, точка.

— А для меня что это означает?

— Что ближайшие годы ты проведешь в Х-Мире, выполняя наши задания.

— Ближайшие годы — то есть пять лет?

Он помедлил.

— Да.

— А через пять лет?..

— Тебя выпустят. К тому времени все забудется, до тебя никому не будет дела.

Врет полковник. Они собираются сделать меня своим пожизненным рабом-шпионом… либо, если надобность отпадет, убить. Отключить жизнеобеспечение капсулы несложно.

— И ты рассказывал мне о беспределе, полковник? — спросил я. — Может, теперь еще расскажешь что-нибудь о похищении людей, шантаже и принуждении?

Раздалось пиканье, Кареглаз выпрямился, поднес руку к уху — пленочный телефон, должно быть, был вшит ему прямо в ладонь — и забормотал:

— Что? Нет, нам нужно еще… Держитесь там! Я приказываю: продержаться еще двадцать минут! Не сдавать терем! Да, мы уже начинаем. Волошин! — прокричал он в сторону помоста.

Тот сидел за компьютером, перебрасываясь быстрыми репликами с техниками. Не поднимая головы, показал рукой влево. Одна из решетчатых перегородок, закрывающих ниши в стене, поползла вбок.

— Буров, туда иди, — велел полковник.

Подойдя к нише, я заглянул в нее и сказал:

— Круто. Впервые такие капсулы вижу.

— У нас все готово. — Волошин поспешил к нам.

— Заходи в нее, — приказал полковник. — Мы отправляем тебя в «Гей, славяне!» — оттуда попадешь в Х-Мир. Там у тебя будет четкая цель.

Даже те дорогие капсулы, к которым я привык за последнее время, были, по сути, всего лишь койками-гробами. Навороченными, напичканными всякой электроникой, но — просто люльками для взрослых. Лег, закрылся, подключился… Сейчас же я видел перед собой нечто другое. И хотя Умник описывал мне капсулы нового поколения, которые использует АВП, я счел за нужное не обманывать ожидание полковника и показать удивление.

— В ней что, вертикально стоять надо? Ага, вижу, не стоять — висеть… Охренеть — аппарат.

— Эксклюзивная модель, — пояснил подошедший Волошин, когда стенка цилиндра поползла вбок, открывая проход внутрь. — В продаже таких нет.

Я пробормотал:

— Да уж понятно. И стоит, наверное, как ракета.

— Внутрь накачивается питательный гель. Он конверсирует отходы организма, омолаживает кожу, имеет другие полезные свойства. Питание внутривенно. Видите эту подпругу? Вам надо встать вот здесь…. Так, повернитесь. Теперь не шевелитесь и не мешайте.

Внутри капсулы были провода, силиконовые трубки, свисающие на гуттаперчевых ремешках чешки, большие мягкие перчатки с металлическими фрагментами в «пальцах», кабели… много чего там было. Волошин с подошедшим техником стали сноровисто вдевать меня во все это. Полковник наблюдал за нами. Наконец заговорил:

— От Пограничья ты должен идти в место под названием Зап, это возле горы. Зап… нечто вроде города.

— В мегалонском варианте, — добавил Волошин.

— Связь с тобой будет непостоянная, — продолжал Кареглаз. — Волошин, объясни.

— Через капсулу мы будем посылать модулированные сигналы в ваш слуховой центр. А в зрительном центре будет сформирован образ виртуальной клавиатуры с обратной связью. Мысленно нажимая клавиши, сможете посылать ответные сообщения. По неизвестным причинам в некоторых областях Х-Мира подобная связь не работает. Также это происходит, когда аватар находится под Сардом.

— Сард — это та каменная луна? Вы же ничего мне не успели толком объяснить.

В разговор снова вступил полковник:

— Тебе вообще лучше не попадать под Сард. Когда он зависает вверху, иногда аватары просто исчезают, а тела в капсулах впадают в кому.

— Может, он забирает к себе их, гм, души?

Волошин продолжал:

— Мы будем наблюдать за происходящим, считывая информацию с вашего зрительного центра.

