Космический капкан

Андрей Егоров, 2006

Знающие люди говорили: планета Дроэдем – настоящий рай. И главное – никакой полиции. Для матерого уголовника Глеба Жмыха этот факт имел решающее значение. Лемурийцу Лукасу тоже было чего опасаться в пределах досягаемости Закона. Угнав космический транспортник, они прибыли на Дроэдем и зажили роскошной жизнью. В гостинице, где поселились рисковые парни, даже унитазы были из чистого золота. И жизнь казалась такой прекрасной, что хотелось петь. Но преступный мир Дроэдема втягивает их в кровавые разборки, да и с самой райской планетой явно что-то не так…

ГЛАВА 2

Дроэдем

Глеб проснулся от ощущения ломоты во всем теле.

Ему снилось, что он — на тюремном астероиде, заключен в каменный каземат. И тяжелые стены сходятся, грозя раздавить его. Он мечется внутри узкого прямоугольника, где почти не осталось воздуха. Стены оставляют ему все меньше жизненного пространства и наконец смыкаются окончательно, врезаются в слабую плоть, ломают кости, разрывают сухожилия. На него навалилась чудовищная боль, сопровождаемая удушьем.

Глеб застонал и открыл глаза. Попробовал встать, но не смог. Голова словно приросла к жесткой койке. И руки не желали повиноваться, будто их прикрутили ремнями к жесткому пластику.

Вдали замаячило радужное пятно, обратилось лицом андроида-навигатора.

— До-бро-е ут-ро, — проговорили бескровные губы.

— Пошел ты! — отозвался Глеб. — Видали подобрее. Что со мной, жаба тебя забери, делается?!

— Вы ис-пы-ты-ва-е-те пе-ре-груз-ки.

— Какие еще перегрузки, твою налево?! Ек-сель-моксель! — хрипло выдохнул Глеб. — Да я сейчас копыта откину!

— Очнулся? Хорошо. Нас тянет к планете, — отозвался Лукас от пульта, — этот Дроэдем работает как магнит. Ловит корабли, которые оказываются вблизи от его орбиты, и затягивает их в силовой коридор. По этому коридору мы будем следовать до самой посадочной площадки.

— Удачно все сложилось. — Глеб улыбнулся через силу и со стоном сел на койке.

— Что значит — «удачно сложилось»?! — спросил Лукас. — Магнитное поле генерируется выстроенной по сложной схеме сетью спутников. Направленный коридор до космодрома создать еще сложнее. Подобное оборудование стоит бешеных денег. Насколько мне известно, такие посадочные системы есть только на нескольких планетах. И все они имеют отношение к государственным службам. Честно говоря, я очень удивлен, что Дроэдем, находящийся на самой границе цивилизованного космоса, обладает столь совершенной посадочной системой. Не иначе как какой-нибудь меценат вложил в инфраструктуру этой захудалой планетки бешеные деньги.

— Да ладно тебе! — выдохнул Глеб, усиленно борясь с тошнотой. — Какая разница?! Меценат — шмеценат. Башлять за пользование этим магнитным полем нас не заставят?! Ну и ладно. Да если и заставят, то пусть отстегивают владельцы «Одноногой черепахи». А мы заберем андроидов — и финита ля трагедия. Толкнем наших синтетических друзей, выправим себе новые ксивы. И заживем, как родной дедушка завещал. Ты будешь стишки пописывать, я — веселиться на вею катушку. Если, конечно, не сдохну прямо сейчас! — На Глеба накатила вдруг такая дурнота, что стены закачались.

— Пока все складывается неплохо, — скрипнув зубами, ответил Лукас. — Только, боюсь, ты не принимаешь во внимание, что посадочная площадка скорее всего находится на космодроме. А мне, — он вздохнул, — на космодром не очень хочется.

— Почему? — В голове у Глеба было мутно, мысли наплывали одна на другую, цеплялись хвостами, путались. — Чем тебя космодром не устраивает?

— Там может оказаться полиция. Совершенно случайно. Или по наводке из Мамбасу.

— Ну да! — сообразил Глеб. — Тогда надо как-то уходить из этого коридора, пока не поздно!

— Этим я и занимаюсь, — сообщил Лукас, — но не так-то просто это сделать.

— Поче… му. Ох. — Жмых схватился за горло. — Что же мне так хреново?! И блевать тянет, будто вчера мешал пьянящие колоски с пивом. Стабилизаторы гравитации… — прохрипел он. — Ты их отключил?!

— Нет.

— Почему же меня так колбасит?!

— Потому что они сломались, пока я пытался вырваться из поля.

— Ты не из поля пытаешься вырваться, ты угробить нас задумал. Кончай дурака валять, Лукас. Выравнивай корабль. Пойдем по коридору.

Лемуриец энергично затряс головой, всем своим видом выражая несогласие.

— Другого выхода нет. В космопорт нам не надо, — угрюмо заявил он.

— Это, конечно, правильно, — согласился Глеб, — лучше опустить посудину где-нибудь, где нет толпы встречающих в парадных мундирах. Но что толку класть ее непонятно где, если еще немного — и у меня голова лопнет. Понял или нет? — Он уставился на Лукаса с самым свирепым видом. Лицо лемурийца невозмутимостью напоминало каменную маску. Глеб хотел было предпринять попытку заставить его пойти по коридору силой, но тут понял, что поэту тоже пришлось невесело. Неестественно растянутый рот, прикрытые воспаленные глаза. Вся его поза выдавала напряжение и усталость. Он не сидел, а полулежал в кресле пилота и едва шевелил пальцами по сенсорам пульта.

— Да ты же вот-вот отрубишься, — проговорил Жмых. — Елки зеленые! — Эту присказку он перенял у коска — уроженца Земли, который вместе с ним отбывал срок на тюремном астероиде. Тот упоминал «елки зеленые» частенько, по поводу и без. И хотя Глеб знать не знал, что может означать это странное выражение и как именно выглядят «елки зеленые», время от времени он его вворачивал. — Эй, ты, как там тебя, навигатор, помоги-ка мне перелезть в кресло!

Андроид подошел, протянул ладонь, за которую Глеб ухватился. С помощью навигатора ему удалось перебраться в кресло. Сразу стало легче дышать. Хотя тяжесть никуда не делась.

— Ладно, — проворчал Жмых, — попробуем прорваться.

— Перегрузка продолжает расти, — покосился на него Лукас. — Если так дальше пойдет, нас просто расплющит.

