Стерпор

Андрей Егоров, 2003

Быть самым умным ребенком в королевской семье, выделяться среди своих братьев многими талантами, пользоваться всеобщей любовью окружающих… и оказаться лишенным наследства! Участь, которой не позавидуешь. Его путь тернист: его преследуют братья, его преследуют тяжелые думы, его преследует разноплеменная нечисть… Его сподвижники – обладающий титанической силой идиот и вечно путающий заклинания колдун. Но Дарт Вейньет, принц, лишенный наследства, знает, что будет королем Стерпора!

…остерегись Дарта Вейньета, ибо в нем таится сила и дар убеждения, которыми мало кто из людей владеет. Если даже Оракул произносит его имя с придыханием, то что же говорить об обычном народце… Будь всегда начеку, ибо, пока он жив, все мы находимся в опасности. Опасность эта не только утрата власти, но и истинная смертельная опасность. Дарт Вейньет сейчас, словно рвущийся вперед клинок, который сложно остановить и переломить одному, но вполне возможно осуществить наши замыслы, если соберемся мы все воедино.

Из письма Преола, адресованного Алкесу, королю Стерпора

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В ней снова немного рассказывается о братских чувствах, а также исследуется постулат о том, что людям свойственно меняться со временем

Мы стремительно шагали по мощенной неровным булыжником мостовой Стерпора. Камни торчали из нее вразнобой, словно снизу их выталкивал на поверхность норный народец. Знавал я парочку шаловливых подземных жителей, им дай только волю, и они испоганят какую-нибудь дорогу или кладбище. С большим удовольствием занимаются они разного рода проделками. Любят, к примеру, подрывать фундаменты домов, делают это, пока те не обрушатся. Хорошо, что в городах норный народец появляется редко, а если перебирается поближе к людям, то его немедленно травят специальным раствором Буверия, который когда-то давно изобрел кто-то из белирианских придворных алхимиков. Подозреваю, что это был сам Буверий.

Мы обогнули кузницу, миновали конюшни, где густым басом раздавал указания невысокий человечек с густой длинной бородой, прошли мимо постоялого двора, трактира и нескольких частных зданий, лишенных каких бы то ни было вывесок.

Массивная фигура моего спутника внушала прохожим смутный трепет, они оборачивались, а временами даже останавливались и откровенно глазели на Кара Варнана, открыв от изумления рот. Разумеется, они не знали, что рядом с великаном по улицам их родного грязного городишки вышагивает не кто-нибудь, а сам потомственный принц дома Вейньет. Неведение заставляло их не обращать на меня ровным счетом никакого внимания, а с любопытством наблюдать, как крошит камень мостовой своими громадными ступнями исполин Варнан. Исключение составляли подозрительные субъекты, шнырявшие то тут, то там вдоль центральных улиц Стерпора. Они не выказывали удивления по поводу внушительных габаритов Варнана, а то и дело приветливо махали великану ладонью, как старому знакомцу, и столь же стремительно, как и появлялись, исчезали в очередной подворотне, юркие, как крысы, и весьма вороватые с виду. Повадки выдавали в них людей преступного ремесла.

— Это что, твои друзья? — спросил я Варнана, когда очередной субъект с физиономией грызуна сделал приветственный жест и поспешно затерялся в толпе.

На меня уставились наивные голубые глаза.

— Отличные ребята. — Он кивнул. — Я давно с ними дружу, видел бы ты, как они опрокидывают кружки с элем, когда у них много денег! С ними случается иногда найти клад. — Варнан хохотнул. — Ну и меня угощают, конечно.

— Я когда-то тоже дружил с отличными ребятами, — задумчиво заметил я, вспомнив, что совсем недавно разбойничал.

— Тогда мы познакомились с тобой? — нахмурился Варнан. Он снова мучительно пытался вспомнить наше эфемерное знакомство.

— Раньше, гораздо раньше, вполне возможно, ты не помнишь этого — до меня доходили слухи, что однажды тебя здорово приложили по голове… ну уже после того, как наше знакомство прервалось, — попытался я напустить побольше тумана, но, как оказалось, попал в самую точку.

— Ты и об этом знаешь, — мрачно пробормотал Варнан. — Тогда, должно быть, мы действительно о-о-очень давно друг друга знаем. Да, мне тогда туго пришлось. Это было во время осады. Здорово попало, прямо вот сюда вот… стенобитным орудием.

