Комбат. Русский контракт

Андрей Воронин, 2007

Бывший десантник Борис Рублев случайно узнает о новом виде контрафактной продукции и становится главным препятствием на пути у акул теневого производства.

Глава 3

Олег Надеждин рос обычным пареньком. Учился он средне, поскольку предпочитал большую часть времени проводить на улице в компании сверстников. После настойчивых просьб отец купил Олегу самую дешевую гитару стоимостью девять рублей пятьдесят копеек. Не имея музыкального образования, мальчик быстро освоил инструмент и стал первым гитаристом во дворе. Кроме того, Олег занимался плаванием и к окончанию школы имел звание кандидата в мастера спорта. Этот факт сыграл в его дальнейшей жизни важную роль, поскольку он решил поступать в инженерно-технический институт. А там срочно требовались хорошие пловцы.

У Надеждина были способности к точным наукам, преподаватели лишь слегка кривили душой, ставя абитуриенту по математике и физике вместо твердой четверки пятерку с минусом. Разумеется, минус в ведомость никто не заносил. Совсем иначе обстояли дела с сочинением. У Олега были хорошие память и фантазия, но всегда имелись проблемы с грамматикой.

В первый день сентября новоиспеченных студентов отправили на картошку. По большому счету это было не так уж плохо. Да, будущие инженеры, учителя и ученые теряли месяц, выпадавший из учебного процесса. Зато в коллективе, сплоченном общей бедой, они быстрее перезнакомились и подружились. Как выяснилось, на курсе оказалось еще двое ребят, играющих на гитаре. Один из них даже имел музыкальное образование, правда по классу фортепиано. Но и он заметно уступал Олегу в умении исполнять самые модные на тот момент песни. Надеждин стал признанным лидером среди гитаристов; его чаще всего просили спеть, когда студенты после рабочего дня собирались в столовой — самом большом из помещений, отведенных для них руководством колхоза.

Олег пробыл на картошке всего десять дней, потом его срочно вызвали на тренировки, поскольку в конце сентября были запланированы городские соревнования среди вузов. Олег выступил удачно, даже пробился в финал двухсотметровки вольным стилем, но конкурировать за медали с людьми, среди которых было два мастера спорта международного класса, не смог.

На следующий день после окончания соревнований началась учеба, то есть Олег прямо из бассейна угодил в студенческую аудиторию. Впрочем, занятия быстро отошли на второй план. Слухи о бойком гитаристе разошлись по факультету, и Надеждина позвали на репетицию рок-группы. Это была классическая группа из четырех человек: ударника и трех гитаристов. Олег сразу обратил внимание на высокий уровень музыкантов. Он явно уступал всем гитаристам и не мог понять, зачем его позвали. Ларчик просто открывался. Двое музыкантов оказались варягами, причем один даже консерваторским. Отыграть танцы они могли, а вот защищать честь факультета на институтских конкурсах… С одним посторонним еще куда ни шло, но двое — это уже перебор. К тому же через несколько месяцев воспитанник консерватории, бывший в группе соло-гитаристом, ушел в профессиональный коллектив, и Надеждин из мальчика на подхвате превратился в полноправного участника группы. Хотя мальчиком на побегушках он оставался еще больше года.

Дело в том, что большинство репетиций группы проходили по одинаковому сценарию. Музыканты скидывались по рублю, и Олег, как самый младший, отправлялся в магазин за спиртным. Затем, неспешно попивая вино, ребята шлифовали старые песни или разучивали новые. Сам процесс доставлял им огромное удовольствие. А иначе стали бы они четыре дня в неделю по три часа тратить на репетиции.

Но за все хорошее приходится платить. В данном случае платой являлись обязательные общеинститутские концерты, приуроченные к революционным праздникам. Целую неделю музыканты брались за свои инструменты с кислыми физиономиями. В эти дни они либо вообще обходились без спиртного, либо брали вина вдвое меньше. Олег попытался разнообразить процесс, выдумывая разные, не совсем пристойные слова вместо канонического текста, однако старшие товарищи сделали ему строгое внушение. Оказывается, уже был прецедент. Несколько лет назад они разучивали песню к годовщине революции и на репетициях задорно пели:

Мы красные кавалеристы, трам-трам-трам,

И самый лучший всадник — это наш Абрам.