— Угробишь нас, я сильно расстроюсь, — нахмурился Глеб. — Ты уж постарайся, дружище. Мне умирать никак нельзя. Я еще молодой. У меня еще планов знаешь сколько.

— Будто у меня планов нет?! — проворчал лемуриец, впервые проявив раздражительность. — Я еще не написал самые великие свои стихи!

— Спокойнее, — сказал Глеб, стараясь разрядить назревающий конфликт, — не заводись. Я тоже горячий, знаешь ли. Ты прав, пожалуй. В космопорте нас накроют почти наверняка. Тамошние хорьки небось уже сигнал получили от своих корешей из Мамбасу. Ждут нас, легавые. Точно ты просек. Ты вот скажи-ка лучше, ты что, совсем не спал?!

— Совсем. Не время для сна. При необходимости я могу обходиться без сна трое и даже четверо суток, но сейчас… очень устал.

— Ну, ты даешь! — протянул Глеб. — Молодец. Стальной характер. Уважаю. Я так не могу. Мне покемарить обязательно надо. Хотя бы часиков семь-восемь. А то просыпаюсь злой как черт. И могу кому-нибудь в морду дать, иногда даже совсем без повода. Как вот ты иногда.

— Я?! — удивился лемуриец. — Что ты хочешь этим сказать?

— Да ничего-ничего, — успокоил его Глеб. — Гляди-ка лучше, шарик все больше и больше. Не иначе как пересиливает нас этот магнит.

— Придется применить ускоритель! — объявил Лукас.

— Какой еще ускоритель?! — занервничал Глеб, напуганный решительным выражением лица поэта, и успел подумать, что напрасно согласился сопровождать безумного лемурийца в этом путешествии.

— Пространственный, — сообщил Лукас и под полный отчаяния вопль Глеба коснулся одного из сенсоров на пульте и рванул на себя рычаг.

— Ох ты, ексель-моксель! — вскрикнул Жмых. Перегрузка сделалась нестерпимой, тяжесть навалилась так, что в глазах поплыли радужные круги, а нос наполнился кровью.

Лукаса ускорение и вовсе скосило на корню — он откинулся на спинку кресла и уронил голову на грудь, потеряв сознание.

«Вот ведь дятел отчаянный! — про себя выругался Глеб и ощутил, что сам „поплыл“ и вот-вот тоже отключится, если не предпримет что-нибудь, чтобы хоть немного ослабить перегрузки. Он потянулся к рычагу, ухватился за гладкий металл и, совершив почти невозможное, протащил его назад. Тяжесть отступила, оставив биение пульса в висках и привкус крови в носоглотке. Глеб выдавил, едва шевеля губами:

— Навигатор, твою налево, идем по долбаному коридору к проклятой планете! Хрен с ним!

Андроид кивнул, без видимых усилий подошел к пульту и пробежался по сенсорам и кнопкам. Гул тут же сошел на нет, в рубке повисла тишина. Только лемуриец, бессильно лежащий в кресле, едва слышно дышал.

— Фу-у-уф, — выдохнул Глеб. — Так-то лучше будет!

Кровь по венам побежала заметно быстрее. И сердце застучало увереннее. Хотя перегрузки, конечно, никуда не делись. Но по сравнению с теми, которые он испытывал раньше, стало заметно легче. Дышалось, во всяком случае, хорошо.

Примерно так он ощущал себя, когда ступил на борт челнока, доставлявшего каторжников из пояса астероидов на ближайшую луну — перевалочную базу, откуда коски разлетались по всей Галактике. Глеб навсегда запомнил первый глоток свежего воздуха, поступающий из-за решетки вентиляционной системы. Каким сладким казался этот воздух, как освежал и даже пьянил. В сравнении с совершенным, произведенным системами корабля кислородом разреженный, отдающий затхлостью воздух на астероиде представлялся зловонной взвесью, призванной отравить организм каторжников через легкие.

«Ну, псих! Едва нас не угробил! — дыша полной грудью, Жмых погрозил лемурийцу кулаком. — Поваляйся теперь в отключке! Отдохни немного. Надо бы. как очухаешься, устроить тебе хорошую взбучку, чтобы сначала думал, а потом уже лапами долбал по пульту».

Глеб встал, приложил к носу платок. Прошелся по рубке, разминая затекшие ноги. Возле основного иллюминатора задержался ненадолго, вглядываясь в огромный сине-черный шар планеты Дроэдем. Поверхность голубого цвета образовывала тонкий серп. «Одноногая черепаха» подходила к планете с ночной Стороны. Звезда, вокруг которой обращался Дроэдем, светила в правый иллюминатор.

Внимание Жмыха привлекла едва различимая на горизонте светлая точка. Неизвестный объект маячил впереди, следуя тем же курсом, что и они.

— Эй, навигатор, — Глеб ткнул пальцем в иллюминатор, — можно узнать, что это за хреновина там летит?

— Есть, — синтетический человек воспринял вопрос как команду, как ему и полагалось, упал в кресло, придвинулся к пульту. Синтетические пальцы побежали по сенсорам, и через минуту на верхнем панорамном мониторе появилось изображение межзвездного катера. В левом верхнем углу экрана мелькали буквы и цифры — характеристики технического средства, порядковые номера деталей. Катер вращался, демонстрируя почти совершенную обтекаемую форму. По его периметру шла яркая синяя линия. Крыша горбилась огненно-красными квазимаяками. На боках катера щерились длинноствольными дулами мощные луче меты.

Межпланетная полиция! Глеб нахмурился. К следуют легавые тем же курсом, что и они. На сладкую планетку — Дроэдем. По магнитному коридору. А значит — приземлятся вместе с ними. В одном космопорту. Невеселая перспектива, что и говорить. Прилететь на планету, где надеялся если не хорошенько поживиться, то хотя бы отсидеться, а вместо покоя и легкой наживы оказаться сразу же в лапах полиции. Надо что-то предпринять!

Жмых схватил лемурийца за плечо и как следует встряхнул. Тот приоткрыл глаза и проговорил слабым голоском:

— Я умер?!

— Живой. К сожалению. Направь-ка сюда гляделки. — Глеб указал на монитор. — Перед нами, всего в нескольких километрах, фигачит на Дроэдем полицейский катер. Понял расклад, да?

Лукас помрачнел:

— Ты думаешь, его послали за нами?

— Я ничего не думаю! — отрезал Глеб. — И никогда! Меньше думаешь — ярче харизма! Нет, я просто констатирую факт. А выводы делай сам.