Он показал едва заметный шрам чуть ниже коротко обрезанных волос, и я вздрогнул: мне представилось, как стенобитное орудие попадает в лоб Кара Варнана и разлетается на куски. В воздухе кружатся ошметки щепок и части металлического каркаса, великан некоторое время трясет ушибленной головой, а потом резко заваливается назад и падает, подмяв под себя целую толпу низкорослого люда.

— Стенобитное орудие?! — в ужасе переспросил я.

— Да, — грустно подтвердил Варнан, — оно, правда, было маленькое и уже почти сломанное, но мне все равно туго пришлось.

— Могу себе представить… Если бы мне в голову угодило стенобитное орудие, от нее ничего бы не осталось… точно…

— Ну-ну-ну. — Варнан добродушно рассмеялся. — Может, ты просто не знаешь свою голову, а если попробовать…

— Не будем пробовать! — решительно выкрикнул я.

— Как скажешь… — Варнан опять задумался. — Да, наверное, ты меня очень давно знаешь.

— Давненько… Я тебя еще вот таким помню…

Я вытянул ладонь на уровень пояса, но, увидев, что Варнан как-то напряженно смотрит на нее, — должно быть, таким он не был никогда, — я приподнял ладонь повыше, на уровень груди, потом еще немного — до подбородка.

Только тогда громила заметно успокоился:

— Ты что же, может быть, и с моими стариками был знаком?

— Прости, не довелось, — я развел руками, — но могу предположить, что это были очень достойные люди.

— Еще бы, — кивнул Варнан, — мама у меня была такая простая женщина, ничего себе необычного, но красивая… правда, толстовата немного… ну, в смысле, широкая в кости… а папа был известен во всем Туре — он ведь был главным королевским палачом, продал душу демонам из Нижних Пределов, а они за это наделили его бессмертием и нечеловеческой силой…

— Вот как? — заинтересовался я. — И что же, это помогло ему добиться успеха?

Меня по-прежнему интересовали любые способы достижения успеха в жизни. Я собирался узнать их все, чтобы потом, проанализировав, вывести идеальную формулу движения вверх к самым вершинам общественной лестницы, туда, где в руки ложатся поводья власти, и будущее уже не кажется туманным, а представляется кристально ясным…

— Как же, помогло, — откликнулся Варнан, — держи карман шире, с нечеловеческой силой добывает сейчас строительный камень в каменоломнях Тура и будет добывать еще целую вечность, благо она у него есть.

— Какая тяжелая судьба, — с мнимым сочувствием произнес я, — мои соболезнования.

— Да не надо, я его совсем не знал. Моя мать убиралась время от времени у него в доме, ну и вот — родился я. А так он со мной и знаться не желал… Как, впрочем, и со всеми остальными людьми. Очень тяжелого характера был человек.

— Понятно, так часто бывает, беру свои соболезнования обратно. Надеюсь, ты не переживаешь по поводу того, что твой отец…

В эту минуту я снова заметил ЕЕ, ту девушку, с которой столкнулся совсем недавно на одной из улочек Стерпора. Только что она шла по центральной улице нам навстречу, потом едва уловимым жестом приподняла капюшон, открыв на мгновение самое красивейшее из лиц, что мне доводилось когда-либо видеть, и свернула в проулок. Теперь она быстро удалялась от меня.

— Вот дьявол! — выкрикнул я. — Кар, стой-ка тут, никуда не уходи, я сейчас…

Я стремительно помчался к проулку, расталкивая прохожих, а Варнан в недоумении замер посреди улицы.

Когда я добежал до проулка, сбив по дороге толстого дядьку, тащившего тележку с яблоками, красотка уже успела скрыться. Я побежал вдоль ряда домов, заглядывая во все смежные улицы и даже распахивая отдельные двери, но ее нигде не было. Она словно растворилась в пахнувшем нечистотами воздухе Стерпора, исчезла, подобно возникшей на мгновение в небе радуге. Я даже подумал, не привиделась ли она мне, потом в ярости ткнул ногой угол какого-то дома, причем по стене мгновенно побежала длинная трещина, и поддерживающие второй этаж балки угрожающе затрещали. Я сделал вид, что совершенно тут ни при чем, засвистел веселый мотив и как ни в чем не бывало зашагал прочь.

