Прибытие

Андрей Коннов

Путешествие на Крайний Север, громовая поступь Соблазна, ехидные проделки полтергейста и столкновение с самим антихристом. Встреча с возможными прародителями человечества и попытка обуздать свои страхи, пока где-то в полях, наравне с ветром гуляет отряд солдат Берегини, а на Волге вершится легендарное пророчество. Необъятных историй мир приглашает Вас стать свидетелем самой необычной схватки добра и зла, которая растянется на протяжении разных рассказов и повестей. Здесь все по другому…

Соблазн

Глава I. Да или нет

— Что такое «да», а что такое «нет»? — спрашивал Ивана Демидовича Прудникова 20 мая 2004 года профессор по психологии Вениамин Жмуриков, очень умный и хороший человек, будучи в возрасте, задал молодому Ванюшке этот вопрос, с целью внятного ответа.

— Так что такое да? — спросил Жмуриков.

–…затрудняюсь, — устраиваясь в мягком кресле говорил Иван, — Ответить.

Жмуриков недовольно шмыгнул, встал из стола, и закрыл окно темно — синей занавеской. Затем он подошел к большой картине, висящей на стене, и начал всматриваться в весенний пейзаж, — А как можно объяснить соблазн? — спросил после долгого молчания Жмуриков.

–…затрудняюсь ответить. Эй, Вениамин Николаевич! — возмущенно воскликнул Иван, — Что вы меня мучаете такими вопросами?

— Мать попросила, — грустно сказал Жмуриков, садясь обратно за стол, — Ты ведь её очень сильно расстроил своим поступком.

— Я? Её? — удивленно спросил Иван, — Вчера я это сделал не специально!

— Да. Возможно. Не специально ты, конечно не специально ограбил соседа! — Жмуриков ударил кулаком по столу, — Украл у него десять тысяч рублей, разбил телевизор и ранил годовалого ребенка ножом в плечо! Не специально, он!

— А что я такого сделал?

— Да ничего! Ничего, Ваня! Просто мать ты свою пожалей! Бедная женщина всю жизнь на тебя убила, а ты! Неблагодарный!

— Да кто вам дал такое право кричать на меня! — Прудников кинул в Жмурикова книгой, лежащей на столе. Книга оказалась трехтомником по практической психологи в семьсот страниц. Жмуриков с минуты две постонал, потрогал, цел ли нос, и продолжил.

— Другой бы на моем месте скрутил тебе руки, Ваня, — грозно сказал Жмуриков, — Но я близкий друг твоей матери, я психолог, и умею себя сдерживать.

— А милиция? — спросил Прудников, — Чего же вы в милицию не заявите?

Жмуриков достал из ящика стола два пакетика с зеленым чаем. Встав, он достал две белых чашки из шкафа, включил электрический чайник. Пока вода в чайнике нагревалась, Вениамин Николаевич подошел к Ивану.

— Зачем тебе понадобились деньги соседа?

— Он лучше меня! — гаркнул Прудников, — Он выиграл лотерею в десять тысяч рублей! А мне деньги нужны, и я не собираюсь их ему отдавать!

— Зависть… Хм, все ясно, — нахмурился Жмуриков. В это время чайник пикнул, и психолог залил обе чашки кипятком. Затем сунул в них пакетики с чаем, поставил одну Ивану, а вторую себе, и сел.

— Деньги для меня способ жить и способ стать знаменитым! — мечтательно говорил Иван, — Десять тысяч рублей… У — у — у! Я ведь могу уехать из города, из этой дыры, из этой мусорки!

— Допустим, ты уедешь, — начал Жмуриков, маленькими глоточками выпивая чай, — А о матери ты подумал? Что будет с ней? Ей сейчас очень тяжело!

— Ой, бросьте Вениамин Николаевич! — смеялся Прудников, — Кому сейчас легко?

— Согласен. Далеко не каждому. Но твоя родная мать же!

— Да чихать я хотел на свою родную мать! — огрызнулся Прудников, — Я никогда её не уважал, и не собираюсь её жалеть!

Жмуриков поперхнулся чаем. Прокашлявшись, он встал из стола, и подошел к двери.

— Ваня, Ваня! — ахнув, сказал Жмуриков, — Что же ты делаешь?

— Зря вы мне помешали убить соседа! Он ведь сейчас меня ищет. А я забыл сказать маменьке, чтобы она меня не сдавала.

— Тебе надо явку с повинной писать, Ваня. С милицией шутки плохи!

Жмуриков снова сел за стол.

— Ваня, твоя мама не виновата в твоем не удачном детстве. Да, отец бросил вас в самый не подходящий момент. Но ты ведь держи злобу хотя бы на него — он далеко! Но мать то тут причем? Она последнее тратила, лишь бы сыночек ни в чем не нуждался. Ты должен её поддержать! А не свинью в лицо совать!

— Вы мне не отец, чтобы учить! — буркнул Иван.

— Но я старше тебя. Поэтому будь так добр, дослушай меня!

— Слушаюсь и повинуюсь! — насмешливо сказал Иван, махая руками.

— В семь лет ты украл две тысячи из кассы магазина. Ладно, посчитали что ты был в состоянии аффекта. Неважно, что я тогда двадцать тысяч за этот самый аффект отдал. В девять рубанул пилой по лицу своего друга. Видите ли машинку он ему не дал. Тогда уже не рубли надо было в ход совать — пацану операцию пришлось делать за границей. Еще бы — почти всю кожу содрал! Ваня, тебя не забрали в тюрьму благодаря матери своей. Она, бедняжка на коленях ползала перед родителями и перед следователем. Благо её пожалели вкупе с тобой. Ты у неё один! И ты же её предаешь. В семнадцать лет украл золотое кольцо у своей подружки. Ладно что ты его мне принес. Совесть заговорила… В восемнадцать со скинхедами дрался — троих убил, одного глаза лишил, третьему почки отбил. Год тюрьмы тебя не исправил, Ваня. Жаль. Армия тебя исправила… в худшую сторону. До сих пор не могут найти голову офицера, которого ты убил. А как насчет ограбления банка на сто миллионов долларов? Ладно хоть я тогда покойного Кардлогова попросил взятку дать властям. Тебя отмазали от доброй десятки лет тюрьмы. Дальше ты решил начать жизнь. Сейчас тебе тридцать лет. И что? У тебя нет ни одного образования, ты не закончил институт. Ты, Ваня, вырос бандитом. Которого не сажают благодаря матери, готовой себя унизить, лишь бы Ванюшку родного не забрали в тюрьму. Ты с ней не общаешься нормально. Но она тебя терпит. Я тоже. Ваня, возьмись за ум. Ты же губишь не только себя, но и мать родную. Одумайся!

— Да пошли вы, психолог! — огрызнулся Иван, — Моя жизнь — не ваша! И не вам решать, что мне делать!

Жмуриков взялся за голову.

— Ладно, — грустно сказал Жмуриков. — Так ты напишешь явку с повинной? У тебя нет другого выхода. Да или нет?

Прудников встал из стола, подошел к двери, открыл её, и оглянулся с грозным взглядом.

— Я еще раз говорю вам, — угрожающе начал Иван, — Не лезьте в мою жизнь!

— Значит нет? — с грустью спросил Жмуриков.

— Нет, — И Прудников вышел из кабинета, и быстро пошел к входной двери, — Мозги мне пудрит! — возмущенно сказал Иван, захлопывая дверь квартиры психолога.

***

Когда Прудников вернулся домой, то увидел мать, сидящую на кухне. Она вся в слезах, с розовеньким платком в руке.

— Сосед снизу наведовался? — невежливо спросил Иван.

— С милицией, — всхлипывая ответил мать.

Жанна Павловна Прудникова (в девичестве Шервудова) через месяц будет шестьдесят. В молодости она была красивой. Все мужчины сходили с ума только от одного её голоса. Выйдя замуж за Демида Прудникова, Жанна Павловна через год родила Ванюшку. Как говорили врачи: «Ясное солнце с черной луной». Что-что, а врачи оказались правы. Демид Олегович спустя три месяца после рождения Ванюшки ушел к другой, нахамив и нагрубив Жанне Павловне. Она это предательство пережила с трудом. Много пила, вошла в не очень хорошую компанию. Ванюшку туда втащила. Но во время одумавшись, Жанна Павловна ушла из этого «общества». Но ее преследовали. Тогда она продала квартиру, и переехала в городок Кинель, пригород Самарской губернии. Надеялась, жизнь нормализуется. Но… Бедность и нищета пристали к этой семье очень крепко. В отсутствие денег, нормального мужчины и друзей, Жанна Павловна познакомилась с Вениамином Жмуриковым. Хороший и порядочный, но к сожалению с семьей. При всем своем желании, Жмуриков не смог помочь Жанне Павловне. А Иван, видя общество и окружающую среду, попытался взять ситуацию в свои руки. И подняться ввысь при помощи воровства, убийств и угроз. Все это воспитало в нем алчность, откровенное нахальство и вообще, человека с больше буквы П. (в смысле Падший).

Окна дома, в котором живет Иван выходят на площадь Мира. Сам дом желтовато-оранжевый, двухэтажный. Квартира Прудниковых обветшала, потолок обваливается, стены тоже. На все призывы Ивана подчинить хоть что-нибудь, Жанна Павловна получала громкие матные и отрицательные ответы. Бралась сама. Делала. Но не крепко. Денег едва хватает на хлеб с водой, а электричество вот уже как полгода отключено за неуплату. Скоро отключат и газ, и воду и отопление. Иван украл из магазина одежды кожаную куртку и приличные джинсы. Мать надеется на милость Бога, и на то, что Иван образумится.

— Еда есть? — спросил Иван, развалившись на диване.

— Ванечка, крупа кончилась неделю назад. Хлеб тоже. Только вода из под крана, да пара засохших корочек хлеба, — вытирая слезы ответила Жанна Павловна, входя в зал.

— Отлично! — огрызнулся Иван, — Ладно, маменька, пойду грабить магазин.

Только Иван это сказал, как в дверь постучались. От стуков потолок в коридоре обсыпался, и вешалка с одеждой упала.

— Мама, если это менты, то мне придется смываться! — занервничал Прудников.

— Ванюша, куда же ты пойдешь!

— Деньги, я за деньгами!

Прудников надев куртку, открыл окно, и по веткам дерева спутился вниз. Жанна Павловна открыла дверь, и в квартиру вломилось человек пять милиционеров, с лицами танков и с соседом сзади.

— Ваш сын здесь! — громко сказал милиционер. Жанна Павловна снова зарыдала, и опустилась на пол.

***

Иван с быстро добежал до городского парка. На дворе уже без двадцати двенадцать ночи.

— Деньги, деньги, деньжатки! — мечтательно про себя говорил Иван, — Я за вами!

Прудников резко рванул с места по тропинке, ведущую к детской площадки. На детской площадке, Иван залез на горку в форме слона, и начал искать что — то под крышей. Спустя минуту, Иван начал прятать за куртку тысячные купюры в рублях. Когда все деньги оказались у него, он спрыгнул с горки, и пошел к заброшенной карусели, которая расположилась возле зарослей деревьев. Присев на карусель, Иван начал нервно оглядываться по сторонам. Когда он понял, что никого в округ нет, и за ним никто не следит, Иван принялся пересчитывать деньги.

— Привет Иван Демидович Прудников! — раздался тройной, не человеческий голос сзади.

— Кто здесь? — нервно спросил Иван, — Кто здесь?

— Дьявол, — раздался ответ, с более высокой интонацией.

— Кто? — удивленно спросил Иван, — Какой еще дьявол? Покажись, если ты есть!

И перед Иваном из под земли вынырнул огромный зверь. Острые и загнутые рога, морщинистое лицо с клыками, мускулистое тело без кожи, с бычьими хвостом и ногами. А сзади величественно на ветру покачиваются черные крылья. Потирая обросшие волосами руки, дьявол прохрипел тройным голосом: — Аль не рад меня видеть?

Иван лишь немного дернулся левой рукой, и застыл на месте. Деньги упали из его рук, а карусель невольно простонала, и накренилась в бок, утаскивая Ивана чуть левее.

— Расслабься, Иван! — хохотал дьявол, — Я тебе ничего плохого не сделаю.

— А откуда мне знать?

— Не нужно ничего знать, Ваня, — Дьявол поднял деньги, и засунул их обратно во внутренний карман куртки Прудникова.

— Помогите! Убивают! — закричал Иван.

— Тебя никто не слышит, Ваня, — спокойно сказал дьявол, — Слушай, я хочу тебе предложить работу по найму. Ты должен выполнить шесть моих заданий. За каждое задание я буду выполнять любое твое желание. А когда ты выполнишь последнее, шестое задание, то я сделаю так, чтобы ты стал великим и богатым человеком на свете! Итак, Ваня, что скажешь?

— А… ну… Э…

— Но, Иван, — дьявол поматал указательным пальцем, — Перед каждым заданием ты будешь видеть тонкую стальную планку, по которой ты идешь. Твоя фигура будет качаться то в одну, светлую сторону, то в другую, темную. Светлая означает нет заданию, а темная да. Чем дольше ты будешь выполнять мои задания, тем больше твоя фигура будет наклоняться в темную сторону. Пока в конце концов совсем не упадет во тьму. В этом случае я буду носить тебя, Иван, на руках. Но запомни одну вещь: я соблазняю тебя на темные дела. И их выполнение отдалит тебя от Бога и света. До шестого задания у тебя есть шанс вернуться назад. Но по выполнении шестого задания, Иван, ты станешь демоном. И назад никогда не вернешься! От твоего выбора, Иван, зависит твоя же судьба. Я предлагаю тебе работу. Твоя же задача ответить мне «да» или «нет». Итак, что Иван Демидович Прудников ответит?

Прудников удивленно сидел, и смотрел в глаза дьяволу. В них он увидел огонь и исключительную правоту своих слов.

— Да или нет, — рассуждал Иван, — Да или нет. Да или нет. Нет или да. Хм — м… — Почесав в затылке, Иван спросил дьявола: — А какие желания я могу от тебя потребовать?

— Любые! Какие хочешь! — радостно сказал дьявол, — Хочешь машину, хочешь деньги. А хочешь море еды или воды. Или быть может красивую женщину в жены? Все, что твоя душа пожелает. Главное, не стесняться.

— А! — махнул рукой Иван, — Была не была! Я отвечаю «да»!

Что ж! — обрадовался дьявол, и хлопнул в ладоши, — Ты сделал свой первый шаг на пути к славе и богатству. Но запомни, что в любой момент до шестого задания у тебя есть шанс отказаться, и уйти. Не бойся, я не отниму у тебя приобретенного. Только вот с последствиями этих заданий ты справиться должен сам.

***

— Какое мое первое задание? — спросил с любопытством Иван.