— Что ж, похоже, мы попались, — вздохнул Лукас. — Я, со своей стороны, сделал все, что мог. Но, увы, спасти нас оказалось выше моих сил.

— Хочешь сказать, ты много работал, пока я дрых?! — рассердился Глеб. — Я тебе уже объяснял, сон мне жизненно необходим. Разве ты был бы рад, если бы я пребывал в дурном настроении и подыскивал повод, чтобы врезать тебе по твоей наглой физиономии?

— С другой стороны, — задумался лемуриец, пропустив выпад Жмыха мимо ушей, — если катер летит впереди, а не позади нас, значит, он нас не преследует. Это позволяет мне надеяться, что не все потеряно.

— Хм, действительно впереди, — оживился Глеб. — Хотя знаешь что?! Полицейские бывают очень и очень хитры. Или непроходимо тупы, что тоже обычно им на руку.

— Такая уж у полицейских планида, — кивнул Лукас — Им все всегда на руку.

— Хламида?!

— Планида, судьба. Неужели никогда не слышал этого слова?

— Впервые слышу, — пробормотал Глеб. — Чем словами незнакомыми бросаться, лучше бы за кораблем следил, умник.

— Ты абсолютно прав. Мне кажется, мы уже подлетаем. Предлагаю сесть в кресла.

— Намекаешь, что трясти будет? — Глеб поспешно занял место возле стены. Рядом с ним сидел, прикрыв; глаза, навигатор. Чуть дальше — остальные андроиды. Некоторые, когда Жмых оказался рядом, зашевелились, уставились на него круглыми блестящими глазами.

— Хорош глазеть! — буркнул Глеб. Андроиды послушно отвернулись.

Планета закрывала все больший угол обзора, разрасталась и темнела.

— Скоро войдем в плотные слои атмосферы, — Лукас занял место пилота, — пора брать управление в свои руки.

— На кой?! Все равно тянет, куда нужно. Лучше расслабься. Отдохни. А то кажется мне все время, что ты мозг очень сильно перенапряг. Это прямо-таки читается без труда во всех твоих действиях. Чует мое сердце, если так дальше пойдет, скоро он у тебя совсем откажет.

— На автоматику полагаться не стоит. Я хочу видеть, куда садится корабль, — пояснил Лукас. — А за состояние моего мозга, право, беспокоиться не стоит. Он в порядке. И все равно — спасибо.

— За что?! — опешил Глеб.

— Обо мне никто пока так не беспокоился! — лемуриец растроганно покачал головой. — Кроме моих приемных родителей, конечно. Может быть, мы станем друзьями?

«Еще чего!» — хотел буркнуть Жмых, но что-то заставило его промолчать. Глеб вдруг устыдился собственной грубости, слов, которые едва не сорвались с языка. Подобные эмоции были для него внове и всерьез его встревожили. «Так можно размазней стать», — подумал Жмых и, чтобы избавиться от тревожного чувства, вспомнил, как недавно мутузил толстого доктора Кротова. Сразу полегчало. Захотелось жить.

Полицейский катер вдруг провалился вниз. Пилот имел возможность маневра — гравикомпенсаторы у полицейской межпланетной техники работали как надо.

«Одноногая черепаха» между тем тормозила все сильнее. Перегрузки снова возросли. Редкие сполохи огня обратились бушующим снаружи огненным хищником, который вознамерился сожрать невесть как оказавшееся в небе земноводное. Затем пламя утихло, пожар сменился бледно-голубым сиянием. Корабль стремительно снижался. Вскоре в иллюминаторе, расположенном в брюхе корабля, стал виден город, лежащий на берегу обширного океана. Квадратные кварталы правильной формы тянулись по ровному побережью узкой лентой, километров в десять шириной. За городом, между океаном и горами, зеленели поля. В океане попадались редкие островки, на некоторых тоже можно было заметить следы деятельности человека.

Никаких уродливых небоскребов, которыми порос центр Мамбасу, — городок на Дроэдеме, куда влекло корабль, включал в свою архитектуру только аккуратные одно — и двухэтажные дома в окружении садов. Даже здания в самом центре города — низкие, приземистые постройки.

Корабль прошел над океаном, словно экскурсионный челнок, и его потянуло на юг. Космопорт располагался в красочном пригороде. Обширная территория сплошь была застроена множеством одинаковых ангаров. Только широкое здание на северной оконечности отличалось по форме от остальных.

Створки раздвигающейся крыши одного из ангаров сейчас были гостеприимно распахнуты. Туда и приземлилась «Одноногая черепаха». Зависла на миг и ухнула вниз, словно бильярдный шар, угодивший в лузу. Крыша над кораблем сомкнулась. Вспыхнул свет. По периметру ангара зажглись яркие лампы, с тихим гудением зашевелились камеры наблюдения. В том же ангаре, чуть поодаль, стоял полицейский катер.

— Попались! — Лукас глядел в монитор с безысходностью. — И так глупо все получилось. Глеб, я тут поразмыслил немного и решил, что с нашей стороны было бы правильным и дальше придерживаться версии «похититель — заложник».

— Вот уж дудки, — буркнул Жмых. — Вместе сядем! А ты как думал, подельничек?! Как корабль угонять, так вместе, а как легавым сдаваться, так я один. Не пойдет!

— Статья же совсем другая получится, — сообщил лемуриец, — так тебе светит угон и похищение человека. А вместе со мной — групповой разбой. Так что вывод о том, как правильно себя вести, очевиден.

— Ишь ты, — нахмурился Глеб, — ты и в законах дока, как я погляжу. И не скажешь сейчас, что в приюте для умственно отсталых вырос.

— Я, кажется, уже говорил, что мое пребывание в приюте было ошибкой, — расстроился Лукас.

— Ошибкой не ошибкой… Слышал, что тот легавый сказал? Мне уже не угон и похищение светят, а кое-что покруче. Так что забудем пока о том, чтобы сдаваться. Ты лучше скажи мне, чего ты паникуешь раньше времени?! Нас ведь пока не взяли. Так?! Вот и подождем. Пусть сначала легавые вылезут. А мы посмотрим на них. Может, там всего один легавый. Хотя, конечно, надежды на это мало.

— Ладно, — согласился Лукас. — Но насчет того, чтобы придерживаться нашей версии, я бы на твоем месте все же подумал. Мало ли что и кто сказал.

— Подумаю я, подумаю. Только потом. Не сразу. — Глеб смотрел на монитор, пребывая в напряжении. Сдаваться на милость легавым не хотелось. Еще меньше хотелось погибать в перестрелке.

