Наваждение

Андрей Бурцев, 2013

Мы не одни во Вселенной – в этом пришлось убедиться Георгию Волкову во время предыдущего опасного расследования. Он получает свое первое задание в новой роли. Теперь ему придется забыть свою прежнюю жизнь, свое прежнее имя. Отныне он – агент Вольфрам. Агент секретной службы, созданной под покровительством таинственных Смотрителей, самой загадочной и могущественной инопланетной расы. Но во Вселенной есть и множество других цивилизаций, преследующих свои цели в отношении землян. Чем им приглянулась наша планета? Что им нужно от нас? Они следят за людьми с древних времен – те, кого мы когда-то считали богами. Те, перед кем мы трепетали и кому поклонялись. Имя им – Легион…

Глава 2

Первое главное управление КГБ СССР.

Совершенно секретно. Подлежит возврату в 48 часов.

Содержание: Протокол заседания Комитета по научным проектам. 1 мая 1981 г. (выдержки).

Дело: «Проект КВС».

Повестка: «Предварительные данные по «н.с.» проекту КВС. Прения».

Список присутствующих лиц: прилагается отдельным документом (с расшифровкой).

Д.Ф. (из вступительной речи):

…не мне вам говорить, что многие изначально принимали в штыки наш выбор, многие спрашивали: «зачем эта война?» Но мы здесь собрались вовсе не для того, чтобы обсуждать тех, кто стоит на ложном пути. Уже сейчас очевидно другое: нам придется приложить все усилия, чтобы мощным единым фронтом выступить против пораженцев, что предрекают нам проблемы в грядущем. Мы должны не только изгнать скверну из собственных рядов, но и провести серьезную работу по выявлению каждого, кто проявляет близорукость и потворствует нагнетанию ситуации за счет не выполнения своих прямых обязанностей по поддержке социалистической законности. Предстоит большая работа. Возможно, кому-то она покажется непосильной, но сейчас не время для паники, и к тому же значительно облегчить нашу задачу поможет проект, озвучить который я предлагаю человеку, непосредственно выдвигавшему техническое задание на проект, о котором он сейчас вам расскажет. Передаю слово.

Н.К.: Спасибо. Итак, научно-социальный проект «КВС». Прежде чем объяснить его расшифровку и перейти к сути, я хотел бы предупредить о том, что некоторые подробности моего доклада могут показаться вам фантастическими и даже невозможными, однако все это — совершенная реальность, которая позволит добиться поставленной цели, и в кратчайшие сроки навести порядок и значительно оздоровить не только наши ряды, но и советское общество в целом. По счастью, сегодня мы можем действовать не грубыми старыми методами, но самыми прогрессивными. Как опытный хирург берет в свои руки нужный инструмент, чтобы отсечь гниющую плоть у больного, так и мы готовы воспользоваться новейшим инструментом для нашей борьбы. И еще одно отступление я позволю себе. Информация — сегодня уже всем ясно, что она является абсолютным, мощнейшим, я бы даже сказал сверхсовременным оружием в умелых руках. В том числе и дезинформация, как оборотная сторона одного и того же явления. Умело используя и то, и другое, мы приняли все меры для соблюдения строжайшей секретности. Фактически, проект «КВС» находится в предстартовом состоянии и, могу вас уверить, что уже ничто не сможет помешать его осуществлению. И в заключение своего предисловия, я хочу заочно поблагодарить советских ученых и прочих специалистов, принявших участие в осуществлении проекта «КВС». А вместе с ними всех тех, для кого слова «коммунистические идеалы» являются не пустым звуком, а образом жизни и смыслом, ради которого стоит существовать…

31 мая 1981 г. Карельск. Центральная база Русской Группы «Консультация» (РГК)

Стажировка агента Вольфрама закончилась спустя почти год с начала его работы в «Консультации». То, что он Волков Георгий Ефимович, Вольфрам даже начал постепенно забывать — почти никто так не обращался к нему. В его группе обучения даже по фамилиям друг друга называли крайне редко, не то что по именам.