И опять его прервал Кареглаз:

— Есть данные, что в Запе действует чья-то разведка. Агенты влияния, пытающиеся подчинить город и весь регион. Наш собственный агент в Запе, многого успевший добиться, недавно был убит. Ушел на респ, связь с ним прервалась, тело в коме. Ты отправишься в Зап и расследуешь, что произошло. Агент имел игровой ник Хитрый Гримли. В идеале — займешь его место и подчинишь нам Зап.

Прежде, чем на лицо надели маску, от которой к потолку капсулы шла гофрированная трубка, я спросил:

— И здесь мне предстоит провести пять лет?

— Постоянно, — ответил Волошин вместо полковника.

— Да я растением стану. Мышцы в кашу превратятся.

— В этой капсуле — нет. В ней тело двигается, повторяя движения аватара в вирте. В усеченном виде, конечно, но вместе с дополнительной стимуляцией это обеспечивает возможность длительного пребывания. По сути, в такой капсуле можно находиться всю жизнь.

«Вот только какой длины будет эта жизнь?» — хотел спросить я, но маска уже закрыла рот. Я висел в ремнях подпруги, как марионетка, которую кукловод приподнял над сценой. Или как муха в паутине. Хотя ощущения дискомфорта не было. Воздух свободно проходил через гофрированную трубку, сквозь широкие тусклые окуляры я видел людей, стоящих возле ниши. Стенка капсулы поползла обратно, закрыв проем.

Загудело, захлюпало, и сверху мимо лица протянулся толстый слизистый сгусток. Он вытягивался, подрагивая и пузырясь. Конец сгустка достиг пола капсулы и растекся густой лужей. Появились новые сталактиты, все больше, уровень слизи стал быстро расти, достиг моих ступней в чешках… Теперь целый лес прозрачных сгустков окружал меня. Температура геля была в точности как у тела, я ощущал легкое пощипывание по мере того, как он поднимался все выше.

Гель достиг лица, несколько секунд я видел зеленовато-радужную поверхность на высоте глаз, а потом он накрыл меня с головой. Стало очень тихо и глухо, как в мешке, набитом ватой. Пощипывание прекратилось. Резко потемнело — хотя я вроде бы не закрывал глаз, — и тут же исчезло ощущение собственного тела. Его просто не стало, я повис в темноте и тишине… Миг — и вокруг возникла комната. То есть кабинет: большой стол красного дерева, шкафы с книгами, кожаные корешки, благородное золотое тиснение… Тяжелая портьера закрывает окно, на подставке в углу — массивный подсвечник, в котором оплывают слезами воска высокие свечи. На столе шахматная доска, на ней черные и белые фигурки: хоббиты, гномы, эльфы, орки с гоблинами.

Синтезированный голос в голове произнес:

— Это Умник. Можешь отвечать мысленно, но нужно отчетливо проговаривать слова про себя.

Помедлив, я беззвучно сказал:

— Где я?

— В буферной зоне капсулы. Сменить оболочку буфера? Сейчас включен «Кабинет Толкиена». Я сделал семь картинок…

Комнату, озаренную мягким светом свечей, сменил зал, одна стена которого была полностью прозрачной. Сквозь нее открывался вид на заснеженные пики. В зале стояла модерновая дизайнерская мебель — сплошные изогнутые поверхности и ножки, ни одного прямого угла. На стене в рамке висела фотография лыжника.

— Это «Утро в горах», могу включить еще «Райский Сад» или…

— Прекрати! — перебил я. — Мне наплевать на твои оболочки. Где ты сейчас?

— Сижу за компьютером и настраиваю обратный сигнал, чтобы АВП могло коммутировать с тобой.

— Нашу связь не засекут?

— Я не говорю, как и ты. Артикулирую, почти не двигая челюстью. Дентафон преобразовывает колебания гортани в электрические импульсы и через капсулу передает в слуховой центр твоего мозга. Дальше информация снимается с речевого центра и идет на мой слуховой имплант.

— Сколько у нас времени?

— Десять-двенадцать минут. В игре связи поначалу не будет, но позже я налажу ее.

— Почему так срочно началась операция? Я рассчитывал еще на неделю, и вдруг эта СМС! Хорошо, что они считают, будто мои деньги до сих пор в каймановом офшоре.