Долго ждать не пришлось. Люк полицейского катера распахнулся, и на каменные плиты космопорта спрыгнул коренастый рангун, похожий на лохматую цирковую обезьяну, разряженную для смеха в человеческие тряпки. Из одежды на нем был кожаный пиджак и синие джинсы, закатанные по колено. На мохнатых ногах — остроносые туфли. В одной руке он держал маленький чемоданчик, в другой длинноствольный лучевой пистолет.

Рангун направился прямиком к «Одноногой черепахе». Шел вразвалочку, помахивая стволом. Сплюнул. Тягучая слюна растянулась, повисла до груди, и только потом упала на плиты.

— Не похож он на легавого, — процедил Глеб. — Сдается мне, это из наших. Конкурент, елки зеленые.

— Из ваших?!

— Коск он, — ответил Жмых, — по всему видать. Небось, не один срок на астероидах отмотал. Гляди, один походняк его чего стоит. Булка он тертая, как ты говоришь, но и мы калачи что надо.

— Это точно, — кивнул Лукас.

— Выходить пока не будем, — решил Глеб. — Неизвестно, что у этого кренделя на уме. А ну как шмалять начнет из своей волыны. Тебе лишние дырки в теле нужны?

— Нет. Но…

— Вот и мне нет.

— Стрелять не в его интересах, — предположил Лукас, — он же только что прибыл. Зачем же он будет вести себя подобным образом перед видеокамерами? Власти Дроэдема сразу поймут, что он преступник.

— А кто знает, что у него в голове? Какие там черные тараканы поселились? Стволом, видишь, размахивает. Не смущается видеокамер. И катер, по ходу, свинтил у легавых.

— Наверное, он решил, что мы его преследовали, — догадался лемуриец, — и теперь хочет нас убить. Так это же очень просто решается. Надо дать ему знать, что мы не из полиции. И летели вовсе не за ним. Сейчас я пойду.

— Ага, сейчас ты пойдешь, и он тебе башку прострелит. А потом влезет в «Черепаху» через люк, который ты для него любезно откроешь, и пристрелит меня. Потом продаст наших андроидов. О, — Глеб поднял вверх указательный палец. — А может, андроидов на него натравить? А что, неплохая идея. Выбегут ребята всей кучей и завалят его. И пистолетик ему не поможет. Лучик — одному, лучик — другому, а остальные ему рученьки-то заломают.

— Андроиды не могут причинить вред человеку, — напомнил лемуриец.

— Он же не человек. Так. Обезьян лохматый.

— В трактовке робототехники и рангун, и лемуриец тоже люди. Разумные существа.

— Да, ты прав, вот незадача. А славно было бы посмотреть, как наши красненькие его волохать будут и по плитам размазывать!

Рангун остановился рядом с «Одноногой черепахой». Положил ствол на изгиб локтя и направил его на люк.

— Он думает, мы его не видим?! — поразился Лукас.

— А хрен его знает, что он там себе думает. Может, решил, что мы должны с ходу двинуть на выход. И надеется всех, кто появится, перестрелять из своей волыны. Мокрушник он, вот что! А я мокрушникам не сильно симпатизирую.

— Я тоже.

Глеб покосился на лемурийца и хмыкнул. Вспомнил историю о столь неожиданно умершем друге Лукаса. Бедняга уже никогда не смоется из Мамбасу.

— Что делать будем? — поинтересовался Жмых. — Глупая какая-то ситуация выходит. Чем бы его по кумполу приложить?

— Лучше всего ничего не предпринимать, — ответил лемуриец, — возможно, ему надоест ожидать, пока кто-нибудь вылезет из корабля, и он отправится по своим делам.

— Эй, вы! — заорал хриплым голосом рангун. — Выходите немедленно! Полиция! Кто такие?! Предъявить документы! Вы у меня на мушке! — Динамики системы слежения усилили крики, они прозвучали в рубке управления подобно громовым раскатам.

Лукас поежился.

— Говорит, из полиции. Может, правда?

— Гонит, — коротко ответил Глеб.

— Куда?

— Не куда, а как. Борзо гонит, паскудник лохматый.

— Сдавайтесь немедленно! — проорал рангун. — А?! Чего молчите?! Или вы сами из полиции? Тогда показывайте ваши документы. Можете приложить их к какому-нибудь иллюминатору. Так вы наши, из полиции? Или нет?! Я теряю терпение!

— Выяснить пытается, кто мы такие, — Глеб усмехнулся. — На понт нас хочет взять, обезьян! И ксивы себе справить, если получится. К иллюминатору приложите… А потом в шлюзовой отсек суньте, я печати плохо вижу… Нервничает он, вот что. А нервы в таком деле показывать не нужно. Точно, не нужно!

— Почему он обращается к нам по-русски?

— Название на борту прочел, — предположил Глеб. — Оно ведь по-русски написано. Или запрос из своего полицейского катера послал, кому принадлежит «Одноногая черепаха». Базы данных на полицейских катерах хорошие. Да только ему это не поможет. Сделаем мы лохматого, чует мое сердце.

Жмых лениво потянулся к сенсору включения внешних динамиков, как следует прокашлялся в микрофон и гаркнул:

— На землю, лицом вниз. Чемодан в сторону! Оружие в зубы!

— Что?! — проревел рангун.

— Что слышал, лохматый. Ты под прицелом излучателей. Дернешься, будем все тут дышать паленой шерстью.

— Да я! Да я! — задохнулся рангун от возмущения. — Да меня прикрывают наши ребята из катера! Вы сами под прицелом корабельных лучеметов! И вообще, откуда на вашем корыте лучевые пушки?

Глеб рассмеялся, нисколько не смущаясь, что рангун его услышит.

— Твоих подельников в катере нет. Не гони фуфло, лохматый. В смысле, — спохватился он, — не надо лгать властям. И лучеметы заблокированы. Иначе ты бы нас расстрелял сразу после посадки. Так что оружие в зубы, и на землю!

Рангун выглядел озадаченным. Он помялся немного и заговорил. На сей раз голос его звучал не так уверенно:

— Я — полицейский!… Слышите?! И вы обязаны выполнять мои приказы!

— Оружие в зубы! Чемодан в сторону! — повторил Жмых. — Я начинаю терять терпение! В последний раз предлагаю сдаться.

Лукас попытался привлечь внимание Глеба знаками, тыкая пальцами в рот и мотая головой.

