Сестры печали

Андрей Гребенщиков, 2014

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Это книга забытых имен и потерянных душ. Безымянные герои в поисках своей судьбы на ощупь бредут во тьме. Их путь – десятки и сотни километров по радиоактивной, выжженной земле навстречу друг другу. Их жизни – на кончиках пальцев сестер, плетущих нити человеческих страстей. Их будущее – сон умирающей в муках ведуньи. Их прошлое – слезы и смерть. В борьбе за настоящее они пойдут до конца…

Интермедия I

— Мастер Вит ожидает вас, — мертвый голос с той стороны тумана лишен интонации и малейших эмоций. Констатация факта. Мастер Вит. Ожидает. Меня. Приглашение для гостя, которому не рады, но без которого… Я не знаю, зачем понадобился своему врагу-благодетелю.

Жду, когда Стена расступится передо мной. Зря, ничего не происходит. Туман клубится под ногами, монолит, разделяющий мир здесь и там, недвижим. Поднимаю глаза к невидимому небу, укрытому куполом из грязных облаков и вязкого, бурого смога, — кажется, Стена прошивает небесный свод насквозь и уходит за пределы напитанной радиоактивным ядом атмосферы. К самому Богу…

— Мастер Вит ожидает вас, — в стерилизованном голосе слышится нетерпение? Ничего, подождет. Я ждал пять лет, секунды и мгновения уже не имеют значения.

Преодолеваю метры до Стены и касаюсь ее рукой. Вместо ожидаемой холодной тверди чуть теплое, податливое желе — оно неприятно колышется под ладонью, не в силах противостоять силе. Миг — и нерушимая преграда поддается моему напору, рука по локоть проваливается в серую массу. Мерзкое ощущение, словно угодил в гигантский холодец. Однако отступать не собираюсь, Мастер Вит, будь он неладен, ждет меня. И его треклятый Пояс Щорса не посмеет задержать дорогого гостя.

Погрузившись всем телом в мерзостную слизь — она еще и хлюпает или это мое воспаленное воображение? — слышу тот же безжизненный голос.

— Закройте глаза, это облегчит путь.

Что я могу разглядеть в вашем кромешном тумане?

Иду, ничего не чувствуя, — даже ноги не ощущают гравитации и притяжения земли. Я вышел в открытый космос? Распахнуть бы послушно закрытые очи, да веки не слушаются. Интересная форма повязки — собственные веки…

— Мы пришли, — торжественно объявляет голос. — Можете смотреть.

Я в комнате или, скорее, помещении, чьи стены и потолок ускользают от моего взора, — но они должны быть, интуиция настаивает на этом! Зато под ногами твердая поверхность. Спасибо и на этом.

Человек в темном бесформенном балахоне (нет, существо в балахоне) терпеливо ждет, пока я осмотрюсь.

— Мастер Вит?

Плотный, натянутый на глаза капюшон бездвижен, но утвердительный кивок невидимой головы я отчетливо представляю. Не вижу — представляю!

— Моя покойная супруга передает вам нижайший поклон, — заготовленную много лет назад фразу я произношу без дрожи в голосе, почти равнодушно. Столько раз представлял эту встречу, что горькое обвинение в смерти моей жены утратило силу, острые грани разящих слов затупились и потеряли прежний блеск.

— Зато ваш сын чувствует себя прекрасно, — парирует Мастер Вит. Неужели он улыбается? Или все только кажется?

Пять лет назад Пояс Щорса принял моего умирающего от лучевой болезни ребенка, а Лену, беспомощную, лишенную в борьбе со смертью последних сил, Стена отвергла. Еще четыре дня — вот все, на что хватило моей Елены. Она ушла спокойно, благодаря Пояс за спасение сына, но я простить не могу…

— Почему вы не взяли обоих? — притихший, но не угасший до конца гнев помогает преодолеть усталость и внезапно нахлынувшую апатию. Я слишком давно хотел задать этот вопрос.

Мастер Вит приглашает пройтись, и мы медленно бредем по пустому пространству, окруженному со всех сторон клубящейся непроницаемой для взгляда дымкой. Если это все-таки комната, то она безразмерная.

— Пояс Щорса слишком странное место, чтобы подчиняться человеку, — задумчиво произносит мой собеседник и тут же поправляется: — Или тому, кто когда-то им был… Я выполняю его волю.

— Удобная позиция, оправдывающая любое убийство…

Мастер Вит примиряющим жестом останавливает меня:

— Мы здесь не для оправданий. Твоя боль слишком велика, чтобы уменьшить ее словами, просто знай: Пояс не излечивает больных, только останавливает течение смертельной болезни. Твоя жена навсегда бы зависла над краем пропасти, осталась в пяти минутах от предначертанного ей. Было уже слишком поздно! В тот раз Пояс поступил гуманно, не обрекая несчастную женщину на бесконечное умирание.

— Это… — я захлебываюсь режущими горло словами, гуманность палача слишком сложна для моего понимания!

— Один человек ушел, другой — получил право на жизнь. Это больше, чем ноль, жизнь — весомее смерти. — Мастер Вит останавливается и смотрит на меня в упор. — Ты должник Пояса Щорса. И он призвал тебя, чтобы взыскать этот долг.