Петербургские народные сказки

Андрей Дубровский

Эта книга – попытка создания мифологии Петербурга. Реальные места (Адмиралтейство, Невский проспект, Чёрная речка, дворы-колодцы…) и реальные персонажи петербургской истории (Пётр I, Достоевский, Менделеев…) вплетены в фантастические сюжеты (неграмотные наводнения, изгоняющие неугодных градоначальников; лешие, водяные, боли-бошки, пытающиеся помешать царю Петру прорубить Невский проспект сквозь дремучий лес; своенравные отражения рек и каналов…).

Спор Петра с Посейдоном

В древние времена эти места были дикими, и люди здесь не жили. Да и не могли они здесь жить, потому что это был край Земли, тут было безграничное глубокое море. Это была вотчина Посейдона. Морской бог любил наведываться в эти места и пировать со своей свитой на морских просторах, вдалеке от суетливого Средиземноморья и беспрестанно раздираемого скандалами Олимпа. Здесь, на далёкой северной окраине посейдоновой державы, ничто не мешало могучему богу и никто его не тревожил.

Так было до тех пор, пока не пришёл в эти края царь Пётр со своим войском. Зачем он тут появился — неизвестно. Официальная версия гласит, что он отвоёвывал эти земли у надменных шведов. Но едва ли эта версия правдоподобна: во-первых, шведы вовсе не были надменными; а во-вторых, шведы не лягушки и не тритоны какие-нибудь, в воде жить не могут, посему и отвоёвывать у них царь Пётр тут ничего не мог.

Истина же состоит в том, что когда царь Пётр с войском пришёл сюда, на край земли, в это же время здесь отдыхал Посейдон…

Нормальный человек с нормальным богом, может, и договорились бы полюбовно, но — что Посейдон, что Пётр — оба были упрямы, как ватиканские папы в период Вселенских соборов, и ни уступать друг другу эти земли, ни мирно сосуществовать не собирались.

Тогда Пётр с Посейдоном договорились решить дело спором: кто наиболее полезное дело для этих мест сделает — тот и победил. В судьи пригласили королеву английскую и китайского императора. Первую — за то, что она с одной стороны — человек, а с другой — владычица морей (после Посейдона, конечно — излишн. примеч. автора). Второго — за то, что он живёт далеко и оттого является стороной не ангажированной. Хотел Посейдон своего брата, могучего Зевса, в судьи пригласить, но тот в очередной раз поссорился с Герой и боялся отбытием на далёкий север вызвать у жены новую вспышку гнева.

Итак, состязание началось. Первым взялся за дело Посейдон — всё-таки он бог. Но по своей божественной логике он решил, что могущество и польза — это одно и то же. Поднял Посейдон огромную волну и смыл здоровенный кусок берега — продвинулось море ещё дальше на юг.

— Видали, какую пользу я сейчас сделал? — победно изрёк Посейдон.

— Какая же это польза?! — чуть ли не хором воскликнули оба судьи (совсем хором у них не получилось — языки всё-таки были разные).

— Это польза разве что для рыб и ракушек, — пояснил китайский император.

— Определённо, — согласилась британская королева. — Польза явно однобокая, для жителей земли таковой я не наблюдаю.

Тогда взялся за дело Пётр: стал он город строить. Разрастался город — отступала водная стихия. Вот уже вернул царь смытые посейдоновой волной земли, и уже новые куски суши из-под воды появлялись.

Судьи единодушно отдали победу царю Петру. Посейдон, конечно, негодовал: он считал, что люди подсуживали своему, человеку. Но уговор даже боги соблюдают.

Собрал рассерженный Посейдон всю свою свиту и покинул навсегда эти места. И по мере того как бог уходил, появлялась на месте бескрайнего моря суша. Так и поднялись со дна морского Карелия да Финляндия, Скандинавия да разные острова — от Шпицбергена до Котлина.