Музыканты настолько привыкли к этим словам, что на торжественном концерте один из ребят запел именно их. К счастью, он дошел только до «трам-трам-трам», а затем спохватился. К тому же песня исполнялась в три голоса, и слушатели в зале ничего не заметили. Или сделали вид, что не заметили.

Выслушав эту историю, Надеждин понял, что придется ему целую неделю тоскливо завывать «Ленин всегда живой, Ленин всегда со мной…». И никуда от этого безобразия не денешься.

Но вот проходил концерт, и все возвращалось на круги своя. Музыканты разучивали песни, которые играли на танцах. Здесь тоже не обходилось без надругательства над текстами. Шла агония застоя, идеологическая цензура свирепствовала, и нельзя было даже подумать о том, чтобы играть в оригинале песни чрезвычайно популярной в тот год «Машины времени».

Группа Надеждина высоко котировалась в студенческой среде, многие хотели попасть на факультетские танцы. Но билеты распространялись среди своих и студентов филологического факультета пединститута. Почему так? Дело в том, что на факультете Олега в основном учились ребята, которых было раз, два и обчелся среди филологов пединститута. По легенде, контакт между двумя столь разными вузами наладил бывший комсорг инженерно-технического, чья сестра училась в пединституте.

Несмотря на строгий контроль у входа, на танцы проникало множество безбилетников. Происходило это разными путями, в том числе и довольно оригинальным. В мужском туалете, расположенном на втором этаже, открывалось окно, двое ребят опускали вниз толстую бельевую веревку. Стоявшие внизу любители танцев хватались за нее, и их затаскивали в здание.

Понятно, что музыканты пользовались повышенным вниманием дам. А Надеждин к тому же был стройным, высоким парнем. У него было особенно много поклонниц. Но Олег родился однолюбом, и это стало его бедой. Его любимая девушка, статная черноволосая красавица, оказалась циничной и расчетливой дамочкой. Она встречалась с Олегом больше года, кое-кто уже поговаривал о студенческой свадьбе, но однажды девушка познакомилась с юношей из МГИМО, сыном директора промтоварной базы. Красотка мигом все просчитала и оставила своего симпатичного, но бедного ухажера. Лишь свойственный юности оптимизм позволил Надеждину пережить разрыв. И только в его песнях отчетливо звучали тоскливые, полные безысходности нотки.

— Ну как? — спросил звукорежиссер, когда Радий Светлов снял наушники.

— Мы их всех порвем, как грелку! — эмоционально воскликнул певец.

Окружающие не стали уточнять, кого именно собирается порвать Радий, все отлично знали имена его главных конкурентов. Только режиссер поинтересовался:

— Значит, ты доволен записью?

— Да, все отлично, на самом высоком уровне. Есть, конечно, отдельные мелочи…

— Знаю. Думаю, за пару дней все подчищу и сведу окончательно.

— Я в тебе не сомневаюсь. Но главное, мужики, что альбом практически записан. Все, у нас есть пара дней на расслабон. Сейчас дружно идем в кабак. Черт, где мой кейс? Опять я его куда-то засунул.

Как настоящая творческая натура, Светлов отличался некоторой рассеянностью. Он частенько забывал про свой кейс, а однажды оставил в студии ключи и вспомнил о них, только когда не смог открыть машину.

Ценная вещь быстро нашлась. Певец забыл его в углу комнаты за диваном.

— Ну, давайте собирайтесь. Кто не с нами, тот останется трезвым.

— Одну минутку, — звукорежиссер собрал все записанные материалы и положил в сейф, ключи от которого были только у него и поп-звезды.

Компания дружно высыпала из студии. Радий продолжил развивать мысль насчет грелки и конкурентов:

— Они все кончатся от зависти. Недаром я отстегнул авторам без малого сто тысяч американских тугриков. Тут хит на хите сидит и хитом погоняет.

— Есть такой альбом «Раба соул», — как бы вскользь сказал звукорежиссер.

Он мог позволить себе критические высказывания. Светлов намек понял.

— Нет, я себя с ними не сравниваю, — с оттенком грусти сказал он, — но для нашей эстрады мой диск, как жемчуг в навозной куче.