— У них при очень странных обстоятельствах исчез агент, Хитрый Гримли, из-за чего полковник решил действовать немедленно.

— А этой ночью что произошло?

— Еще один кризис: кто-то пытается отбить их портал в «Гей, славянах!».

— Их портал?

Умник намеренно не ассоциировал себя с АВП. Он был фанатиком почище меня, но я посвятил себя практическим исследованиям границ и возможностей виртмиров, он же являлся теоретиком. Маньяком вирта, хакером и анархистом под личиной очкастого интеля; он ненавидел АВП, Виртпол, любые силовые структуры, их попытки поставить Вирт под тотальный контроль. При этом Умник не был, насколько я знал, членом какой-либо подпольной организации хакеров-антиглобалистов. Нет, как и я — слегка безумный одиночка со страстью к запретному, к тайнам и секретам. Мы сотрудничали уже два года. И эту операцию готовили с тех пор, как узнали про Мегалон и поняли, что хотим во что бы то ни стало проникнуть в него. Умник добывал инфу благодаря своей службе в АВП, и то, что он рассказывал про Х-Мир, мне очень нравилось. Это была зона свободы посреди империи контроля и порядка, которую воздвигали на планете спецслужбы, бюрократия и большой бизнес. Потом Умник сообщил, что АВП вышло на меня и взяло в разработку. Рано или поздно они бы меня схватили, и не было смысла уезжать из страны, прятаться за границей… В двадцать первом веке мир уменьшился, а глобальные спутниковые сети, системы слежки и наблюдения — разрослись. Корпорации, силовики и чиновники превратились в дракона, трехглавого монстра, подмявшего всю планету. Где прятаться? В джунглях Борнео, в каком-нибудь захудалом африканском поселке? И не выходить в Сеть? Для меня такая жизнь — хуже смерти.

Вскоре после того, как стало ясно, что рано или поздно меня схватят, Умник узнал про идею, возникшую в светлой голове полковника Кареглаза — использовать меня в качестве агента. Агента-раба, абсолютно послушного, ведь тело мое будет под их полным контролем. Казалось, выхода нет. Что делать, если дракон загнал тебя, безоружного и бессильного, в угол и уже разинул пасть, собираясь сожрать?

Только самому прыгнуть к нему в глотку — и выскочить через задний проход.

Этим самым «задним проходом» стала возможность сымитировать мою смерть в Мегалоне. Умник такой умник… Он нашел способ сгенерировать цепочку сигналов от сознания к телу, которая обманула бы приборы Агентства. На такой случай у них была четкая инструкция: впавшее в кому тело держали в той же капсуле, продолжая мониторить данные, еще двенадцать дней. Затем, если никаких изменений не происходило, его перемещали, не отключая от вирта, в мобильную капсулу попроще. А ту перевозили в клинику АВП — «на сохранение».

— Так что это за портал в «Гей, славянах»? — переспросил я.

Он начал издалека:

— Недавно Виртпол выпустил Особый Меморандум про объединение усилий в Мегалоне. Вроде все подписались: ЦРУ, ФСБ, АВП, Моссад… все конторы, у которых есть свои вирт-отделы. Но на практике каждый тянет в свою сторону. В Мегалоне уже активно действуют агенты нескольких спецслужб. Исходя из Меморандума, все х-порталы поставлены на учет и контролируются объединенной службой, куда входят представители основных силовых структур. Но на деле Меморандум — просто попытка Виртпола подчинить х-порталы себе. При этом каждая контора пытается заполучить «свой» портал, чтобы тайно юзать его, отправлять в Мегалон агентов, про которых не узнает Виртпол или кто-то еще. Недавно новый х-портал возник в «Гей, славянах!», прямо на одной из лесных застав Китежградского княжества. АВП сразу взяло портал под контроль, никому про него не сообщив. До этой ночи предполагалось, что про него никто не знает.

— Но ночью на заставу напали?

— Атака идет прямо сейчас. Большая ватага лесовиков, в их распоряжении бригада раскачанных кикимор и даже вий. Полковник уверен, что это акция вирт-отдела ЦРУ, хотя доказательств нет. Они уже почти ворвались на заставу. На помощь защитникам идет дружина из Китежграда, но они не успевают. Если портал будет захвачен — Агентству могут предъявить обвинение в нарушении Особого Меморандума. Либо многое потребуют за молчание. Теперь они хотят переправить тебя в Мегалон до того, как… Секунду.