— Ладно, пистолет тоже на землю брось, — сказал Жмых. — Лейтенант опасается, что ты, зверюга лохматая, языком спусковой крючок нажмешь. Так вот, сразу предупреждаю — шутки в сторону. У нас активная защита Т-класса. Пойдем, лейтенант, посмотрим, что украл этот коск помимо катера. А ты — на землю, мордой вниз. Третий раз повторять не стану.

Рангун отбросил чемодан, положил на бетон пистолет и лег рядом.

— Отползи от пушки метра на три, — приказал Глеб. — У тебя руки длинные, да и сам ты, по всему видно, парень шустрый! Даже слишком.

— Открывай люк! — обратился он к лемурийцу. — И иди за мной.

Лукас нажал на кнопку.

Взяв в руки разряженный «глюк», Жмых быстро миновал коридор и спрыгнул из люка на жесткий бетон ангара. Лемуриец последовал за ним.

— А ничего тут воздух, хоть и космодром, — Жмых улыбнулся. — Итак, лейтенант Лукас, что мы видим?

Лохматую обезьяну, которая угнала полицейский катер Да еще притворялась копом. Рангун рыкнул что-то.

— Что, коск, хочешь мне возразить? Только попробуй голову поднять — я тебе ее живо прострелю. Дай мне повод! — проорал Жмых. — Я давно его жду!

Рангун вжался в пол ангара, постарался срастись с ним. Длинные пальцы скребли бетон.

Жмых подобрал лучевой пистолет, направил его на одну из камер наблюдения, нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало.

— Гляди-ка, пушка не заряжена, — сообщил он лемурийцу. — Что и требовалось доказать. Так, а что у нас в чемодане? Барахлишко?

— Я посмотрю, — предложил Лукас.

— Не надо, я сам.

Глеб подошел к чемодану, вытряхнул на бетон содержимое. Две пары штанов, рубашка с короткими рукавами, еще какие-то тряпки.

— Где деньги, коск? — поинтересовался Жмых.

— Ты сам — коск, а не полицейский. Думаешь, я тебя не раскусил?! — прорычал рангун.

— Да ну? — усмехнулся Жмых.

— Вот тебе и ну. Я встану?

— Лежать! — приказал Глеб, целясь в голову противника из разряженного «глюка». — Быстро голову продырявлю! У меня пистолет в норме в отличие от твоего.

— И все-таки я встану! — объявил рангун и стал приподниматься на руках.

— Я тебе встану! — выкрикнул Глеб. — А ну, лежать!

К счастью, тот послушался и упал на пол.

— Чего борзеешь, гнида?! — выдавил рангун, сверля Жмыха свирепым взглядом.

Ситуация нравилась Глебу все меньше. Против Умеющего драться рангуна даже лемуриец в период мозговой горячки слабоват. А этот — калач тертый, сразу видно.

Никаких ценностей у лохматого не оказалось. Гол, как сокол. И куда теперь девать пленника?

— Командуй андроидам, чтобы выходили, — обратился Глеб к Лукасу.

— Хорошо, — сказал лемуриец. — Только давай сначала решим, что с этим?

Рангун покосился на поэта недобро. Жмых кивнул, он решил уладить конфликт путем переговоров.

— Теперь, как коск коску, колись: ты зачем на нас наехал?

— Думал, вы — мирный транспортник, — пояснил рангун. — Надеялся пассажиров слегка пощипать. Я ж полностью на нуле. А так хотя бы какая-нибудь наличность завелась на первое время. Не получилось подъемные заработать.

— Как ты угнал катер?

— Слышь, ты, следователь… Кончай допрос! Тебе не все равно?! Ты ж не из полиции.

— Хочу опыт перенять.

Рангун хмыкнул, приподнял голову.

— Да ничего примечательного. Когда легавые на астероиде шарились, где я от них ховался, оставили красивую машинку без присмотра. Напрасно они это сделали. И главное, пилот такой расслабленный был. Салабон совсем, судя по всему. — Рангун облизнул губы. — Выкинул я его, как отлетели подальше.

— Значит, замочил легавого? — проговорил Глеб.

— Да андроидом он был, — объяснил рангун. — Так что ничего страшного. Статья, во всяком случае, несерьезная. Правда, мне уже все равно было. Хошь андроид, хошь человек — все одно вышак светил. Аннигиляция, как пить дать.

— Погоняло у тебя какое? — продолжил допрос Жмых.

— Клешня.

— Значит так, Клешня. Предложение у меня к тебе следующее. Лежишь, не двигаясь, мордой вниз еще как минимум полчаса. А мы тем временем уходим. И забываем друг о друге навсегда. Мы не видели тебя, ты не видел нас.

— Вот тебе дулю под нос! — вдруг заорал рангун и рванул ворот рубашки. — Если меня возьмут, сдам вас без вопросов! Понял меня?! Сдам. И скажу, что все на вас обоих. И на тебе особенно. Катер полицейский, скажу, тоже вы угнали.

— Ах, вот оно как?! — скривился Глеб. — Ты мне разумным показался поначалу. Ты свою морду видел?! Заставили… Да тебя любой прокурор за одну только морду лет на десять на астероид определит. Наверное, придется тебя в самом деле грохнуть. К тому же мы на астероиде ни от кого не ховались… Мы совсем по другому делу проходим.

— Ты не мокрушник, — буркнул рангун. — У меня на мокрое глаз наметан. А ты из этих. Чистыми ручками любишь жар загребать. Фартовый ты, как я погляжу. И одиночка, вернее всего.

— Разбираешься в масти, — кивнул Глеб. — Я тебя, может, и не пришью. Это ты правильно сказал. Но вот кореш мой верный, у которого погоняло Поэт, тебя без всяких угрызений совести уговорит. Правда, кореш?

— Верно, — согласился Лукас. И произнес он это таким безразличным тоном, что у Глеба самого озноб по спине пробежал. Словно лемуриец и вправду собирался в ближайшее время накинуть удавку на шею жертвы.

«Какой актерский талант пропадает», — подумал Жмых.

— Ладно, — выдавил рангун, скосив на лемурийца налитые кровью маленькие глазки. — Уговорили.

— Теперь выводи андроидов, — Глеб обернулся к Лукасу, — я пока этого на мушке подержу, чтобы не учудил чего-нибудь нехорошего.

Лемуриец забежал в корабль, и вскоре из «Одноногой черепахи» появилась вереница андроидов. Поэт подгонял их, сурово поглядывая на рангуна.

