Мысль Гира

Андрей Ермолин

Жители затерянных в лесу деревень научились жить в страхе перед созданиями ночи. Но Гир жаждет вырваться на свободу. Не понимая, почему окружающие спокойно реагируют на участившиеся нападения из леса, он решает действовать. С этого момента он встает на путь, который изменит не только его жизнь, но и судьбу всех жителей. Борьба, кровь и жажда выжить — готовы ли вы вступить на тропу леса?

Глава 2. Встреча со смертью

Вскоре ржание животного стало все сильнее волновать Гира, уже отчетливо слышащего его за следующим заломом дороги. «С чего бы Светлячку так реветь? — подумал он, всматриваясь в сторону звука. — Только бы не поломал ноги этот дурень!».

Оббежав огромный пень когда-то возвышающегося поперек дороги дерева, обхватить который смогло бы только человек двадцать, взявшись за руки, Гир с удивлением уставился на виляющую дорожку. Повозки не было. Дорога за пнем хоть и извивалась, точно змея, но отчетливо просматривалась.

Раздавшееся вдруг истошное ржание заставило Гира вздрогнуть и повернуть голову вправо, в полумрак леса. Без сомнения, произошла беда, парень понял это по ржанию Светлячка. Как собака понимает боль или грусть своего хозяина, так и Гир животным нутром осознал тяжесть ситуации.

Пробежав еще с десяток шагов, Гир увидел телегу, привалившуюся к стволу дерева, а между нагруженным возом и вековым гигантом трепетала голова Светлячка, бьющегося в попытках выбраться из-под тяжести телеги. Увидев эту картину, Гир в ту же секунду бросился на помощь, перепрыгивая пучину корней и не заботясь о целости своих ног. Он погрузился в тень леса.

— Тихо, тихо, приятель! — ласковым голосом постарался Гир привести в чувство обезумевшее животное. — Сейчас я тебя освобожу, потерпи!

Но глаза Светлячка были безумны, что могло говорить лишь о сильной боли. Могучее тело хоть и старого, но все еще сильного животного расположилось в тисках телеги и ствола дерева. Животное не обращало внимания на слова, а лишь билось в агонии, разя головой то ствол дерева, то борт телеги. Повсюду было разбросано пшено из разорвавшихся тюков, и лишь поняв, что успокоить так просто Светлячка не получится, Гир взглянул под ноги. Там, где туман не был так густ от движений и волнений воздуха, проглядывались участки, усыпанные золотистым зерном и алой кровью.

— Ох, Ишка меня побери! — пробормотал Гир наклоняясь ниже. — Сколько крови!

Земля под его ногами была густо обрызгана алым цветом, тянущимся от взбеленившегося животного.

Все эти события произошли за мгновения, как Гир подбежал к придавленному возом Светлячку. Не зная, что делать, он бросился было схватить голову животного, чтобы уберечь от жестоких ударов, оставляющих алые следы то на стволе дерева, то на краю телеги. Силы были несопоставимы, и он едва успел отдернуть руки, которыми схватил за голову животное, как вновь конь врезался в кору, разбрызгивая кровь из раненой плоти.

Растерянный, охваченный исступлением животного, Гир навалился на телегу, но та не поддалась, всем своим весом давя на конский бок. Пару попыток предпринял Гир, прежде чем охваченный путами страха мозг подсказал решение. Хватая мешок за мешком, он не глядя выбрасывал их с воза, гонимый душераздирающим криком коня. Мгновение, и мир Гира затих. Сам он замер, схватившись за очередной мешок, а остекленевшие глаза уставились вниз, ухватившись за торчащее из-под телеги нечто.

Само нутро Гира застыло, когда, схватившись за мешок, он вдруг заметил извивающееся, подобно угрю, бледное, длинное с выступающими мелкими бугорками по всей длине что-то. Время для него замедлилось, но подсознание трубило об опасности, пустив дрожь по всему телу. Какой-то частью разума Гир понимал, что конкретно видит перед собой, но ноги сами начали сгибаться, а спина склонилась. Он заглянул под телегу.

Алая кровь фонтанирующими потоками била из терзаемой груди Светлячка. Крючкообразные когти глубоко вонзались в тело по обе стороны от зияющей раны, а огромная пасть прижималась к плоти, вонзая в нее клыки и жадно, с ежесекундным хрустом сосала жизнь из животного.