— Ты ведь хочешь больше денег? — спросил дьявол. Иван кивнул головой, — Значит так. Ты должен ограбить банк, что напротив милиции. Вынеси оттуда столько денег, сколько сможешь. И вот еще что: при выполнении всех заданий иди сюда, к этой карусели. Я буду ждать тебя здесь.

— А в случае не выполнения какого-нибудь задания?

— Тогда, Иван, я буду забирать у тебя по два года жизни. Все честно: выполняешь — награда, не выполняешь — штраф.

— Ясно. Ну, я пошел грабить банк?

— Иди. Удачи!

Прудников побежал к выходу из парка, не оглядываясь назад. А когда Иван подбежал к банку, то увидел перед собой тонкую стальную планку, по которой шла его фигура. Слева — светлая сторона и желтые буквы «нет», а справа черная и белые буквы «да». Пока фигура Ивана шла равномерно, лишь немножко покачиваясь из стороны в сторону. Иван замахал руками, с целью убрать мешающую картину с планкой. Банк в это время уже закрыт. Охрана на своих постах, да милиция напротив внушает защиту денег. Но на помощь к Ивану рядом с милицией стоит огромный грузовик. Импортный, марки Volvo. Две острых иглы на бампере, плюс бронированная клетка с мелкими кольями идеальное приспособление для тарана. Вдобавок сам кузов грузовика очень крепкий. А наличие прицепа с бензином увеличивает шансы на успешное выполнение задания.

Вдруг, к грузовику из милиции вышел видимо водитель. Гремя ключами, весьма толстый водитель лениво подошел к двери грузовика, открыл её, и залез в кабину. В это время, в кабину грузовика залезает Иван. Ударяет водителя виском об угол двери, выбрасывает тело, и садится за руль. Заведя грузовик, Иван здал чуть — чуть назад, и заметил, что милиционеры всполошились, побежали к грузовику.

— Эх, сейчас как громко будет, а! — закричал Иван, разгоняясь на грузовике.

— Куда! Стой! — кричали милиционеры. Иван сумел разогнать грузовик, сравнял с землей черного цвета узорчатый забор, затем такой же забор, но гораздо выше. А затем со всего размаху въехал в банк. Разрушил вход в здание, гардероб и пару кабинетов на первом этаже, погребя за собой около восьми охранников. Выскочив из машины, Иван заметил перед собой автомат. Взяв его, Иван побежал к хранилищу. По загадочному стечению обстоятельств, возле хранилища стоит маленький, уцелевший от наезда грузовика столик с ключами от дверей. Взяв ключи, Иван открыл хранилище, взял мешки, и начал быстро складывать деньги. Спустя три минуты милиционеры добрались до хранилища, где увидели удирающего с тремя мешками денег Ивана. — Стой! — закричали милиционеры хором. Забежав во двор дома, стоящего возле банка, Иван наткнулся на водителя десятки красного цвета. Не долго думая, Иван изрешетил водителя из автомата, и сев в десятку, быстро покатил в сторону парка через длинный двор. Милиция не успела сесть в машины, и потому потеряла десятку и Ивана из виду.

В парке, возле старой карусели, Иван около часа отсиживался, дожидаясь пока милиция не прекратит бегать по району. Затем из под земли все так же вылез дьявол, и радостно потирая руки, начал:

— Ай да молодец! — закричал весело дьявол, — Да ты, вижу уже не первый раз идешь против закона!

— Да, — с несколько усталым, но довольным голосом ответил Прудников.

— Ну что же, давай, говори свое желание, — сказал дьявол.

— Любое?..

— Любое.

— Ну… Я… Вобщем, я хочу, чтобы моя квартира стала как новенькой! — взмахнул левой рукой Иван.

— Да, Прудиников. Теперь можешь идти домой, и смотреть на плоды своего желания. Только милиции на глаза не попадись!

— А что с мешками денег делать? — Иван показал пальцем на три толстых мешка, стоящих на земле.

— Себе оставь.

— Себе?! Дьявол, а зачем же я тогда…

— Затем, что тебе это надо. Понимаешь, Иван Прудников, это надо ТЕБЕ, а не мне! — погразил пальцем дьявол.

— А зачем же ты тогда…

— Я тебя перебью и второй раз. Скажи, зачем нужны деньги в Аду? — вопросительным тоном сказал дьявол.

Прудников пожал плечами.

— Не знаешь? Тогда скажу. Что мне с деньгами в Аду делать? В Лавовую реку что ли кидать? Или быть может казино открыть? Хотя одно там уже есть…«ЛВ» понимаешь… Но деньги там не нужны! Так что оставь себе, Ваня. Они тебе нужнее. Завтра, в полночь приходи сюда. Я здесь буду не один, — сказав, дьявол исчез. А Прудников, удивленный, пошел домой. А деньги он спрятал возле дерева, стоящего неподалеку от карусели.

А дома Прудникова ждал сюрприз. Причем очень даже приятный. Дойдя до своей двери, Иван отдернул руку от замка, при этом удивленно икнув. Перед ним стоит самая настоящая железная дверь с очень крутым замком.

— Эх ты! — похлопал до замку Иван. Открыв дверь, Прудников увидел, что двухкомнатная квартира, которая еще час назад была полуразрушенной, преобразилась в симпатичный вид. Бело-коричневые обои с разными линиями покрывали коридор. Половик с очень приветливыми мордами льва и львицы растянулся до самого зала. Стеклянная люстра в форме квадрата горела ярко-ярко, что если на неё продолжить смотреть, то есть вероятность ослепнуть.

— О — о — о! — замычал Иван, снимая ботинки с открытым ртом. Вот только к сожалению, вешалка осталась старой, и лежала на полке с обувью.

— Унылое… — медленно и грустно сказал Прудников, — …воспоминание.

Взяв вешалку, Иван приставил её к месту, где она должна висеть. С минуты две Иван вспоминал, куда же делась вся одежда, висящая на вешалке. Положив вешалку на обувную полку, он прошел в зал. В зале, возле окна стоит огромный стол светло-коричневого цвета, с двумя широкими ящиками. На столе три мешка денег, которые Иван украл из банка, и те десять тысяч, что соседу с низу уже не принадлежат. Синеватые занавесочки с ромбиками и треугольничками в виде рисунков висят над подоконником, создавая иллюзию тепла (чего не скажешь о майских днях, когда мрачное небо без дождя еще нормально, нежели ливень с молнией и ветром). Обои в зале почему-то разноцветные, в цветов пятнадцать… шестнадцать. Точно не сказать. Впрочем, Ивану это даже понравилось. Люстра имеется, в виде шара из стекла, с двумя широкими лампочками, ярко освещающие зал.

— О — о — о! — повторно замычал Иван, садясь на широкий диван темно — синего цвета, с колесиками (значит диван можно перекатить в другое место!). Длинный шкаф светло — бирюзового цвета, со стеллажами книг, посуды и документов растянулся от окна до двери зала. — Обалдеть! — восхищался Прудников. Вот только стул, старенький, запыленный и с трещиной по середине оставался все там, где и стоял — возле зеленоватой двери в зал свежей выделки.

Кухня тоже переоделась в нормальный вид. Зеленовато — красные обои поклеены и на стене и на потолке. Две лампы в форме иглы висели на стене возле окна, колонка новая, плита белая, стол широкий… Эх, красотища! Вот только занавески, черные, с дырками и покосившейся гардиной напоминают о прошлом.

А на узком балконе, в мягком кресле дремлет Жанна Павловна. Прудников тихо подошел к ней сзади, и громко рявкнул: — Не спать, когда сын дома! — Жанна Павловна подпрыгнула. С полусонными глазами она вошла на кухню, где очень удивилась новой мебели.

— Эй? — раздалось из её уст. В зале повторилось то же самое. И в комнате. И в коридоре, и в ванной и в туалете, — Ты откуда это все стащил? — удивленно спросила Жанна Павловна.

— Ха, мама, — смеялся Прудников, — Знать надо!

— Чего-то мне дурно от такой красоты, — ежилась Жанна Павловна, кутаясь в халат, и садясь на синий диван в зале.

— Не дурно тебе будет, если перестанешь терзать мою душу, — на повышенном тоне сказал Иван, садясь рядом с матерью.

— Красиво как стало… — тихо проговорила Жанна Павловна.

— Плоды моей заслуги, моих трудов! — гордо сказал Иван, — Благодаря исключительно мне, теперь это квартира выглядит нормально, не похожая на свинарник или…

–…или отшиб человеческих отношений, — с грустью сказала Жанна Павловна.

— Ну, ладно! — махнул рукой Иван, — Мы этим разговором ни чего не добьемся! Давай — ка лучше поедим чего — нибудь!

И только Прудников вскочил с дивана, как раздался громкий звонок, похожий на выстрел из чего-то фантастического.

— Менты! — закричал Иван, кидая подушку в коридор.

Жанна Павловна молча встала, и подошла к двери. Заглянув в глазок, она восхитилась.

— Вениамин Николаевич! — радостно сказала Жанна Павловна, открывая дверь.

— Э — э — э, идиот пришел! — гудел себе под нос Иван, — Все настроение испортил, идиот такой. Убить что ли? Или в живых оставить?

В коридор зашел высокий человек в черном пальто и добрым и упитанным лицом.

— Доброго… — запнулся Жмуриков, оглядывая квартиру, — …времени… — еще раз он оглядел коридор, зал и комнату. — …Доброго времени суток! — наконец полностью сказал фразу Жмуриков. Жанна Павловна повела за руку удивленного гостя на кухню, где начала возиться в полных едой и посудой шкафах.

— Позавчера вы жили в бедной квартирке, — задумчиво сказал Жмуриков.

— Ай, Вениамин Николаевич, я сама толком ничего не знаю, — радостным, но и в то же время печальным голосом сказал Жанна Павловна.

— А вам грустно…

— Да. Сын от этого лучше не стал.

— Значит не в деньгах счастье?

— Видимо, видимо…

— Жанна Павловна, позовите Ивана сюда.

Но звать его не понадобилось. Прудников зашел на кухню спустя секунду, и его лицо выглядило весьма грозно.

— Чего приперся?! — гневно спросил Иван Жмурикова.

— Иван! — погрозила пальцем Жанна Павловна.

— Молчи, если ты мне еще мать! Дай договорить!

— Как ты с матерью разговариваешь? А? Негодник! — завопил Жмуриков, — Я хочу поговорить с тобой, как человек с человеком, как мужчина…

— Стоп! — прервал Иван, — Вот я мужчина, а вот вы, Жмуриков, похоже женщина. Ваши заморочки по поводу «одумайся» или «пощади мать родную» не помогут. Слышите?

— Да что же ты делаешь? — кинулась на Ивана Жанна Павловна, стараясь успокоить своего сына. Иван сильно толкнул её. Жанна Павловна ударилась копчиком об угол стола, присев на стул, тихо заплакала.

— Мразь! — зарычал Иван на Жмурикова, — Убью заразу, распотрошу до костей!

— Э-э-э! Парень, я ведь пришел мирно! — старался нормализовать ситуацию Жмуриков, про себя говоря, что даже психолог не в силах совладать с другим человеком другого мировоззрения, — Ванюшка, хватит! Я же ведь не стану тебя милиции сдавать…

— Еще ты сдал меня! — рычал Иван.

— Я родила тебя радостью, — грустно и сквозь слезы начала Жанна Павловна, — Я терпела тебя, поскольку ты ведь мой ребенок, мое детище, моя кровь. Разве я могу тебе сделать плохо? А, Иван? Родной матери родной ребенок дороже жизни.

— Вы все мне надоели! — закричал Иван, взявшись за голову, — Каждый требует от меня чего — то, каждый сам меня воспитывает! Черт бы вас всех взял, я взрослый человек! И не надо меня воспитывать по вашим законам и книжкам! Сейчас другое время, другие нравы, другие законы. И я буду таким, каким я являюсь сейчас! И никто, и ни что этого не изменит!

— Иван… — сказал Жмуриков, вставая со стула.

Но Прудников убежал из кватиры со скоростью света. В парке, возле старой карусели, Прудников сидел на земле, закрыв руками лицо.

— Ну, вот, вот… — говорил сам с собой Иван, — Я здесь. Здесь, меня, вобщем не тронут. Не должны… Соблазн… М — м — м! — Иван открыл лицо, — Деньги, власть, желание… Я хочу все это! Мне все надоели, и я хочу решить их судьбу сам! Единолично!

— Любопытно! — раздался радостный и довольный голос.

— Ты кто?

— Ой, Ванюшка, рассмешил! Ха — ха — ха! Ну кто я? Кто?

— А почем мне знать? — Иван встал, сел на карусель.

— Слезь с меня!

Иван мигом слетел обратно на землю.

— Карусель ожила! — хриплым голосом сказал Прудников.

— Ладно уж. Дьявол показался сразу, как работодатель. А я не хочу.

— Ясно. Ты тот, кто должен сегодня в полночь дьяволу компанию составить?

— Прудников! В полночь дьявол сюда не явится. А явится толпа милиционеров с наручниками. Ты не понял — тебя хотят убрать.

— Кто? Зачем? — удивленно спрашивал Иван.

— Нет, это не дьявол. Ему твой арест ничего не даст.

— Знакомые, родственники?

— Почти близко. Он и есть источник твоей жизни.

— Нет, это невозможно!

— Источник твоей жизни в судьбе и в миру твоей матери.

— Жмуриков?

— Нет. Этот добродушный дядька муху в детстве убил, так до сих пор считает, что совершил тяжкий грех. Так что не он. Думай дальше.

— Быть может Бог?

— Нашел кого в подозреваемые зачислять!

— Ну а кто тогда?

— Вот выполнишь все шесть моих заданий, тогда и узнаешь. Если сразу не можешь.

Иван почесал за затылком.

— Ладно, — сказал он, — Давай свое первое поручение.

— Дьявол отправил из Ада сюда в черта-убийцу. Видишь ли какой — то мальчик пяти лет нарисовал дьявола без рог и копыт, и повесил на школьную доску в кабинете. И внизу подписал: «Борька из 5 «Б». Дьяволу это не понравилось, и чтобы его репутация не испортилась, направил черта-убийцу в школу, что напротив парка. Этот черт выглядит как… э… Неважно.

— Эх ты! А как же я его вычислю? — спросил Иван.

— Только учти — мальчик должен выжить! Если он погибнет, то я отниму у тебя вознаграждение, дарованное дьяволом за ограбление банка! А если выполнишь, убьешь черта-убийцу, и спасешь мальчика, то я выполню любое твое желание! Или даже три, или даже пять!

— Как выглядит мальчик и как выглядит черт-убийца?

— Ты все понял?

— Да. Но…

— Вот и славно. Черт-убийца уже в Кинеле, и через десять минут зайдет в школу. Поторопись!

Иван с минуты три посидел, и встал. У него нет другого выхода. Он пошел в школу, и все это время наблюдал перед собой качающиеся силуэт самого себя, шагающего по тонкой планке, между «нет» и «да».

В школе был урок, поэтому в коридорах тихо. Иван прошел на второй этаж, где столкнулся с директором.

