Сделаем тайное явным!

Андрей Викторович Яценко, 2021

Перед вами сборник очерков, рецензий и рассказов. В промежутках между написанием рассказов случается, что иногда возникает необходимость что-то разъяснить, но не в образной художественной форме, а в прямолинейной публицистической. К счастью, такое случается не часто. После пяти сборников рассказов и сказок, к удивлению, набралось материала и для одного сборника очерков и рецензий. Автор – историк по образованию и в работах старается проникнуть вглубь событий и явлений. Его ученики и ученицы оценивали такой подход как «грузить». Да, с таким взглядом можно согласиться. У него есть и положительная сторона – понимание, что, почему и как происходит. Его можно даже использовать в дискуссиях. Ведь аргументация собственной точки зрения с таким весомым основанием дает преимущества даже детям перед поверхностным мнением родителей.

Крокодилы не летают!

Солдат из строя спрашивает у прапорщика:

— Товарищ прапорщик, скажите, а крокодилы летают?

— Нет, не летают!

— Да?.. А товарищ генерал сказал, что летают…

Смущенный прапорщик:

— Ну, если товарищ генерал сказал, то летают, но только нызенько-нызенько.

— А товарищ генерал сказал, что высоко.

Крайне смущенный прапорщик:

— Так они сначала нызенько-нызенько, а потом как взмоют!

Монолог администратора группы в социальных сетях

Любите ли вы мою группу так, как люблю ее я, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна душа пылкая, жадная и страстная до впечатлений прекрасного?

Или, лучше сказать, можете ли вы не любить мою группу больше всего на свете?

Является ли она постоянным возбудителем ваших чувств, способная во всякое время и при любых обстоятельствах волновать и возбуждать их, как вздымает ураган пенные волны в безбрежных просторах океана?

Что же такое, спрашиваю я вас, моя группа?..

О, это истинный храм бытия, при входе в который вы мгновенно отделяетесь от грешной земли и освобождаетесь от мирских забот!..

Только тут вы живете настоящей жизнью: страдаете своими скорбями, радуетесь своему блаженству, трепещете за свою безопасность. Здесь ваше холодное я исчезает в пламенной стихии любви…

Если вас мучает мысль о трудности совершения подвига в вашей жизни и слабости ваших сил, здесь вы забудете ее.

Если когда-нибудь ваша душа жаждала любви и упоения, в моей группе эта жажда вспыхнет в вас снова неукротимой силой.

Если когда-либо в ваших мечтах мелькал пленительный образ, забытый вами потом, забытый как несбыточная мечта, в моей группе этот образ явится вам вновь, и вы увидите его глаза, устремленные на вас с тоской и любовью.

Но возможно ли описать все очарование моей группы, всю ее магическую силу над душою человеческою?..

О, ступайте, ступайте же в мою группу, живите и умрите в ней, если можете!..

Жора из Праги

Рассказ

Сколько себя помнил Жора всегда жил в Праге. Как настоящему пражанину ему нравился старый город с красивыми домами и добродушными жителями, и, конечно же, неторопливо текущая под множеством мостов Влтава. Особенно он любил свой район Наплавки на левом берегу полноводной реки.

Чего же Жора не мог терпеть так это уток и лебедей. Этих наглых пернатых, которые то и дело норовили пролезть вперед и склевать кусочки хлеба, бросаемые щедрыми на руку земляками и иностранцами.

«Ты только морду из воды высунешь, а утки уже взлетают с середины реки и мгновенно приводняются за спинами лебедей давно занявших выгодную позицию у самой кромки булыжной набережной. И пока ты доплывешь до неравнодушного к суровой жизни братьев меньших, носатые уже все сожрут, как будто их каждый день не кормят. Что б их сокол растерзал!

Да, вот завелся бы в наших краях хоть один такой кривоклювый, как бы сразу посвободней на реке стало, — мечтательно подумал Жора. — А то ведь и не протолкнуться сквозь полчище раздобревших крякуш ^[1] и шипунов ^[2]».

Пока Жора предавался проклятиям в адрес красноногих, на улочке ведущей из глубины квартала к набережной показалась группа вероятных кормильцев. «Пожилую чопорную ^[3] даму я знаю, — смекнул наш пражанин. — А вот остальные с ней явно неместные. Крутят головами, разглядывают. Похоже, впервые». Жора заработал задними лапами с перепонками и длинным круглым хвостом стал направлять движение своего тела. Оно в бурой меховой шубе быстро устремилось по воде к булыжной набережной. «Греби Жора, греби! А то опять эти носастые все сожрут! — подбадривал он себя».