К Варнану я вернулся, пребывая в самых расстроенных чувствах. Исподлобья взглянув на великана, я едва слышно выдавил:

— Пошли, Пределы дери этот город…

— Куда это ты так умчался? — поинтересовался ееликан.

— Увидел кое-что интересное, — пробормотал я, изо всех сил сжав рукоятку меча.

— И что же?

— Да ничего…

— Что, совсем ничего?

— Совсем… — выдавил я раздраженно.

— А может, все же расскажешь мне?

— Нет, — отрезал я.

— Вот так всегда, когда я прошу кого-нибудь рассказать мне что — нибудь, он немедленно замолкает, а между тем когда ты сам спрашивал меня о моей жизни, я тебе рассказывал все в подробностях, ничего не утаил, ни о чем не умолчал, а вот когда я спрашиваю, мне никто ничего не говорит, а вот когда меня, я сразу все рассказываю, и это нечестно, потому что когда я спрашиваю что-нибудь…

Я уже поднял вверх руку, намереваясь заткнуть ему рот, как вдруг он и сам осекся. Варнана заинтересовало происходящее впереди. Там слышался шум голосов и раздавался чей-то громкий окрик: «А ну разойдись! Король идет!» Я напряженно вслушался в голоса и вдруг осознал, что, собственно, происходит. По центральной улице, навстречу нам, шел в сопровождении вооруженной стражи мой брат Алкес. Собственной персоной. Его только не хватало! Я же толком так и не успел разведать обстановку. Теперь придется встретиться с братом лицом к лицу и узнать, что он думает по поводу моего появления в Стерпоре. Я замер, не зная, что предпринять. Бежать было уже, кажется, поздно. Да и недостойно потомственного принца дома Вейньет.

Они появились спустя несколько мгновений. Король в сопровождении свиты. С тех пор как я видел его в последний раз, Алкес заметно растолстел. Теперь лицо его стало округлым и даже немного одутловатым, должно быть, он злоупотреблял горячительными напитками. Одет мой скудоумный брат был весьма небрежно — расшитый золотом потрепанный темный плащ, рубашка землистого цвета и вытянутые на коленях широкие штаны. Принадлежность к дому Вейньет выдавал только королевский вензель на плаще да вставленный в украшенные изящной вязью ножны фамильный меч Мордур, обращаться с которым он, впрочем, так и не научился. Этот меч был предметом моей искренней зависти. То, что даже меч отца Бенедикта достался Алкесу, а не мне, было вопиющей несправедливостью — ведь никто другой не был достоин Мордура больше меня. Я же был лучшим фехтовальщиком Белирии, а Алкес носил меч как простое украшение. Наверное, отец, пребывая в своем болезненном состоянии, решил, что меч должен достаться Алкесу потому, что он совсем не умеет им владеть… Логика, достойная пациента монастыря, где держат буйнопомешанных монахов.

Герцог Ян де Бонт, нынешний советник Алкеса в делах управления государством, шел позади и раздраженно теребил застежку на пурпурном плаще. Видимо, что-то нехорошее занимало его мысли. Одет он был намного богаче короля. В глаза бросались шелковые черные шаровары и сапоги, расшитые серебром, с коваными черными носами. Де Бонт был выше Алкеса на целую голову, его довольно привлекательную внешность дополняли закрученные кверху тонкие усики и изящная бородка. Широкополая шляпа, украшенная пером павлина, смотрелась отлично. Одним словом, де Бонт выглядел диковинной и разноцветной птицей. Впрочем, насколько мне было известно, умом он также никогда не отличался. По иронии судьбы глупому Алкесу достался не менее бестолковый советник. Вместе они составляли весьма колоритную парочку, абсолютно не приспособленную для управления государством.