— Вам кого? — спросил директор.

— Где тут 5 «Б»?

— Вон расписание…

Иван не стал долго расспрашивать, и тут же подошел к объявлению. У 5 «Б» сейчас физкультура. Быстро спустившись к спортзалу, Иван увидел, как через окно влез черт-убийца. Мелкий, сушенный, с рожками и мерзким хвостом в виде молнии. С острым кинжалом и ухмыляющиеся мордой.

— Вот ты, бестия дьявольская! — тихо прошептал Прудников, и зашел в спортзал.

Черт-убийца стоял возле двери, и вертел перед собой листок, где нарисован предполагаемый Борька. Иван подошел к черту, и спросил: — Тебе что нужно?

— Убить Борьку, — шипящим голосом сказал черт-убийца.

— Вот как! А не автора этого рисунка?

— Так он и есть автор этого рисунка!

У Ивана глаза на лоб полезли.

— Так зачем же он сам себя унизил?

— Этого я не знаю, — прошипел черт — убийца, — Но он оскорбил облик дьявола, и потому должен быть устранен из мира живых.

— А где он? — спросил Иван.

Вон, в белой майке и черных штанишках бегает с мячом в руках. Не умеет им пользоваться! — радостно шипел черт — убийца.

— А может простим его? — предложил Прудников.

— Ни за что!

— Простить легче.

— Тебе-то что? — гневно спросил черт-убийца.

— Да у меня квартира может исчезнуть…

— Ну, не мои проблемы.

Сказав, черт-убица выбежал в зал, кинул в тренера молнию, отчего того разорвало на части, и принялся резать направо и налево всех попадавшихся.

— Э — э — э! — закричал Иван, — Не всех, не всех!

— Уйди! — шипел черт-убийца.

— Борис! — закричал Иван, — Беги ко мне.

А Борис в это время растерялся. Встал как вкопанный, с мячом в руке, и смотрел в глаза черту-убийце, бежавшего на него.

— Борис! Беги ко мне!

Но он стоял. И Иван, зная, что одним криком не поможешь, побежал через толпу раненых и убитых пятиклашек к Борису.

Но опоздал. Черт-убийца успел воткнуть нож по рукоять в горло жертве.

— Нет! — закричал Иван. Борис упал, истекая в крови, а черт выпрыгнул в окно, радостно хихикая. На крики детей сбежались все школьники, директор и учителя. Каждый, кто увидел окровавленный зал, ужасались. — Ты ведь жив? — спросил Иван Борьку, задыхающегося от крови, — Скажи, скажи, зачем ты себя так унизил?

— Пото… му чт… о, — сквозь кровь отвечал Борька, — Мен… я все унижали. Мен… я все били… Я был никто… Меня не у… ва… ж… али…

— И надо было нарисовать то, что тебя больше унизило и убило!

— Д…а…Это мой единственный был вы… х… од. — сказав, Борька закрыл глаза на вечно.

Иван встал, и молча осмотрел спортзал. Вдруг, он почувствовал, что у него в левой руке что-то есть. Он посмотрел, и ужаснулся: тот самый окровавленный нож, которым черт-убийца и убил всех школьников! Нож исчез из горла Борьки, и каким-то образом очутился в руке Ивана. К тому же вся одежда Ивана так же таинственно забрызгана кровью (хотя минуту назад она была чистой). — Влип по полной программе! — тихо буркнул Иван.

— Убийца! — закричали все, показывая пальцами на Ивана, — Вот он убийца, на помощь, милиция!

Прудников понял, что бесполезно им что либо объяснять. Единственный выход из положения-бежать. Иван рванул со всего размаху к выходу, сшибая всех на своем пути. И когда он выбежал из школы, то увидел, что его силуэт на планке резко наклонился в сторону темного «да». Пока Иван убегал из школы, к зданию подъехал наряд милиции и скорая помощь.

***

Когда Иван прибежал домой, то увидел, что наказание невидимого работодателя было приведено в исполнение. Квартира вновь оказалась старой, черной, грязной и полуразрушенной. Еды опять не было, а Жанна Павловна стояла перед Иваном и разводила руками, не зная что сказать.

— Это ты во всем виновата! — не зная на ком сорвать злость, Иван выбрал мать, крича на неё громким голосом.

— Я? Да в чем, Иван?

— Из — за тебя он умер!

— Кто?

— Мальчик! А я теперь маньяк! Ну маменька, я от тебя такого не ожидал! Пожалуй, что тебя наказать нужно.

— Сынок, да ты чего? — удивленно спросила Жанна Павловна.

— Это ты меня погубила! Это ты сделала меня бедным! Это ты, злая и противная, ненавистная и не любимая! Чего ты этим добилась? А?! Скажи, чего ты этим добилась?

— Да как ты со мной разговариваешь?

— Заткнись! Слушай меня, мамочка, пока я говорю! И не перебивай!

— Грубиян!

— Ты не поняла меня?! — Иван взял Жанну Павловну за горло, и прижал к стенке.

— Отпусти! Мне больно и не чем дышать!

— А мне думаешь, не больно! Вобщем так, мама! Я тебя убью. Так легче будет.

Он отпустил её, ушел на пять минут на балкон, и потом вернулся и воткнул нож в грудь своей матери. — Умри мое страдание! Я теперь буду творить то, что называю хорошим! — говорил Иван, вдавливая нож в грудь Жанны Павловны. Потом он взял, зажег спичку, и кинул на бездыханное тело. Когда Иван вышел из дома, квартира полностью полыхала огнем. — Меня здесь больше никто не увидет! — грозно сказал Иван, и пошел в сторону парка.

***

Время обеденное. Однако на улице непривычно имеется густой туман. Прудников шел по тротуару, весь разъяренный, и слушающий звон сирен пожарных машин, подъехавших к дому. Дойдя до перекрестка, где разлилась большая лужа, Иван взглянул на свое отражение.

— Вот оно лицо горя и несчастья. — сказал он, вглядываясь в свое отражение, — Лицо зла и насилия. Эх… А так хочется любви, ласки, добрых слов и обращения. Где бы все это достать? Дьявол и невидимый голос мне помогут. Я выполню их задания. Иного выхода у меня просто нет. Вся моя прошлая жизнь — протухший помидор, раздавленный тяжелым ботинком времени. К счастью я избавился от этого тяжкого груза. Как моя душа трепещет, оказавшись на свободе! Еще десять заданий, и я буду выше, чем остальные.

Но рядом с ним прошла молодая семья. Счастливые муж и жена вели троих девчонок, своих дочек, видимо на прогулку.

— Мама, мама, смотри! — кричали девчонки, бегая вокруг мамы, и не давая папе нормально до рассказать какой-то анекдот жене. И у Ивана все внутри перекосилось. Душа уже не трепетала, свобода пропала, а во рту образовалась горечь. И горечь отнюдь не от жажды. Их отражение в луже светлое и ясное. Да и тени этой молодой семьи приветливо хвалились, что у них хорошие хозяева. И что слово «мама» для теней — важное в этой семье.

— Мама… — тихо проговорил Иван, — Мама… У них она есть. И они её уважают. У меня тоже мама… была, — он закрыл лицо руками, — Господи! Да я её убил! Лишил себя последнего и самого важного! Я потерял все! У людей есть родители, а у меня и друзей то нет! Что же я за человек тогда? Иль не человек уже? Когда у меня вырастет шерсть и клыки? А когда я забуду человеческий язык? Где вообще я? Зачем я живу теперь, когда все, что пыталось мне помочь, уничтожено?

Прудников слишком поздно осознал то, что ему советовал Жмуриков. Поняв, что он уже никто, и его с жизнью связывает только одно слово «жизнь», Иван упал на колени, и окунулся в грязной луже, по которой ездят машины, в которой плавают комки грязи и пыли. Окунувшись лицом, Иван полностью залез в лужу, и стал как собака радостно возится в ней. А в голове у него вертелся образ со свиньей, и что он такой же. Но Ивану пришлось выскочить из лужи, поскольку ехал грузовик с мебелью. Но он не отполз далеко от лужи, и проехавший грузовик облил Прудникова грязью и брызгами. — А — а — а — а! — довольно закричал он. Когда грузовик проехал, к луже подошли три уличных собаки. Им нужна вода. И Иван, посмотрев на собак, стал делать как они, пить из лужи. Из тумана показался народ, и многих шокировало то, что в лужи вместе с собаками возюкается человек. Но народ только шел. Никто не остановился, и не спросил в чем же дело. Все просто обходили Ивана стороной. Даже милиция, и та проехала с понтом ничего не случилось. Наплевать, что человек занизил свои качества, и успешно деградирует в животное. Важно то, что это не прилично, и что надо обойти стороной. Дабы не подцепить какую — нибудь заразу.

Изрядно повазякавшись в луже, Прудников весь грязный и в оборванной одежде, но довольный и счастливый пошел в парк, получать очередные миссии для желаний. Народ отбегал от Прудникова, идущего по тротуару, как от чумы. Только вот молодежь золотая, решила поиздеваться над человеком. Пара подростков, в возрасте восемнадцати лет, подбегают к идущему Прудникову. Все в модных одеждах, с сотовым телефонами, из которых очередная заморская рок — группа орет, со жвачками и мордами, которым явно не хватает кирпича для полного усовершенствования.

— Мужик! — со смехом спросил первый, — Ты чего? — и дружески жахнул рукой по грязному пальто Прудникова. Иван только улыбнулся, не отвечая на вопрос подростка.

— Слышь, Диман, да он глухой! — обрадовался второй, — Эй, ты дурак? Мужик, я спрашиваю ты дурак?

— Не трать слова! Он же идиот! Или очередной бедняк, вылезший невесть откуда!

И оба дико засмеялись, слеудя за Прудниковым. Возле входа в парк, Диман притормозил Ивана.

— Чувак дай закурить!

— Я таких слов больше не знаю, — совершенно спокойно сказал Иван.

— Глянь, а он базарить умеет!

— Да, значит не тупой. Жаль…

И оба дико засмеялись. И несмотря на народ, проходящий мимо, подростки начали обыскивать Ивана на предмет чего — нибудь вкусненького. Впрочем, народу все равно. Никому нет дела, что бедного бедным делают. У всех свое, а соотечественники — слово для маразма в умах многих ныне живущих. — Он пустой! — возмутился Диман.

— М — да, чувак. Пожалуй, что тебя проще всего к Чубрику сводить. Он знает что с такими олухами делать.

— Не — не, лучше к Мачо. Он его разогреет!

А Прудников, слушая их, ни слова не понял. Он понял только одно: либо показать им кулаки, либо сгинуть, не завершив дела. Вобщем, когда Диман хотел свихнуть Ивану руку, он схватил подростка за шиворот, ударил ногой по животу, и бросил на асфальт.

— Охренел?! — дико ругнулся второй, бросился на Ивана. Но тут же отлетел на дорогу, и… погиб под колесами автобуса. Чтобы не засветиться на «экране», Прудников побежал к старой карусели, где надеялся встретить выход из текущего положения.

***

А на старой карусели Ивана ждал сюрприз. Вениамин Жмуриков ждал Ивана возле карусели.

— Вы как узнали? — спросил Иван.

— Да, ты вряд ли поймешь, Ваня, — спокойно ответил Жмуриков.

— Вас дьявол завербовал?

— Никто меня не завербововал. Мне уже три тысячи лет, и я родился не в России, а в Египте.

— Мумия? — удивленно спросил Иван.

— Да что — то в этом роде. Только я добрая мумия. Надеюсь, ты в этом убедился…

Прудников сел на землю, и почесал грязный затылок.

— Непонятно.

— Ваня, я работаю на Междумир — узкую параллельную реальность между Раем и Адом. В Междумире живут те, у кого добрых дел и грехов равное количество. Так уж получилось, что я как раз к ним и отношусь. Междумир чем — то похож на Землю, только в нем сейчас уже 40 век, а не 21, как у людей. В Междумире время идет вперед на одиннадцать лет. Впрочем, в нем никто не стареет. Да и войны между Раем и Адом нет. Многие из вас считают Рай и Ад врагами. На деле же все иначе — в Аду люди не мучаются. В Аду люди просто живут под надзором тамошних властей. Мучить людей не надо. Насилием ничего не добиться, кто бы его не использовал. А Судный день нужен для того, чтобы позволить человечеству совершить быстрый скачок в эволюции (Биология, Педагогический институт имени Рая 3, Междумир, 1967 год).

— Вот так.

Жмуриков сел рядом с Иваном, и сказал: — Хочешь вернуться к нормальному образу жизни?

— Да. — глаза Ивана засветились, — И маму хочу вернуть!

— Увы, Прудников, увы! — помотал головой Жмуриков, — К сожалению людей возвращать мне нельзя. Так что только материальные и моральные ценности. А то, что ты мать родную убил-не грех. А скорее просчеты в подсознании. Несостыковка отдельных требований. С человеческой точки зрения тебя посадят в тюрьму надолго, но с космической точки зрения ты невиновен.

— Даже так?

— Ваня, убийства — не пороки.

— Ты же оправдываешь зло! — гаркнул Иван.

— Запомни! — Жмуриков погрозил Ивану кулаком, — Нет добра и не зла. А есть лишь одно целое — жизнь. Добро и зло были придуманы людьми специально, чтобы иметь власть на другими. Разве не проста ли схема властителей — добрый, значит свой. Но стоит оступиться, как тут же враг, и пшел вон отсюда. Добро и зло — выдумки. И то, что на этих двух понятиях строится вся нынешняя власть — это плохо. Людей загоняют в угол, насильно заставляя быть добрыми или хорошими. Но каждый сам выбирает свою точку зрения и свой путь. И насилием тут сделаешь только хуже. Вот почему существует криминал — это восстание против власти людей. Восстание против тех норм, которые чужды большинству. Едва ли каждый на планете Земля может сказать, что он 100% счастливый человек? Ваня, желания — надежда многих. Но для тебя они путь к вершине, путь к славе. Я бы мог пройти мимо тебя, да вот к Судному дню ты должен быть готов для того, чтобы стать членом одного из лагерей, которые образуются после того, как большую часть людей расфасуют по Раю, Междумиру и Аду. Те, кто пойдут в Ад, будут брыкаться и стараться попасть в другое место. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что при жизни им внушили, что в Аду их ждут муки страшные за все грехи. Как смешно, кто бы знал! Впрочем, я тоже при жизни думал также. Пока не попал в Междумир, где понял, что люди слишком умные и властолюбивые, падкие на желания и богатство, чтобы разом познать все вокруг.

— Дьявол зачем послал черта-убийцу? Ведь теперь виновным считают меня!

— Ваня, еще раз говорю, не дьявол послал черта-убийцу, не власти Рая, а человек, которого ты знаешь.

— А не ты ли послал эту бестию? — спросил ехидно Иван.

— Делать мне нечего! Людей убивать! Ха, Ваня, я не для этого здесь, чтобы людей убивать.