— Я не понял, Радий, когда ты успел выпить? — подпустил еще одну шпильку звукорежиссер…

За разговорами никто не заметил исчезновения одного из техников. Да и подумаешь — велика шишка. А тот вернулся в студию, открыв входную дверь непонятно откуда взявшимся у него ключом, и решительно подошел к сейфу. И тут началось самое удивительное. Оказывается, ключ от сейфа у техника тоже был. Он достал все материалы, хладнокровно скопировал их и вернул на место. Копии техник положил в неказистый полиэтиленовый пакет и спокойно вышел из студии.

* * *

Ярко светили огромные хрустальные люстры, копирующие изделия старых венецианских мастеров. Большой зал тоже создавался по чьему-то образу и подобию — то ли Лувра, то ли Эскуриала. Он был заполнен людьми. На первый взгляд тусовка казалась весьма разномастной. Тут попадались старые и молодые, одетые в шикарные костюмы и драные джинсы. Но музыкальный фанат сразу бы догадался, что именно объединяет собравшихся. Почти все они были эстрадными звездами разной величины. Остальные тоже имели отношение к миру нот: продюсеры, хозяева звукозаписывающих фирм и музыкальных каналов, телеведущие.

Похоже, их свело воедино какое-то экстраординарное событие, поскольку в одном месте оказались люди, люто ненавидящие друг друга. Например, две певички, находившиеся в возрасте прощания с молодостью. Совсем недавно вся желтая пресса взахлеб рассказывала об их случайной встрече. Заголовки статей были примерно следующие: «Женские бои без правил», «Вырванные волосы и коварный укус в силиконовую грудь», «Звезды тоже дерутся». Сейчас соперницы мирно уживались в одном зале, хотя и не стремились оказаться рядом.

Вот известный исполнитель рэпа вежливо кивнул признанному мастеру попсы, известному своими гомосексуальными пристрастиями. А ведь все помнили скандальное высказывание «рэпейника» о том, что больше всего на свете он ненавидит попсу и гомосексуалистов.

Вообще для такого стечения эстрадных звезд все протекало на удивление чинно и благородно. Хотя вышколенные официанты, ловко маневрируя в толпе, разносили спиртное, никто не злоупотреблял выпивкой и не бросался, захмелев, на конкурентов по творческому цеху.

Но и особого оживления в зале не наблюдалось. Разве что самые знаменитые из музыкантов, настоящие легенды эстрады, переговаривались друг с другом и временами сдержанно улыбались, вспоминая годы бесшабашной молодости. Да, в их времена все было иначе. Хотя музыка уже тогда приносила хорошие деньги, она в первую очередь была источником радости и уже во вторую — доходной работой. Не случайно многие группы расходились на пике популярности. Творческим личностям хотелось самостоятельности, они не сильно переживали, что без раскрученной команды лишатся солидных доходов.

Сейчас все иначе, эстрада в первую, вторую и даже третью очередь стала бизнесом, отодвинув личное творчество на дальний план. Никого не волновало, что хочет исполнитель. Есть потенциальный хит, давай быстро записывай его, а свои задумки оставь до лучших времен.

Среди собравшихся можно было заметить Алекса Бушмена. Он беседовал с молодым человеком, одетым в стиле «принц и нищий». Пуговицы его дорогой рубашки были из драгоценных камней, в запонках мерцали сапфиры в два карата. Поверх рубашки висела ажурная цепочка из белого золота. Это великолепие до тошноты контрастировало с драными джинсами и видавшими виды кроссовками. Казалось, молодой человек ограбил какого-то богача, но тот успел сбежать в брюках и туфлях из крокодиловой кожи.

На самом деле он, разумеется, никого не грабил, поскольку в этом не было необходимости. Молодой человек являлся одним из ведущих рэперов США и главной звездой звукозаписывающей компании, сотрудничающей с Бушменом. По большому счету, у Алекса не было необходимости водить дружбу с исполнителями, его дело — выполнить заказ партнера, в срок растиражировать новый альбом. Но ему льстило общение со знаменитостями, да и при случае всегда можно было небрежно сказать:

— Я тут недавно встретился с N. Поболтали, выпили по стаканчику виски.

И знакомые сразу начинают смотреть на тебя по-другому, с уважением и некоторой долей зависти.