Раздался шум, дентафон донес неразборчивые голоса. Дождавшись, когда они стихнут, я спросил:

— У АВП что, своих людей не нашлось? Одно дело — просто привлечь внештатника с дурной репутацией для экспедиции в Мегалон, другое — сразу поручить ему расследование пропажи агента.

— У них сейчас трудная ситуация. Трое агентов плотно завязаны на крупную операцию, связанную с китайским бот-миром в Сфере, еще целая бригада сидит под глубоким прикрытием в Киммерии. А в Запе кто-то целенаправленно работает против Агентства. Они уверены, что исчезновение Гримли — не игровая случайность, но акция конкурентов. К тому же полковник считает, что ты полностью под контролем.

— Но это не так, правильно? Успокой меня.

— Осталось три минуты до погружения. Бур, мы уже много раз говорили…

— Не ты рискуешь своей жизнью! — повысил голос я.

— Я тоже рискую. Думаешь, они оставят меня в живых, если узнают, что я работаю с тобой? Слушай внимательно, не перебивай. Как только очутишься в Мегалоне, я сдержу обещание и выведу тебя из-под контроля АВП. Программным способом создам цепочку сигналов, которая сымитирует твою смерть. Якобы в Мегалоне ты сразу погиб. И одновременно отрежу поток информации от твоего зрительного центра. Тебе останется игнорировать любые послания от Кареглаза. Вроде ты больше не воспринимаешь их. Они решат, что ты ушел на респ в неизвестную локацию, и станут дожидаться, чтобы от тебя снова пошли сигналы.

— В конце концов, решив, что от меня больше нет пользы, они могут отключить тело в капсуле, — повторил я свой старый довод.

— Бур, я гарантирую: этого не будет. Они всегда четко придерживаются инструкций. Двенадцать дней в коме — и тебя повезут в ведомственную клинику. У них давно разработана процедура транспортировки тела без отключения, с использованием модуля спутникового интернета.

— Как будто их больница не охраняется, — проворчал я, споря больше по инерции, ведь теперь это не имело смысла.

— Конечно, охраняется, но далеко не так тщательно, как бункер. Из больницы мы тебя выкрадем… — Он запнулся.

— Мы? — уточнил я после паузы. — Кто это «мы»?

Умник помолчал.

— У меня тут… найдутся помощники. О них позже.

— Говори сейчас! Не люблю непоняток.

— Расскажу потом, — твердо ответил он. — Тебе еще предстоит узнать кое о чем очень важном.

Если бы у меня сейчас было лицо — я бы нахмурился, но лицевые мышцы просто не ощущались. Впервые с момента нашего знакомства Умник дал повод усомниться в своей откровенности. Неужели я ошибся и он не такой уж одиночка? Какое вообще Игорь Волошин имеет отношение к Мегалону, о чем он не рассказывал мне?

Я собрался задать ему вопрос в лоб, но он быстро заговорил:

— Всё, я загружаю данные в зрительный центр. Отключаю оболочку буфера, чтобы сигналы не наложились.

Зал с видом на горы исчез, наступила непроглядная темнота. Слева замерцало, и во мраке проступила клавиатура. Мигнула, наливаясь светом.

— Сколько всего вы напихали в мою голову?

— Это не опасно, — заверил Умник. — Каждый такой модуль — просто небольшой клубок новых связей, вставленный в твой мозг. Клавиатура будет появляться всякий раз, когда с тобой попытаются связываться. Пока что сворачиваю… — Клавиатура исчезла, и тогда я заметил далеко впереди светящуюся точку. Единственный проблеск света в океане мрака. Возникло ощущение полета — я двигался к ней.

— Мы выводим тебя из буфера. Молчи, чтобы я успел сказать самое важное. Во-первых: Переход.

— Он невозможен, — перебил я.