По личному указанию Яковлева (агента Аякса и по совместительству Главного Консула) Волков-Вольфрам входил в особую группу новичков, состоявшую из людей, которые должны были возглавить звенья в региональных отделениях «Консультации», медленно, но верно расползавшейся по планете подобно щупальцам медузы. Как когда-то непременным условием для победы большевики считали необходимым взять почту, телеграф и телефон, так и сейчас «Консультация» первым делом поставила под контроль все основные средства связи в тех государствах, которые добились определенного успеха в своих космических программах. Эта невидимая организация держала руку на пульсе развития земной космической отрасли и в любой момент могла нанести удар по тем направлениям, которые шли в разрез с ее главным постулатом — держать Землю в изоляции — некогда продиктованном представителями цивилизации, называющей себя Смотрителями Галактики. Неугодные проекты попросту уничтожались. Не редко — на стадии запуска, когда корабль или спутник выводился из строя во время старта или вскоре после него: комар носа не подточит.

Как организация имеющая глобальный характер, «Консультация» не могла существовать без развитой сети региональных отделений. Главной миссией, возлагавшейся на эту сеть, было соблюдение требований Смотрителей, неукоснительное и беспрекословное. Но в то же время приходилось решать разнообразные частные задачи, возникавшие в процессе деятельности службы. Например, борьба с незваными визитерами, представителями неприсоединившихся рас, которые рассматривали Землю в качестве плацдарма своей деятельности, зачастую разрушительной и опасной. В отличие от Смотрителей, еще с колыбели человечества так или иначе имевших какие-то особые виды на землян, «неприсоединившиеся» не признавали неприкосновенности земной цивилизации, и с древних времен творили, что хотели. Прикидываться «богами» и «демиургами» в общении с темными поколениями первобытных людей, устраивать разборки меж собой и втравливать в них землян, а в наши дни похищать людей и животных, ставить над ними жестокие опыты и проводить эксперименты — таковы были следы их деятельности на Земле. Не так просто было им противостоять, по крайней мере, земных технологий для этого явно недоставало. Но теперь, когда силами людей и с помощью могущественных Смотрителей была создана «Консультация», можно было спокойно заняться чисткой. Собственно, именно этим и занимались оперативные звенья, одно из которых должен был возглавить Вольфрам.

Он сидел в приемной заместителя Главного Консула, поджидая Анисимова и немного нервничал. Впервые за долгие месяцы на Вольфрама вдруг свалился свободный день. Он даже ошалел от того странного ощущения, напавшего на него с самого утра, с момента пробуждения, когда, очнувшись ото сна, понял вдруг, что именно эта ночь поставила черту: он на пороге нового этапа в жизни, а со школярством покончено раз и навсегда!

Вчера перед расставанием Анисимов, под начало которого Вольфрам переходил, предложил выпускнику один денек отдохнуть, чтобы послезавтра (а теперь — уже завтра!) приступить, как он сказал, к «настоящему делу». Но Вольфраму не терпелось уже сегодня, не откладывая в долгий ящик. Ему стало досадно и непонятно: как это у него вчера возникла эта дурацкая мысль — согласиться на этот «один денек»? Видимо, пребывал в эйфории по поводу окончания стажировки. И чем теперь заняться?

Прибыв в управление (как и положено для сверхсекретной службы, замаскированное под неприметное здание, но с невообразимо огромными подземными уровнями), Вольфрам для начала принялся слоняться по коридорам, заглядывая в отделы, где по-настоящему кипела деятельность. Ловя на себе взгляды, скорее недовольные его лодырничаньем, нежели присутствием вообще, Вольфрам испытывал неловкость. Люди отрабатывали новые технологии, готовили приборы, занимались подготовкой новичков, что-то решали, обсуждали, — в общем, работали — и только он один будто прибыл с другой планеты, как ни смешно это звучало. В конечном итоге он отправился искать Анисимова. Или Яковлева, если повезет. Но оба его шефа, главный и вышестоящий, отсутствовали. Вероятно, тоже были заняты.