А молодой человек, хотя и на чужом опыте, знал о превратностях судьбы. Сегодня ты герой первых полос газет, кумир молодежи, а завтра — отработанный материал, всеми забытый и заброшенный. На этот случай может пригодиться любое знакомство с людьми, имеющими отношение к шоу-бизнесу. Тем более если это знакомство столь необременительно. Встретились, перекинулись десятком фраз и разошлись. Ну, еще пришлось оставить автограф на постере для детишек бизнесмена. Так, автографом больше — автографом меньше, если он ежедневно раздает их десятками.

Мимо проходил официант. Алекс остановил его щелчком пальцев и взял стакан минеральной воды. Рэпер, вопреки установившемуся мнению о поголовном пьянстве музыкантов, довольствовался свежевыжатым соком. Он вообще не употреблял алкоголь, предпочитая изредка покуривать «травку».

— Пора бы начинать, — сказал Бушмен, взглянув на свой «Ролекс».

— Еще минута, — возразил рэпер, посмотрев на дешевую электронную штамповку.

Она резко контрастировала с перстнем на правой руке. В перстне кроваво мерцал рубин в три карата. Второй рубин был вставлен в серьгу в правом ухе. Левое ухо тоже украшала серьга, но уже с бриллиантом. Оправа для самоцветов была выполнена из разных материалов — серебра и непонятного сплава серого цвета.

Ровно через минуту на трибуне возник импозантный мужчина лет сорока пяти. Его появление собравшиеся встретили сдержанными аплодисментами. Мужчина постучал ногтем по микрофону и сказал:

— Приветствую вас, дамы и господа! К сожалению, не могу сказать, что мы собрались здесь по радостному поводу. Нас привела сюда общая беда. Вынужден отметить то, что вы и сами прекрасно знаете: несмотря на все усилия, в мире с каждым годом нарастает вал пиратских записей. Число незаконных дисков давно перевалило за миллиард. К этому привели две причины. Во-первых, переход с обычных пластинок на компакты. Стало легче доставать исходные материалы, производство требует меньших площадей. Но главная проблема — крушение коммунистических режимов. Мы надеялись, что с образованием новых демократических государств получим новые рынки сбыта, а на деле вышло совсем иначе. Мало того что в этих странах почти все записи являются контрафактными, так зараза перекинулась и на цивилизованные государства. Пиратские диски уже изымались в Германии, Франции, Великобритании… Дальше перечислять нет смысла, практически везде пиратская сеть раскинула свои щупальца. Бороться с нелегалами исключительно карательными мерами бесполезно. Слишком выгодный бизнес, на месте одной разгромленной подпольной фабрики появляются две другие. Поэтому у нас возникла новая идея. В каких странах больше всего процветает пиратство?

В ответ понеслись разрозненные возгласы, но чаще всего упоминались Китай и Россия.

— Верно, — согласился мужчина. — Поэтому мы решили в первую очередь обратить внимание на эти страны. Начнем с России. Тут все ясно. В государстве, где семьдесят лет игнорировалось понятие собственности, значительная часть бизнеса еще долго будет оставаться криминальной. Иначе просто невозможно. Прибавьте к этому странную ценовую политику. В Москве лицензионный компакт-диск стоит в среднем тридцать долларов, то есть дороже всего в мире. И это при средней зарплате россиянина в триста долларов. Стоит ли после этого удивляться, что девяносто процентов российских компактов пиратские. Мы видим единственный путь решения проблемы. Уже проведены переговоры с российским правительством. Они были довольно сложные, но нам удалось добиться главного. Под Москвой полным ходом строится завод, чьи мощности позволят удовлетворить значительную часть спроса русских. Мы сумели договориться, что будем сами устанавливать цены на свою продукцию. И она будет ниже тридцати долларов. А вот насколько ниже и сумеем ли мы успешно конкурировать с пиратскими цехами, зависит от того, договоримся ли мы с вами, готовы ли вы на первое время, подчеркиваю — на первое время, пока не вытесним с рынка пиратов, удовлетвориться минимальными гонорарами по России? Впрочем, для начала я предоставлю слово владельцу строящегося в России завода господину Алексу Бушмену.

Алекс отставил стакан и с достоинством двинулся к трибуне.