— Короче, я так понял, что ты и есть тот невидимый голос, — сказал задумчиво Иван.

— Да. Это я, — Жмуриков покраснел, — Твой ум сильный, Ваня. К сожалению ты это осознал поздно.

— А есть шанс все вернуть назад?

— Есть.

— Какой?

— Прости его.

— Кого?

— Прости, что не смог он остаться… Простишь, тогда и вернется все на круги своя.

Иван задумался.

— А вот твое второе задание, — начал Жмуриков, — На мосту столкнуться три бензовоза. Один улетит вниз, на железную дорогу, где в это время будет проходить пассажирский поезд «Оренбург — Москва». Твоя задача успеть за минуту до аварии, и затормозить бензовоз с надписью «MegaFuel», идущий из Самары. Если ты не успеешь, то погибнут пятьсот шестьдесят человек (те, кто в поезде, люди из ближайших машин, и, все остальные, кто окажется в это время на мосту.). Дело в том, что бензовоз «MegaFuel» упав на рельсы, подорвет опоры моста, и конструкция рухнет. Остановить бензовоз нетрудно, тем более что у водителя проблемы с сердцем, и в момент проезда по мосту у него случится инсульт (собственно, из — за чего и произойдет авария). Водитель бензовоза нужен в Раю. Поэтому один человек все же погибнет. Если ты выполнишь задание, то я выполню любые твои шесть желаний, и верну все, что ты потерял (за исключением людей). Не выполнишь, я сделаю так, чтобы ты сошел с ума. Задача ясна?

— О — о — о! — замычал Иван. — Ясна.

— Тогда торопись! Время ограничено! Авария произойдет через час.

Прудников быстро побежал в сторону остановки. Но вспомнил, как выглядит, и решил добраться до моста бегом. Спустя десять минут, Иван уже бежал возле заправки и дороги на дачный поселок Елшняги. Возле него тормознула такси сиреневая волга. Водитель с весьма не добрым лицом силком затащил Ивана в машину. — Доброго времени суток! — сказал водитель ошеломленному Ивану. Такси медленно поехала к мосту.

Водитель разорвал на себе левую щеку, и перед Иваном предстал старый знакомый.

— Дьявол? — спросил Иван.

— Да. Решил лично порулить людской машиной. Ну как? Водить умею?

— Нормально… Но, я вообще — то…

— Да — да! Я знаю твою миссию. Хитрый Жмуриков, ой хитрый.

— В каком смысле?

— Вот твое третье задание. Ты уже знаешь про аварию. Вобщем, ты должен угнать с заправки, находящиеся через железную дорогу, бензовоз с длинным прицепом и полным бензина, и загородить им мост по середине. Когда два бензовоза поедут друг за другом со стороны Кинеля, бензовоз должен взорваться. Ну а второй довершит начатое. В итоге будет большой бадабум. И ты за него получишь щедрые возможности реализовать свои желание. Ну а не выполнишь, минус два года жизни. Все честно. Итак, Иван, согласен ли ты на это задание? Если нет, то я дам тебе другую миссию.

— Нет, дьявол. Слишком уж ты хитрый, чтобы завлечь меня. Соблазн велик, но пожалуй, лучше попрошу другую миссию, нежели пойду на самоубийство!

— Ладно. Тогда приходи после того, как выполнишь это задание к старой карусели.

Когда они подъехали к мосту, Иван вышел, и пошел на другой конец, чтобы подумать, как же остановить бензовос. А дьявол в это время уехал на такси.

Дойдя до другого конца моста, Иван осмотрел округу. До аварии еще полчаса. Двадцать минут Иван прождал возле заправки, и потом начал усиленно думать над выполнением задания. Вдруг, Ивана осенило. Дьявол, конечно хитрец, но парень толковый, и дал подсказку, которая поможет предотвратить аварию. Тот самый бензовос с длинным прицепом и полный бензина как раз стоит в двух шагах от Прудникова. А если им загородить проезд на мост с этог конца, то… быть может аварию удасться избежать! Несмотря на визги владельца бензовоса и крики других людей, Иван загородил проход на мост. Прекрасно понимая, что народ не поймет, что может произойти, Иван полез в драку, избивая одного за другим. Словами их просто не остановишь. Впрочем, одалеть всех в одиночку Ивану не удалось. Тем более, что разьяренные водители со стороны трассы и со стороны моста уже начали отгонять бензовос с дороги.

— Люди умрут! — кричал полуизбитый Иван, оттаскиваемый к заправке, и не хотевший смотреть на то, как бензовос весьма удачно откотили назад.

— Ребята, «MegaFuel» пускает уже десятую машину за день! — громко сказал водитель камаза.

— Что?! — возмутился Иван, — Уже едет?

Действительно, со стороны трассы, ведущей в Самару, на полном ходу ехал бензовоз с надписью «MegaFuel». А с другой стороны на мост медленно забрались два других бензовоза с прицепами.

— Ребята, ваши тачки целы будут! Только дайте мне загородить дорогу! — кричал Иван, прижимаемый двумя бугаями-водителям к стенке камаза.

— Не тужи мужик! — хохотал водитель камаза, — Сейчас менты приедут, и заберут тебя.

— Да хоть ФСБ, ЦРУ, кто угодно! Но загородите дорогу, машины же едут, и бензовоз едет!

Но его никто не хотел слушать. Бензовоз уже почти подъехал к мосту. Тогда Иван из последних усилий толкнул водителей, и понял — поздно загораживать проход. Надо самому все делать. А со стороны вокзала уже гудел электровоз, везущий двадцать вагонов пассажиров. Это поезд «Оренбург — Москва». Как раз во время, без опозданий. Время идет на секунды. Оба бензовоза уже на середине моста, а «MegaFuel» только начал карабкаться, вслед за другими машинами, которых на мосту около двух десятков.

— Пацаны! — кричали с заправки, — Держи психа! — И за Иваном бросились человек пять. Иван выбежал на дорогу, и не смотря на сигналы водителей, погнался за бензовозом. Но неожиданно, Прудников подвернул ногу, и впечатался лицом в асфальт моста.

— О нет! — закричал Иван, вскакивая через боль, но тут же падая повторно. До аварии осталось секунд сорок-пятьдесят. У водителя бензовоза с надписью «MegaFuel» случился инсульт, и машина начала набирать скорость, сшибая и прижимая машины друг к другу.

— Эй! Ты чего? — раздавались громкие возгласы водителей. Автобус, стесненный неуправляемым бензовозом, выехал на встречную полосу, сшиб два жигули, сломав ограду, повис над железной дорогой, где в этот момент на все скорости ехал товарный поезд и медленно разгонялся пассажирский. На безобразие на мосту обратили внимание народ на заправке.

— Бензовоз всех топчет. — удивленно сказал водитель камаза, — Кажется, тот мужик не психопат.

— Мужики, людей спасать бежим! — завопили водители грузовиков, сдавленных на мосту, — Тут автобус повис с моста.

И народ потянулся на помощь людям, оказавшимся бессильными перед неуправляемым бензовозом. А в это время набирал скорость состав «Оренбург — Москва». Камаз, груженный углем не выдержал давки десятка легковушек, и раздавил три такси, из которых к счастью успели выбежать люди. А в это время Иван пытался через больную ногу добраться до бензовоза, который в открытую выехал на встречу двум другим. Ивана уже волновало не сколько вознаграждение за задание, а жизнь сотен людей.

— Тормозите бензовоз! Тормозите бензовоз! — кричал Иван. И тут между «MegaFuel» и двумя другими бензовозами выехал грузовик с бревнами. Все три бензовоза врезались в грузовик, но с разных сторон. Да еще так, что на расстоянии друг от друга, и не произошло взрыва. Иван подбежал к бензовозу «MegaFuel», открыл дверь, из которой вывалился умерший от инсульта водитель. Автобус втащили обратно на мост, и к счастью, апогея аварии удалось избежать. Под мостом в это время проезжал поезд «Оренбург — Москва». Большинство пассажиров даже и не знают о событии на мосту. Издав веселый гудок, поезд постепенно разогнался, постукивая по рельсам, и скрылся в туче лесов. Иван глубоко вздохнул, и прислонился к двери бензовоза.

Предпочитая не разбираться в чем дело, Прудников поковылял с моста, и не смотря на свою безобразную и не очень чистую внешность, остался не замеченным. Спустя полчаса трудной из — за подвернутой ноги ходьбы, Иван пришел к старой карусели, за заслуженным вознаграждением.

***

Из воздуха вышел Жмуриков, и сел рядом с Иваном, сидевшим на земле.

— Этот грузовик с бревнами случайность, — начал Жмуриков. — Бензовоз ведь остановил не ты. Надо сюда водителя этого грузовика.

— Стоп! — возмущенно крикнул Иван, — Так мне что, нельзя получить вознаграждение?

Жмуриков закрыл глаза, и помотал головой.

— Ясно, — фыркнул Иван, — Значит я зря переполошил всю заправку, и подвернул ногу!

— Зря. И зря ты им сказал про эту аварию, — разъяренно заявил Жмуриков.

— Значит так? — спросил озлобленно Иван.

— Да.

— Да чтоб ты… — хотел закончить Иван свою фразу, да остановился.

— Нет Ваня, я уже три тысячи лет назад умер, — хихикал Жмуриков, — Так что твоя фраза мне как с гуся вода.

Прудников встал, оторвал комок грязи от уха, прочистил его, и пошел в сторону трассы.

— Ты куда? — спросил его Жмуриков.

— Тебе чего? — огрызнулся Иван.

Жмуриков ехидно хлопнул руками, и улыбнулся. Прудников фыркнул, и вышел на тропинку, не обращая внимания на Жмурикова. Пока Иван шел по обочине дороги, ведущей на трассу, рядом притормозило такси. И в нем опять сидел водитель со злым лицом. Ничего не говоря, водитель опять втащил Ивана в машину, и такси начала набирать скорость.

— М-да… — протяжно промычал водитель такси, — Жмуриков оказался еще той тварюшкой.

— Ха! Я сделал все, что было в моих силах! — грозно кричал Иван.

— Знаю, знаю. Да кстати, мы сейчас едем к военному поселку Октябрьский. Там с тобой жаждет познакомиться один товарищ.

— Надеюсь, не человек? — спросил улыбаясь Иван.

— Ты угадал. Он, а если говорить точнее она, не человек. Скажу сразу — ей десять тысяч лет.

— Мумия?

— Да. Она родом из инков, — водитель шмыгнул носом, и к удивлению Ивана, выплюнул через окно чью-ту челюсть.

— Мне уже надоело каждый раз есть челюсть Фредди! — возмущенно гаркнул водитель, — Я его прошу: «Ну пожалуйста, сделай нормальное блюдо! «Из Крюгера повар, как из тебя, Иван, нормальный человек, честное слово!

— Ясно, — не найдя чего сказать в ответ, промычал Иван.

— Вобщем так, Ваня. — начал водитель, — Надеюсь, ты узнал меня? Крылья в машине не уместятся, так что пришлось очеловечиться. Вот мое второе задание. Когда мы подъедем к поселку, тебе нужно выскочить из машины, и пробежать сквозь гаражи до болота. Сделаешь это, я выполню любы три твоих желания. Согласен, или не согласен?

— А как я сквозь гаражи побегу?! — возмущенно спросил Прудников, — Тем более с больной ногой!

— Ах! Я инвалид, ножка болит! — смеялся водитель, — Ты кто: человек с высшими способностями, или тряпка, умеющая говорить?

— Скорее первое, — обижено сказал Иван.

— Тогда чего дрейфим? А? Я ведь прошу тебя самое малое! Там ведь всего тридцать гаражей! Ваня, ты сильнее, чем я думал. А главное то, что ты этого не хочешь признавать! Признай, что ты лучше, и тогда эти гаражи для тебя покажутся мелочью, песчинкой!

Иван с минуты три думал. В это время перед ним показалась планка с его фигурой. Фигура все больше клонилась в темному «да», и Прудников стал махать руками, чтобы планка исчезла.

— Так да или нет? — спросил водитель.

–…да, — неуверенно, протяжным голосом ответил Иван.

— Вот мой совет Иван: когда будешь бежать сквозь гаражи, или через что — то другое, представь перед собой образ матери. Я знаю, ты чувствуешь вину перед ней. Она придаст тебе силу, придаст гнева и придаст человечность. Только представляй её образ сильно — сильно. И чтобы не было сомнений!

Спустя полторы минуты, такси подъехала к воротам поселка Октябрьский. Водитель силой вытолкнул Ивана из машины, и тот через силу боли в ноге побежал к воротам.

— Эй, ты кто? — спросили его солдаты, охраняющие въезд. Иван замешкался.

— Чего ты медлишь?! — раздался гневный голос водителя, — Улитка хромая со здоровым разумом!

Иван тут же перелез через ворота, несмотря на требования и возгласы солдат, и растерялся. Слева и справа имелись гаражи. Только справа гаражей больше, и Иван вопросительно обернулся назад. А водитель бил руль, его глаза вылетели из орбит, и превратились в указатели. Указатели показывали направо, и Иван, сшибив троих солдат, начал разгон.

Расстояние для разгона маленькое, времени в обрез, и Иван старался представить перед собой образ матери. Но тут ситуация дошла до смешного. Солдаты уже не пытались остановить Ивана, и кричали: — Стой, псих! Убьешься же! В первый раз Иван не успел представить образ матери, и со всего размаху влетел в кирпичную стену, заслонявшую гаражи. Да еще так влетел, что вся грязь с Ивана камнепадом посыпалась, а сам он отлетел на приличное расстояние с приличной вмятиной на голове. Солдаты просто стояли, и смотрели то на стену, то на Ивана. Прохожие визжали и звали врачей, а водитель в такси схватился за голову.

— Нет, пора с поста дьявола уходить! — жалостливо сказал он.

Во второй раз та же самая история. Когда Иван стал разгоняться в третий раз, то увидел перед собой яркую вспышку, и толпы людей, идущих по небу. Сам Иван стоял на куске асфальта посреди черно-белой пропасти, на дне которой лежали сделанные из камни «да» и «нет» (причем этих «да» и «нет» очень много).

— Где я? — спросил Иван. Дальше он увидел каменную стену белого цвета. По середине имеется узкие деревянные ворота. Слева от них черно-белые ворота с различными узорами, а справа от деревянных ворот бело-черные ворота с различными узорами. И вокруг всех трех ворот стоят ангелы, черты и полупрозрачные люди. Выше, на квадратных площадках стоят ангелы, которые трубят рассвет, голуби, которые поют песню восхода и черты, несущие списки всех прибывших.

Из узких ворот вышел низкого роста старичок с добрым лицом, в зеленом халате, и с деревянной палкой в руке.

— Подходите! — закричал весело он, — Будем чиститься!

И с разных сторон к воротам начали подходить люди. Ивана вперед толкнула Жанна Павловна, которая ждала начала чистки, придя сюда после смерти.

