Спокойная ночь

Андрей Гупало (2024)

Роман повествует о секретном советском эксперименте — ЭДЕМ, цель которого — построить образцовое коммунистическое общество. Когда эксперимент близился к завершению, СССР рухнул, а люди, работавшие над ним, исчезли. Спустя тридцать лет об эксперименте узнает внук одного из его руководителей — Антон Громов. Талантливый юноша создает команду единомышленников и начинает борьбу с коррумпированной городской властью. В результате этой борьбы Антон и его команда окажутся в шаге от разгадки тайны ЭДЕМа. Лучшая книга в жанре фантастики на конкурсе ЛитО "Щеглы" "Пишем роман-2024". Лучший новаторский роман по версии сервиса «Метранпаж». Шорт-лист конкурса "Первая глава" на Литрес в 2024 г.

Когда в один из дней Антон вывалил на кровать содержимое пакета, принесенного от Глеба в новогоднюю ночь, то не мог поверить, что из этого хлама может получиться японский двухкассетник. Груда радио-механических обломков была похожа на что угодно: на остатки робота из вселенной Джорджа Лукаса, на сломанную шпионскую радиостанцию, — но только не на магнитофон.

“Стимпанк какой-то, — возмущался он. — Как ЭТО могло издавать звуки?”

Но чувство вины за испорченный праздник, заставило собраться, и Антон принялся за работу.

“У самурая нет цели, только путь”, — мужественно хмурил он брови, делая из материнского платка повязку, чтобы не поджечь паяльником волосы.

На его счастье, электроника практически не пострадала. Припаять оторванные провода в нужное место — дело нехитрое. А вот наладить механику оказалось труднее: пришлось даже выписывать запчасти через китайский маркетплейс.

Спустя месяц упорного труда на столе у Антона красовался Sharp GF-800, мечта всех советских мальчишек и предмет обожания Кима и Бурана, купивших его у Соло за баснословные тридцать косарей.

— Даже не просите! — отреагировал тогда продавец на предложение снизить цену. — Вы же видите — вещь практически новая!

На вопрос, а почему на задней стенке написано “1983”, Соло без тени смущения отвечал:

— На пирамиде Хеопса вообще ничего не написано, а она до сих работает, сам видел.

“Не проще было на эти деньги домашний комп прокачать? Столько места в квартире занимает, да и мороки с ним”, — размышлял Антон, стоя перед восстановленным магнитофоном в позе задумчивого художника.

С виду аппарат выглядел как новый, все функции работали исправно. Но, чтобы проверить его в деле, не хватало сущего пустяка — компакт-кассеты. Недостающее звено Антон нашел в комнате матери на полочке с духовной литературой. Это была кассета с записью жития преподобного Амвросия Оптинского, и ее механический тамагочи бессовестно зажевал на первой минуте протяжки.

“Чтоб ты подавился!” — сердился незадачливый испытатель.

Кассета восстановлению не подлежала: старая пленка не выдерживала склейки и рвалась даже от ручной перемотки. Вечером Антон попросил прощения у матери, но та не обиделась — житие святого она давно знала наизусть.

И вот теперь судьба, приняв обличие старушки из библиотеки, дала ему еще один шанс. Вернувшись домой, Антон не раздеваясь прошел в комнату, вставил кассету в магнитофон и, строго предупредил:

— Даже не думай! Отправишься на помойку.

Он нажал на клавишу “старт” и несколько секунд сидел, затаив дыхание, глядя, как два белых колесика с шипами плавно вертятся, а тонкая коричневая пленка наматывается на приемную катушку.

— Ну вот, так-то лучше! — расплылся Антон в улыбке и пошел раздеваться.

Он возился в коридоре, а музыка всё не играла.

“Что-то с кассетой или я чего напортачил?”

Антон подошел к устройству и стал орудовать ползунками и жать кнопки на передней панели. Колонки в ответ на эти манипуляции потрескивали и продолжали издавать тихое шипение.

Решив, что никто не будет писать на пустой кассете название альбома и группы, Антон забил в поисковик вопрос: “Почему на работающем магнитофоне нет звука?” Бесчисленное количество ответов повергло его в уныние: неужели все, что ему удалось, это собрать устройство для перемотки?

Он смотрел на немеющие колонки и сцена радостной встречи с братьями в его воображении опадала фрагментами пазлов. Виноватым Антон себя не чувствовал: он сделал все и даже больше, чтобы реанимировать этот раритет. А он теперь стоит и тупо мотает пленку… Нет, не пленку, а нервы своему спасителю!

Удар по корпусу мог стать последним в жизни старого магнитофона, но произошло обратное: “Перемен, требуют наши сердца!” — заорали динамики на полную катушку.

— Ого! — восторженно крикнул Антон и кинулся к регуляторам громкости.

Музыку он любил, но только не Кино. Все эти граффити “Цой жив!”, время от времени появляющиеся на стенах домов, вопли: “Группа крови на рукаве!”, несущиеся летом из каждой подворотни, раздражали его. А песня, которую оппозиция зачем-то сделала своим гимном, вообще казалась ему профанацией революционной идеи: сидят мужики на кухне, бамбук курят, а сами палец о палец ударить не хотят. Но сейчас она пришлась, как нельзя кстати, и Антон с удовольствием подпевал: “Перемен требуют наши сердца-а-а!”

Матери дома не было и Антон, сделав звук громче, отправился на кухню. Пока варился свежемолотый кофе, из комнаты доносились аккорды веселой песни о грустной судьбе последнего героя, а за ней — о пассажирах троллейбуса, идущего на восток, а по факту — в неизвестность.

“Не так уж и прост этот Цой, — прислушивался Антон к словам композиций. — Наверняка в текстах есть скрытый смысл”.

Он убедился в этом, когда услышал безукоризненную с точки зрения смысла и формы строчку: “Где бы ты ни был, что б ты ни делал, между землей и небом — война!”

“А это вообще — классика! Всего несколько слов, а в них — вся суть жизни”.

Какофония и тревожные нотки в музыке гармонично сочетались с текстом, и Антон даже слегка приуныл, когда песня закончилась и магнитофон замолчал.

— И это всё? — обиженно скривил он губы, остановившись в дверях комнаты с кружкой горячего американо в руках.

На другой стороне кассеты он нашел сделанную ручкой надпись: “продолжение”, и, перевернув, вставил ее во второй карман. Техника работала идеально.

Вторая сторона началась с лирики: у героя песни есть крыша над головой, здоровье, а всё ему не так — хандра, одним словом. Так себе тема, но под горячий кофе очень даже ничего.

А вот баллада про ночь зацепила с первых аккордов. И вроде образы те же, что в прошлых песнях: город, ночь, огни, — но есть и нечто новое: таинственные всадники, покидающие спящий город. Им как будто душно в его сонной атмосфере, и они отправляются в путь. Куда? Неважно. Спасение — в движении.

Когда заиграла сольная партия, у Антона сладко заныло сердце. Он увидел себя среди этих всадников, гордо летящих по городским улицам на вороных конях в неизвестность, в тайну, которую можно разгадывать вечно…

Конец ознакомительного фрагмента.