Гости приближались, наступая на свои тени. За чопорной дамой следовали двое разновозрастных мальчиков. Внешне они походили на проказливых мышат из мультфильма про кота Леопольда. Старший темноволосый повыше и покрупнее, младший блондин поменьше и в росте, и в телосложении. Замыкали шествие господин с не по летам седым ежиком и дородная добродушная дама.

Предводительница раскрыла пакет, позвала детей и велела им взять по булочке.

— А теперь мы будем кормить крыс, — объявила она.

В этот момент Жора уже подгребал к краю набережной, расталкивая крякв и лебедей.

— Посторонись, толстозадые! — рычал он.

— Дима, Антон, ломайте булочки и кидайте куски крысе! — скомандовала чопорная дама.

Старшему на вид было лет двенадцать, и он уже сам мог крошить булочку. А вот младшему в четыре года это было еще не под силу. Седой господин, вероятно отец, подошел к Антону и стал отламывать кусочки от булки, а сынишка кидал их в воду перед мордой Жоры.

Но сегодня, по-видимому, утки и лебеди со всей реки решили покормиться хлебными мякишами. Пернатые волна за волной пикировали со всех сторон, и, приводнившись, отталкивая Жору, устремлялись к угощению.

Отпуская в адрес ненасытных уток и лебедей страшные ругательства, Жора вылез на булыжную набережную и, шевеля усами, пошлепал к людям. Подойдя вплотную к господину с седым ежиком, он встал на задние перепончатые лапы и стал передними пятернями теребить его за штанину.

— Да, дай ты мне, наконец, еду. Хватит кормить пернатых дармоедов, — рычал Жора.

В этот момент чопорная дама обнаружила чересчур близко от себя «крысу» и очень громко завизжала.

Господину с седым ежиком, видимо, показалась забавной какофония из рычания взбешенной нутрии и визга чопорной дамы, и он весело улыбнулся.

— Сына, — обратился папа к младшему, — давай покормим крыску, заслужила.

И стал протягивать Антону кусочек за кусочком, пока Жора не съел весь оставшийся хлеб. Господин вытряхнул из пакета крошки на мостовую и, сложив, спрятал его в задний карман брюк.

— Какой хороший сегодня день, — произнес благодушно он. — Тепло, ясное небо над головой и нас обдувает приятный речной ветерок. А теперь после прекрасной экскурсии в пражский зоопарк «Наплавка» пойдемте потихоньку домой, — предложил он довольным голосом остальным.

— А мы завтра придем сюда крысок кормить? — спросил младший с надеждой.

— Обязательно все вместе как сегодня и придем, — пообещал, улыбаясь, седой господин и погладил Антона по светловолосой голове.

«Это хорошо, — подумал довольный Жора. — Теперь носастым не видать еды, — и он тоже улыбнулся, но злорадно».

[1] крякуши — утки

[2] шипуны — лебеди

[3] чопорный — важный, надменный и строгий в соблюдении приличий

Ревность

Рассказ

Эта дурацкая история произошла во время трех жарких июньских дней в международной паутине. К скоротечным отношениям мы уже, к сожалению, привыкли, когда от знакомства до расставания проходит мало времени. Удивляет в наши дни другое. Так случается, что до того незнакомые люди встречаются, беседуют, разругаются в пух и прах, и, наконец, расстанутся, и за все время даже ни разу не взглянув в лицо друг другу. Мы попробуем посмотреть на эту нелепую историю глазами участников с обеих сторон: сначала виновника конфликта и затем пострадавшей.

Беседа над Эрфой

В теплый субботний вечер четверо знакомых посетили небольшое итальянское кафе, что расположилось рядом с современным Ратушным мостом. Чуть дальше и параллельно пролегал средневековый каменный мост лавочников — большая достопримечательность старого доброго Эрфурта. Две семейные пары удобно разместились за круглым столиком на большом балконе, нависшем над говорливой Эрфой.

Один из посетителей как завсегдатай кафе воспользовался случаем и сделал заказ по-итальянски. Для себя и жены Изольды Андрей заказал бокал белого вина с орешками и стеклянную вазочку с мороженым. Их знакомые Гольдберги выбрали молочные коктейли в высоких стаканах.

Официант-итальянец сначала принес вино и мороженое. Изольда вколола большие солнцезащитные очки сверху в волосы, заложила за спину сиреневую сумочку и придвинула к себе поднос с бокалом белого вина и блюдечком наполненном солеными орешками и печеньками. Сделала глоток.

— Хорошо жить! — радостно промолвила она и скрестила под креслом ноги в светлых сандалиях.

— Совершенно согласен, — поддержал ее Вольф.

