Трактаты черного свитка

Андрей Александрович Жидков, 2020

Данные трактаты представляют собой собрание повествований, затрагивающих различные вариации, стороны и воплощения нашей действительности. Смешные и неприятные, абсурдные и кошмарные, жестокие и отвратительные. Те самые, на которые обычно закрываем глаза и о которых не принято или не хочется говорить. Однако существующие, как бы старательно мы не отводили взора. Содержит нецензурную брань.

Бродячие псы

Лежа в своей мягкой постели,

Ты у видишь чудесные сны.

О бабочках, что умирали

В ожидании черной весны.

Жидков А.А.

Повернув ключ, и тихонечко войдя в квартиру, она осторожно притворила за собой дверь, стараясь не щелкнуть громко замком. В прихожей было темно. И нашарив на стене выключатель, она зажгла свет.

Старенькая люстра осветила бежевые бумажные обои в мелкий цветочек, встроенную прихожку и вытянутое зеркало в деревянной оправе. Она посмотрелась в застывшее в нем собственное отражение. Худощавое чуть осунувшееся лицо еще не утратившее своей привлекательности, но уже несущее на себе серьезный отпечаток пережитых невзгод отпечатавшихся на нем парой борозд глубоких морщин. Женщина удрученно вздохнула, потрогав пальцами легкие припухлости мешков под глазами.

«Это всего лишь усталость» — утешила она сама себя. — «Я просто очень устала».

Сняв куртку и тут же убрав на вешалку прихожки, она распустила завязанные в узел прямые черные длинные до лопаток волосы с проступившей у корней проседью. Но что на нее обращать внимание, если нет денег на краску.

Вынув из сумочки банку со страшной смертельной отравой, она приподнявшись на носочках убрала яд на антресоль. Несмотря на то, что прошло более года порванные на икрах связки по-прежнему болели. По этому она не любила лазить на антресоль, но содержимое банки было слишком опасным, чтобы держать его опрометчиво в легко доступном месте.

Затем засунув ноги в тряпичные потертые комнатные тапочки, женщина покинула прихожую, перейдя на кухню.

Росчерк спички и расцвел синий газовый цветок, заставив мелодично засвистеть алюминиевый чайник. Присев на шаткий стул, она включила оставшийся после смерти мужа небольшой диагональю в двадцать пять дюймов телевизор. Настроив его на новостной канал она стала смотреть. Там как раз был сюжет про двух отравленных сегодня утром бездомных собак. Тех самых коих она по дороге на работу покормила рубленным пропитанным страшной отравой сырым мясом. Она помнила, как мучительно собаки сдыхали, как пузырились кровавой пеной их пасти и как, жалобно скуля, они отхаркивали свои смешанные со слизистой желчью и кровью внутренности.

На теле экране показали упитанную любительницу животных в пальто с отменным собольим воротником. Покраснев от распиравшего ее негодования поборница добра начала с пеной у рта вопить об аморальности совершённого деяния. Рядом с ней сердобольная старушка увещевала о том, какие это были хорошие собачки, как их все любили. Они ведь бедные, несчастные, бездомные.

А она смотрела, склонив голову, набок слушала и думала:

«Интересно если бы эти чудесные бродячие собачки убили или покалечили, кого ни будь из их детей эти защитницы животных так же бы верещали от любви к ним? Почему ни одна из этих добродетельных матрон, не взяла этих животных в свой дом? Лицемерные потаскухи льющие прокисший елей, дабы показать свою лживую добродетель! Ведь много усилий не нужно чтобы бросить беспризорному псу объедки. А ты попробуй, потрать свои силы и время на устройство его судьбы». — Женщина зло оскалилась. — «Это из-за них государство тратит деньги на стерилизацию вместо того чтобы повысить пособие матерям одиночкам».

Она, поморщившись, выключила телевизор:

«В сущности, бедные животные ни в чем не повинны, мне бы следовало отравить этих лицемерок! Ведь если задуматься, то это они должны страдать исходя слезами до тех пор, пока не поймут, что зверь всегда остается зверем и ему должно быть на поводке. Ибо собака не безобидный пупсик. У нее есть клыки и когти, и природой ей уготована роль хищника».

