Час волка

Андрей Дышев, 1998

На крымском побережье снимается исторический боевик. Площадка, софиты, костюмы, актеры… В какой-то момент режиссеру для небольшого эпизода понадобился рослый мускулистый парень. Взгляд задержался на бывшем спецназовце Кирилле Вацуре. Вылитый рыцарь! Грим, доспехи, нарисованные шрамы – и на площадку! Дым, ветродуй, мотор!.. Зазвенели бутафорские мечи и пики, заскрежетал металл, и новоявленный актер ринулся в бой. Но что за наваждение! Битва отнюдь не киношная, из ран хлещет вовсе не томатный сок, и смерть – настоящая. Где же тут игра и где – реальность?

2

Я дождался первого гудка и мысленно попросил бога связи и телефонных коммуникаций проявить милосердие. Слушая второй гудок, остановил дыхание. Затем раздался щелчок и опять включился автоответчик.

Этот автоответчик достал меня больше всего. Нормальная, вроде бы, женщина, и голос у нее красивый, а как записала себя на пленку — уши начали вянуть от дурацкого приветствия:"Здравствуйте! К сожалению, сейчас никто не может подойти к телефону. Оставьте свое сообщение после длинного сигнала". Анна сразу представлялась мне этакой компьютерной куклой со стеклянными глазами и ритмично движущимися губами, напичканной примитивными программами, и потому у меня пропадала охота оставлять свое сообщение. Первый раз после длинного сигнала я прокукарекал. На второй раз промычал, а в дальнейшем выразительно блеял, хрюкал, гавкал, словом, старательно наполнял автоответчик жизнерадостными звуками скотного двора.

Не знаю, принимала ли Анна мои сообщения, но на все мои старания напомнить о себе, она не подавала признаков существования, не звонила и не писала мне. Этим летом она почему-то изменила своей традиции и не приехала в Судак. Я чувствовал себя одиноким, мечтал о бескорыстной любви и наполнялся ненавистью к бригаде строителей, которые третий месяц ремонтировала мою гостиницу.

–"…Оставьте свое сообщение после длинного сигнала", — в сотый раз выдал дурацкий совет автоответчик из далекой московской квартиры.

Я посмотрел на трубку, намереваясь сожрать ее, но ограничился лишь тем, что после длинного сигнала издал вой сытого леопарда из национального парка Вильпатту на Шри Ланке. Затем опустил трубку в гнездо на аппарате и сказал себе:"Кирилл Вацура! Ты звонил ей в последний раз!"

* * *

В спортклуб"Персей"я обычно приезжал в часы полуденной сиесты, когда город плавился, как шоколад во рту. В это время в залах пустовало, гулял горячий сквозняк, и не было необходимости дожидаться своей очереди у снарядов. Я"качался"на пару с тренером клуба Герой. У него было интересное ко мне отношение. Гера считал, что тренер, он же учитель, должен воплощать в себе идеал физического совершенства, и всячески пытался продемонстрировать мне свое превосходство. Когда ему это не удавалось, он нервничал и истязал себя.

Если я отжимал от груди штангу, и на грифе висела, скажем,"соточка", Гера обязательно подключался ко мне и навешивал еще килограмм десять. Когда я брал и этот вес, он увеличивал его еще на пять кило и, совершив под штангой подвиг, переходил к другому тренажеру, чтобы не видеть, как я буду работать с его весом. Он соперничал со мной с фанатичной целеустремленностью. Я никогда не мордовал боксерскую"грушу"в одиночку. Рядом, у борцовского мешка, обязательно появлялся Гера и начинал с сердитым воплем наносить по нему удары ногой. Я бил по"груше"с разворота, апперкотом, ребром ладони и ее тыльной стороной, а Гера, подглядывая за мной краем глаза, кричал и выбивал пыль из мешка ногами. Иногда мне казалось, что он пытается заставить мешок кричать.

Мы, вроде как, дрались друг с другом, и наш поединок продолжался уже больше года. А вообще, он был хороший парень, только стрижка наголо да татуировки на руках портили его вид. И еще, несмотря на свой внушительный вид, Гера смертельно боялся девчонок, и уже много лет подряд тщетно пытался жениться.

— Кончай потеть! — сказал Гера, когда я приседал со штангой на плечах, мысленно сравнивая ее со своими проблемами. — К тебе мужик пришел.

Я опустил гриф на стояки, вытер тряпкой магнезию с ладоней и накинул на мокрые от пота плечи полотенце.

— Надо рыть бассейн, — сказал я. — Причем, двухъярусный, чтобы вода из одного большой струей перетекала в другой, как в аквапарке на Майорке.

Подобными идеями я всегда загонял Геру в угол. Он отчужденно взглянул на меня, тряхнул головой, словно сгоняя севшую на лоб муху, но ничего не сказал и стал навешивать на штангу, под которой я только что надрывался, еще пару десятикилограммовых блинов.