— Ты не прав! — горячо возразил он, тема Перехода была его личным пунктиком. — Это возможно. Если проникнуть на Сард. Да, не удивляйся! Достоверно установлено, что два человека, попавшие туда, все еще живут в Мегалоне. Их видели там. И при этом их тела в капсулах умерли — окончательно, они отключены. О Сарде до сих пор нет никакой информации. Второе: полковник не сказал тебе всей правды про Хитрого Гримли. С его телом что-то происходит. Оно-то как раз не умерло, находится в капсуле… но такое впечатление, будто через обратную связь от сознания в Х-Мире в тело идет нечто, влияющее на него. Оно одеревенело, в нем начались странные изменения. Иногда происходят всплески активности. Похоже на то, что в вирт-мире Хитрый Гримли испытывает сильную боль. Бур, последнее! Мы мало что знаем про Мегалон, но если в этот мир не вложены миллионы часов человекотеста, в нем могут быть баги и дыры. Недокументированные особенности, возникшие сами собой. Действуй нестандартно, рви шаблоны. В последний момент неожиданно меняй решения. В Х-Мире эта тактика может дать интересный результат… Всё, пошел обратный отчет.

Точка выросла до размеров пятна и все увеличивалась.

— Значит, мне нужно проникнуть на Сард, и тогда я смогу целиком перейти в вирт? — недоверчиво спросил я. — Оцифроваться?

— Если ты действительно хочешь этого. Запомни: когда я сымитирую цепочку «смертных» сигналов, будут неприятные ощущения. Они быстро пройдут. После обязательно игнорируй сообщения из Агентства… — голос стих.

Пятно света стало белым окном, где сновали тени. Я стремительно приближался к нему. Окно надвинулось, за ним что-то горело, донесся треск и крики… На огромной скорости я влетел в свет.

* * *

«Гей, славяне!», довольно крупный, хотя и не входящий в первую пятерку виртмир, создавался на деньги олигарха Стерлингова, большого поклонника всего исконно русского. Предполагалось, что проект некоммерческий, к нему даже не подключали мультиязычный ИскИн класса «Полиглот» из тех, что в других мирах переводит с одного планетарного языка на другой. «Славяне», по мысли Стерлингова, должны были способствовать развитию патриотизма и знания отечественной истории. Это не помешало самому олигарху стать Великим Князем Киевским, владеть бесчисленными крепостными и заниматься периодическими набегами на земли печенегов и прочих нерусских, вырезая подчас целые города. В «Славянах», насчитывающих несколько миллионов регулярных пользователей, почти не было иностранцев.

Вспышка света — и я материализовался на земляной площадке возле колодезного сруба посреди большого двора. Вокруг стояли бревенчатые постройки, неподалеку высился трехэтажный терем, и все это квадратом окружали стены с башенками по углам. Две горели, между ними зиял пролом. Сквозь него во двор входил Вий — косматый двухметровый старик в набедренной повязке, смахивающий на гориллу, весь поросший черной шерстью, и с огромными слипшимися веками. Его окружали вооруженные лесовики в одежде из шкур.

Меня, судя по всему, сунули в высокоуровнего перса: тяжелая кольчуга до колен, яркие шаровары, сапоги, в руке копье, на голове шлем. Рядом у колодца присели три добрых молодца, одетых победнее, но тоже в кольчугах. У двоих были луки, они выдергивали стрелы из колчанов за спинами, привстав, стреляли в атакующих и снова прятались.

Третий дружинник, с коротким мечом, при виде меня крикнул:

— Ну ё, наконец-то!!! Данила, Егорушка — ходу!

В этот момент из-за терема показались несколько защитников во главе с богатырем на здоровенном коне. Выставив перед собой необычно длинное копье, он тяжело несся на Вия, следом мчались, подняв мечи, пешие.

Со стороны нападающих донеслись крики. Вий заворчал, разворачиваясь, его огромные веки поднялись, разлепляясь, с них закапала слизь. Темные глаза полыхнули огнем, и конник взорвался облаком крови. Вроде в него ракетой угодили… Он исчез вместе с конем в дымно-красной вспышке, а бегущих вокруг дружинников разбросало по сторонам. Некоторые вскочили, но те, что были ближе к эпицентру, на ноги так и не поднялись. Тела их начали бледнеть, исчезая. Вий шел дальше, мерно переставляя корявые ноги. Лесовики бежали к терему, из окон которого стреляли лучники.