— Идем сынок! — вежливо сказал она, — Сейчас тебе предстоит сделать очень важный выбор.

Иван, удивленный всем происходящим вокруг, пошел вперед. Когда собралось сотни две народу, старичок весело сказал: — Меня зовите Харон-2. Итак, дамы и господа, вы на Малом Судном Дне. Сейчас я буду по очереди называть фамилию и имя, вы подходите ко мне, исповедуйтесь, и пожалуйте… либо в Рай, Ад или Междумир. Этот Малый Судный День происходит в триллион пятый раз за все существование человечества. Помните, Ад-не мука, а просто надзирательный мир. Итак, начнем! — Харону — 2 черт сбросил свиток. Когда старичок развернул его, началось зачитывание.

Вокруг только пропасть… — тихо начал Харон — 2, — Но это не значит «все». «Все» не будет никогда, — с минуту он помолчал, затем продолжил, — Дмитриева Алла Алексеевна.

Из толпы вышла молодая девушка лет двадцати, в зеленовато-темном халате и с оранжевыми пышными волосам. Подойдя к Харону — 2, она сильно начала плакать (к слову, все остальные тоже будут рыдать. Даже мужчины).

— Алла Алексеевна, — начал Харон — 2, — Вас убили из — за того, что вы изменили своему любимому. Давайте разбираться…

— Я всего лишь его разлюбила! — вхлипывая говорила она.

— Итак, год назад вы познакомились с Е., и начали тесно общаться. Ваш бывший любимый человек не выдержал, пришел за вами, но вы его послали куда по дальше. Это нельзя назвать оскорблением, Алла Алексеевна, но этими словами вы убили себя же. Аккуратнее в следующей раз! — Харон — 2 громко крикнул, — Люцифер!

— А! Что такое? — раздался беспокойный голос из Ада.

— Поди-ка сюда. Чего — то я не разбираю букв.

Из Ада вышел корявой походкой сушеный демон и улыбался трясущимся от страха исповедникам.

— Харон — 2, я вообще-то в бане мылся! — возмущенно сказал Люцифер.

— Ты ведь мастер в русском. Скажи-ка, что тут написано?

Люцифер взял листок, и громко прочитал: — Дмитриеву Аллу Алексеевну переселить в душу ястреба, и дать свободу.

Стоило ему только это сказать, как ангел подлетел к ней, и взял за руку.

— Идем, новый житель природы, — тихо сказал ангел. И Алла Алексеевна превратилась в ястреба, и полетела через пропасть обратно в реальный мир.

— Я свободен? — спросил Люцифер.

— Пока да, — перелистывая листок сказал Харон-2, — Следующая… Жанна Павловна Прудникова.

Жанна Павловна вышла к Харону-2 с почти сухим лицом.

— Чего не плачем? Обычно у людей здесь совесть просыпается, — спросил Харон — 2.

— В жизни все выплакала, — угрюмо ответила Жанна Павловна.

— Вас убил сын. Хм-м, как жестоко, ножом в грудь. Пожалуй, с вашим сыном Ваней надо поговорить. Итак, ваша жизнь была не очень веселой. Особенно в последнее время. Ваша душа трепещет перед добром, но не гнется перед тьмой. Вы сильны, а стало быть на небесах от вас толк будет. Но с учетом того, что ваш сын здесь, и он осознал свои ошибки, вас решено обоих простить и вернуть на Землю. Поэтому вас, Жанна Павловна, прошу пролететь к выходу, а Иван Демидович Прудников сюда!

Из толпы вышел удивленный Иван. Подойдя к Харону-2, Иван спросил: — А где же Всевидящее Око?

— Оно в нас, — сказал Харон — 2, прикоснувшись к Ивану, — В голове, в сердце и в коленях.

— Смысл всей жизни? Каков он?

— Не навидь свою кожу, и тогда перестанешь терзаться вопросом о жизни.

— Не понимаю!

— В том то и смысл! Без непонимания не было бы понимания, мой друг! Иван, ты думаешь я тебя судить сейчас буду? Зачем? Ты ведь высший человек! Ты осознал свои ошибки. И за что тебя судить? Ты осознал, отпустил свои минусы, открыл свой разум, и позволил многому произойти. Земные дела — не наше дело. В Раю следят за поведением Вселенной, в Междумире за подсознаниями всех живых существ, а в Аду следят за своими словами. Ваш мир един, но он отвергнут сегодняшнимим нравами. И Судный день нужен вовсе не для того, чтобы показать всю власть других миров над вами. А для того, чтобы дать высший толчок эволюции для людей. Впрочем, тебе наверняка это уже должно быть известно. Твоя мать сейчас влюбилась в Жмурикова. И ты не встревай в их отношения. Дай времени расставить все на своих местах.

Но Харон-2 второй не успел закончить свою речь. Все вокруг потемнело, и Иван пришел в себя, лежа в машине такси на заднем сиденье. За рулем сидел дьявол, не скрывая своего облика, а рядом с ним какая-то женщина.

— Мне сказал Люцифер, что твоя мать через день будет на Земле, — начал дьявол, — Но соблазн рядом, и он не уйдет просто так.

Когда дьявол закончил, в машине заиграл тяжелый рок, женщина повернулась, и Иван оторопел. Перед ним как раз та самая Алла Алексеевна Дмитриева!

— Я соблазн! — завыла она, вертя руками, — А ты моя жертва! Ха — ха — ха!

И Соблазн набросилась вместе с дьяволом на Ивана. Машина потеряла управление, вылетела в кювет, и протаранила забор дачи трижды перевернувшись. А в машине в это время Ивана пригвоздили к потолку, Соблазн цапала его своими острыми когтями, а дьявол визжал на ухо диким протяжным и тройным голосом. Тяжелый рок перешел в фазу апогея. Громкость повысилась, а басы разрывали перепонки в ушах. Иван пытался отбиться, но тщетно. Его кожа покрылась хорошо заметными царапинами, и Соблазн решила влезть в его разум. Открыв череп головы Ивана, Соблазн забралась туда, а дьявол стал отрезать от себя куски мяса, и разбрасываться ими по машине. Машина взлетела на воздух, опять трижды перевернулась, и полетела к воротам, сшибла троих солдат, а затем разогнавшись, полетела сквозь гаражи к болоту. И пока машина летела сквозь гаражи, Соблазн вылезла из глаз Ивана, и оторвала левую переднюю дверь.

— Я люблю тебя! — завопила Соблазн, — Ваня, ты моя любовь! — и когда машина вылетела на болото, гаражи разлетелись на мелкие кусочки.

***

Прошел час. Иван проснулся от гудения в голове, и осмотрелся в округе. Он лежит на большом деревянном плоту по среди густых зарослей камыша в болоте. Рядом с ним лежит Соблазн в зеленовато-темном халате, и спит. А на другом конце плота дьявол сидит, и водит рукой по воде.

— Иван, — начал дьявол, — Вот твоя жена, — он указал пальцем на Соблазн.

— Она? — недовольным тоном сказал Иван.

— А что, она красивая, заботливая. Выполнит все, что ты хочешь.

–…соблазн.

— Ваня, это жизнь!

Соблазн проснулась и потянулась: — Как хорошо!

— Я вас покидаю, — начал дьявол, — Иван, было приятно с тобой работать. Еще раз извини, но это жизнь. Соблазн будет тебе хорошей женой. Прощай, — сказав, дьявол нырнул в болото, и скрылся на дне.

— Ваня, — подлизывалась Соблазн.

— Чего тебе? — озлобленно спросил Иван.

— Кушать? Пить? — спросила Соблазн. Перед Иваном появилась скатерть, так скажем «самобранка», с кучей еды и питья, — А ты чистый и в хорошей одежде. Не видишь?

— Ух ты! — удивился Иван, — И правда, все чисто! Спасибо!

— Пожалуйста, любимый! — Соблазн медленно обвила Ивана, когда тот начал есть,

— Будешь? — спросил он.

— С удовольствием! — протяжным и романтичным голосом сказала Соблазн, садясь рядом с Иваном.

Спустя пять минут трапеза завершилась.

— Скажи, — начал Иван, — Где ты родилась, и как стала Соблазном?

— О — о — о, это долгая история, — ответила Соблазн.

— Ничего. Я никуда не тороплюсь.

— Ну тогда слушай. Родилась я в семье знатного инка. Мне дали труднопроизносимое имя. Мое детство протекало крайне весело, без проблем и невзгод. Потом война с соседними племенами за власть в Андах. Мой отец пошел воевать, но погиб в яростной схватке. Из-за неурядиц в племени, выбирать правителя решено путем конкурса на самое доверительно-соблазнительное предложение понравившемуся мужчине. Это среди женщин. Среди мужчин традиционно схватки на мечах. Я победила, соблазнив своего друга детства. Правда реально он мне был противен до ужаса. Позже пришлось сражаться с победителем в мужской группе. А сражение было на словах, открывающих ворота к страсти, сокровенным желаниям и порокам. И я выиграла! Стала править племенем, удачно завершила войну, и слыла самой мудрой женщиной-правительницей инков в Андах. И если бы не малярия, сгубившая мою жизнь, я бы достигла своей давней мечты-стать хозяйкой Южной Америки. Потом я вернулась из Ада, где дьявол дал мне все уроки правильной жизни, и воплотилась в вампиршу, жившую в Трансильвании. Сколько я загрызла людей-не сосчитать! И у каждого разная на вкус кровь. Жила я в облике вампирше до турецкой экспансии на Балканы. Потом я улетела на Скандинавские горы, где была убита викингом, умным командиром. С ним я поближе познакомилась в Междумире, и как оказалось, он в меня был пылко влюблен. Затем я стала доброй крестьянкой на юге Испании в 17 веке. У меня была большая семья из пятерых детей и красавца-мужа, который успешно воевал на Новом Свете. Ну а дальше, в Раю я узнала про группировку агентов — шпионов, состоящих из рядовых ангелов. Их цель-следить за историческими лицами. Я следила за Наполеоном, Рузвельтом и членами индийского правительства в 80-ые года 20 века. Потом, я связалась с Соблазном. Красивый мужчина, в жизни был генералом шведского войска, вскружил мне голову. Я пошла за ним, и в итоге, когда его повысили в звании (он теперь работает Страхом), на пост Соблазна поставили меня. И вот, я по сегодняшний день им и являюсь. А имя Алла Алексеевна Дмитриева-это не настоящее. И на том Малом Судном Дне ты видел другую женщину, не настоящую мою копию.

— М-да, — вздохнул Иван, — Насыщенная у тебя жизнь, Соблазн.

— Иван, послушай меня. Я твою жизнь превращу в бурный поток событий и приключений. Все только начинается… Но я люблю тебя! И хочу создать с тобой семью. Одно другому не мешает! Давай оставим все принципы и законы, и сольемся в объятиях любви! — Соблазн сняла с себя халат, и начала раздевать Ивана.

— Послушай! — вздрагивающим голосом начал Иван, — А — а — а — а это не слишком?

— Отнюдь! — ответила Соблазн.

Когда они оба оказались раздетыми, их сердца вылетели наружу, и соединились воедино. То же самое сделали и Иван с Соблазном-они набросились друг на друга в порыве страсти, и волна любви разлетелась на плотом. Около часа их общее сердце билось об плот, на котором рождалась новая семья с необычными нравами, отношениями и непредсказуемой судьбой.

Глава II. Война без жертв

Иван проснулся от сильной боли в сердце. Он огляделся по сторонам, и обнаружил, что лежит на обочине трассы, а рядом большая походная сумка. Не понимая, что происходит, Иван долгое время оглядывался по сторонам. Он долго смотрел на свой чистый, но слегка запыленный костюм: черная куртка и белые штаны.

Потом он оглядел сумку, но открывать её не решился. Вдруг, у него в кармане зазвонил телефон. Прудников достал из кармана розовенькую раскладушку, и посмотрел на номер. Название звонившего Ивана одновременно удивило и заставило насторожиться. На дисплее телефона бледными черными буквами написано: Без жертв. А внизу всего три цифры: 444. Иван решил ответить на звонок.

— Да, — настороженно сказал он. Из — за шума машин, Иван сразу не расслышал, что ему сказали.

— Я говорю, твоя жена у меня! — раздался хриплый и угрожающий голос, — И ей очень больно!

— Я сейчас брошу трубку! — крикнул Иван.

— Ладно. Тогда твоя жена умрет. Выбирай. Если ты ее любишь, если твой соблазн говорит так, чего ждешь? Но если черный соблазн кинул тебе задачу спастись самому — беги. Но я до тебя доберусь в таком случае еще быстрее!

— Кто ты и что тебе надо?

— Я? Я Без жертв! А ты, Ваня, иди за соблазном! Иди, иначе хуже будет!

— Дай мне жену к телефону! — настойчиво потребовал Прудников, — Я хочу услышать ее голос!

— Эх ты хитрец! — хохотал голос в трубке, — Твоя жена будет мертвой, если ты не прибудешь через десять минут на вокзал. Я тебя встречу.

Иван хотел еще что — то сказать, но странный собеседник (или вымагатель?) повесил трубку. Постояв с минуты три, Иван схватил в руки сумку, остановил такси, и поехал к вокзалу. Когда такси подъехала к мосту, ведущему через рельсы на вокзал, Иван сосчитал, что прошло пять минут.

— Спасибо! — вежливо сказал Прудников, выходя из машины.

— Э! А деньги? — возмущенно гаркнул водитель, — Думаешь, я тебя за даром довезу?

— Что вы! — оторопел Иван, — Сейчас я заплачу! (А у самого в мыслях: «Влип! Где же я деньги то возьму? Может в сумке?»)

Но открыв сумку, глаза Ивана полезли на лоб. В сумке лежат целая пачка патронов, пистолет с глушителем, гранатомет (!) с боеприпасами и записка, в которой написано:

«Извини, но денег на такси я не смогла найти. Жаль водителя, но таковы правила войны. Надеюсь, ты успеешь меня спасти. Люблю тебя и целую.

Соблазн.

P. S. Удачи»

Прудников не нашел, что можно сказать по поводу записки. Пистолет уже был заряжен, и Иван осторожно вынул его из сумки.

— Извини, мужик, — виновато сказал Иван, — Но денег нет. Я их забыл.

— Да? Сейчас я ментов позову, они тебе по макушке то настучат! — возмущенно буркнул водитель.

— Нет. Они не настучат. И ты не настучишь. Эх, и я не настучу… — с бледным лицом сказал Иван, — Прощай. И выстрелил водителю в затылок. Все лобовое стекло оказалось забрызганным кровью, и Иван быстро выскочил из машины, схватил сумку, и на мост. Осталось две минуты, и Иван бежал как мог. Свое дала знать и вывихнутая на мосту нога. Прудников спотыкнулся, когда спускался с моста на Южную сторону. А сумку он не закрыл, и на удивление двух милиционеров и толпы горожан, гранатомет и боеприпасы вывалились на землю. А Иван распластался на лестнице, со сломанной рукой, и с огромным синяком под глазом.