Пить чай женщина так и не стала. Ей уже расхотелось, и синий цветок погас. Женщина же проследовала в комнату. Не зажигая света, она переоделась в пижаму и подошла к постели мирно спящей дочки. Девочка как всегда периодически вздрагивала и ворочалась. Однако женщину радовало то обстоятельство, что она перестала кричать во сне и просыпаться в слезах.

Наклонившись, мать, тронула нежным ласковым поцелуем лоб дочери.

После пережитого кошмара она спала несколько беспокойно. Бесспорно, кошмар пережитого навсегда отпечатается уродливым шрамом в ее невинном детском подсознании и она никогда не забудет тот день в начале весны. Когда они с матерью возвращались домой от «Нарвкой» свернув на Набережную Обводного канала мимо вывески «Металлист» к Лифляндской улице.

Весеннее бархатистое солнце радовало своим обманчивым ванильным теплом, предавая дню особенную сладостную вкусность дополнявшую радостность исполнившегося седьмого дня рождения. For a child this grand event. К тому же совпавшее с небольшим городским праздничным мероприятием. И вот обуреваемая массой ярких разноцветных впечатлений девочка, держа мать за руку, весело и громко рассуждала по поводу всего ею сегодня увиденного. В этот самый момент вдруг из-за угла выскочила собачья свора из пять особей. Поджарые с оголодавшими глазами они были несколько возбуждены толи витавшими в воздухе весенними благоуханиями, толи очевидной пустотой их желудков.

Не известно, что конкретно их спровоцировало; громкая речь девочки, а может исходящий от нее сладкий аромат печенья. Но, тем не менее, внезапно одна из псин резко метнувшись к ним, вцепилась зубами в щечку ребенка, выдрав ее с мясом.

Звонкий детский крик прорезал пространство улицы, и на грязь асфальта брызнула сладкая теплая кровь. Ее аппетитный запах в одно мановение одурманил всю стаю, заставив, оскалив клыки, бросится на ребенка с громогласным голодным рычанием. Не медля ни секунды, женщина схватила завизжавшую от шокирующе страшной боли дочь на руки и рванулась прочь. Но две облезлые собаки тут же вонзились острыми зубами в ее ноги, моментально начав рвать сухожилья. Дешевые колготки не могли защитить ее голеней. И она упала словно подкошенная.

Однако, невзирая на то, что сильно расшибла при падении лоб, разодрала руку и перепачкала одежду женщина прикрывая собой дитя пыталась отбиться. Но тщетно. На нее уже насела вся стая, терзая, кусая, вгрызаясь и норовя дотянуться до лакомого ребенка.

«Помогите!» — истошно закричала она, изо всех остававшихся сил подминая дочку под себя, дабы собаки ее не достали.

Благо ее услышали и собак отогнали. Только на этом кошмар не закончился, и потянулась череда психологических реабилитаций и операций на личике девочки, которое, увы, более не будет хорошеньким. На нем навсегда остался безобразный рваный шрам во всю щеку.

Она прилегла рядом с дочерью, обняв ее своим крылом и вскорости уснула, согревая ребенка материнским теплом. Почувствовавшая ее оберегающую близость девочка затихла и тихонечко размеренно засопела….

Слушая ее сердцебиение, женщина подумала, что хорошо будет, если завтра дадут на работе аванс. Тогда она сможет купить картошки, а то в кошельке осталось всего шесть сот рублей. По дороге на работу она решила выбросить остатки травленого мяса, единственно при этом для нее оставалось дилеммой правильно ли она поступает. Однако иного способа очистить ближайшие дворы ради безопасности своего ребенка она, к сожалению, не знала…. А может правильнее убивать тех, кто страдает излишним чрезмерным фальшивым гуманизмом вместо того чтобы действительно что либо сделать….

Санкт-Петербург 24 декабря 2014 г Жидков А.А.