Приключения оборотней

Андрей Белянин, 2010

Я – Алина Сафина, суперагент по борьбе с нечистью, помните? Хотела спросить: вот что надо делать, когда в жизни все идет кувырком? Когда секретарша шефа обещает сварить двух русалок в бассейне, в Прагу вернулся Голем, нашего кота Профессора собираются расстрелять в революционном Петрограде, мой муж подался в запорожцы, а у меня самой выросли рога? Лично я как скромная и приличная девушка берусь за бластер с красивой надписью на кобуре: «Оборотни – foreva!» Кто-то против?

10

Помнится, как-то вечером мы с мужем намылились в сауну. Шеф дал нам личное разрешение пользоваться его штабной парилкой, но не чаще раза в неделю и оставив заявку не позднее двух суток до назначенного часа. Алекс ушел прикупить меду — для массажа и лучшего пропаривания, а ко мне как раз заглянул кот.

— Куда-то собираетесь?

— Ага, — не вдаваясь в подробности, отмахнулась я, пакуя в пляжную сумку простыни и полотенца.

— Внеплановый отпуск на море? И без меня?! О, какое коварство! Агент Орлов никогда бы так не поступил, значит, здесь имеет дело только твоя женская… э-э… несолидарность с нами. Что ж, не хотела пригласить меня, так хотя бы котят взяла, им полезен морской воздух, у них слабый иммунитет, им нужны фрукты и йодированная вода. Но кому я все это говорю, боже…

— Не поминай Аллаха всуе! — строго напомнила я. — Какое море, чего ты себе напридумывал? Мы с Алексом всего лишь идем в сауну.

— Отлично, тогда и я с вами!

— А зачем ты нам там?

— Как это зачем? Для компании!

— Пусик, — попыталась успокоить его я, — нам и без тебя неплохо. Ты уже ходил с нами, но вроде тебе не понравилось. Какой смысл приглашать тебя снова и портить тебе настроение?

Котик так обиделся, словно я предложила ему застрелиться из чувства вины перед всеми мышами мира за совокупные грехи всего кошачьего народа. Короче, все кончилось тем, что он упал нам на хвост, то есть увязался за нами. Причем якобы не просто так, а исключительно по делу…

— Пришло письмо от Геракла, в котором он просит нас помочь ему в одной деликатной ситуации. Некий человек, которого он в пьяном угаре назвал другом, теперь ищет его помощи в попытке отделаться от кредиторов. Но поскольку финансовые претензии справедливы, то Гераклу, естественно, неудобно применять свою легендарную силу. Это не добавит ему чести. — Мягко потянувшись на скамье, котик лениво перевернулся на спину.

Мой муж приподнялся и добавил в сауну жару. Мы почти плавились…

— А дальше? — поправляя сползающую простыню, спросила я.

— Банальнейшая история, мастер влюбился в созданную им же статую, которую делал по заказу, и теперь не хочет с ней расставаться. У него уже отобрали половину имущества, скоро из дома выгонят, но он уперся. Ведет себя как маньяк, тискает мраморную грудь, целует в губы, трется об нее всеми местами (прости, Алиночка) и ни в какую отдавать не хочет!

— Древнегреческую скульптуру?! — ужаснулась я. — Тьфу, точно грязный извращенец. И что Геракл хочет от нас?

— Разрешить ситуацию, — обливаясь потом, догадался командор. — Думаю, нам придется помочь этому дураку.

— Его зовут Пигмалион? — угадала я.

— Именно так, ты начитанна не по годам, деточка.

— Да уж, сказок в детстве начиталась. Вы, мальчики, можете попариться еще, а я пошла, у меня уже вся простыня насквозь мокрая. Думаю, сбросила килограмма два…

— Полтора, — навскидку поправил кот.

Я показала ему язык и ушла в душ. Агент 013 мужественно остался, хотя мыться не любил и парился явно через силу. Если же он чего-то надеялся увидеть, то зря, в парилке я всегда сижу в простыне…

Свободное «окно» в нашем расписании появилось только через пару дней. На дело меня отправляли одну, наш мозговой центр сказал:

— Нам с Алексом нужно кое-кому напомнить правильный курс партии, шеф очень настаивал. Обернемся за пятнадцать минут и захватим тебя на обратном пути. А ты там быстренько и без суеты объясни пареньку, что почем. Помнишь лекцию по психическим заболеваниям, которую я прочел тебе на прошлой неделе у Синелицего?