Подобие человека, с длинными тонкими конечностями, белое, словно покойник, самозабвенно высасывало жизнь из груди Светлячка. Кадык на горле твари судорожно двигался, проглатывая щедро льющуюся кровь. Длинный хвост торчал из-под телеги и чуть подергивался, когда существо подтягивалось к ране на груди коня.

Впав в состояние ступора от накатившего ужаса, Гир лишь с округленными глазами смотрел на представшую картину. В ушах его звенело, а болезненное и еще пока громкое ржание Светлячка едва доносилось до сознания. Страх словно приказал ему не двигаться, в надежде, что умертвие, а это было оно, в чем Гир не сомневался, не заметит его. Так и было: опьяненное горячей кровью существо высосало настолько много крови, что брюхо его распирало, и похоже оно стало на шар. Глаза умертвия были закрыты, а нос ежесекундно высмаркивал брызги лошадиной крови, заливающей всю морду кровопийцы.

Но долго ли все это продолжалось? Время текло совсем иначе, оно словно застыло. Может, мгновение, а может, целую вечность? Гир не мог ответить. Но где-то внутри его сознания мелькнула искра, вспыхнул огонек, растапливающий ледяные тиски ужаса. Искра злости и ненависти к мерзкому созданию, смеющему причинять столь ужасные страдания его старому товарищу. Сомнений в том, что рана Светлячка была смертельна, у Гира не возникало. Страх и злость в нем перемешались в бурлящую смесь, заставляющую тело реагировать.

«Не чует меня, — промелькнула мысль. — Кровью одурманено! Вот он, шанс!»

Рука Гира потянулась к мечу. В следующее мгновение свистнула сталь, выскакивая из ножен. Раскрылся круглый, бледный, точно туман, глаз умертвия, очнувшийся от сладостного упоения! Сталь пронзила шар плоти! Поток крови брызнул из рассеченного брюха!

Свалившись на спину, Гир судорожно отталкивался ногами от рыхлой почвы, отстраняясь от телеги. Он проткнул брюхо умертвия, видел, как оно беззвучно оскалилось, и моментально, точно насекомое, скрылось из-под телеги, оставляя пульсирующий шлейф из раненого живота. Вскочив на ноги, Гир схватился за меч обеими руками, крутясь из стороны в сторону и пытаясь понять, куда делось умертвие. Откуда ожидать атаки? Ржание Светлячка вновь ворвалось в уши. Теперь-то Гир четко понимал, почему так ревело животное, которое еще секунду назад жрали буквально заживо, разорвав плоть на груди.

«Бежать! Нужно бежать!» — кричало нутро, а ноги дрожали и не желали сделать и шагу.

— Едаааа? — прошипел вдруг тихий, хрипящий голос со стороны телеги.

Глаза Гира, как и острие меча, встрепенулись в сторону звука. На стволе неохватного дерева, вниз головой, с красной от крови мордой расположилось умертвие. Длинные когти на ногах и руках вонзались в кору. Создавалось впечатление, что бледное чудовище не прилагает никаких усилий, чтобы удерживаться. Хвост мерно двигался, подобно змее, и на кончике его Гир приметил крючковатое жало.

Все в деревне знали об умертвиях, но видели их единицы. Чаще всего сталкивались с кровопийцами лесорубы, тщетно борющиеся с деревьями-великанами, растущими быстрее, чем их могли вырубить. Они-то и рассказывали об умертвиях и о том, как они иной раз хватают зашедшего слишком глубоко в лес лесоруба. Пусть тела их и тощие, точно у изможденного голодовкой пленника, но сила в них скрыта несоизмеримая человеческой, как и скорость. Хвост они используют как средство для молниеносного убийства, пронзая им жертву точно в шею, под ребра или в глаз. Свидетелей подобной охоты немного, ибо убивает умертвие быстро, а человек не успевает издать и звука. Если же посчастливится найти останки жертвы, то у нее не остается крови и мозгов. Лесорубы говорят, что первым, точным ударом умертвие убивает жертву, затем тащит его на ствол дерева в полумрак, царящий в гуще даже днем, затем через глаз выедает мозги и если не насытится, то высасывает и кровь. Впрочем, не было найдено ни единого тела с кровью.

Смотря сейчас на тощее и обманчиво слабое тело с длинными конечностями, Гир каким-то чудом осознавал, что стоит ему побежать, и в один прыжок чудовище настигнет его, убив за мгновение.

«Бежать! Нет, умрешь! — судорожно мелькали в голове варианты. — Стоять? Нет, умрешь! Кричать? Умрешь! Нападать? Да, нападать!»