— Словом, ты лежишь здесь, — продолжил Глеб. — Увижу тебя у нас на хвосте — шмальну без предупреждения. Мы уходим, ты предоставлен сам себе. Можешь даже порыться в нашем корабле, — предложил он. — Там можно найти что-нибудь ценное. Сухие пайки, например.

Рангун скривился:

— Какие сухие пайки? Ты что, издеваешься или не знаешь, куда приехал?!

— Я-то? Знаю. На Дроэдем.

— Вот и скажи, раз знаешь, кому здесь нужны твои сухие пайки да питательные рационы? Это ж рай на земле! Не слышал разве?! Здесь жратва не такая, как у нас. Синтетику да генетически модифицированный белок никто не ест. Тут настоящие овощи и настоящее мясо. Понял?

— С чего ты это взял? — насторожился Глеб.

— Один кореш верный рассказывал. Дай мне хоть сто рублей — и я тебе еще не то расскажу. Он мне много всего поведал. Такого, что закачаешься.

— Сто рублей многовато. У меня встречное предложение. Ты нам все расскажешь, что знаешь, а мы тебе расскажем то, что знаем мы.

— И много вы знаете? — задумался Клешня. — А то, может, ваша информация ничего не стоит.

— Стоит, — заверил его Глеб. — Будешь доволен. К тому же, — он помахал «глюком», — у меня пистолет.

— Ладно, — решил рангун. — Значит, так, если сильно прижмет, можно обращаться в гостиницу «Левый берег». По слухам, она стоит на левом берегу местной речушки. Не знаю, как уж эта речушка называется. Короче, держит гостиницу проверенный человек. Бывший коск. Осел тут лет пять назад, когда все только-только устраивалось. Он поможет с работой и с подъемными. Процент небось за эти услуги возьмет неслабый. Но с чего-то надо начинать. Там же можно и краденое сбыть. Принимает всех — и людей, и рангунов, и лемурийцев, и таргарийцев. Даже бородавочников.

— Бородавочников? — скривился Глеб.

— Ну, так говорят. Не думаю, что в каждом номере у него по бородавочнику.

— Ладно, поверю, что там так сладко. А чего ты тогда клянчишь у нас сотню, а не идешь в этот «Левый берег» за подъемными? — не выдержал Глеб. — Жлоб ты, как я погляжу.

— Говорю же, процент у него, наверное, неслабый. И потом, всегда приятно получить что-нибудь на халявку.

— Только не от меня. Лежи и жди, пока полчаса пройдет. А впрочем, — задумался Глеб, — можешь, наверное, тоже двигать отсюда сразу следом за нами, пока полиция не накрыла. Только иди в другую сторону. Подальше от «Левого берега», куда теперь направляемся мы.

— Дурак ты, — рангун расхохотался. — Ты на самом деле не знаешь?

— Чего я не знаю? — нахмурился Жмых.

— Здесь нет полиции.

— Свихнулся? Что ты несешь?!

— В этом райском уголке полиции нет! Только отряды самообороны. Дроэдем не входит в интергалактическую полицейскую организацию.

— Ну и ну! Что ты мне байки травишь, Клешня?! Ты хочешь сказать, что, если мой друг Лукас сейчас тебя застрелит, — ему ничего за это не будет?

— Я почем знаю?! Но я бы на вашем месте не испытывал фарт. Видел я отряды самообороны на Галатее-9. Там полный беспредел. Все решают местные.

Если посчитают, что ты, убив меня, нанес им ущерб — шлепнут тебя, как безродного пса, и вся недолга.

— А какой им от этого ущерб?

— А я почем знаю? — повторил Клешня.

— Ладно, тогда колись: можно ли стать здешним гражданином? — подал голос лемуриец. — Чтобы нас не перестреляли, как собак?!

— Вижу, ты ничего не знаешь о Дроэдеме, — улыбнулся Клешня. — Давай сто рублей. И этой информацией я тоже располагаю.

— Говори! — угрожающе проговорил Жмых, но тот словно воды в рот набрал. — Ладно, — решился Глеб, — дай ему стольник. Вот ведь жлобяра какой!

Лемуриец полез в карман и, вынув оттуда пятидесятирублевую купюру, уронил ее на плиты.

— Я слышал, что здесь легко стать гражданином, — сообщил рангун. — Причем без лишних проблем. Справить ксивы можно все в том же «Левом береге». За небольшую плату.

— Все, — оборвал разговор Жмых. — Надоел ты мне, урод трепливый. Да ты же нам лапшу на уши вешаешь! И не только вешаешь. Нет. Ты ее накручиваешь. Впервые в жизни слышу подобную чушь. — Он поднял с пола купюру и сжал в кулаке. — Это я забираю, не заслужил. Так, вы, уроды синтетические, ползите за мной! Попробуем вас продать в этом самом «Левом береге», про который он тут нам наплел. А ты, лохматый, мордой в пол!

— Ладно-ладно, — откликнулся рангун, положил руки на затылок и уткнулся лицом в бетон. — Только зря вы это. Я правду говорю.

Лемуриец двинулся к выходу из ангара. За ним направились семь медлительных андроидов. Замыкал шествие Жмых с пистолетом наизготовку, — пятился, не выпуская рангуна из поля зрения. Больше всего они напоминали небольшой караван. Двое хозяев и семь неполноценных невольников.

Ворота, расположенные в стене ангара, не причлось ни таранить, ни взламывать. Они открылись по первому требованию. Распахнулись с сухим щелчком. Заиграла торжественная музыка.

Привлеченный странным звуком, Глеб отвернулся всего на секунду и оставил рангуна без внимания. Этого вполне хватило, чтобы верзила вскочил на ноги, преодолел пару десятков метров и настиг «караван».

— Ха! — Рангун скакнул вперед и ударил Глеба ребром ладони по шее.

Тот успел уклониться в самый последний момент. И пнул лохматую обезьяну ниже колена. Затем попытался ударить рукояткой «глюка». Но рангун перехватил его руку и вывернул кисть, так что Глеб проскакал несколько шагов, вскрикивая от боли, и упал на бок. Зато рука осталась целой.

Лукас метнулся вперед. Направив на него пистолет, рангун нажал на курок. Щелчок. Разъяренный, он отбросил оружие и ринулся навстречу лемурийцу. Жмых прыгнул, обхватил ноги врага, и тот повалился, неуклюже взмахнув руками. Лемуриец вскинул колено, и рангун врезался в него подбородком.

