Возвращение Рыжего и Полосатого

Андрей Белянин, 2000

«Дорога домой – это всегда здорово. Кошачье войско двигалось прямо в столицу, а Румпель с паном Коржиком завернули к домику-фрегату. Встреча была самая радушная. Пани Румпелева накрыла такой стол!.. Весь вечер ушел на рассказы о чудесных приключениях Рыжего и Полосатого. Самих котят отправили спать пораньше, а их родители засиделись допоздна. По-видимому, Румпель с Коржиком слишком увлеклись старым ямайским ромом: когда наутро Полосатый спустился вниз, то собутыльники спали, как суслики, сидя за столом и опустив головы на лапы. Усталая пани Румпелева пока не вставала. Полосатый покружил по дому, выискал в буфете пару сушеных рыбок и, безуспешно попытавшись растолкать адмирала, пошел будить Рыжего…»

Глава пятая

Можете себе представить, какими словами ругался Полосатый, обнаружив наутро исчезновение друга. Отборные морские проклятия на трех языках густо висели в воздухе. В горячке Полосатый наорал на ни в чем не повинного Дезертира и даже вырвал сам у себя клочок шерсти из хвоста. Рыжему, наверно, очень икалось, так его вспоминали. Придя в себя, Полосатый пошевелил мозгами и быстренько сообразил, куда мог деться его неугомонный друг: «Опять подвиги совершает! Ух, попадется он мне…» И котенок и суслик двинулись по следам Рыжего. Однако не прошло и получаса, как Дезертир испуганно заверещал и встал столбом, отказываясь идти дальше.

— По-моему, крыс не видно, — невозмутимо заметил Полосатый.

— Крыса нет. Твоя сюда посмотри! — с суеверным ужасом показал лапкой бедный суслик.

Шагах в пяти от тропы, на мокрой от росы траве, темнел отпечаток лап исполинской собаки…

Рыжий гостил в плену. Крысы-разведчики доставили его в лагерь и привязали к пушке. От пережитых волнений котенок уснул и проснулся поздно утром, часов в одиннадцать. По лагерю взад-вперед сновали крысы. Их было много, очень много… Наверно, поэтому Рыжего даже не охраняли — куда тут побежишь… Впрочем, вскоре подошли четверо охранников и, отвязав лазутчика, повели его на допрос. В середине лагеря у шатра на полковом барабане сидела высокая толстая крыса в треуголке. Оглядев пленного, крысиный генерал визгливо заорал:

— Кто такой? Почему не в тюрьме? Где кандалы? Что делал в расположении части?

Рыжий сдвинул брови и совершенно ни к месту ответил:

— Щас как дам по уху!

Генерал был почти одного роста с пленным или даже чуть повыше и здорово развеселился:

— Ого! Какой шутник! Да ты, кажется, веселый малый — будешь у нас шутом! Напомни, чтобы я заказал тебе в столице колпак с бубенчиками!

— Трус и негодяй! — высокомерно протянул Рыжий. — Ты оскорбляешь пленного, пользуясь тем, что у меня лапы связаны.

— Ах ты, малявка! Да что бы ты сделал, если бы тебе развязали лапы?! Стоит мне моргнуть — и тебя разорвут на лоскутки! Эй, кто там есть — развяжите щенка!

— Пардон, это котенок, — вежливо напомнил худой адъютант.

— Наплевать! — визгливо отрезал генерал. — Ну ты, подойди сюда, я сам хочу посмотреть, какие у тебя потроха!

Рыжий растер лапы и ненавидяще глянул на крысу. А генерал веселился вовсю:

— Ну, что же ты стоишь? Ну ударь меня, попробуй! Вот как, боишься?! Запомните, солдаты, все кошки — трусы!

Солдаты радостно засмеялись, и в тот же миг Рыжий резко взмахнул лапой… Генерал отлетел на три метра в сторону и сбил знаменосца. Смех оборвался.

— Палача! Казнить мерзавца! — завизжал крысиный генерал. Поперек его морды алели четыре свежие царапины — след когтей Рыжего.

Несмотря на охватившую их ярость, крысы все же не рискнули броситься на юного героя кучей, а послали за палачом. «Неужели они надеются, что я дам себя повесить?» — удивленно подумал Рыжий.

Как это ни смешно, но, похоже, крысы именно так и думали. Они почему-то полагали, что осужденный на смерть сам полезет в петлю и оттолкнет скамейку. Появился палач. Небрежно оглядев Рыжего, он поправил черный колпак на голове и деловито произнес:

— Ну-с, молодой человек, не задерживайте общество. Генерал приказал вас казнить. Так что улыбайтесь шире, дышите ровнее и…

— Пошел вон, дурак! Меня один раз уже пытались повесить — шиш с маслом!

Удивленный палач повернулся к генералу:

— Он не хочет!

— Не хочет? — возмутилось крысиное войско.

А генерал даже начал заикаться от обиды:

— Я п-приказал тебя казнить! П-почему ты н-не хочешь вешаться? Это н-нечестно. Это же разв-вал дисциплины!

«Господи, куда я попал? Да они все тут просто сумасшедшие…» — подумал Рыжий, а вслух тихо спросил:

— Вы что, больные, что ли?

Крысы обиделись. Они окружили котенка и стали мягко подталкивать его к ближайшему дереву. Рыжий от души шваркнул одного, другого, а когда под руку попался палач, то досталось и палачу. Выплюнув два зуба, крыс-палач обиженно прошепелявил:

— Бешобрашие! Палащ — лишо неприкошновенное!

Рыжего сдавили со всех сторон, крысы наконец решили помочь осужденному, раз сам не торопится.

— Эй, вы чего? Пустите меня! Я не хочу! — отчаянно заверещал Рыжий.

Но его уже поставили на барабан и стали надевать петлю. Жестокая машина войны закрутилась, казнь ребенка была вполне в порядке вещей. Крысиный генерал осторожно потрогал расцарапанную щеку и громко скомандовал:

— В честь и славу нашего короля и всего крысиного народа, приказываю — повесить подлого кошачьего шпиона! Палач, начинай!

Зазвучала барабанная дробь, и вдруг, перекрывая ее, как гром среди ясного неба загрохотал оглушительный собачий лай. Рыжий не мог не узнать этот голос:

— Бум! Бумка! Бумушка-а!!!