Секретарь предложил подождать. Если бы Вольфрам знал, какой это станет мукой, он бы сбежал из приемной зам-консула, готовый согласиться на что угодно, хоть ящики таскать, если кто-нибудь попросит, только бы не торчать сиднем целый день в кабинете, где кроме голых стен, ряда кресел и здоровенного черного метало-пластмассового ящика с индикаторами (собственно, это и был секретарь), никого и ничего не было. Но и уходить не хотелось: если начальство все же заявится, то, скорее всего, ненадолго, чтобы снова исчезнуть. Агенты почти не сидят на месте, разве только, если это необходимо для дела.

Вот именно, что для дела, — подумал Вольфрам, готовясь к очередной порции словесного поноса со стороны искусственного собеседника.

Секретарь только выглядел электронной машиной, на самом же деле он не был лишен интеллекта и даже, в некоторой степени, чувства юмора. Иногда Вольфраму казалось, что внутри ящика, шутки ради, прячется настоящий человек. Здравым же умом он понимал, что секретарь только прикидывается пустозвоном, чтобы не навлекать на себя подозрений. Разум у него вполне даже полноценный. И, если из этого эксперимента что-нибудь выгорит, рано или поздно у людей появятся собственные биороботы.

— А вот как вы думаете, агент Вольфрам, — снова раздался бесполый металлический голос из черной коробки, — если бы меня сделали в виде человека, это изменило бы отношение ко мне со стороны вас, людей?

Одновременно с этим замигали два центральных индикатора, которые больше напоминали глаза, нежели окошко единственной телекамеры, расположенное чуть выше.

— Не знаю, — заранее огрызнулся Волков.

— А я знаю. Если бы я был создан в виде мужчины, женщины строили бы мне глазки, а если бы обладал женским телом, не избежал бы пытливых мужских взглядов.

На середине этой фразы голос робота изменился на очень приятный женский, заставив привлечь внимание отвернувшегося собеседника.

— Вы бы тоже так реагировали, агент Вольфрам!

— Если ты заранее все знаешь, зачем тогда спрашивал? — зло ответил он.

— Вы же знаете, я впитываю информацию! Мне бы очень хотелось посмотреть, что происходит там, наверху, там должно быть море, океан информации. Но даже если бы я мог, мне кажется, люди еще не готовы принять тот факт, что кто-то может оказаться умнее, точнее и находчивее, чем большинство из них.

— Тебя бы не устроил бесполый вариант?

— Это было бы унизительно для моей выдающейся личности!

Однако у него самомнение, усмехнулся Вольфрам.

— Думаете, я не знаю, что меж собой вы, молодежь, называете меня гробом на колесиках? Правда, колесиков у меня нет, и несколько странно, причем они здесь?

— Но ты же не возражаешь, чтобы тебя называли ГРОБом?

— Да. Потому что мне пришлось выдумать для себя аббревиатуру, чтобы оправдать это имя.

— И какое же?

— Грядущего Робот Отличный Бесперебойный.

— По-моему, Особо Болтливый.

— Все шутите. А я вот, к примеру, всего четыре тысячи четыреста шестьдесят четыре часа назад, когда произнес первое слово, даже не предполагал, что когда-нибудь задумаюсь — мог ли я быть созданным похожим на человека? А теперь я прихожу к выводу, что мое нынешнее состояние — единственно верный способ сохранить свой независимый статус. Великомудрое решение тех, кто разрабатывал мою схему и внешний вид.

