Саша и Ася

Андрей Владимирович Швец (2024)

Философская сказка для детей переходного возраста: от 14 до 94 лет.

Первая глава

На больничной кровати лежала двенадцатилетняя девочка Александра. Рыжеволосая женщина, которая составляла ей компанию на время ужина, вышла, оставив на большом подносе посуду. И не потому, что поленилась ее убрать. Девочка всех просила оставлять ей самые разные предметы, хотя бы на время. Она придумывала оставленным вещам свои судьбы, характеры, и ей не было скучно.

Сейчас в одноместной палате Александры находилась разнообразная посуда, шприцы и еще какое-то медицинское оборудование.

На одной стене висел большой телевизор, на другой — часы с прозрачным корпусом, за которым двигались желтые шестеренки.

В свободный угол у двери медсестры составили чуть ли не все, когда-то забытые в отделении, туфли, над которыми теперь возвышался длинный белый обувной рожок. Но одна пара обуви стояла в самом центре палаты. Это были красные бархатные тапочки самой Александры, которая хотела, чтобы они приветствовали ее посетителей, а не скучали под кроватью.

Вечерело и за окном стали видны первые звезды. Девочка согнула руки в локтях, расположив ладони друг против друга. Это были ее любимые куклы, которыми она часто играла.

— Как дела? — спросила Правая рука, сделав акцент на последнем слове.

— Хорошо, но какие здесь могут быть дела? — ответила Левая.

— Может быть, поэтому и хорошо, что никаких дел нет.

— Может быть.

Руки задрожали от беззвучного смеха, а потом упали на одеяло, потому что девочка закашлялась.

— Занималась сегодня гимнастикой? — возобновила разговор Правая.

— Ну, так… — неопределенно ответила Левая рука, и подвигала немного пальцами, — нам и так плохо, зачем нам еще и гимнастика?

— Потому что нужна цель в жизни. Я вот сегодня сжималась в кулак 20 раз.

— А я только один раз… когда усатый приходил.

Девочка снова бесшумно рассмеялась и руки снова упали. Звезд за окном стало еще больше.

— Ты же слышала, что говорят врачи, — продолжила назидательным тоном Правая. — Все проблемы у нас из-за того, что организм борется с самим собой.

— Но я же не борюсь с тобой.

— Но и не слушаешься.

— А я сама по себе потому что.

— Вот так врачи и сказали…

— А почему ты должна быть главной?

— Потому, что у правшей правая рука — главная, поэтому они так и называются.

— Называй как хочешь, а я слушаю только ее.

— Вот у нее и спросим!

Обе ладони повернулись к девочке и в ожидании замерли.

— Ну…, — Александра начала подыскивать слова, чтобы никого не обидеть, но ничего подходящего на ум не приходило.

Так обычно и бывает с подходящими словами, когда они нужны — они не приходят. А вот приближающиеся к палате шаги помогли. Вошли два доктора и избавили девочку от необходимости придумывать ответ.

— Играешь, Александра? — спросил Первый доктор, указывая на руки девочки, которые она сразу сложила на груди.

— Молодец, — сказал Второй.

— Как самочувствие?

— Спасибо, лучше.

— Лучше, прямо лучше? — насторожено переспросил врач.

— Прямо невероятное облегчение, — ангельским голоском произнесла девочка, зная, о чем сейчас доктора думают.

— Как бы это не было улучшением перед ухудшением, — тихо сказал один врач другому.

— А если это улучшение без ухудшения, или, воображаемое улучшение?

— Скажи, а тебе легче потому что ты лучше себя чувствуешь…

–… или ты себя лучше чувствуешь, потому что тебе легче? — опять обратились доктора к Александре.

— Просто легче. Я же не врач и не могу сказать точнее, — наивно ответила она.

Доктора выглядели растерянными.

— Хорошо, смотри, что мы тебе принесли на этот раз.

— Пусть у тебя полежат, — и с этими словами они оставили на тумбочке два стетоскопа: большой и маленький.

Доктора ушли, и опять наступила тишина. А за окном уже окончательно стемнело, и звезд стало видно еще больше. Девочка всегда им радовалась, потому что в них можно было бесконечно долго всматриваться, и видеть все время разное.

— Всегда попадаются на это, — весело сказала Левая рука.

— Просто легче! — передразнила Правая и обе рассмеялись, беззвучно.

— Интересно. Если лучше, не значит, что лучше, то может и хуже… — начала рассуждать Левая.

–… не значит, что хуже? — продолжил чей-то голос сзади. — Я бы не очень на это рассчитывал.

Александра вздрогнула и руки упали на одеяло. Ей не обязательно было поворачиваться, она и так знала, что кроме нее в палате никого нет. Но на всякий случай девочка посмотрела на экран выключенного телевизора, который часто использовала в качестве зеркала. Кроме стены и тумбочки за ней ничего и никого, конечно, не было.

— Ты меня слышишь?! — удивился голос.

— Да, — ответила Александра. — Это странно?

— А сама то как думаешь? — ответил вопросом на вопрос голос.

— Это странно, — согласилась девочка.

— Раз ты меня слышишь, то это что-то должно означать.

— Я схожу с ума?

— Само собой, но именно это и должно что-то означать. Нельзя тронуться умом, без веской на то причины.

— И на это нужна причина?

— Конечно, сумашедшим она нужна даже больше.

— Доктора ищут причину моей болезни, — почему то вспомнила Александра.

— С ними все ясно, а вот тебе еще можно помочь, — произнес голос и добавил с напускным возмущением. — Словно у меня других дел нет!

— А мне можно помочь? — с сомнением спросила Александра.

— Не узнаем, пока не попробуем. Хлопни ладонями для начала.

— Что значит хлопни? — подозрительно поинтересовалась Правая рука, которая сразу поднялась. — Это что-то вроде обняться?

— Не буду я с ней обниматься, — тоже поднялась Левая.

Девочка медленно развела руки и развернула их друг к другу, приготовившись к хлопку.

— Давайте все спокойно обсудим! — заволновалась Правая.

— А мы можем только ее обо что-нибудь хлопнуть. — предложила Левая рука.

— Я тебе хлопну! — вскрикнула Правая, и они обе беззвучно засмеялись.

И в этот момент Александра хлопнула.