Андрей промолчал, лакомясь мороженым из вазочки. А про себя он подумал, протягивая слова: «Хорошо сидим!» И с этим его утверждением можно, безусловно, согласиться. Он наслаждался и чудесным местом над журчащим речным потоком и приятной компанией, центром которой, конечно же, была его любимая жена. Изольда Генриховна была миловидной женщиной прекрасного возраста с пышной фигурой. Сегодня она выбрала на прогулку платье без рукавов до колена в светло-темную крупную клетку. И завершала украшение дамы короткая прическа из темных волос со светлыми прядями, сделанная золотыми руками мастера парикмахерского искусства.

Под тихий плеск текущей воды и обдуваемые прохладным речным ветерком мужчины завели великосветскую беседу о литературе. Их дамы снисходительно наблюдали за ребячеством седовласых спутников. Одна, потягивая коктейль, а другая, попивая маленькими глотками вино и закусывая солеными орешками.

Андрею Распутину было на вид за пятьдесят. Этот круглолицый и улыбчивый мужчина с седым ёжиком волос обладал внимательным взглядом, а иногда даже тяжелым, пробиравшим собеседников до дрожи. Среднего роста с небольшим брюшком он был одет в оранжевую футболку с воротником, которая выделялась на фоне светлых брюк и жилета. На ногах у него были светлые же сабо. В общем, выглядел он как пожилой учитель гимназии или преподаватель университета. Некоторые немцы за глаза называли его «echter Professor» (настоящий профессор). Он действительно раньше учил и преподавал, но в одном из провинциальных северных городов России. Здесь же в Германии Андрей Васильевич писал рассказы, очерки, сказки и пьесы.

Его собеседник Вольф Гольдберг был старше, но представлял копию только с усами и в одежде более темных тонов. Он выглядел как инженер или сотрудник научно-исследовательского института, давно вышедший на пенсию. Правда, при этом его взгляды бывали далеки от научных, что не мешало ему всерьез считать их единственно верными.

— Что у вас нового? — полюбопытствовал Вольф и потянул через трубочку коктейль.

— Да, что же у нас может быть нового? — искренне изумился Андрей. — А хотя постойте. На днях случилась дурацкая история. В Чехии у меня в одной группе не пропустили рассказ «Жора из Праги».

Вольф оторвался от трубочки и поинтересовался:

— И часто вас огорчают отказами?

— К счастью нет, — ответил собеседник и разъяснил. — Обычно администраторы, случается, отклоняют, только если содержание текста никак не касается страны. Но мой рассказ повествовал о нелегкой судьбе нутрии, живущей во Влтаве, реке, протекающей через Прагу. По счастью, этот отказ стал лишь вторым подобным случаем за три года. Впрочем, следует быть справедливым и непременно добавить, что шесть других администраторов проявили благосклонность. И за это я им премного признателен.

— А чем аргументировали такое странное решение? — осведомился Вольф.

— Да, объяснение какое-то путанное, — ответит Андрей, пожимая плечами, и предложил: — Да вы сами посудите.

И он по памяти процитировал ответ: «У Вас это по всем группам. Чехия маленькая страна. Это если не рассматривать сколько групп было вообще охвачено. И рассылка всем одного и того же текста рассматривается как спам».

— Похоже, что за чудной аргументацией скрывается явное желание на исключительный материал. Ну, чтобы вы только в их группе публиковались, — проницательно заметил Вольф.

— Вы совершенно правы. Но стоит ли овчинка выделки? И кроме того, этот вывод таится очень глубоко, а на поверхности мы видим «какой-то сумбур вместо мысли». Что ни предложение, то демонстрация когнитивного диссонанса.

— Ну, вы дорогой Андрей Васильевич держите себя в руках и, пожалуйста, не выражайтесь, — вежливо попросил Вольф со смешинкой в глазах.

— Я даже и не думал сквернословить, — с улыбкой возразил Андрей. — Это такой научный термин, который означает наличие противоречия в высказывании. И чтобы не быть голословным, предлагаю мой анализ аргументации администраторши.

— А нашим дамам не будет скучно? — полюбопытствовал Вольф, посмотрев на спутниц.

— Да мы уже привыкли к вашим разговорам, — великодушно ответила Изольда. — Как встретитесь, так и сцепитесь языками. Хорошо, что в этот раз не за политику разговор. А то бы мне совсем тяжко было.

— А мы с тобою тихонько поболтаем о своем о женском, — шепнула ей на ухо Ирина.