Либо в тот момент страх заставил Гира потерять рассудок, либо его внутреннее животное посчитало, что так он сможет выжить! Как загнанный стаей волков кабан бросается в атаку, так и Гир, вскинув меч над головой и хрипло закричав, с искаженным ужасом лицом бросился на умертвие, застывшее на стволе дерева над телегой.

Сделав несколько судорожных шагов, Гир вдруг споткнулся о корень, и в тот же момент костяной шип просвистел совсем рядом с его шеей, рассекая воздух. Умертвие, точно пущенная стрела, проскочило мимо и теперь отделяло Гира от спасительной дороги с лучами солнца. Но и сюда к краю дороги, сквозь кроны гигантских деревьев просачивались редки лучи. Умертвие словно ощущало каждое их прикосновение своей тонкой, почти прозрачной кожей. Стоило редкому лучу попасть на пергаментную кожу кровопийцы, как в тот же момент даже в полумраке становились видны покраснения, вздувающиеся и причиняющие боль монстру.

Но Гир сейчас не был способен осознать или заметить такие мелочи. Поднявшись на ноги, обезумевший и не осознающий, как сильно ему повезло, что он еще дышит, он вновь бросился в атаку. Тяжело дыша и неловко ступая, он рычал и размахивал перед собой мечом, точно отбивался палкой от бешеной собаки. Он наверняка был бы уже мертв, если бы не обжигающие чудовище лучи солнца, вспенивающие на его тонкой коже волдыри при каждом прикосновении. Смертоносный хвост пару раз вздымался для атаки, но солнце дарило Гиру очередную секунду жизни, разя умертвие со спины, а он продолжал реветь, как оголтелый, размахивая мечом. Впервые он использовал сталь для сражения, да и где мог он воспользоваться ею еще, за шестнадцать лет, живя в деревне, под защитой Святодревов.

Меч свистел, рассекал воздух, а умертвие отступало, шипя и дергаясь от ожогов, но везению вышел срок, а полумрак окутал умертвие вновь, и хвост с крючковатым шипом взвился в воздух. Удар! Вой стали! Хрип! Брызги крови!

Шип метил точно в горло, но яростные и беспорядочные атаки Гира послужили ему на пользу. Сталь вонзилась точно под шип, врезавшись в кость, и отвела смертельный удар вбок. Кровь хлынула из разодранной щеки, обжигая лицо Гира, но не причиняя ему боли. Сейчас он не чувствовал ничего кроме безумства. Его нутро боролось за жизнь, крича, размахивая мечом, ударяя кулаками и ногами. Даже получив серьезную рану, изуродовавшую ему в одно мгновение лицо, он устоял на ногах, но ненадолго. Кровосос уже ринулся на него, молниеносным движением схватив Гира за ногу и вонзив ему клыки в голень! Но и тут жертва не закричала, а лишь правой ногой начала бить по круглой голове каблуком сапога.

В полумраке леса, рядом с хрипящим от боли конем, придавленным телегой, боролись жертва и охотник. Худощавый парень с остервенением колотил ногой по хищнику, стараясь освободить кровоточащую ногу. Правды ради у него получалось! Умертвие было столь голодным, что кровь его буквально пьянила, как заядлого пьяницу первый стакан крепкой выпивки. Попавшая в пасть человеческая кровь заставила монстра на мгновение задрожать от удовольствия, и в этот момент хватка чуть ослабла. Гир дернул ногу, и, казалось бы, она почти освободилась, но мгновения не хватило, и умертвие сомкнуло стальные капканы на ступне, разрывая сухожилия и хрящи. Из сапога полилась алая кровь, а зверь начал терзать ногу, длинными когтями вонзившись в бедро. Животное внутри Гира сражалось, билось! Сознательное уступило бессознательному, вверив жизнь в его руки! Сейчас сражались не подросток и умертвие, а два зверя!

В пылу борьбы Гир вдруг почувствовал, как нога его освободилась! Сапог слетел с голени с кровавым бульканьем, и умертвие вцепилось в него когтистыми пальцами, чавкая и упиваясь кровью. Не теряя и секунды, Гир поднялся и сделал шаг, но тут же рухнул вперед, не чувствуя под ногами опоры. Еще попытка! Снова тело не слушалось, точно он проваливался в яму. Тогда он пополз к свету! К дороге, дарующей жизнь. К лучам света, куда монстр не мог добраться. Он полз не оглядываясь, а позади все тише ржал Светлячок, истекая кровью, теряя последние силы, и, хрипя от возбуждения, упивалось обедом умертвие.