— Бегом! — Дружинник с мечом подтолкнул меня, остальные двое уже мчались в обход постройки.

— Где портал? — крикнул я.

— В амбаре, внизу! Да не тупи ты, за мной!

Когда лучники скрылись за углом, оттуда донесся вскрик. Мечник ахнул, рванулся, опередив меня.

Обежав терем, я увидел зеленокожую уродливую девицу, всю в бородавках, с волосами-водорослями до пят. Только Кикиморы тут не хватало! Двое лучников застыли, парализованные, над их головами кружились зеленые спиральки. Кикимора двигала костлявыми руками, кастуя заклинание.

— Твою мать! — взревел дружинник, бросаясь к ней.

Под ладонями Кикиморы вспыхнул ядовито-зеленый шар, рванулся вперед и ударил одного лучника в грудь. Он мгновенно позеленел и столбом повалился на землю, начав исчезать еще в полете. Второй ядовитый шар ударил другого лучника, и Кикимора, злобно бормоча, обернулась к мечнику. Он запрыгал вокруг, нанося удары, сбивая ее каст. Кикимора поворачивалась, стараясь все время оставаться лицом к нему — наверное, при ударе сбоку или со спины урон от меча заметно возрастал.

Выставив перед собой копье, я бросился к ней. В последний миг Кикимора, почуяв неладное, повернулась — и наконечник копья угодил ей в горло у подбородка, пробил насквозь. Над Кикиморой в воздухе вспухло стилизованное изображение зеленого взрыва, в котором мелькнула надпись:

КРИТ!

Она упала. Передо мной возникло оформленное в условно древнерусском стиле, с пышными узорами, окно:

По добру бьешь, славный витязь Метаслав!

Получи пять очей в прибыток за удар славный!

Получи уровень богатырский семидесят третий!

Распредели же нонче очи характеристик, не медли.

Я отмахнулся от окна, и оно свернулось, исчезнув из вида. Дружинник уже тянул меня дальше:

— Туда давай!

За теремом был амбар — земляная насыпь с приоткрытой дверью. Спутник приостановился, пропуская меня. Раздался звонкий стук, я развернулся в дверном проеме. Дружинник качнулся вперед и припал ко мне, запрокинув голову, из спины между лопаток торчало необычно толстое древко. Что это, арбалетный болт?

— Вниз! — хрипнул он. — Дверь запри и вниз, там сразу… Просто ныряй в него…

Последние слова я едва расслышал, хотя тело в моих руках не становилось прозрачным — оно чернело, на глазах обугливаясь. Я попятился в проем. Дружинник покрылся огненными трещинами, глаза стали как два угля, из разинутого рта полился жар, и через миг тело, пыхнув роем алых искр, пеплом осыпалось на траву.

Из-за терема показался лесовик-шаман на черном коне, облаченный в медвежью шкуру (что она медвежья, было понятно по звериной голове, наброшенной как капюшон). Шаман взвел арбалет. Наконечник вложенного в него болта плевался шипучими черными искрами.

Я спиной отскочил в проем, закрыл дверь, сдвинул засов… Удар! Весь амбар содрогнулся. Арбалетный болт пробил дверь, наполовину войдя в нее, наконечник ткнул меня в живот. Я отпрянул. Больно! Кольчуга начала плавиться, дыра быстро ширилась, обнажилось тело — оно чернело, пятно гари расползалось по нему.

Осторожен будь, славный витязь Метаслав!

Ныне зараза поганая одолевает тебя!

Сей же миг противоядие прими, иначе сражен будешь смертию лютой!

Я сбежал по крутой лестнице. Внизу горели торчащие из стены факелы. Прыгающий свет озарял длинное помещение с низким земляным потолком, откуда свисали корни. Было холодно, под стенами стояли кадушки, бадьи… У дальней стены висел х-портал.

Он был густо-синий. Впервые я видел такой — просто круглая синяя дыра, выпиленная в текстурах.

Ноги подгибались, черное пятно расползалось по животу и груди, огненные трещины рассекали кожу. Двигаясь из последних сил, я стащил с головы шлем, отшвырнул его. Уже начав падать, сделал последний шаг — и завалился головой в портал.

Вспышка.