Знающие господина Гольдберга утверждают, что у него довольно упертый характер. Так вот спешим сообщить, что он по этому качеству сильно уступает жене. В спорах с ней мужу всегда приходится в лучшем случае промолчать или даже уступить, чтобы не потерять значительно больше. Может показаться, что у такой волевой дамы должны быть внушительные и представительные формы, ан нет. Ирина Гольдберг имела стройную фигуру и светлые короткие волосы. Любой наряд был ей к лицу. И этим она постоянно вдохновляла мужа, большого любителя запечатлеть красоту в разных ее проявлениях. Сейчас ее еще больше стройнили голубенькая женская маечка и синие джинсовые шорты.

— Так вот, Вольф Иосифович, давайте начнем с первого, — предложил Андрей. — «У Вас это по всем группам. Чехия маленькая страна». Словосочетание «по всем» означает как минимум, что по всем чешским группам без исключения. А опубликован рассказ был только в шести. Всего их, конечно же, в несколько раз больше. Видимо, точное количество администраторша не знала, вот ей и показалось, что если в двух или трех группах опубликовано, то значит — везде. А это будет логической ошибкой — абсолютизацией на базе единичного. Когда без исследований полагают, что присуще одному, то свойственно и всем. И оттого часто ошибаются.

— И без формальной логики люди хорошо живут, — саркастично заметил Вольф. — А вы наивно ожидаете эту вашу логику от женщины. Вы, право слово, фантаст.

В этот момент он посмотрел на Ирину, которая, чуть наклоняясь, что-то тихо говорила Изольде.

— Хорошо, пусть я буду фантастом от науки, — легко согласился Андрей. — А теперь пойдем дальше. «Это если не рассматривать сколько групп было вообще охвачено». Здесь присутствует или повторение предыдущего утверждения — о появлении рассказа во всех чешских группах или уже новое — о публикации в не чешских. О появлении во всех группах я вам раньше объяснил. А о публикации в других — я пока не предлагал этот рассказ «за рубежом». Хотя, почему бы и нет, — и он пожал плечами, — если на пространстве бывшей австрийской империи администраторы групп соглашаются на публикацию? И, наконец, «И рассылка всем одного и того же текста рассматривается как спам».

— А вот в этом месте я с ней совершенно согласен, — возразил Вольф без улыбки. — Она, безусловно, права.

— Несогласен, — заявил Андрей и замотал головой. — Здесь в одном предложении содержится сразу два «когнитивных диссонанса». Во-первых, хорошо, что, обладая такими знаниями, администраторша не сдавала мне экзамен по обществоведению в школе или по макроэкономике в вузе. Спам — это массовая рассылка корреспонденции рекламного характера лицам, не выражавшим желания её получить. Ключевым термином в определении будет РЕКЛАМА — это распространение информации с целью продажи товара или услуги. Но за посты и рассказы я денег не просил. Мне интересна реакция читателей. Поэтому лишь признак массовости не делает мое произведение спамом. К счастью, подобные ошибки с экономическими терминами допускаются очень редко — не чаще одного раза за три года. Так, по моему мнению, ошибка в понятии привела администраторшу к неправильному выводу.

— Не чаще одного раза за три года, — повторил Вольф слова Андрея со смешинкой в глазах. — Ну, вы и злопамятны. Но ведь за ошибочной и алогичной риторикой скрывалось совсем другое, — напомнил он собеседнику. — Поэтому я полагаю, что она просто не вняла вашему анализу ее аргументов.

— Вы правы, — согласится Андрей саркастично. — Более того, администраторша не поняла в чем ее ошибка.

— Почему вы так решили? — полюбопытствовал Вольф.

— Мое объяснение, в чем заключается ошибочность ее вывода, она определила как тавтологию, — с улыбкой ответит собеседник. — А тавтология — это повторение того же самого другими словами, без уточнения смысла. Администраторша к тому же еще и не знает, значение термина «тавтология», вероятно, подразумевая под ним другое — «ерунда» или «чепуха».

— То есть вы попытались поспорить с дамой? — искренне удивился Вольф. — И на что вы рассчитывали? Мне это действительно интересно. Что она прислушается к вашим доводам? Вы действительно фантаст.

В это время дамы что-то тихонько между собой обсуждали.

— А теперь вернемся ко во-вторых, — продолжил Андрей, не обращая внимания на подначивание собеседника. — «И рассылка всем одного и того же текста рассматривается как спам». По мнению администраторши, мне, вероятно, следовало публиковать оригинальный материал в каждой группе даже в одной стране. Что же такое возможно, если хватит сил и времени. Однако, в чем ее ошибка? Она утверждает за всех. Но кто ей давал полномочия говорить от лица всех? Никто. Вместо — я бы хотела, чтобы в моей группе публиковался оригинальный материал. А так одна за всех.

— Но это же подразумевалось! — воскликнул весело Вольф.

— Ну да, говорится одно, а подразумевается другое, — проворчал Андрей и продолжил. — И в завершение «дискуссии» она выложила «убийственный» аргумент: «Вы саморекламируетесь и рассылаете всем один и тот же текст».