Лекцию я помнила. К моей чести надо сказать, что кот запомнил ее еще крепче. Когда он довел меня своими высказываниями насчет «психоделической сущности женщины в отношении к пропорциональной длине ее юбки», я дотянулась до стакана и облила его компотом.

…Хитончик мне пошили обалденный — белоснежный, с вышивкой, подвязали под грудью золотым пояском, выдали кожаные сандалии со шнуровкой до колен, волосы собрали под сеточку, и получилась я вся из себя настоящая гречанка. Если что и могло меня выдать, то только стринги (как ни настаивали на своем костюмеры, не шататься же мне по Древней Греции без трусов!).

Переходником владел кот, так что благодаря именно его хитроумной комбинации нажатия кнопок мы одновременно переместились в разные места. Не знаю, как напарники, а я — в самое затхлое, пыльное и грязное.

Никогда не предполагала, что так выглядит мастерская скульптора. Довольно большая, но почти пустая комната, куча битого мрамора в углу, высокий треножник с установленной на нем скульптурой, мусор, антисанитария, гора маленьких амфор из-под вина, рабочие инструменты: молоток, тесак, набор стамесок…

Молодой человек в мятой тунике, небритый, лохматый, с безумным взглядом, вился вокруг статуи, которая поначалу вызвала у меня эстетический шок. Она больше всего напоминала какую-нибудь фигурку типа Великая Мать-Язычница. Талия уже, чем у меня, бедра в полтора раза шире плеч, грудь восьмого, а то и двенадцатого размера. Лицо едва прорисовано, на голове шиньон, вся, естественно, без ничего, даже без стрингов.

Сам Пигмалион никого вокруг не видел, пока я не чихнула. Тут он сразу меня заметил, подпрыгнул на месте, хлопнул себя по бедрам и закричал:

— Кто ты, о женщина? И как попала в сие пристанище мое?

Вэк… я и забыла, что девушкам здесь не разрешалось запросто разгуливать, заходя куда попало в гости, к тому же, похоже, его несколько напугала неожиданность моего появления, поэтому я второпях ляпнула первое, что взбрело в голову:

— Я… э-э… богиня, покровительница всех скульпторов.

— Афина Паллада?!

— Да-да-да, почему нет, она самая! Клево звучит, правда?

Он упал на колени и простерся передо мной, но не сдержал любопытства как истый грек:

— Слава тебе, о совоокая наставница, обучившая Дедала! А что ты, собственно, здесь делаешь, о премудрая девственница?

Да-а-а-а, парень явно не обременен большим умом. Я сочувственно вздохнула, поправила хитончик и демонстративно-высокомерно ответила:

— Ты же скульптор, творец, овеянный вдохновением богов, и я всегда присутствую рядом, когда ты работаешь зубилом, иначе ты бы ничего путного не создал!

— Хвала, хвала тебе, о защитница городов!

— Вот только… когда ты создавал ЭТО, я, похоже, болела. Или была не в себе, или перебрала нектара с Зевсом. — Я с трудом заставила себя посмотреть на статую, нет, это действительно полное уродство. — По-моему, эту штуку ты точно создал без малейшего участия муз!

— О лучезарная Афина, чья красота заставляет замирать в немом восторге сердце, — явно слушая лишь самого себя, продолжал надрываться горе-скульптор. — Молю тебя, снизойди к моей просьбе! Небеса благоволят к творцам, ведь верно?

— За этим я и явилась твоему взору, — мрачно буркнула я, хотела присесть, но, поглядев еще раз на всю эту пыльную антисанитарию, разумно передумала. — Что тревожит тебя, сын мой?

— Э-э, не понял, чей я сын?!!

— Это образное выражение. Чего конкретно надо, а?

— Я влюблен в свое творение! Что мне делать на свете, если она лишь мертвый камень? Сойти к Аиду раньше срока…

Так, это вроде уже первый признак суицидальной паранойи. Я честно попыталась вспомнить лекцию кота. Ничего не вышло. Память услужливо подбрасывала лишь ту картинку, когда облитый компотом кот удирал от меня под хохот всей столовой…

— Погоди, а чего ты мучаешься-то? Обратись к моему отцу, Громовержцу Зевсу, он тебе ее вмиг оживит!

— Да я сколько раз обращался, не помогает. Может, молюсь не так, может, бабочки и кузнечика в жертву недостаточно, а на приличного козла я еще не заработал…

— Понимаю, ладно, а кто у вас тут… то есть у нас, — поспешила исправиться я, — отвечает… ну, за любовь? Ага, Венера, то есть по-ва… нашему Афродита. Вот на нее и будем давить. Ну-ка, что ты там делал с Зевсом?