Кортеж сопровождала королевская стража — около двадцати вооруженных алебардами воинов. Помимо защиты короля от разного рода опасностей на них была возложена и другая, не менее важная, миссия. Несколько солдат несли полные мелких монет холщовые мешки, из которых они то и дело горстями зачерпывали медь и швыряли в толпу. Таким образом, Алкес демонстрировал щедрость правящей власти и ее полное единение с народом. Его милость привлекла к шествию сотни нищих. Должно быть, они денно и нощно дежурили у дворца, ожидая наступления часа еженедельного моциона щедрого короля, теперь следовали за кортежем и резво бросались за медяками, стоило солдату швырнуть очередную горсть монет. Нищие распихивали друг друга и ожесточенно ругались между собой. Кое-кто ради того, чтобы совершить мгновенный и точный рывок и настичь добычу, отбрасывал костыли и на миг становился абсолютно здоровым, потом спохватывался и со стонами отползал обратно, воровато оглядываясь по сторонам.

Стражей короля командовал крепкий краснолицый сержант в кирасе. Он расталкивал толпу, потрясая алебардой, и поминутно выкрикивал: «Прочь с дороги! Прочь с дороги! Король идет!»

Я резко повернулся на каблуках, намереваясь немедленно скрыться — к тому моменту, как я увидел Алкеса, я уже решил для себя, что к встрече с ним совершенно не готов., но позади меня уже сомкнулись плотные ряды, народ напирал, желая получить хоть что-нибудь от щедрот правящей власти. «Может, мне все же удастся ускользнуть незамеченным?» Глядя все больше в землю, я постарался протиснуться к боковой улочке, но из нее уже валили люди и какая-то толстая баба с корзиной, полной мокрого белья, яростно махнула на меня влажными подштанниками:

— А ну-ка, неча тут толкаться!

Я обернулся. Алкес был уже совсем близко. Меня и Варнана стали оттеснять к домам. Кортеж приближался, и вот уже краснолицый сержант оказался рядом со мной. Я постарался даже не дышать, чтобы ничем не выдать своего присутствия. Несколько мгновений мне казалось, что они пройдут мимо, когда вдруг внимание короля привлек такой заметный среди низкого люда Кар Варнан.

В этот самый момент тот крепко пихнул меня в плечо, сказал что-то непристойное о красотке, которую заметил неподалеку, и хрипло захохотал.

— Стоять! — заорал Алкес, его лицо быстро становилось красным и уже очень скоро стало выглядеть, как спелый помидор.

Процессия замерла. Ян де Бонт уставился на своего господина с явным неудовольствием: он яростно ненавидел эти еженедельные вылазки и хотел как можно скорее покончить с неприятным делом и наконец оказаться в своих покоях, где всегда найдется бутылочка вина и одна из придворных дам с удовольствием проведет с ним время.

— Что такое, выше величество? — резко спросил он.

— Будь я проклят, — выкрикнул монарх, — да это же Дарт Вейньет!

Толпа загудела, люди стали озираться, они искали глазами принца, лишенного наследства, — моя скорбная доля все еще вызывала сочувствие у граждан всех королевств, несмотря на то что после смерти короля Бенедикта минуло четыре года. Поскольку взгляд Алкеса не оставлял сомнений в моей принадлежности к семейству Вейньет, очень скоро пространство вокруг нас с Варнаном опустело. Над улицей повисла почти абсолютная тишина. Молчали все. Даже нищие, что еще недавно орали друг на друга и вырывали медяки, притихли, прижав к себе костыли и замотанные тряпьем конечности; они тихо сидели на мостовой, вперив взгляд в меня и Варнана. Алкес тяжело дышал, внимательно рассматривая меня мелкими красными глазками. Его узкий лоб покрыла испарина.

— Откуда ты тут взялся?! — наконец мрачно проговорил он, прерывая тягостную паузу. Толпа замерла, ожидая моего ответа.

— Да вот решил навестить тебя… узнать, как идут дела в твоем королевстве.

Послышался тихий ропот: «Это действительно Дарт Вейньет… лишенный наследства… наследный принц Вейньет… бедняга… лишенный наследства…»

Лицо Алкеса выражало крайнюю степень негодования.

— Тебе следовало предупредить меня, — сказал он наконец.

— Извини, я просто не успел… — Я поднял вверх ладонь в приветственном жесте и улыбнулся, потом слегка приподнял шляпу. — Привет, Алкес…

— Он лжет! — вдруг яростно выкрикнул де Бонт. — Это как раз то, о чем нас предупреждали! Мой король…

Алкес сердитым окриком оборвал его, и в воздухе снова повисла неуютная тишина. Казалось, Алкес что-то обдумывает.