— И здесь я с ней полностью согласен, — заметил Вольф. — Разве можно рассказ отделить от автора? Вы стремитесь расширить аудиторию читателей. Если ваши произведения хороши, то вы заработаете авторитет, и ваше имя запомнят. Так со временем читатель уже не пролистнет ваш рассказ в ленте новостей, а остановится и подумает: «Я знаю его, он хорошо пишет. Дай-ка посмотрю, что на этот раз он сочинил».

— Вольф Иосифович, мы пошли по второму кругу, — заметил Андрей. — Не может быть саморекламы без предложения о купле продаже какого-либо товара или услуги. Представление себя любимого возможно, но не самореклама.

— Не мы, а вы, пошли по второму кругу — парировал Вольф. — Вы же сами сказали, что подобный случай с вами уже происходил три года назад. И вот опять. Так что это вы по кругу ходите, дорогой Андрей Васильевич.

И тут в мужской разговор вклинилась Ирина.

— Андрей, Вольф, если у вас беседа пошла по второму кругу, то может быть, вы уже обратите внимание, что у нас с Изольдой скоро все закончится. Может быть, вы поторопитесь, чтобы нам вас не ждать?

— Да, конечно, Ирунчик, — с нежностью ответил ей Вольф и вставил-таки свое последнее слово в разговоре о литературе. — А вы Андрей Васильевич могли бы больше писать. И тогда к вам не придирались бы. Вы же вроде бы трудоголик?

— Хорошо, будем писать, — ответил собеседник с улыбкой.

И надо сказать, что свое слово он сдержал. Придя домой, Андрей сел за компьютер и сначала дополнил очерк «Не продается» третьей частью. В нем он проанализировал экономическое понятие «самореклама», в нарушении которого в первый раз его обвинили три года назад в немецкой группе. Затем Андрей написал очерк «Горе от ума?» В нем он исследовал третий пункт правил с разных сторон: юридической, экономической, идеологической и с точки зрения здравого смысла. И, наконец, он сочинил рассказ «Ревность».

Светлана Горбунова

Среда началась, как обычно, и ничто не предвещало трагического разочарования в людях. Света проснулась сама до звонка будильника. Сначала она приняла контрастный душ и выпила чашку крепкого кофе. Потом быстро оделась и, присев на минутку в спальне за туалетный столик, она, глядя в трюмо, причесала короткие каштановые волосы и подвела зеленые глаза карандашом. Перед уходом хозяйка чмокнула котейку в наглую рыжую мордочку.

— Через две недели мы поедем с тобой на лазурный берег Хорватии, — сообщила она ему приятную новость.

И в радостном настроении Света отправилась на работу.

Она вышла из дома и сразу же окунулась в июньскую жару. Когда Света села в машину, то покрылась потом после горячего и густого воздуха на улице. Из-за ярко сияющего солнца в салоне сначала пришлось завести мотор и включить кондиционер, и только затем снять защитные экраны. Она снова приняла контрастный воздушный душ, когда покинула машину и вошла в подъезд старого здания, в котором на пятом этаже расположилась ее фирма.

В бюро переводов она принялась за выполнение рутинной работы на компьютере. Каждый час Света делала перерыв на отдых и одновременно заглядывала в свою группу, которую вела в социальных сетях. Пост молодого одногруппника о лебедях на Влтаве хорошо набирал лайки и получал положительные комментарии. Как админ, она радовалась росту группы и приходу новых авторов. В комментарии автор поместил ссылку на песенку о «гадком утенке» на немецком языке. Смотря на фотографию «гадких утят» под песенку, Света задумалась. «Как хорошо, что авторы моей группы публикуют свои посты только у меня. В нашей маленькой стране только семь групп, но моя выделяется среди других и ни на кого непохожа». Гордость наполнила Свету: «Ах, какая я! А?!» Но долго важничать было некогда. «Пора за работу, — приказала она себе и вздохнула».

— Mahlzeit! Время трапезы! — сообщил ей коллега-немец.

«Полдня уже позади, — отметила она без эмоций и позволила себе немного расслабиться». Света размяла плечи и вытянула ноги в светлых босоножках. «Хорошо, когда на работе кондиционер, — подумала она. — Тридцать лет назад в такую жару приходилось открывать окна, чтобы был хоть какой-то сквозняк. И вентиляторы все равно гоняли жаркий воздух».