— Я ничего с ним не делал, о небожительница! — в испуге взвыл он, видно, рыльце-то в пушку. — Как бы я посмел?! Я только с Афродитой, ну или с Артемидой… и то иногда…

— Как молишься, идиот?!

Он со всех ног бросился демонстрировать, как молится: налил кратер вина, плеснул на пол в знак благодарности богам и визгливо заголосил:

— О благороднорожденная Афродита, исполни мою просьбу! Оживи мне эту прекрасную деву, и клянусь, что буду возносить тебе хвалы вечно. А раз в год жертвовать на твой алтарь курицу или гусыню. По-моему, так.

— А по-моему, букет хороших роз был бы куда более к месту.

— По-моему, тоже… — мелодично раздалось за нашими спинами, так неожиданно, что подпрыгнули уже мы оба.

Сзади, улыбаясь, стояла очень красивая девушка в таком прозрачном древнегреческом платьице, что я едва не кинулась прикрывать ее руками. Хорошо еще, вовремя сообразила, с кем имею дело, а вот парень оказался не так умен.

— Кто ты, о женщина? И как попала в сие пристанище мое? — четко продублировал он.

— Это сама Афродита, моя родственница по папе, — с умоляющей улыбкой пояснила я. — Ну в смысле у нас с ней одна прописка на Олимпе. Привет, подружка!

— Привет, Алиночка. — Богиня, не чинясь, чмокнула меня в щечку. — Геракл о тебе много рассказывал…

— Алиночка? О нет, божественная, ты ошиблась, — тут же вскинулся скульптор. — Это сама Афина Паллада!

— У нее много разных имен. А сейчас помолчи, пожалуйста, нам, девочкам, надо пошептаться.

Мы отошли в уголок.

Афродита скептически оглядела ужасающую «любовь» Пигмалиона и тихо присвистнула:

— Если я это оживлю, то буду опозорена в веках. А не оживить тоже нельзя: раз явилась, значит, обязана совершить чудо. Есть варианты?

— Пластическая коррекция образа, — предложила я. — Это единственное, что может хоть как-то спасти ситуацию. Грудь от Памелы Андерсон, попку от Дженнифер Лопес, губки от Анджелины Джоли, ножки от Камерон Диас, глазки от Энн Хатауэй, нос от Моисеева, он недавно сделал пластическую операцию, ну и там всякие мелочи по ходу…

— Принимается, — кивнула Афродита.

— Ты их знаешь? — искренне удивилась я.

— Богам ведомо все! — Она сделала несколько пассов ручками, сощурилась, что-то прошептала и приказала: — О мастер! Иди и поцелуй холодный мрамор, ты верою своей даруешь жизнь скульптуре!

Парень тут же кинулся на свое «произведение искусства», покрывая страстными поцелуями это авангардное чудище с ног до головы. Оно же было как минимум пыльное, меня аж передернуло от такого ужасающего несоблюдения элементарных норм гигиены. Богиня тоже сморщила носик, но тем не менее мрамор на наших глазах начал плавно таять в воздухе, перерождаясь в живую человеческую плоть. Перед нами стояла обнаженная красавица, воплощающая в себе вековые мечты всех мужчин. Круто! Я уважительно кивнула Афродите, та скромно повела плечиком. Умеет, умеет, сотворила конфетку, что скажешь…

— Но… это же не она! — обиженным ребенком взвыл Пигмалион.

— При оживлении могут проявиться некоторые изменения, — вступилась я. — Например, цвета волос и глаз. Ты же их не указывал?

— Ну… да. Просто… Я-то сделал другую, и она мне нравилась больше…

— Чудо есть чудо, — значимо подняла пальчик богиня. — Накладки бывают всегда, но уверяю тебя, эта дева Галатея пусть пока и не нравится тебе, но зато точно понравится всем остальным.

— Не знаю, не знаю… — поморщился скульптор, но спорить с нами двумя не дерзнул. — Ладно. Спасибо. Как вы ее назвали?

— Галатея.

— Дурацкое имя…

— А в глаз? — не сдержалась я. — Поговори у меня еще, вякает тут в присутствии богов! Щас как…

…Увы, именно в этот момент неведомая сила подхватила меня и перенесла на Базу. Котик отключил переходник, Алекс обнял меня и спросил:

— Как справилась, любимая? Все в порядке? Ты ведь не часто бываешь на задании абсолютно одна…

— Не беспокойся, милый, — улыбнулась я, целуя его в щеку. — Мне помогала одна очень симпатичная древнегреческая богиня…