— Значит, ты решил объявиться в Стерпоре… — Похоже, он сделал для себя какие-то выводы и теперь смотрел на меня с явной угрозой. — Ну так знай, что ты неправильно сделал, что остановил свой выбор на Стерпоре, потому что здесь у тебя ничего не выйдет.

Толпа зароптала, выражая недоумение…

— Ваше величество, давайте не будем обсуждать эти дела ЗДЕСЬ, — поспешно проговорил де Бонт, — вы же видите, тут полно людей, ваших подданных…

Герцог торопливо улыбнулся толпе, но люди не ответили на его улыбку. Ян де Бонт никогда не вызывал у простого люда симпатии. Для того чтобы вызывать уважение, он был слишком глуп, а причин не любить герцога у жителей Стерпора было более чем достаточно — высокие налоги, неумелое управление, его диковинные наряды наконец. Так что сейчас люди угрюмо наблюдали за развитием событий. В большинстве лиц читалось напряжение. К тому же я ощутил еще одно приятное для меня настроение толпы. Это была скрытая поддержка. Они явно не одобряли Алкеса и его окружение, которое вдруг на их глазах решило обидеть «принца, лишенного наследства». Мои ощущения вдохновили меня, даже внушили определенную уверенность в собственной правоте.

— Я так понимаю, ты совсем не рад меня видеть! — громко сказал я. — А я надеялся заручиться твоей помощью, поддержкой.

— Твоя хитрость тут не пройдет, — отрезал Алкес. — Я хорошо осведомлен о твоем коварстве… Стража, взять его…

— О коварстве? Каком коварстве? — Я с недоумением обвел взглядом толпу и непроизвольно ухватился за серьгу в ухе.

— А-а-а, — прокричал Алкес, — я все вижу, Дарт, ты собираешься меня убить, ты взялся за серьгу, уж я-то хорошо знаю этот твой проклятый жест, ты лицемер, о, наш бедный доктор! Эй, стража!

Как я и предполагал, люди меняются со временем. Теперь ожидать от Алкеса радушного приема не приходилось. На всякий случай я прокричал, пока нас обступали стражи, в лицах которых читалась холодная решимость:

— Что ты делаешь, Алкес?! Это же я, Дарт — твой брат. Мне всегда казалось, что мы ладим.

Остро наточенные лезвия алебард в следующее мгновение оказались возле моего носа.

— Медленно достаньте ваши мечи, кидайте их на мостовую, а потом отойдите к стене, — свирепо сказал краснолицый сержант, — положите руки на стену, мы обыщем вас, а потом отведем в замок. Главное — все делайте медленно и спокойно.

— Ага, сейчас, — ответил я, — уже положили…

Потом легким движением выхватил меч из ножен и звонко ударил им об одну из алебард. На мостовую посыпались искры. Толпа восторженно ахнула и подалась назад.

— Живыми их можно не обязательно, — дрогнувшим голосом крикнул герцог де Бонт, — это государственный преступник, и он, как я вижу, сопротивляется…

Один из стражников решил проявить излишнее рвение и предпринял быструю атаку — он ринулся ко мне, но получил мгновенный укол в шею, завизжал, закрутился на месте, выронил алебарду и упал на камень мостовой, обливаясь кровью. Во время нападения я почти не двинулся с места, лишь немного отвел опасное лезвие алебарды в сторону. Теперь она недвижимо лежала рядом с остывающим телом. Эта сцена настолько впечатлила остальных «псов» короля, что они в нерешительности замерли. Кое-кто даже шагнул назад.

— Ни с места! — рявкнул сержант. — Их только двое. За нами король!

Толпа встретила его слова оглушительным издевательским гоготом. Похоже, Алкеса, несмотря на его еженедельные моционы, в Стерпоре не слишком любили. Между тем кое в чем сержант был прав: нас было всего двое, а стражей — почти два десятка.

В этот момент Варнан, оценив сложившуюся ситуацию, поплевал на руки и вынул из-за спины двуручный меч. Должно быть, он был лишен социальных условностей, и его вовсе не волновало то, что перед нами король Стерпора и стражи, попасть в ряды которых было его детской мечтой. Великан издал звериный рык, который тут же подхватила толпа. Рык прокатился над улицей и застыл где-то вдали, а я явственно увидел, как лицо краснолицего сержанта утратило поросячий оттенок и на него быстро наползает мертвенная бледность. Его подчиненным было тоже весьма не по себе.