— Офигеть! — буркнул милиционер, доставая наручники, — Бандит — террорист прямо нам в руки! Такое редко бывает.

Но Прудников вскочил, подобрал сумку, гранатомет и боеприпасы, схватил пистолет, и побежал к вокзалу. К нему на встречу из здания вокзала выбежало два человека с автоматами.

— Он! — сказал один. И не говоря ни слова, они затащили Ивана в вокзал, расстреляв милиционеров. Горожане забегали, закричали, а эти два человека приперли Ивана к стенке, и сказали: — Мы уносим сумку, а ты беги за женой. Она лежит на пути возле моста через реку Кинель, и скоро там проедет товарный поезд. У тебя осталось десять минут.

— Все?! — только и успел крикнуть Иван, как от них и след простыл. Но время идет, и Прудников, выбежав на перон, начал суматошно оглядываться по сторонам.

— Вот он! — закричали милиционеры, выскакивающие из УАЗика, подъехавшего на подмогу.

— О попал, нет слов! — схватился за голову Прудников. Крепко сжав пистолет, Иван с криком побежал на троих милиционеров, попутно застрелив еще одного. выскочившего из багажного отделения. Заскочив у УАЗ, Иван быстро поехал по путям к мосту. Машина по путям не ходит — это закон. И потому, УАЗик мотало из стороны в сторону.

— Эй! Эй! — кричали милиционеры, а горожане с любопытством смотрели, как УАЗик, подпрыгивая, стремительно улепетывал от страж правопорядка. Через четыре минуты Иван ехал по рельсам. Машина того и гляди разоврется на две части, а Иван судорожно рулил, стараясь держать равновесие. Доехав до моста, Прудников дал волю отдышаться. Осталось три минуты. Он быстро выскочил на пути… и увидел, что на одной из шпал лежит записка. Ни жены, ни кого.

— Прекрасно! — гаркнул Иван. А в записке написано следующее:

«Ты выполнил четыре задания. Еще два, и ты получишь все, что пожелаешь. Впрочем, ты итак уже все получил, когда я стала твоей женой. Не пытайся убрать планку со своей фигурой! Если ты хочешь меня вернуть, и стать королем мира, то доберись до военного поселка Октябрьский, убей охрану ворот, и застрелись сам! Иначе, ты потеряешь и меня, и двадцать лет своей жизни, в качестве большого штрафа. Итак, ты готов выполнить эту миссию, и спасти меня? Если «да», то просто кивни головой. А если «нет», то лучше уезжай из Кинеля Милиция не даст тебе спокойно жить. Люблю, и жду своего спасителя.

Соблазн»

Иван полчаса стоял на одном месте, и думал «да» или «нет». «Нет» или «да». Но вдруг, он кивнул головой, и перед ним появилась планка, с фигурой Ивана. Фигура вообще почти наклонилась к темному «да». И Иван, не желая на это смотреть, быстро побежал через лес на трассу.

Спустя два часа Прудников добрался пешком до Октябрьского. Дойдя до ворот, Прудников по тихому перестрелял охрану, благодаря глушителю на пистолете. Теперь надо застрелиться самому.

— Страшно… — с дрожащими руками направил на себя пистолет Иван, — …очень страшно. Е

Его дыхание участилось, пульс увеличился, а сердце того гляди выпрыгнет.

— Ай, зачем я согласился? Зачем?

Но, поздно что либо менять. Задание уже началось, и его надо довыполнить. С какой-то откровенной ненавистью смотрел Иван на дуло пистолета. Он слышал, как соблазн зовет его: — Король мира… Ты Король мира! Давай, не жди золотых тарелок, создай их сам! Давай, жми на курок! Отдай все за деньги и славу! Ведь-это самое главное в жизни человека.

Но и в то же время Прудникову громко кричало подсознание: — Остановись! Что ты делаешь? Никогда не поздно что либо отменять! Уйди из игры, создай свое будущее СВОИМИ руками, а не руками соблазна. Он ведь велик! Но ты должен быть ВЫШЕ его.

— И кого мне послушать? — спросил отчаяным голосом Иван, — Кого? Кто лучше?

Неожиданно Иван опустил оружие.

— Т — а — а — к Иван, Иван Демидович, будь ты человеком, если таковой еще есть в тебе! — громко и четко говорил сам с собой Иван. Вокруг уже собрался народ, увидевший трупы солдат.

— Очень скоро с тобой разберутся по хорошему! — кричали из толпы.

— Ты… да ты кто? — спросил сам себя Иван, — Тебе тридцать лет! Ты уже дылда, а разума нет никакого.

— Это мать во всем виномата! — тут же грозно вскричал Иван, — Это из — за её я здесь! Это из — за её я в такую жо… угодил! Добавил бы эти две буквы, да совесть потом замучает!

— А если подумать, и поразмышлять? — тихим голосом сказал Иван, — Виноватых будет немного. И матери там не окажется.

— Но это задание даст тебе ВСЕ!

— Не верь!

— ВСЕ, ВСЕ! ВСЕ даст, и сделает ВСЕ за тебя!

— Не верь!

— Кто лучше? Соблазн, дающий тебе ВСЕ, или совесть, которая ничего не дала тебе за все тридцать лет жизни?

Соблазн! — ехидно сказал Иван после этой короткой перепалки с самим собой. Его глаза загорелись, и он вновь направил пистолет на себя. Не долго думая, Иван выстрелил в себя. Пуля попала прямо в лоб, и прошла на вылет жирными брызгами крови. Прудников громко упал на асфальт, и его глаза потухли.

***

— Он жив? — спрашивали доктора горожане.

— Он пустил себе пулю в лоб! — ворчал доктор, — Как после такого можно остаться в живых?

— Значит умер?

— Да. Вот только странно…

— Что? Что, говорите!

— Странно то, что этого человека сердце продолжает биться.

— Значит он жив? — спросил полковник, растаскивая толпу.

— Нет. У него сердце упало… — настороженно сказал доктор, щупая живот, — Его сердце упало в кишечник!

Многие женщины упали в обморок от сказанного.

— Вот тебе феномен! — удивленно сказал полковник.

— Как такое вообще возможно?! — спросил полковник.

— А мне откуда знать? Во врачебной практике такого никогда не случалось! По крайней мере в моей. А я работаю врачом уже двадцать пять лет. Надо везти его на вскрытие. Тогда все станет ясно.

Через час на вскрытии. Доктора очень аккуратно разрезали лоб, и посмотрели, как же пуля аккуратно прошла через всю голову. Тут доктора ахнули: мозг цел. Пуля прошла сквозь голову, не задев ничего, и вылетев сзади имитировала всплеск крови. Короче говоря, дырки сзади и спереди головы Прудникова можно назвать декоративными. Подумав, доктора решили не комментировать это, поскольку слов нет.

Началоь самое интересное… Доктора скрыли живот, и пощупали кишечник. Сам кишечник по форме сильно напоминает сердце, и по настоящему бьется!

— Феноменально! — сказали доктора хором,, — Это нонсенс в науке! Сердце человека перекочевало в кишечник!

Когда один из докторов начала аккуратно разрезать кишечник, тело Прудникова резко дернулось, его руки поднялись, и ударили доктора по лицо.

— Мертвец! — закричал доктор.

— Нет. Судороги, — сказал престарелый доктор, — Ох уж эти практиканты!

Разрезав кишечник, доктора вынули сердце, которое начало биться еще сильнее.

— И куда это бессмертное сердце? — спросил доктор.

— Пока положи в банку, вон на столе.

Доктор положил сердце в банку, и всей группой начали рассматривать органы Прудникова. Где-то полчаса доктора разглядывали организм Ивана, как вдруг сердце в банке начало дрыгаться, и прыгать.

— Это еще что такое? — буркнули доктора хором. Сердце дрыгалось и прыгало все сильнее и сильнее. Затем из сердца вылезли мужская и женская руки. Затем ноги. Наконец лопнула банка, и на столе, обнявшись, сидели Прудников и Соблазн. Доктора все за скальпели, а практикантов как ветром сдуло.

— Ох уж эти практиканты! — ворчал престарелый доктор.

Одетый в смокинг Иван, и в блестящее красное платье Соблазн смотрели друг на друга с влюбленным лицами.

— Милый, я так рада что ты меня не бросил! — ласково сказала Соблазн.

— Я в огонь пойду ради тебя! Скажи, а зачем понадобилось дьяволу тебя похищать? — спросил Иван.

— Чтобы еще раз показать, что ты лучший!

Прудников и Соблазн вышли из морга, а доктора предподчли никому об этом не рассказывать. И последним их удивлением стало испарение предыдущего тела Прудникова.

— Последнее задание будет самым трудным, — говорила Соблазн, шагая с Иваном по улице.

— И какое оно?

— Ты готов стать отцом?

Прудников остановился.

— Ваня, ты готов стать отцом?

— Что?

Иван смотрел на Соблазн крайне вопросительным взглядом.

— Дело в том, что я беременна, — радостно сказала Соблазн, — Ты рад?

— Ха — ха! Беременна? — недовольным голосом спросил Иван.

— Да. Наконец то, за всю мою жизнь это все таки случилось! — мечтательно сказала Соблазн.

–…это еще только не хватало! — буркнул Иван.

Через несколько часов они пришли на площадь Мира. Присев на скамейку возле киоска роспечати, между Прудниковым и Соблазном состоялся серьезный, тяжелый и откровенный разговор.

— Уже десять часов вечера, — вздыхая сказал Иван, посмотрев на часы.

— А какое красивое небо! — воскликнула Соблазн, показывая пальцем вверх.

— Небо как небо, — угрюмо сказал Иван, — Ты сколько дней беременна?

— Сутки. Скажи, а ты кого хочешь: мальчика или девочку. А может, близнецов?

— Хватит! — грозно рявкнул на Соблазн Иван, — Что ты мне мозги засыпаешь черт знает чем?!

— Чем? Чем?

— Да. Я вообще то люблю тебя только потому, что ты Соблазн. Что ты исполняешь все мои желания и прихоти. Делаешь так, как я захочу. А о семье, тем более о ребенке я и знать не желаю!

— Ах ты так! — всхлипывая крикнула Соблазн, — Да что ты вообще понимаешь в жизни? А, Иван? Ты мать свою убил. За что?

— Не надо ворошить прошлое, дорогая! — рычал Иван, — Что было, то было. Я убил свою мать в состоянии аффекта.

— Не смеши! Ты десять лет мечтал об этом! Ваня, я живу дольше, чем все люди. И я прекрасно тебя знаю. Так что не утаишь ты от меня свое прошлое, не утаишь.

Прудников стукнул кулаком по скамейке. Соблазн подпрыгнула, и ее руки задрожали.

— Соблазн не только для желаний, — начала сквозь слезы она, — Я ведь еще и женщина. Хочу любви и ласки. Семьи человеческой, работать как все, жить как все. И умереть, в конце концов, как человек. Ты меня решил эксплуатировать, видишь во мне машину славной жизни, а вижу в тебе любовь и ум, который ты, Ваня, губишь из-за своей гордыни и нежелания принять окружающих. Скажешь не так?

— Да все так, Соблазн, — махнул рукой Иван, — Но ведь ты кто? Я еще раз повторю: ты СОБЛАЗН.

— Да я этого не отрицаю! Но ведь я еще и человек! Я так же хочу жить и иметь детей и нормального мужа!

— А я так не хочу! — заорал Иван, схватил Соблазн за шею, и пригрозил кулаком, — Понимаешь?! Я не хочу быть отцом! Я хочу… Нет! Я желаю, чтобы ты потеряла ребенка! Слышишь?

— Да как с тобой можно общаться? — закричала Соблазн, — Ты же даже потусторонних духов убить можешь. Пусти, мне больно!

— Больно? — злобно рычал Прудников, — А мне не больно?! Думаешь мне хорошо? Думаешь, если ты Соблазн, то можешь все?

— А почему нет? Почему ты считаешь иначе?

— Да потому что я понял, на какой крючок меня посадил дьявол. Вот найду, и убью его! И плевать я хотел на законы, я лучше пойду в Чистилище, но не буду плясать под твою, «милая» и дьявольскую трубку!

— Ничего ты не понял, — тихо сказала Соблазн, — Тебе, дураку, жизнь преподнесла меня, а ты отвергаешь то, что тебе положено. Соблазн не так плох, как кажется. Для некоторых соблазн-это тьма и зло, а для некоторых друг и даже близкий! Понимаешь, Ваня? Все взаимосвязано! Соблазн для плохих — падение в глухомань, соблазн для хороших-тоже падение в глухомань, но только сам человек этого не осознает, и проходит эту глухомань незаметно. Тебе же ясно говорили, ТЫ выбираешь варианты «да» или «нет». Выбор за тобой. Тут уже ни я, ни дьявол, ни кто другой тебе не помогут. Ты хочешь, чтобы я потеряла ребенка? Пожалуйста. Ведь я соблазн, и я твоя шкатулка желаний. Но учти, я ведь тоже имею право на добрые и хорошие желания. И я уйду от тебя, и на тебя рухнут те задания, которые ты не сумеешь пройти. Быть может, тогда ты вспомнишь обо мне… Но только я не вернусь. И не проси. Соблазн уже оставил тебя. А это плохо, ведь КАЖДЫЙ человек обязательно должен иметь хоть каплю соблазна. Ведь иначе не будет взаимосвязи, не будет других путей… Равно как и всего мира.

— Ох ты и гадская же женщина! — рычал Иван, — Кто же тебя такую уродил?

— Мир, Ваня. Он и тебя уродил. И как видишь, убивать тебя не хочет.

Тут Соблазн резко затряслась, и Иван отпустил ее. Она упала со скамейке головой об бардюр. Ее голова разлетелась, а туловище превратилось в пыль. Иван сначала сидел, и долго думал об этом разговоре. Прошло три часа, пока Прудников решил пойти… В его мыслях мелькнуло «домой». Но он тут же вспомнил, что дом он спалил. И что идти ему некуда, и что у него нет даже документов! Он никто, и никому не нужен. Проще говоря, Прудников теперь откровенный бомж, ненавидящий себя, людей, природу, вообще весь мир. И в то же время не понимающий происходящего… Но осознающий, что вскоре произойдет что — то…

Глава III. Пережить катастрофу

Прудников медленно прогуливался по парку, размышляя над всем произошедшим. И пока он размышлял, в его подсознании велся жаркий диалог между добрым и злым Я Ивана. Такой диалог происходит внутри каждого человека, думающего над чем-то серьезным. И у него тема бывает случайной, и быстро переходящей в другие русла разговора. Обычной темой в подсознания каждого из нас бывает «Да в смысле нет и наоборот». А стоит ли идти сегодня на работу? Да или нет? А в школу? Ой, может я не пойду в школу… Да? Нет? Наоборот? Угу… А еще раз? Вот только диалог подсознания Ивана выглядит точно также, как и его жизнь: жестко и непредсказуемо.