Сегодня ее обед, как обычно, составили салат и нарезанные фрукты из пластиковой посуды. Она повязала на шею салфетку, чтобы не запачкать светлое платье с ромашками. И ела, аккуратно поддевая или накалывая еду пластиковой вилкой. Ну, и под конец трапезы, конечно же, чашка крепкого кофе со сливками. В оставшееся от перерыва время Света заглянула в свою ленту. «Какой ужас! И этот такой же, — горестно подумала она и тяжело вздохнула». Среди новостей пост о лебедях на Влтаве располагался в каждой из семи групп. «Как он мог? Для всех? А я, как же я? Я ведь лучше всех остальных. А он, такой же как все. Не пропустил ни одну группу. Одним словом, любитель групповых отношений». Печальные мысли грустной чередой проходили в ее голове. Сложно передать словами, как разочаровал админа молодой одногруппник. «А я, как дура, поверила, что он не такой, как все. Что он лучше. С чего это я решила? Такой же кобель, как и другие». Ее сердце вновь оказалось жестоко разбито. Вторую половину рабочего дня мир почему-то представлялся ей в черно-белом цвете.

На обратном пути домой ее снова ожидал контрастный душ.

После ушата разочарования только на следующее утро душа Светы немного пришла в себя, но сердце по-прежнему щемило. «Измена, измена, измена, — эти слова пульсировали в ее голове». Но мир потихоньку приобретал краски. Правда, покуда еще блеклые. На второй день после драмы, когда она проснулась снова до звонка будильника, то почувствовала, что все опять вернулось на прежние места. Совершив привычный ритуал, Света поехала на работу.

— Wochenende! Конец трудовой недели! — услышала она за спиной веселый голос коллеги-немца.

— Что рабочий день сегодня уже закончился? — удивлено спросила она, повернувшись к нему.

— Нет, но я радуюсь его окончанию, — весело ответил коллега и с улыбкой добавил: — Mahlzeit! Время трапезы!

Пообедав, Света заглянула в свою группу. Ее душа мстительно сжалась. «Вот и на моей улице наступил праздник! — злорадно подумала она». После паузы смакования справедливого возмездия Света решительно отклонила публикацию в группе рассказа «Жора из Праги». Правда, если честно признаться, то очень далеко в самой глубине ее женской души была готовность простить, но только и непременно после искреннего покаяния. Однако, и в этот раз ее чистые ожидания оказались жестоко обманутыми. Молодой одногруппник имел наглость предложить пост, в котором сожалел об отклонении публикации рассказа и приложил фотографию нутрии. «Какая бессовестность! — разгневалась Света и ответила ему беспристрастно: «У Вас этот рассказ по всем группам. Чехия маленькая страна. Это если не рассматривать, сколько групп было вообще охвачено. И рассылка всем одного и того же текста рассматривается как спам». Вот так. И принцесса захлопнула крышку клавесина!

Но нет, он не унимался. И позволил себе еще большую дерзость. Он стал объяснять ей, что она неправа! Ничего более нелепого мужчина не может совершить в глазах женщины. Свое обращение он озаглавил: «Ошибки в понятии приводят к ошибочным выводам» И дальше каждое его предложение только подливало масла в разгоравшееся пламя ярости в ее душе. «Спам — это массовая рассылка корреспонденции рекламного характера лицам, не выражавшим желания её получить, а также рассылка массовых сообщений. Ключевым термином в определении будет РЕКЛАМА — это распространение информации с целью продажи. За мои посты и рассказы я денег не прошу. Мне интересна реакция читателей. Поэтому лишь признак массовости не относит мои произведения к категории спам. К счастью, подобные ошибки с экономическими терминами допускаются очень редко — не чаще раза в год».

Эта пустая болтология довела ее до белого каления. И она взорвалась:

— Тавтология. Вы саморекламируетесь и рассылаете всем один и тот же текст. Прекращайте посылать сообщения. Если с чём-то несогласны, это ваша проблема. Правила группы для всех.

Света глядела на фотографию нутрии и ей вдруг представилось, что дерзкий одногруппник превратился в нутрию и вылезает на мощеный берег Влтавы. «Как же я ненавижу эту крысу! — с содроганием подумала она. — И как мерзко она шевелит усами, бррр, — в этот момент противный холодок пробежал по ее позвоночнику». Света однажды посетила это место с друзьями. Она любовалась на красивых лебедей, плавающих в реке, и тут из воды вылезли две гадкие, отвратительные крысы. Они стали неторопливо приближаться к ней и также медленно ее душу охватывал липкий парализующий тело страх. «Какая гадость, какая гадость эти ваши крысы! — крикнула тогда Света спутникам и, собрав волю в кулак, убежала».

— Что-нибудь случилось? — полюбопытствовал у нее коллега-немец в конце рабочего дня.

— Нет, ничего не случилось, — ответила она сухо.