Уловив настроение толпы, Алкес сделал торопливый жест:

— Так, убивать их не надо, взять их в плен, связать и привести в замок!

Затем король развернулся и в сопровождении герцога Яна де Бонта и четырех, поспешно расталкивающих толпу стражей двинулся прочь. На сей раз его походка была даже более чем торопливой. Люди свистели и улюлюкали, Алкес почти бежал и со страхом озирался по сторонам — наверное, опасался, что сейчас в него полетят камни, яблочные огрызки и бутылки из-под эля. Но ничего не произошло. Пассивный народ Стерпора куда больше занимало разворачивающееся посреди центральной улицы зрелище — сейчас лишенного наследства принца Дарта Вейньета и его массивного спутника разрежут алебардами на части. Вот потеха!

— Это дорого будет тебе стоить! — крикнул я Алкесу.

В это мгновение у меня впервые возникла мысль, что братцы, возможно, заключили против меня союз. Чем еще можно было объяснить подобное поведение самого лояльного из них? Да и странные слова Яна де Бонта, что это «то, о чем их предупреждали».

Алкес некоторое время оглядывался на меня, наверное, угроза его задела, он все больше ускорял шаги, споткнулся, пропал из виду, скрывшись за спинами людей, поднялся при помощи окружения и, наконец, побежал…

Настало время действовать. Варнан неожиданно метнулся вперед, ловко увернулся могучим телом от лезвия алебарды, его меч с пронзительным свистом описал широкую дугу и разрубил пополам одного из стражей; другого он ударил ногой в грудь, и тот, взлетев в воздух, врезался в толпу. Рев великана слился с криками ужаса наших врагов.

Раскручивая меч фехтовальной восьмеркой, я тоже ринулся в наступление. Звон стали наполнил улицу громким режущим уши звуком. Удары сыпались на меня со всех сторон, но я ловко уходил от разящих лезвий, отводил их в сторону, отбрасывал, отбивал, пропускал над головой и между ног. Я действовал по всем правилам фехтовальной науки и, кажется, в этом поединке превзошел самого себя. Улучив момент, я мгновенно вторгался в область защиты и поражал противников точными и резкими выпадами. Я резал и колол, колол и резал, совершал обманные финты и воплощал в жизнь целые поражающие комбинации, применимые только в случае боя с большим количеством противников. Я с нечеловеческой ловкостью наносил смертельные удары. Несколько раз острие моего меча пробивало врагам грудную клетку, дважды я попал противнику в шею, один скользящий, но мощный удар по голове заставил стража рухнуть мне под ноги. Остальных уложил Варнан. Он с диким ревом разбрасывал нападавших, с его стороны то и дело доносился звучный хруст, когда он ломал противникам кости, стоны раненых врагов и предсмертные хрипы. Он рубил их двуручным мечом и топтал огромными ногами — техника его боя была против всех правил, но благодаря внушительным габаритам и почти нечеловеческой ловкости действовал он необычайно эффективно. То, что мы так быстро смяли их ряды, было целиком и полностью его заслугой, именно он расправился с большинством нападавших. Последним Варнан уложил разгоряченного сержанта — выбил резким взмахом меча алебарду из его рук и нанес ему сокрушительный удар сапогом в челюсть. Сержант взвился в воздух и рухнул, как бревно, здорово приложившись затылком о мостовую. Несколько уцелевших во время схватки стражей не выдержали нашего боевого натиска, побросали алебарды и попытались спастись бегством, но жестокая толпа с хохотом вытолкнула их обратно.

— Нет уж, решили заарестовать Дарта Вейньета, милости просим! — весело крикнул какой-то доходяга.

Уцелевшие солдаты короля в страхе попадали на мостовую. Они корчились на коленях, воздев к нам руки, один из них даже разрыдался к всеобщему восторгу.

— Пощады! — крикнул другой.

Варнан, все еще не отошедший после кровавого неистовства битвы, ринулся к ним, размахивая мечом, с воплем «убью!!!» Они в ужасе метнулись в стороны.