— М-да… Ванюшке надо быть умнее, — размышлял добрый Я.

— Фи! А ему это надо? Вот когда он нас подключит, тогда и посмотрим… — протяжным голосом сказал злой Я.

— Нет уж. Пусть одумается. Он даже и не подозревает, что значит услышать по радио словосочетание «Пережить катастрофу». Если он еще остался человеком, пусть подумает…

— Ой, ха — ха! — резко вдруг прорвало злое Я, — Не смеши! Он не одумается, так как сейчас он встретит ЕГО.

— Жмурикова?

— Ну да.

— Боже мой… — протяжно промычал добрый Я, — А они не подерутся?

— О — о — о! Но это уже как получится!

— Да ладно тебе, злой Я! Давай не будем ворошить войну.

— А помоему надо. Война самое хорошее средство для решения всех вопросов. Ведь я «да» говорю?

— Скорее ты сказал «нет». «Да» будет в случае… м…м правильного рассуждения, — философски говорил добрый Я.

— А война лучше.

— А жертвы хуже.

— А ты не главный.

— Равно как и ты.

— Ха — ха! Добрый Я, ты считаешь, что твое подключение решит проблему Ивана?

— Нет. Он должен решить ее сам.

— Тогда какого ты лезишь не в свое дело?

— Я пытаюсь помочь…

— Я тоже.

— А чего ты все я, да я!

— Собственно, ты тоже якаешь!

— Молчи, злой Я! Кто тебе дал право повышать на меня голос?

— Хм — м… Никто не давал. И вообще, что мы сейчас делаем?

— Действительно. Слушай… А давай ка Иван сам все сделает, а мы поможем, если что.

— Идет.

***

Свернув налево, на дорожку, укрытую в тени деревьев, Прудников наткнулся на Жмурикова, идущего куда — то.

— Ого! — удивился Жмуриков, — Кого я вижу!

— Век бы тебя не видеть… — ворчал Иван.

— Да ладно тебе… Я же ничего плохого тебе не сделал.

— Да ну! А не вы ли господин Жмуриков лишили меня квартиры ни за что?

— Эх, Ваня! Если бы ты сделал то задание с аварией, квартира сейчас была бы твоя.

— Ага! А теперь я вылитый бомж. Весело? — грозно спросил Иван.

— Очень. Знаешь, а таких людей как ты, Иван, надо вообще всего лишать. Ты ведь самая настоящая пиявка в обществе! Ты — угроза миру и спокойствию. Так то Иван. Ты стал отбросом общества.

— Это неправда! — взвыл Иван.

— Что?! Ха — ха! Правда глаза колит, Ваня? Ну скажи же, ведь соблазн велик!

Прудников резко схватил Жмурикова за горло, и начал душить.

— Слушай гад! — угрожающе рычал на Жмурикова Иван, — Еще хоть слово вякнешь в мою сторону, распотрошу на месте!

— Ой, напугал! Уже боюсь! — смеялся Жмуриков.

— Заткни свой рот! — продолжал рычать Иван, — Я буду говорить, и ты должен молчать!

— Эх ты! Да кто ты такой, чтоб мне рот затыкать? Прудников Иван Демидович? Такого больше нет. Ты-тряпка. Тряпка, тряпка, тряпка! Ты ничтожество, и ты соблазнился на тяжкие грехи! — громко кричал Жмуриков.

— Грехов нет! — возмущался Иван, отпустив Жмурикова.

— Нет. Но есть грехи-поступки, Ваня. Ты, например, мать свою родную убил.

— Вы что, сговорились все?! — кричал Иван, — То дьявол, то Соблазн. Теперь ты! И все меня винят в одном и том же! Я же признаю свою вину! Я осознаю свою ошибку.

— Неправда. Это самая гадкая ложь, которую я слышал, — погрозил Жмуриков пальцем Ивану, — Ты тряпка, тряпка, тряпка! Ты ничтожный человек! Тебе не место среди нас, Ваня. Иди, и живи жизнью зверя, жуткого и ненавистного всеми. Ясно?!

— Зачем так все?

— Соблазн велик! — хохотал Жмуриков, — А ты на него обязательно поддашься.

— Нет.

— Ты-человек тряпки, ничтожество и самый ненавистный человек. Соблазн, и тот против тебя.

— Жмуриков, вы же ведь психолог!

— Ха — ха! Ты тряпка, Ваня. И ей останешься. Слушай меня: ты тряпка. Уходи из общества!

— Я не верю! — Иван закрыл лицо руками.

— А ты поверь. Ведь это правда. И я ее создал, эту правду. Ты изжевенец, и я стараюсь увести тебя далеко.

— Как так можно?

— Слушай меня, тряпка! — Жмуриков сжал обеими руками лицо Ивана, — Я тебе внушаю: ты ничтожество! Иди отсюда куда подальше! Ясно?!

Прудников несколько минут дергался, но затем его глаза сузились, кровь стала течь медленне, и вскоре Иван стал похож на бледную поганку.

— Ясно, — угрюмо сказал Иван, — Я тряпка, я ничтожество.

— Ай да умница! Уверяю, ты умрешь раньше, чем успеешь это заметить! — похлопал Жмуриков по плечу Ивана. Затем, Жмуриков толкнул Ивана, тот упал, и заплакал, да еще так сильно, словно маленький ребенок. А Жмуриков, потирая руки, и ехидно хихикая, пошел в сторону жилого района Черемушек.

А — а — а — а! — кричал Иван, вставая, — Какой я плохой!

Прудников бежал по дороге, не обращая внимания на машины и на людей. Бежал, и кричал во все горло: — Люди, я ничтожество! Я не имею права на жизнь! А — а — а!

Возле трассы Ивана перехал мотоцикл на полном ходу. Громко закричав, Иван посмотрел на свое левое размазанное по телу плечо. Но не слушая криков мотоциклиста, Прудников продолжил бежать по трассе. Еще пару раз он попал под колеса машины, и в итоге, с кучей переломов, почти ползком добрался до болота за частным сектором, возле поселка Октябрьский. Там, на берегу болота, Иван кричал всю ночь, и внушал себе, что он не достоин нормальной жизни, и быть человеком.

На утро Иван решил покончить с собой. От сильной боли многочисленных переломов, Иван не смог встать. И решил залезть в болото, и не сопротивляться. Долгих пять минут засасывало болото тело Ивана. Он уже задохнулся, но его глаза видели камыши и небо над головой. Спустя еще минуту Иван полностью скрылся в болоте, и лишь вялых три пузырька всплыли на поверхность.

***

— Эй, ты жив? — спросило злое Я.

— Бошка болит! — простонало доброе Я.

— А Иван то, убил сам себя!

— М — да… Неувязочка в подсознании получилась.

— Он сам так решил. Чего теперь дергаться?

— Подожди… Я слышу топот копыт!

Оба Я прислушались.

— Господи! — хором закричали Я, — Да это же Жанна Павловна! Эй, мы здесь, мы здесь!

Оранжевое, с желтыми и красными оттенками небо бултыхалось в водной глади. С боков, а точнее с холмов спускалась стеклянная стена, навивающая узоры, и рисующая поля. А вдалеке, вдоль линии горизонта расположилось безмятежное море с маленьким корабликом, и матросами, которые пьют чай.

По светлой, приятной на ощупь травке, скачет табун лошадей, управляемый семилетним мальчуганом, резвым, и полным сил. Где-то на гористой местности, пролегающей вдоль болота, по каменной дорожке шагают три священника, беседующих о смысле жизни.

— О, брат, гляди какое небо! — мечтательно говорил первый священник.

— Смотри, как стеклянная стена переходит с юга на запад! — восклицал другой.

— А как трава шелестит! Прямо рай для жизни! — восхищался третий.

А из небольшой, но уютной деревушки к болоту быстро скачет всадник на светлокоричневом коне, с роскошной черной гривой и хвостом. В седле высокого роста женщина, с распущенным яркими волосами, и длинной палкой с крючком. В бело-оранжевом плаще, и легкой кольчужной броне, с башмачками на высоких каблуках. А в ножнах имеется длинный и острый меч. Это Жанна Павловна скачет оживлять своего сына, решившего покончить с собой.

Возле болота Жанна Павловна протянула палку с крючком к болоту, и важно крикнула: — Верни мне его!

Болото после долгого брожения вокруг крючка выплюнуло тело Прудникова. Жанна Павловна кинула Прудникова на траву, которая налетела на него в один момент. Спустя минуту, Иван лежит на травке сухой, чистый и в нормальной уличной одежде. А его сердце бьется жизнерадостно, подавая сигнал всему организму, что пора просыпаться.

— Уррра! — завопили добрый и злой Я, — Мы снова все вместе! Какое счастье, какая радость!

Иван проснулся от того, что одна из трав решилась пройти по его телу. В связи с экзаменами по географии человека, все травам необходимо облазить человеческий организм вдоль и поперек! Когда травка уже собралась слазить с Ивана, ее привлекло то, что из носа вылетает и залетает кислород. Удивленно шмыгнув, травка подлезла к носу, осторожно и оглядываясь по сторонам. Но вдруг, Иван чихнул, и воздухом сшиб травку вниз. Завопив что — то про «Предупреждать надо!», травка поскакала домой.

— Будь здоров, сынок! — ласково сказал Жанна Павловна.

— Мама? Где я? — удивленно спросил Иван, оглядываясь по сторонам.

— Неважно. Ты в другом мире. Важно то, что ты опять жив.

— Мама, прости меня… — заркыл лицо руками Иван.

— Стой! — крикнула Жанна Павловна, — Не закрывай лицо! Ты же сам себя унижаешь. К большому сожалению, Жмуриков оказался сильнее тебя словесно и духовно. Поэтому он без кулаков сломил тебя. Я не призываю к мести. Прости Жмурикова, ведь от того, что ты его убьешь ни кому легче не станет, — Жанна Павловна слезла с лошади, и села рядом с Иваном.

— А здесь уютно, — продолжила она, — Стеклянная стена ничуть не мешает, хотя очень сильно искажает вид. Ваня, ты не должен терзать себя в вине моей смерти. Понимаешь, сейчас трудная жизнь, и каждый выживает по своему. Но я не виню тебя. Ты же ведь мой сын, моя кровь, мой ребенок и моя жизнь. На тебе нет грехов, да собственно самих грехов тоже нет. Есть лишь поступки, и их последствия.

— Но как тут… Что это за мир? И как я тут оказался? — с трепетом спросил Иван.

— О — о — о, миров много. А этот…. Называй его как хочешь. В каждом есть свои миры. И этот мир-мой. А ты в нем потому, что тебя сюда направили. Ты не должен умирать, Ваня. Но предупреждаю тебя, что Жмуриков даст тебе семь сложных заданий. И все они объединятся в единое: пережить катастрофу. Дело в том, что завтра Кинель окажется под ударом конца света. И ты должен его спасти. Как, тебе это объясним Жмуриков. А теперь, сынок, давай ка проделаем следующее: повторяй за мной: я сильный, я хороший, жизнь меня любит, я в образе полотенца, а не тряпки, я имею широкий разум и широкий круг друзей. Меня не смогут сломить, я лучше, я лучше, Я ЛУЧШЕ.

И Иван повторял за Жанной Павловной эти слова в течении нескольких часов. А когда настало время прощаться, Иван удивленно спросил: — А ты? Разве ты не пойдешь со мной?

— Я приду в мир живых когда начнется Судный день. Мы с тобой еще встретимся, и сумеем зажить, как мать с сыном. Главное, чтобы ты всегда повторял эти слова. Ваня, слова-сила, с которой все живое и создается. В этом нет ничего зазорного. А теперь иди в болото. Не бойся, тебя оно не утопит. Только знай: пережит катастрофу-это значит превзойти самого себя в час пик ненастья. Будь силен и не пригибайся перед своим врагом. Да, иногда враг мудрее нас. Но ни что не делает мудрее нас тогда, когда наш враг тоже мудр. Все взаимосвязано, Ваня. Надеюсь, ты это поймешь.

— Да, — сказал Иван, и они оба обнялись. Иван прослезился, а Жанна Павловна, с улыбкой на лице сказала: — Твое тело самое лучшее в географии человека! — Ивана это смутило и рассмешило. Подойдя к болоту, он еще раз обернулся, и увидел, как его мать, улыбаясь, помахала ему рукой. Он тоже помахал пару раз рукой, и вошел в болото, которое ворчало: — Вот еще самоубийц в меня не совали! Уж будь повежливее! Я для того нужен, чтобы воду охранять, да камыши подкармливать! — Ивана это озадачило, и выйдя из болота к гаражам, он некоторое время задумчиво стоял.

***

Проходя мимо кафе «А.», Прудников остановился, и прислушался к радио, как и все посетители заведения. Взволнованный диктор быстро, но внятно сообщил не очень радостную весть:

«Мы прерываем музыкальное вещание в связи с экстренным сообщением. Авиация аэропорта Кинеля. заметила черные облака с огненным кругами. Судя по ветру, они движутся на город Кинель, и будут в нем через два часа. Также, жители окрестных сел обратились за медицинской помощью к врачам. Дело в том, что у них обнаружились симптомы мутации: у одних кожа стала зеленой, и всюду выросли острые иглы, у других конечности стали отпадать, у третьих органы поменялись местами. Дальше, из под земли стали доносится какие-то звуки, похожие на вой, стон и крик. Воздух тоже постепенно становится тяжелым, поэтому врачи настоятельно рекомендуют одевать противогазы, платки, прежде чем выходить на улицу. Либо вообще сидеть дома. Сейчас уже поднята тревога, всюду войска, ученые и врачи. Внимание! Будьте бдительны ко всему! Самое главное — пережить катастрофу. Удачи!»

У многих началась паника, некоторые стали звонить родным и близким, на есть и те, кому все равно.

А перед Иваном незаметно появился Жмуриков.

— Слыхал? — спросил он.

Иван молча кивнул головой.

— Вот, что человек творит с матушкой-природой! Ладно, Ваня. Я тут с мамой твоей говорил, она меня попросила тебе больно слов не кидать оскорбительным или унизительных. Я то не буду, вот только я похож на маньяка?

— Да, — грозно фыркнул Иван, — И я вас ненавижу!

— Что тебе мама говорила, когда ты в себя пришел? А?

— Тебе какое дело? Твое лицо мне противно! — Иван развернулся, и пошел по дорожке вдоль деревьев боярышника.

— Ты ведь сейчас как женщина поступил! — громко кричал Жмуриков, догнав Ивана.

— Язык придержи за зубами.

— Брось, Ваня. Я же не выматываю тебя. Оно мне надо?

— Надо. Иначе б ты отстал от меня.

— Эх ты! Ну уж нет, Ваня. Теперь я от тебя не отвяжусь. Ты ведь не выполнили семь заданий.