— Вы сегодня после обеда какая-то вся напряженная. Ваша спина, точно натянутая струна. Ощущается, что вокруг вас наэлектризованное пространство. Да и вы все время молчали. На вас это так не похоже. У вас точно все в порядке? — поинтересовался докучливый коллега.

— Да, все в полном порядке, — ответила Света, взяв себя в руки, и пожелала ему деланно бодрым голосом: — Schönen Feierabend und angenehmes Wochenende! Прекрасного отдыха после рабочего дня и приятных выходных!

Горе от ума?

Приглашение к обсуждению

3. Промоакции и спам запрещены

Отдавайте группе больше, чем вы из нее берете. Самореклама, спам и неактуальные ссылки запрещены.

Никто не задумывался, что означает этот пункт в правилах группы? А почему?

— Потому что, во-первых, у нас нет образования, чтобы разбираться в юридической казуистике, и, во-вторых, мы прочитали правила и забыли, — может ответить одногруппник.

Так-то оно так, но ведь для некоторых администраторов этот пункт является руководством к «праведному» гневу и «заслуженному» наказанию ослушника.

— Так они итак часто действуют согласно правилам Диксона, — может возразить одногруппник. — Пункт 1 гласит: администратор всегда прав. Пункт 2. А если он всё же неправ? Смотри пункт 1.

Да, но некоторые все-таки желают поступать по справедливости, т.е. по правилам. Правда, неизвестно откуда взятым. Возможно, что админы взошли по стопам пророка на святую гору и им в огне и грохоте были ниспосланы скрижали завета Великим и Ужасным Фейсбуком. Да будет благословен он во веки веков.

Но, слава богу, мы живем в XXI веке и, защищенные правами человека, т.е. безнаказанно, можем подвергать сомнению правила, еще вчера казавшиеся незыблемыми и вечными. Итак, мы полагаем, что этот пункт правила представляет собой сэндвич по форме и несуразный набор по содержанию.

Сэндвич

Почему же сэндвич и что это такое? Сэндвич — это блюдо, состоящее из двух или нескольких ломтиков хлеба и одного или нескольких слоёв начинки. Отличие от бутерброда: бутерброд — это обычно один ломтик хлеба и на него кладется начинка, тогда как сэндвич — это начинка между двумя ломтиками хлеба.

В этом пункте правил ломтиками хлеба выступают экономические понятия (промоакция, спам, самореклама), а начинкой коллективистский лозунг: «Отдавайте группе больше, чем вы из нее берете!» Такой призыв, конечно же, звучал тысячелетия в традиционных, аграрных, восточных и социалистических обществах. В них интересы группы (рода, общины, сословия, касты) преобладали над интересами отдельного человека. Или как говорила классная руководительница: «Музыкальная школа — это дело личное, а сбор металлолома — это дело общественное». Подразумевая, что пионер должен отдавать приоритет, конечно же, коллективному мероприятию, а не занятиям в музыкальной школе. Так как же можно коллективизм (общественные интересы) заложить между ломтиками коммерции (стремлением человека к получению прибыли и чем больше, тем лучше)?

— Ах да, — может сказать одногруппник, владеющий знаниями в области экономики, — здесь речь идет о запрете массовой рекламы. Ведь в другом пункте она в единичном виде разрешается. Поэтому коммерция не полностью уничтожается в группе, а ее присутствие минимизируется.

Хорошо, но и в этом случае мы видим пропаганду социализма, пусть и от Жан-Жака Руссо, который допускал существование мелкой частной собственности.

Итак, у нас все равно сэндвич, социалистический.

«Смешались в кучу кони, люди»

И разобравшись с вопросом о форме пункта, нужно перейти к следующему. Зачем делать винегрет, зачем смешивать в одной куче разные понятия? Чтобы получить ошибочный вывод и им самоотверженно руководствоваться?

— Какие же понятия неверно объединяются? — спросит одногруппник.

Термины промоакция, спам и самореклама относятся к экономике. Это виды рекламы, которая является частью коммерции (торговли). Они нацелены на продвижение товара, с целью его продажи покупателям и получения продавцом прибыли.

— А может ли быть реклама без цели денежного обогащения? — полюбопытствует одногруппник.

Да, но тогда специально указывается, что это некоммерческая реклама. Она, распространяя информацию о чем-то или о ком-то, не ставит своей целью обогащение, получение денежного дохода. Но если нет специального указателя бескорыстности, то под рекламой будут подразумевать следующее.

Рекла́ма — распространение информации о товаре или услуге для привлечения к ним внимания с целью создания или сохранения к ним интереса покупателей. Осуществляется для повышения дохода от продажи товара либо услуги.