Пребывавшего без сознания коска Глеб оттащил в сторону. Осмотрел карманы. Нашел пачку мелких денег. Удостоверение сотрудника полиции. Выданное, правда, отнюдь не рангуну, а какому-то белобрысому блондину с унылым выражением на гладко выбритой физиономии.

— Здоровый, гад! — процедил Глеб, потирая запястье. — Если б ты вовремя копыто не подставил, он бы нам точно шеи посворачивал.

— Я… я случайно, — откликнулся Лукас. Поверженного врага он рассматривал с легким испугом.

— Хочешь сказать, ты не хотел дать ему в морду — — поразился Глеб. — Случайно получилось?! Да ладно фуфло гнать! Не может быть такого, чтобы ты не нарочно рангуна положил!

— Как-то само получилось. Я испугался сильно, и вот…

— Значит, мозги сработали. Без тебя. Это же еще лучше. Со временем выйдет из тебя хороший боец. — Глеб хлопнул напарника по плечу и вспомнил, как тот запросто ухайдокал двух ассенизаторов. Но тогда другое дело было — тогда он впал в боевой раж. А сейчас действовал в здравом уме и твердой памяти. Значит, врожденные рефлексы лемурийцев могли включаться в любой стрессовой ситуации.

— Как же я мог так поступить, — Лукас выглядел расстроенным, — ударил разумного индивидуума, представителя могущественной, мудрой расы.

— Это рангуны мудрые?! — повеселел Глеб. — Навидался я этих придурков на астероиде. У них мысль одна — кому бы нож под ребро сунуть. Так что не переживай за этого урода. Все они одним миром мазаны.

«Разумный индивидуум» вдруг зашевелился, затряс головой и стал подниматься. Преодолев расстояние до него в считаные секунды, Жмых изо всех сил засветил рангуну пяткой по затылку. А когда тот откинулся на твердое покрытие пола, врезал ему еще пару раз, для верности.

— Фу-у, — выдохнул, — ну я и испугался! Думал, опять поднимется. И начнется танец канкасу, как в лучших заведениях Мамбасу.

— Что нам с ним делать?

— Что?! Да ничего. Пусть тут валяется. Глядишь, найдут его местные отряды самообороны да и вздернут, чтобы неповадно было со стволом по космопорту бегать. А то, ишь, прилететь не успел, уже волыной трясет на глазах у мирных людей.

— Оставлять его — не очень гуманно.

— Что ты заладил, гуманно-негуманно. Не с собой же нам его брать. Давай-ка убираться отсюда.

Глеб отшвырнул ненужный «глюк». Как выяснилось впоследствии, избавление от пистолета оказалось хорошей идеей.

На выходе их ожидала парочка одетых в коричневые комбинезоны служащих космопорта. Оба стояли за мобильной стойкой, которую, должно быть, возили от ангара к ангару. Передвижной таможенный пункт. На стойке были установлены несколько голографических мониторов. Один из них принимал картинку с внутренних камер слежения. Увидев краем глаза на экране распростертого на полу ангара рангуна, Глеб похолодел.

— Милости просим на Дроэдем! — крикнул один из служащих.

— С прибытием! — рявкнул второй. — Добро пожаловать на нашу гостеприимную планету!

— Русский! — констатировал Глеб. — Приятно, черт побери!… И вам тоже привет! — буркнул он, сбитый с толку радушным приемом. Может, они слепые?! Хотя не похоже.

— Оружия у вас, конечно, нет? Наркотики, разумеется, не везете?

— Что вы, что вы! — расплылся в широкой улыбке Жмых, радуясь, что оставил разряженный «глюк» в ангаре. Вот найдет его громила и пойдет на выход с «пушкой». И поплатится за все, что сделал!

— Вы можете пройти в главное здание и зарегистрироваться. Сканеры показывают — все чисто.

Жмых, все еще подозревая подвох, обернулся к Лукасу:

— Кто из нас первым на регистрацию?!

Тот оглядывался кругом с самым озадаченным видом.

— Наверное, ты.

— Я пропускаю тебя вперед.

— Нет-нет, уступаю очередь тебе.

— Вот, — не дожидаясь, пока гости Дроэдема прекратят спорить, служащий протянул Глебу две желтые бумажки, — возьмите эти купоны. Вы заполните их и отдадите на стойке регистрации. Это просто формальность. Эти господа с вами? — он указал на андроидов.

— Конечно, с нами. Они наша собственность! — объявил Жмых.

— Хорошо. — Один из служащих кивнул другому, тот извлек из ящика, прикрепленного под стойкой, несколько клейких кружков ярко-желтого цвета, подошел и наклеил их каждому андроиду на уровень груди.

— Это еще зачем?

— Так положено. Пожалуйста, пройдите к зданию регистрации. Там вас уже ожидают.

— Кто? — насторожился Глеб.

— Наши сотрудники, — служащий широко улыбнулся. — Не волнуйтесь, у нас нет полиции.

— А я и не волнуюсь. С чего вы решили? Я очень даже люблю полицию… — Жмых повернулся и, не оглядываясь, решительно зашагал к зданию космопорта.

* * *

От космодрома к гостинице «Левый берег» шли медленно. Приходилось все время останавливаться и «дать андроидов. Синтетические люди построились в шеренгу и синхронно вышагивали, высоко поднимая колени и едва не со скрипом ступая в зеленую траву. Жмых поначалу пытался заставить андроидов идти быстрее, но понял, что криками и руганью ничего не добьется. К тому же понукания звучали в этом тихом толке вселенной непривычно громко.

Море осталось левее. На его спокойной глади белели полотна парусов. Должно быть, на Дроэдеме имеюсь немало элитных яхт-клубов.

В город вела дорога через светлые оливковые рощи. Местные жители, встречавшиеся на пути странной процессии, были молчаливы и улыбчивы. Один из них сдернул с головы шляпу и приветливо помахал им. Жмых нахмурился. По его мнению, от местных можно было ждать любой пакости. Но довольный жизнью дроэдемец прошагал мимо. Только подмигнул напоследок навигатору, как старому знакомцу, и хохотнул басовито.

Дорога выбралась к каменистому руслу реки. В прозрачной воде ходили косяки разноцветных рыб. Несколько бойких рыбешек то там, то тут выпрыгивали из воды и с плеском падали обратно в родную стихию. Другой берег порос кустарником. Из-за густой зелени выглядывали невысокие домики.