— Я говорю «нет».

— Что? Ты не согласен? Ну ладно. Мое дело предложить. Твое… принять или отказаться, — сказав, Жмуриков также мгновенно исчез, как и появился возле кафе. А Прудников, посмотрев на часы, пошел гулять по городу. Время восемь часов вечера, и на улице еще светло. Народ только выходит гулять, ведь много людей еще не знают о надвигающейся катастрофе. Правда, Иван ни кому решил не рассказывать про это событие. Просто молча он бродил по улицам Кинеля.

К десяти часа вечера, со стороны вокзала надвигаются черные тучи с огненными кругами. Круги время от времени увеличивались или наоборот, уменьшались. Спустя еще полчаса, облака заволокли все небо над городом. Солнце померкло, вечер превратился в ночь, а воздух стал тяжелеть, и невозможно нормально дышать.

Неожиданно отключилось электричество, отключили газ и воду. Город померк в темноте. И многих это испугало. Машины резко остановились, а Иван так и остался стоять возле магазина Л., предпочитая не двигаться. Спустя некоторое время глаза к мрак привыкли, и можно разглядеть слабые силуэты зданий, машин, людей и растительности.

В темноте Иван познакомился с Евгением Зиновьевым, путешественником, оказавшимся в Кинеле в этот недобрый вечер. Из-за темноты разглядеть точно Зиновьева невозможно, а слабый силуэт мало помогает.

— М — да, ну и ночка будет! — иронично сказал Евгений.

— Согласен! — присоединился к мнению Евгения Иван.

— Знаешь, а ведь моя машина на дороге стоит. Одиннадцатая, серебристого цвета, 2007 года выпуска.

— Новенькая!

— Да, Иван. Смотри! Кое-кто все же решился ехать!

— Ага. Вот только из-за пробок на дороге, и из — за кромешной тьмы вряд ли кому удастся выехать из города. По крайней мере этой ночью.

Вдруг, под землей что-то завыло, застонало и закричало. Причем во всем городе. Визг, от которого хочется бежать, и стон, от которого мурашки по коже бегут.

— Что это?! — боязливо спросил Евгений.

Иван прислушался к вою.

— Помогите! — закричали по тут сторону дороги, во дворе, — Помогите! — Зиновьев и Прудников подбежали на ощупь к грузовику с военными. Через тьму удалось разглядеть, что от центральной библиотеки во двор бежит толпа людей: кто на четвереньках, кто ползком, а кто стоит и воет не человеческим голосом.

— Что случилось? — спросил Иван офицера.

— Там ОНИ! — заряжая пистолет быстро проговорил офицер, — Они!

— И что? — крикнул Евгений.

— И они едят людей! — сказал офицер, падая на землю от чего — то. Солдаты открыли огонь по огромной толпе народу, идущего с площади. Толпа народа, судя по силуэтам в темноте, была уже не человеческой.

— Каннибалы! — закричали солдаты. Во двор побежали люди, человек пять. За ними и Евгений.

— Куда? — крикнул Иван, — Там каннибалы!

Но другого выход не было. Пришлось Ивану бежать за Евгением, который забежал в подъезд дома, на котором висит реклама престижного магазина Э.

— Дверь! — завопил сержант. Дверь принялись закрывать чем попало. В темноте почти ничего не видно, поэтому многие бегали и стреляли наугад. Заперев дверь, семеро человек, включая Ивана и Евгения прислушались к звукам на улице. А на улице стрельба, взрывы, крики и стоны.

— Ладно! Давайте назовем друг другу имена, чтобы узнавать в темноте. — предложил Иван.

— Согласен! Евгений Зиноьвьев.

— Сержант Архип Болтов.

— Юлий Шметьев! — раздался хриплый голос со второго этажа.

— Все. — сообщил Болтов.

— Как?! — возмущенно крикнул Иван, — Тут же больше людей было!

— Разве?

Иван хватился за голову. — Галлюцинации?

— Э! А тебя как звать? — спросил Болтов Ивана.

— Прудников Иван.

— Да ты тот самый маньяк убийца?!

— Боже мой! — закричал Евгений.

— Ах ты гад! — закричал Шметьев, ударяя Ивана по лицу кулаком. — Ты моего брата у ворот убил! Помнишь, поселок Октябрьский, ты еще тогда себя убил? А — а — а! Так ты живой?

— А может… Может он заодно с этими каннибалами? — спросил Евгений.

— Вполне, — грозно сказал Болтов, — А ну, давай как, чеши отсюда! Убийце не место в цивилизованном обществе.

Прудников вдруг резко побежал на Шметова, сшиб его, затем развернулся, ударил Болотова, схватил автомат, и громко закричал: — Я теперь здесь главный! И вы будете слушать меня! А не то я вас мигом отправлю на тот свет! — и для пущей правдоподобности, Прудников выстрелил в потолок.

На улице все стихло.

— Тихо! — шепотом сказал Болтов.

Отчетливо слышны шаги, медленны и осторожные. Кто — то подходит к двери, и пытается сшибить деревянные палки, которыми и была заперта дверь.

— О — о — о — о! — завыл кто — то снаружи, — Я чую запах людей! Они здесь! Мясо, м — м — м!

— Тихонечко поднимаемся на пятый этаж, — шепнул Иван.

— Мне тьма глаза режет! — возмущенно буркнул Евгений.

— Молчи! Если хочешь остаться в живых! — настороженно гаркнул Иван.

И вот, в четвером, они поднимаются тихо и осторожно на пятый этаж. На третьем этаже Иван обнаружил мертвого солдата с пулеметом. В темноте не разглядеть, от чего он умер. Подняв на ощупль пулемет, Иван пошел дальше.

Но на четверотом этаже вдруг обвалилась стена одной из квартир. И в проем на площадку выскочили три каннибала. По крайней мере, судя по их силуэтам во тьме, людьми их не назовешь. — Мясо! Ура! — закричали хором каннибалы.

— Влипли! — буркнул Прудников, стараясь прицелиться в каннибалов. Дверь внизу каннибалы сломали, и дружной толпой ринулись по лестнице на четвертый этаж. Лестница под Шметьевым со скрежетом рухнула, и цепкие острые когти двух каннибалов вцепились ему в ноги. — Спасите! — завопил Шметьев. Лестница на пятом этаже также обвалилась, и с тремя трупами в охапке на голову Болтову приземлился высокого роста мертвец, с длинными руками, и очень острыми когтями. — Вали супостатов! — закричал Болтов. И в темноте развязалась схватка. Понять кто где кого бьет невозможно из — за этой самой темноты. Видно только яркие вспышки от выстрелов, крики людей и каннибалов, громкий взрыв и полное крушение всей линии лестницы.

Спустя минуту, Прудников бросил автомат с пулеметом, и протер глаза, надеясь увидеть вместо мрака свет. Но он ошибся. На лестничной плоащдке пятого этажа лежат гурьбы трупов каннибалов, в угол двери квартиры забился испуганный Евгений, Болтов с чьей — то оторванной рукой стоит рядом с Евгением, а вот Шметьев улетел вниз, и был придавлен плитой.

— Я забуду на время этого мракобесия о том, кто ты, — начал Болтов, — Но учти, Иван, я обязательно устрою тебе райскую жизнь! Соблазн велик, согласись.

— У меня три пальца на ноге оторваны! — визжал Евгений.

— Тише! — гаркнул Иван, — Или ты хочешь навлечь сюда еще толпу каннибалов?

— Ладно, — сказал Болтов, думая, — Тут вон открыта дверь на крышу. Полезли туда!

Сначала залез Болтов, выбросил наконец чужую руку, затем Евгений, и Иван. Крыша находилась в нормальном состоянии. Видимо, до крыш домов ужас не дошел (или не успел дойти). Они стоят как раз возле странной конструкции, сооруженной скорей всего впопыхах. Деревянная палка, весьма длинная, но крепкая, привязана проволокой к стальному кругу, стоящему на самом краю крыши. Пощупав в темноте, и подергав палку, Болтов резюмировал: — Наверное, на крыше того дома палка прикреплена также. Других путей нет. Надо идти по палке.

Первым пошел Болтов. Дойдя до середины палки, он резко наклонился влево, затем снова выравнился. В темноте он не разглядел каннибала, сидевшего под палкой, и наступив последнему на пальцы, упал вниз. Там его растерзали, а затем и скушали каннибалы. Потом решил пойти Иван. То же самое, только он не упал вниз. Прудников решил сбить каннибала. Присев, он отломил от палки небольшую, но острую щепку, и затем давай истыкивать ею пальцы каннибала. Тот выл, и очень громко. Но не в силах противостоять Ивану, упал вниз, и разбился в лепешку.

Довольный своей победой, Прудников продолжил. Но вдруг тьма стала давить на него. Глаза Ивана заболели, он не мог держать их открытыми. Ивана стало качать из стороны в сторону, и он увидел стальную палку, и идущего по ней свой силуэт. Он шел прямо и бодро, лишь слегка покачиваясь. Его силуэт уже не наклоняется не в сторону светлого «нет», ни в сторону темного «да». И Ивана это слегка обрадовало.

— Ты чего? — спросил Евгений Ивана.

Но Прудников ничего не ответил. Он упал вниз, но успел зацепиться за палку руками. Но у него недостаточно сил, чтобы держаться. Тем более, что тьма давила на него все большей и большей силой.

— Я иду! — кричал Евгений, — Держись! — Дойдя до середины палки, Евгений на ощупь нашел руки Ивана. Но тут палка зашаталась. Как оказалось, с другого конца сидит мертвец, и со смехом пилит палку.

— Да мы сейчас вниз рухнем! — завопил Евгений. Быстро взяв Ивана за руки, Евгений стал тащить, но сам упал, тоже уцепившись руками за палку.

— Ну вот и все, — тихо шепнул Евгений.

— Нет, — уверенно крикнул Иван, — Слишком рано.

И когда палка рухнула вниз, Иван с Евгением упали на крышу машины. Но не смотря на боль и ушибы, Иван быстро вскочил, побежал дальше, да еще и повалок за собой Евгения. Добежав до магазина Л., Ивана встретили солдаты, и прикрыли огнем. Возле магазина солдаты уверенно держали позицию, и при помощи пулеметов и танков отстреливались от наседающих каннибалов.

— Сейчас тьма, — сказал военный врач, — И я ни чем не могу помочь вашему товарищу.

— А фонарики не работают? — спросил Иван.

— Нет. Эти облака закрыли все, что напоминает нам о свете.

Иван быстро пришел в себя. Ушибы и переломы как рукой сняло. Хотя организм Прудникова глухо, но упрямо мычал, намекая, что хватит всех этих издевательств. А вот Евгению становилось все хуже и хуже. Ближе к семи часам утра он потерял почти всю кровь, и военный врач, при слабом свете фонарика, который зажегся чисто случайно, сумел лишь перевязать пару ранений. Народ, под охраной военных снова вернулся на улицы. Из кромешного мрака доносились слова и предложения уехать из города. Но те, кто был на окраинах не советуют туда вообще соваться. Говорят, что Чистилище покажется райским местом, по сравнению с окраинами города. Да что уж там, если в самом городе в любую секунду каждого можно сожрать живьем. Что про окраины говорить…

В десять часов утра Евгения начало лихорадить. Черные облака все-таки не смогли зажать утро, и слабые, но очень яркие лучи солнца пробились сквозь них, освещая окровавленные, и заваленные трупами улицы города. Врачи сумели осмотреть Евгения. Его вывод не обрадовал Ивана.

— Ну что я вам могу сказать, — разводя руками начал доктор, — Ваш товарищ уже одной ногой в гробу. Позвоночник сломан, ноги сломаны, запястья рук сломаны… Плюс отбиты почки, большая потеря крови и жуткий жар. Мне жаль его, но что поделаешь. В таких условиях спасти человека сложно. Тем более с таким комплектом переломов и ушибов. Так что, если он вам дорог, или вы цените дружбу, готовьтесь к его похоронам.

— А он что, действительно умрет? — спросил Иван в недоумении.

— К сожалению… Думаю, что ваш товарищ протянет еще час, от силы полтора. Единственное, что его может спасти, так это реанимация, полная оборудования и целая толпа врачей.

***

Через час к магазину подъехал автобус, полный народу. Из него вышли те, кого успели вытащить из «живого кладбища» (так назвали жители окраины города). Их вид… хм — м, заставляет поверить, что там, на окраинах творится. Нервным и тем, у кого психика не нормальная, лучше отойти. Так предупреждают офицеры, вышедшие из автобуса.

— Вот что значит, пройти через свою броню наизнанку! — удивился Иван, прислонившись к зданию.

На полуосвещаемой лучами солнца улицы быстро собрались врачи и психиатры, приехавшие оказывать помощь.

Пережить катастрофу… Значит превзойти самого себя в самом страшном, жутком и противном, перефразировать это все в хорошее, доброе и светлое.

Из автобуса вышло два человека мужского пола. У обоих на лице не было кожи вообще — сплошное мясо, да отвисающие конечности в виде ушей и носа. Их глаза ничего не видели из — за обожженной кожи. Их руки тряслись, пальцы перевернуты, а на груди глубокие следы когтей каннибалов. Живот тоже обгорел, местами почти насквозь. А от одежды почти ничего не осталось.

— Этих сюда, в госпитализацию, — командует майор. Следующего вынесли на носилках. Это тоже мужчина, и у него скорее душевная травма, нежели физическая. Его глаза выпучены до невозможности, свои руки он крутит и сгибает, словно резиновый. А ноги… Как ему это удалось? Он ноги закрутил в узел (!), и врачи чуть в обморок не попадали, когда к ним привезли такого больного.

— Ск — к — кальпель? — спросил через дрожжь врач, — Сейчас посмотрим! — надевая перчатки сказал хирург, с явной крепкой психикой. Еще четверых вели за голову. Они, по словам очевидцев, попали под обстрел шинковалками. Каннибалам захотелось поохотиться… Ну а головы, это все, что от этих бедолаг осталось. И неизвестно, как они еще живы.

— М…м…м, пожалуй, в лабораторию, — почесав в затылке, скомандовал майор, посмотрев на этих четверых. Затем вышел Жмуриков, с оторванными руками, и выдернутым языком.

— Боже мой! — вздохнул Иван, увидев Жмурикова. Как сказали очевидцы, Жмуриков сделал это с собой сам, так как старался познать тайну безболия, и в итоге пришел к выводу, что все на земле чувствует физическую боль. А за ним вынесли тех, кого сожгли. Но удивительно-они остались живы!

— Где он?! — закричала женщина преклонных лет, бежавшая к автобусу, — Где мой внук?

— Он здесь, — тоскующим голосом сказал солдат, вынося младенца, которому месяц от роду. У него из головы торчала какая — то деревяшка, а сам он громко плакал, и старался своими ручками стряхнуть с себя кровь, покрывающая почти все его тело.

Конец ознакомительного фрагмента.