Промоакция — это вид рекламной активности компании, когда о товаре узнают лично, например, попав на дегустацию, раздачу рекламных образцов товара и т.д.

Спам — массовая рассылка корреспонденции рекламного характера лицам, не выражавшим желания её получить.

Таким образом, и в случае промоакции, и в случае спама осуществляется продвижение коммерческого товара или услуги с целью получения прибыли, а не из бескорыстных соображений.

А вот с термином самореклама все сложнее. Да, самореклама — это рекламирование человеком самого себя, своих качеств, достижений и достоинств. Но коммерция здесь будет присутствовать только в случае, если человек предлагает свои услуги ЗА ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ. Если же человек не предлагает другим ничего купить, то это будет не самореклама, а самопредставление.

И вот к двум с половиной экономическим терминам взяли и присоединили понятие «неактуальная ссылка». Но оно относится к совершенно иной области — сфере информации и прямого отношения к коммерции не имеет. На русском языке неактуальная ссылка означает такую ссылку, которая в настоящее время устарела (не имеет больше важного значения) или же недостоверна. Чтобы и этот термин оправдано присоединить к группе экономических понятий, его следует изменить на «коммерческая ссылка».

Таким образом, разобравшись с ошибочным использованием экономических терминов, можно предложить исправление этого пункта в правилах группы.

Массовая коммерческая (с целью получения денег) реклама (промоакции и спам) запрещена. Запрещены коммерческие ссылки на товары и услуги без разрешения.

Идеализм или наивность?

«Отдавайте группе больше, чем вы из нее берете. Самореклама запрещена».

Посмотрим на призыв и запрет сначала с идейной точки зрения. В Европе уже более 70 лет строят правовое государство и гражданское общество, которые основываются на гарантировании прав отдельного человека. Свобода слова в их числе. Разве это для кого-то новость? И тут в правилах группы человек встречает призыв к коллективизму, с одной стороны, и осуждение индивидуализма с другой. Да, да. Публикация постов прямо связана с личностью автора. В них он выражает свои мысли и взгляды. И да, получается, что писатель бескорыстно рекламирует себя. А как иначе? Но запрещение такого выражения — есть нарушение права на свободу слова. И получается прямо как в советские времена: «только как личность не славься никто!» Так звучала строка из гимна исторического факультета Сыктывкарского университета. И означала она — не высовывайся, будь таким, как все. Но тогда в стране строили коммунизм. А сейчас в Европе тихой сапой тоже идет его строительство? А как иначе оценить этот призыв?

Теперь давайте посмотрим на призыв и запрет с точки зрения здравого смысла.

Сколько бы ни сотрясался воздух такими призывами, от них нет толка. Неужели это сложно понять? Каждый взрослый человек и сам решает, насколько активно он может участвовать в группе. Практика показывает, чтобы не делалось, но в группе активность проявляют 10 процентов участников. Тогда к чему этот пустой лозунг? Не разумнее ли заменить его на просьбу: «Будем рады вашему посильному вкладу в группе».

Таким образом, мы предлагаем следующее изменение в пункте 3 правил группы. Вместо

Промоакции и спам запрещены

Отдавайте группе больше, чем вы из нее берете. Самореклама, спам и неактуальные ссылки запрещены.

Мы предлагаем:

Массовая коммерческая (с целью получения денег) реклама (промоакции и спам) запрещена. Запрещены коммерческие ссылки на товары и услуги без разрешения.

Будем рады вашему посильному вкладу в группе.

P.S.

— А можно оставить все как было без изменений, — может полюбопытствовать одногруппник.

— Конечно, но, только прочитав это предложение к обсуждению, администратор больше не сможет, не покривив душой, обрушить свой «праведный» гнев на ослушника и присудить ему «заслуженное» наказание.

— То есть, как обычно, будет творить произвол? — уточнит дотошный одногруппник.

— Да, но совесть его вряд ли будет в это время дремать.

— Ну, с этим можно долго жить, — заключит одногруппник.

«Не продается!»

По следам рассказов

«Немецкая логика в немецкой школе»

и «Жора из Праги»

300 км между полюсами

Германия в сравнении с Россией, Китаем или США маленькая страна. И все же в ней от Дортмунда до Маннхайма по прямой будет почти триста километров. Однако, если сравнить двух администраторов, живущих в этих городах, то расстояние между ними будет как от одного полюса до другого. Назовем их Максим Максимович и Татьяна Павловна.

Они оба прочитали рассказ «Немецкая логика в немецкой школе». И у них сложились совершенно противоположные мнения. Вы полагаете, уважаемый читатель, что в наш век демократии это абсолютно нормально? И автор согласен, что на вкус и цвет товарища нет. Но не настолько же!

Конец ознакомительного фрагмента.