— Ну и поздравляю! — Вольфрам снова демонстративно отвернулся. Был бы здесь хоть один завалящий журнал, или обычный земной телевизор. О полнокомплектной оболочке с проекцией виртуальной реальности, которую меж собой испытуемые называли «шестерней», он даже не мечтал. Такие устройства использовались для физической и психической подготовки персонала боевых звеньев. С ее помощью задействовались шесть органов чувств, включая вестибулярный аппарат, — это позволяло полностью уходить в иной мир, где охота на монстров велась в безопасном, не подразумевающем серьезных последствий, режиме. Однако погружение в эту реальность происходило быстро, а иногда испытуемым подсовывали вполне себе реальную обстановку, когда человек окончательно забывал, где пребывает. Ему даже могло казаться, что он ест, спит, работает в Управлении. Наступал полнейший раслабон и отрыв от реальности. Идешь себе по коридору, здороваешься с людьми, о чем-нибудь с ними калякаешь, если есть минутка. И тут на тебе — из-за угла выпрыгивает на тебя иноземная тварь. Да не полуживой галес (какой впервые попался Вольфраму еще на службе земному правительству), а какой-нибудь хитрозадый двенадцатиконечный мидион с повадками хищника и с интеллектом похлеще, чем у этого тупоголово… (тупокоробочного — поправил себя Вольфрам) секретаря. А у тебя ни оружия, ни времени на размышления. Единственный выход в такой ситуации… Да никакого выхода нет. Наложишь в штаны (в «шестерню») — значит, размазня. Не наложишь, считай, тест пройден, можно двигаться дальше…

— Что ты сказал? — переспросил Вольфрам, уловив, что в продолжающейся болтовне ГРОБа пропустил что-то важное.

— В Сибирске завтра обещают хорошую погоду. Днем двадцать пять градусов по Цельсию, ветер юго-восточный, возможны осадки… — все так же говоря женским голосом, секретарь неожиданно замолчал. — И о чем вы думаете, агент Вольфрам?

Вольфрам нахмурился.

— В Сибирске? — спросил он. — С чего ты вдруг заговорил о Сибирске?

— Так ведь вас переводят туда.

— Ты разглашаешь мне секретную информацию? — он усмехнулся.

— Вовсе нет. Это известно уже пятерым сотрудникам, включая вашего покорного слугу. Вам с Анисимовым поручено создать региональный отдел.

Вольфрам расширил глаза.

— Региональный отдел? С нуля?

— Почему с нуля. База уже создана, набирается персонал. Вы — вторая в списке кандидатура после Анисимова. Уже завтра вас ждет первое задание. Настоящее задание!

Голос ГРОБа снова изменился. Теперь он использовал голос главного Консула русской группы «Консультации». Если закрыть глаза, будто сам Яковлев говорит.

— Поздравляю! Поздравляю вас, агент Вольфрам!

Вольфрам и вправду закрыл глаза.

— Поздравляю, агент Вольфрам, это очень важное поручение! Надеюсь, вы оправдаете оказанное вам доверие!

— Да заткнись, ты! — больше смеясь, чем сердясь, прикрикнул Вольфрам.

Вдруг кто-то постучал его по плечу. Прежде чем открыть глаза, Вольфрам испугался. По еще не изжитой привычке чувствовать подвох, подумал: еще не хватало, чтобы он сейчас оказался в «шестерне» и не прошел последнее испытание медными трубами. Загордился ведь, загордился — ажно спину расправил и выкатил грудь, выслушивая этого остолопа.

Открыв глаза, Вольфрам вскочил с места и вытянулся по струнке. Перед ним стоял Яковлев. Агент Аякс и Главный Консул собственной персоной.

— Иван Сергеевич, простите.

— Ничего.

Яковлев улыбнулся. Могучей фигурой Главный Консул повернулся к секретарю.

— Анисимов не передавал, когда будет?

— Сказал, что прибудет ровно в два, — снова обыкновенным, почти безликим голосом ответил автомат.

— А мне не сказал, зараза, — посмотрев на часы, Вольфрам показал пальцем на ящик, давая понять, что «зараза» обращено именно к нему, «гробу на колесиках», а вовсе не к заму Консула.

— Это секретная информация, — теперь уже своим привычным голосом ответил секретарь, как показалось Вольфраму, несколько ехидно.

— Так мы с Сергеем Ивановичем направляемся на чужбину? — задал он вопрос Яковлеву.