Легкие скоростные катера почти бесшумно проносились над рекой и над домами, оставляя за собой быстро растворяющийся белоснежный выхлоп чистого пара. Летательные аппараты работали на водороде без всяких примесей. Не то что носящиеся по воздуху чадящие примусы, которых хватало в Мамбасу. Не все ведь там передвигались на «Уралах». Тот же Свиня, помимо легкового наземного автомобиля, имел летающее корыто с громким названием «Калифорния», которое и в воздух не поднимешь, если не зальешь в бак добрый десяток экологически вредных присадок.

Двигаясь по дороге против течения реки, Жмых и Лукас, проклиная медлительных андроидов, вскоре выбрались в более населенную зону. Раскинувшийся на берегу моря аккуратный городок поражал почти нереальной красотой. Все здесь было к месту и дышало умиротворяющим покоем.

Крашенные белой краской одинаковые одноэтажные и двухэтажные домики, каждый за низким забором, через который при желании можно перешагнуть. А.вокруг домиков цветники, плодовые деревца. Щебневые дорожки, выложенные по краю красным кирпичом и терракотовой плиткой.

Вдохнув местный свежий воздух полной грудью, Глеб внезапно ощутил, что хочет остаться здесь навсегда. Дышалось на Дроэдеме легко, свободно. Несмотря на то, что солнце стояло в зените, жара совсем не ощущалась. Теплый ветерок, налетая с моря, приятно овевал кожу.

— Красотища-то какая! — выдохнул Глеб. — Как же тут… — Он замялся, силясь подобрать нужное слово, и наконец нашелся: — Зашибательски!

— Край, достойный поэмы, — согласился Лукас. Глаза лемурийца сияли почти детским восторгом. — Воистину, Дроэдем — рай, как его описывал твой неопрятный друг и, к несчастью, ушибленный моим коленом рангун. Признаться, я считал, что сказанное им об этой планете — преувеличение больной фантазии. Фантазии существа, видевшего в своей жизни очень мало прекрасного.

— Он мне не друг, — буркнул Глеб, — так, коллега, помогает в делах.

— Как же хорошо, — Лукас улыбнулся, — рай, истинный рай.

— Только в этот рай прилетает всякая шваль, — сказал Жмых, — и очень скоро, помяни мое слово, они все здесь загадят. Взять хотя бы поганого рангуна!

— Надо было заставить его улететь, — заметил лемуриец, — одним гадом в нашем раю было бы меньше.

— Нашем раю! — мечтательно повторил Глеб. — А ведь, и правда, я не прочь пожить здесь, хотя поначалу собирался перекантоваться пару месяцев, собрать башли и свалить. Если андроидов удастся сбыть за хорошую цену, можно тут, наверное, неплохо устроиться. Купить домишко на две персоны…

— Два домика…

— Зачем два?

— Тебе и мне…

— А, ну да… Конечно. Не будем же мы жить с тобой в одном домишке? Что о нас люди подумают… Мы могли бы купить для начала скромные хижины рядом. Если ты не станешь слишком часто мучить меня своими стихами… Эх, и славно заживем, дружище Лукас! — Про себя Глеб уже с увлечением подсчитывал, как потратит два миллиона, которые со временем непременно перейдут из рук наивного лемурийца в его наполненные силой, хваткие ладони. Лукас снова улыбнулся.

— Конечно, если я часто буду читать тебе стихи, у тебя начнется нервное истощение. Даже прекрасное хорошо в меру. Постоянно находиться в состоянии эйфории, которая, несомненно, возникает у людей, когда они слушают мои стихи, тоже вредно. Как сказал один замечательный философ…

Глеб вскинул руку, прервав поэта, которого уже заносило — впрочем, не в первый раз. Глеб успел привыкнуть к тому, что, когда речь заходила о стихах или о его творчестве, Лукаса было не унять.

— Верно ты это подметил, — сказал Жмых. — Моя душевная организация… Словом, ты правильно все понял. Одно стихотворение в неделю… Или даже в месяц. Это я смогу вынести. Наверное.

— Ты собираешься смаковать мои творения, как тонкое вино?

— Именно! — хохотнул Жмых. — Редкое и очень дорогое пойло.

— Пойло?! — опешил Лукас.

— Неверно слово подобрал. Я хотел сказать, нектар.

— Тогда позволь, я прочту тебе стихотворение по этому поводу уже сейчас!

— Нет, нет и еще раз нет! — закричал Глеб. — Не здесь и не сейчас! В достойной обстановке, когда мы хорошо устроимся, избавимся от этих механических болванов, которые скрипом своих конечностей будут отравлять мне всю радость…

— Конечно, — склонил голову Лукас и вздохнул: — Как скажешь.

— Смотри-ка: вот и мост! — Глеб указал на низкое каменное сооружение. — А сразу за ним — трактир.

Трехэтажное здание из красного кирпича выглядело очень солидно. Настоящие деревянные двери и оконные блоки, черепичная крыша… Никакого пластика — только кирпич, дерево и металл. Гордая трехметровая вывеска над входом, зеленым по белому, гласила: «Левый берег».

— Даже неудобно как-то… — вздохнул Жмых. — С нашим отдающим машинным маслом и скрипящим тормозными колодками сбродом… И в такой отель. Тут номера, наверное, по пятьсот рублей за ночь. И с девочками легкого поведения не пускают.

— И краденое здесь вряд ли скупают… — добавил Лукас.

— Тш-ш-ш. — Глеб приложил палец к губам. — А где у нас краденое? У нас все свое, кровно нажитое. Постой-ка здесь с андроидами, я схожу на разведку.

— Нет уж. Я тоже пойду. Андроиды в охране не нуждаются. Пока ты спал на корабле по двенадцать часов кряду, я перепрограммировал коды доступа. Они теперь подчиняются только мне. И тебе, конечно, пока я им это не запретил. И только я могу передать коды новому владельцу.

Жмых опешил от неожиданного известия.

— То есть ты хочешь сказать, что хапнул по-тихому всех наших андроидов?!

— Я только привел их в продажное состояние. Чтобы они не слушались абы кого.

— «Абы кого» — это меня?!

— Тебя они пока слушаются!

— Вот именно — пока!!! Кинуть меня хочешь? Лукас нахмурился:

— Если бы я замышлял дурное, то мог бы вообще ничего тебе не говорить. Увести потихоньку андроидов и продать. Договоримся сейчас с хозяином, деньги поделим поровну… Сказал бы спасибо, что я трудился, пока ты дрых!

Конец ознакомительного фрагмента.