— Милую! — поспешно крикнул я, и Варнан резко остановился, словно натолкнулся на каменную стену.

— Что, уже все? — спросил он, тяжело дыша, хмуря редкие брови.

— Пропустите их, — сказал я, — пусть бегут.

Уцелевшие стражи поспешили раствориться в толпе. Люди провожали их пинками и затрещинами. Звериное выражение медленно сходило с лица Варнана, он тяжело дышал, крылья широкого носа раздувались, складка над переносицей разгладилась — к нему возвращалось обыкновенное благодушие. Казалось, он чем-то смущен.

— Э-э-э… — пробормотал он, — а правда, что ты этот? Ну как его? Король оборванцев Дарт Вейньет?

— Что-что? Король оборванцев? — Я с изумлением уставился на него. — Это еще что такое?

— Ну, так тебя прозвали, вас так прозвали, — поправился он, и совсем по-детски улыбнулся, даже не верилось, что этот великан только что отправил на тот свет больше десяти человек, действуя, как настоящий берсерк…

— Да, я — Дарт Вейньет, так что обращайся ко мне отныне милорд и исключительно на «вы». — Я улыбнулся толпе, обвел ее взглядом, потом резко убрал меч в ножны, отметив про себя, что так и не стер с него кровь, но в настоящей ситуации такой поступок выглядел бы несколько выспренно и, возможно, даже подорвал бы мой только начавший складываться среди жителей Стерпора авторитет — что это за отчаянный малый, если он тщательно протирает клинок, прежде чем убрать его в ножны.

Потом я сделал жест Варнану:

— А ну-ка подсади меня.

Великан снова, казалось, начал мучительно думать, где это он мог со мной познакомиться, если я сам принц, лишенный наследства Дарт Вейньет.

— Эй, — я окликнул его и ткнул в плечо, — ты послужишь короне или нет?

Тогда он подхватил меня на руки и почти зашвырнул на балкон второго этажа. Мне оставалось только перекинуть ногу через перила, и я оказался среди сушившегося здесь дамского белья огромного размера. Решительно отбросив панталоны, зацепившиеся за перо на шляпе, я громогласно крикнул с этой импровизированной трибуны:

— У меня предложение ко всем присутствующим. Кто-нибудь хочет жить в довольстве и счастье?

Над улицей повисла тягостная тишина. Должно быть, я переоценил деловой и интеллектуальный потенциал местных жителей. К тому же я несколько покривил душой. Если довольство я еще мог им обеспечить, то счастье может обещать только Бог или любимая женщина. Тем не менее я посчитал нужным продолжить свою мысль.

— Граждане Стерпора, я приехал сюда, чтобы заручиться поддержкой Алкеса Вейньета. Да, с помощью вашего короля я собирался забрать власть у предателя Преола, захватив земли Гадсмита. Я знаю, что люди там бедствуют, они живут очень плохо. Преол вовсе не тот король, который им нужен. А я знаю, что смог бы обеспечить процветание жителей Гадсмита, я дал бы достойную жизнь всем бывшим подданным Преола. Но теперь, после того как Алкес показал нам всем свое истинное лицо, я уверен, что поступлю правильно, если заберу и Стерпор. Знайте, что я это делаю лишь для того, чтобы жизнь здесь стала совсем иной — чтобы каждый получил возможность делать то, что он хочет, и быть тем, кем он захочет…

— Эй, а я хочу быть начальником королевской стражи! — крикнул кто-то из толпы.

— Начальник королевской стражи у меня уже есть, — я ткнул пальцем в Кара Варнана, и он мгновенно загордился, высоко задрал подбородок и ухмыльнулся во все лицо, — а вот остальные должности пока свободны. Но я говорю сейчас не об этом. Вы слышите меня, граждане Стерпора, если я стану королем, то у вас будет свобода и процветание. Свобода и процветание, если только вы вслушаетесь в мои слова и пойдете за мной…

Прости, папа, наверное, я оказался плохим сыном, но твоя последняя воля кажется мне весьма сомнительной. Сейчас перед лицом всех этих людей мое будущее вдруг нарисовалось со всей отчетливостью. Для меня стало очевидным, что я должен предпринять, чтобы обеспечить свое будущее. Боюсь, что твою последнюю волю придется пересмотреть.