— Да, это вопрос решенный. Ты давно порывался к самостоятельности, вот тебе она и будет. Если честно, я немного сомневался, но Анисимов уговорил дать тебе полноценное задание. Так что цени свое будущее начальство уже сейчас.

— Я ценю.

— Знаю, как ты ценишь, — проворчал Яковлев, усаживаясь рядом.

Вольфрам промолчал, готовый впитывать каждое слово Главного. Ведь речь пойдет о «настоящем задании».

— Вижу, тебе не отдыхается? Ладно, это даже хорошо, что ты сегодня пришел. Ситуация изменилась. Отправка сегодня! Я хотел, чтобы ты помог Сергею обустроиться на новом месте и решить кое-какие хозяйственные вопросы…

По мере того, как агент Яковлев говорил, Вольфрам независимо от своей воли менялся в лице. О каких хозяйственных вопросах говорит агент Аякс? Я что, зря за этот год несколько тонн пота согнал? Только для того, чтобы в первый день новой жизни заняться какими-то там хозяйственными делами?

–… но теперь эти планы придется отложить, — продолжал Главный. — Вступишь сразу в боевой распорядок. В Сибирске происходит что-то неладное. Нужно разобраться.

Вольфрам сглотнул слюну. По счастью, его физиономия не слишком исказилась. А то не миновать бы начальственного гнева. Опять он поторопился с эмоциями. А еще — Вольфрам…

— Анисимов введет тебя в курс дела, — сказал Яковлев. — Возможно, мы направим вам кого-нибудь для поддержки, но не сразу. Первые дни вам придется действовать вдвоем.

— То есть… у меня не будет звена?

— А зачем тебе звено? — переменив тон, как-то строго спросил Главный. — Ты у нас, по-моему, и без звена с любой задачей справишься. Разве нет?

Вольфрам опять промолчал. Перед авторитетом Яковлева его строптивость съеживалась до уничижительно малых величин. Все-таки сказывалась прежняя служба в одной конторе, именуемой комитетом государственной безопасности. На государство они больше не работали, но прежняя связь между начальником и подчиненным оставалась незыблемой.

Он посмотрел на ГРОБа. Черный ящик молчаливо блестел, наверное, впитывая из их разговора новую информацию. Вольфрам готов был провалиться со стыда. Вместо того чтобы принять ситуацию в любом виде, ведет себя, как мальчишка. То ему хозяйственные вопросы не нравятся, то отсутствие команды.

— Иван Сергеевич. Я готов, — смиренно произнес он.

— Теперь вижу.

В этот момент вошел Анисимов. Агент Баргузин. Это было нормально, что Главный Консул дожидался приема у своего заместителя. Строго придерживаться субординации полагалось лишь, когда речь шла об Уставе и вопросах жизни и смерти.

Яковлев и Анисимов встали рядом, приветствуя друг друга. Вольфрам подумал, что они чем-то безусловно похожи, как близнецы. Не фигурами, конечно, а внутренним состоянием, которое неизбежно проявляет свой отпечаток в наружности. Оба строги, немного суровы, не терпят суесловия и моральной пустоты. Даже имена у них отличались симметричной разностью — Иван Сергеевич и Сергей Иванович. А и Я. Я и А. Но, если в отношении Яковлева у агента Вольфрама всегда срабатывал инстинкт подчинения, то с Анисимовым он иногда позволял себе поспорить, даже с излишком. А это ни к чему хорошему привести не может.

Вот почему не будет у тебя команды, — подумал Вольфрам, входя за ними в кабинет. Негоже ощущать себя начальником, покуда не выработаешь в себе рефлекс нижестоящего по званию, причем, желательно, безусловный.

Перед тем, как закрыть за собой дверь, он кинул взгляд на секретаря и подумал, что умному роботу, если у него действительно есть чувства, наверное, противно ощущать себя запертым в неподвижной коробке и строго подчиненным этому условию. Вот только, в отличие от него, ГРОБ (Вольфрам теперь готов был согласиться с придуманной секретарем аббревиатурой) четко понимал, что такое приказы, команды и железная (в прямом смысле) дисциплина.