Я вышел в тамбур и заглянул на лестницу. На ступенях стоял Виктор Куценко и нервно наматывал на ладонь скрученный жгутом полиэтиленовый мешок; улыбка его была искусственной, словно кто-то невидимый сунул ему два пальца в рот и растянул губы. Наверное, моя еще не остывшая от нагрузки грудь произвела на него тяжелое впечатление, и сосед как-то сразу сник.

Виктор никогда раньше не приходил в клуб. Мне это не понравилось. Тот, кого не ждут, приходит обычно с дурными новостями.

— А-а, сосед! — воскликнул я, стараясь по глазам угадать, с чем пришел Виктор. — Как идет учебный процесс? Научил свою актрису отпускать сцепление?

Я невольно заговаривал ему зубы, заваливал малозначащими вопросами, но Виктор сразу перешел к делу.

— Два дня прошло, — выговорил он, кидая настороженные взгляды на дверь в зал, где страшно гремел железом Гера. — Если можешь, то подожди еще неделю. Через неделю я отдам все…

До меня не сразу дошло, о чем он говорил. Я уже забыл о своей нехорошей шутке про счетчик, а Виктор, оказывается, воспринял мои слова всерьез.

Мне тотчас захотелось дать соседу еще денег. Я похлопал его по плечу и завел в раздевалку. Здесь можно было посидеть в кресле под распахнутыми настежь окнами и попить ледяной минералки.

— Садись, — сказал я ему, заглядывая в холодильник. Виктору показалось, что я настроен на долгий и крайне неприятный разговор и решил не оттягивать экзекуцию.

— Нет, давай уже сразу все решим. Можешь меня казнить. Но ситуация вот такая, понимаешь…

— Да ладно, успокойся! — махнул я на него рукой. Нет ничего хуже, когда человек боится тебя без причины и наоборот. — Не рви пакет, пригодится! Селедку в него положишь.

Из зала донесся громкий металлический лязг, а вслед за ним — матерная тирада. Похоже, что Гера уронил штангу себе на ногу.

— Давай все по порядку — сказал я, срывая ключом пробку с бутылки"боржоми".

— Брат с деньгами задержался, — снова начал оправдываться Виктор. — Должен был приехать еще вчера…

— Я не о том! — перебил я его. — Про Ингу рассказывай! Где ты ее нашел?

Виктор был озабочен долгом, Инга же его совершенно не волновала. В этом плане мы с соседом словно говорили на разных языках.

— Да я ее не искал, — ответил Виктор, рассеянно глядя на пузырьки в стакане. — Ко мне ее привел незнакомый парень и сказал, что за десять дней ее надо научить водить машину.

— Почему за десять дней?

— А потом начнутся съемки фильма. А она должна сыграть в нем эпизод, как садиться в машину и мчится по улицам.

— Что ты говоришь! — воскликнул я. — Представляю, какой это будет захватывающий фильм! А как будет называться?"Смертельная погоня"? Или"Кровавая гонка"?

— Не знаю, — пожал плечами Виктор. — Не интересовался.

— А откуда она? С какой киностудии?

— Кажется, с Ялтинской.

— Где остановилась? Адрес знаешь?

Виктор отрицательно покачал головой.

— Она приходит в автошколу, мы садимся в машину и едем. Через час расстаемся. Вот и все.

— И целый час ты паришься с ней в своей замороченной"шестерке"? Не поверю, что ты хотя бы раз не прокатился с ней на дикий пляж.

— Что ты! — махнул рукой Виктор. — Никаких пляжей не было.

— Может, тебе еще денег дать?

— Не издевайся, Кирилл! У меня этот долг поперек горла стоит.

— Так сколько уже дней, ты говоришь, она в твоей машине дрессируется?

— Два. Пока два.

Я сам не понял, пошутил или нет:

— Вот и хорошо! Оставшиеся восемь дней я буду учить ее вместо тебя.

Виктор тоже не смог определить, в какой степени я склонен был шутить, но на всякий случай покачал головой.

— Да, конечно, — произнес он размазано. — Это было бы неплохо. Жаль только… Я тебя не очень от дел отрываю?

— Я серьезно.

Теперь он смотрел на меня с испугом.

— Да ты что? — негромко сказал Виктор. — Ты зря думаешь, что это интересно. Я тебе не советую.

— Восемь дней, конечно, это многовато, — гнул я свое. — А пару раз я с ней покатаюсь.

Виктор понял, что упустил контроль над ситуацией и попытался дать задний ход.

— Это невозможно, Кирилл. Что я скажу директору? А как на это киношники посмотрят? Они пообещали мне приличные бабки…

— Ничего говорить не надо, — перебил я Виктора. — Никто ничего не узнает. Завтра, когда она сядет в машину, скажешь, чтобы вырулила к гаражам и объяснишь, что на два дня тебя подменит гонщик мирового класса Бартолемео Лесепс. У гаражей я вас и встречу.

Виктор топтался по линолеуму раздевалки и все не хотел уходить. Я налил ему еще стакан минералки.