Гибель Помпеи. Как лгут историки

Андреас Чурилов, 2014

Знаменитый город Помпеи, о гибели которого «каждому культурному человеку» известно из картины Брюллова, это не античный, а средневековый город, погибший не 2000 лет назад, а в XVII в. Ложь о гибели Помпей – кому и зачем она нужна? Что скрывают историки в развалинах города от туристов? Скандальные разоблачения тайных махинаций деятелей от исторической науки делает автор из Германии. В книге представлены уникальные фото с раскопок, подтверждающие правоту новой хронологии гибели знаменитого города.

От автора

Читать я научился очень рано. Когда, точно не помню, хотя на удивление родителям и наперекор всем наукам помню в деталях, как сделал свои первые шаги, но в четыре года я уже начал делать попытки одолеть толстенную, напечатанную мелким шрифтом и почти совсем без картинок, книгу Марка Твена «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна». Вундеркиндом я не был, но первые два года в школе мне было совсем не интересно учиться. Пока мои одноклассники старательно по слогам выговаривали и выписывали «ма-ма мы-ла ра-му», я украдкой заканчивал уже вторую тетрадку своего первого научно-фантастического «романа» и даже делал наброски киносценария к своему первому «кинофильму» про Маугли, съемки которого должны были начаться на первых же моих школьных летних каникулах отцовской восьмимиллиметровой кинокамерой. Но потом вдруг я безумно заинтересовался историей. Толчком к этому интересу послужила подаренная мне отцом в начале 70-х «Книга будущих командиров» Анатолия Митяева. Великолепно оформленная, с красочными иллюстрациями, она познакомила меня с историей человечества на примерах истории военного искусства от Древнего мира до наших дней еще за пару лет до того, как ко мне в руки попал первый школьный учебник истории для четвертого класса. Сказать, что эта книга стала моей настольной книгой, — значит ничего не сказать. Она стала моей настольной, «подстольной» и даже «подпольно-пододеяльной»! Эта книга была моей Библией. Саму Библию, правда, я прочитал только лет через двадцать в довольно зрелом возрасте, и она не вызвала у меня никаких, даже в чем-то, сопоставимых чувств ПРИЧАСТНОСТИ и ПОЗНАНИЯ, несмотря на то, что на определенном этапе моей жизни я искренне пытался уверовать, поэтому искал в каждом прочитанном слове Библии божественное откровение. Вполне естественно, что параллельно с интересом к истории развивался и мой интерес к географии. Я знал названия всех государств мира вкупе с их столицами, древними и настоящими, а также реки, проливы и моря. Как правило, оба этих учебника «проглатывались» мной еще до начала следующего учебного года и к первому сентября уже почти совсем не пахли свежей типографской краской, запах которой до сих пор вызывает у меня благоговейный трепет.

Весь ход мировой истории был само собой разумеющимся и никогда не вызывал у меня сомнений. В моем представлении история была плавной и последовательной. Одно событие предопределяло собой последующие, но на датах этих событий мне никак не удавалось сконцентрировать свое внимание. Я их попросту не мог запомнить без зубрежки. А ведь именно на упорном заучивании этих самых дат и зиждется все преподавание истории в школе, вызывая у многих стойкую антипатию к истории как предмету. То есть история преподается как таблица умножения, состоящая из аксиом, не требующих доказательств. И если ты не знаешь, как дважды два, в каком году, какого месяца, которого дня был подписан Кючук-Кайнарджийский мир, то грош тебе цена и такая же оценка. Мог ли я представить себе тогда, находясь за «железным занавесом» самого демократического государства в мире — Советского Союза, что мне когда-нибудь доведется самому ступать по ступеням Кносского дворца на Крите, обозревать Афины с холма Акрополя, прикасаться к колоннам собора Св. Софии в Константинополе? Я был всего-навсего обыкновенным советским мальчишкой, может чуть более своих сверстников очарованный мифами Древней Греции, который верил и коммунистическим мифам новейшей истории, не обращая внимание на то, что темное прошлое, на пути к светлому будущему, превратилось в серое настоящее. Я многого тогда не понимал, просто потому, что многого не знал, вернее знал ровно столько, сколько мне позволялось знать официальной историей. Я не понимал, почему мне, сыну русского военного летчика и немки, имеющей родственников за границей, было отказано в приеме документов в Высшее военное училище связи «по зрению». Я искренне удивлялся тому, что мой реферат «Объективные и субъективные предпосылки возникновения культа личности Сталина» почему-то не был допущен к участию в институтском конкурсе рефератов, а преподаватель истории КПСС дрожащей рукой вывел мне авансом отличную оценку в зачетке за весь курс без экзаменов, в обмен на мои черновики. Потом началась перестройка, а с ней и пересмотр всех непререкаемых ранее идеалов, дошло дело и до переоценки исторических событий. Шило вылезло из мешка и начало колоться пактом Риббентропа — Молотова, расстрелами польских офицеров в Катыни, сенсационными доказательствами того, что якобы всего на две недели летом 1941 года Гитлер опередил Сталина с началом боевых действий, национальным составом Реввоенсовета в 1917 году и Совнаркома в годы первых пятилеток, голодомором 30-х годов, геноцидом русских в ГУЛАГе и отсутствием доказательств существования газовых камер в немецких концлагерях и т. д. и т. п. Отделить зерна от плевел оказалось безумно сложной задачей даже в истории последнего столетия, свидетелями которых мы с вами сами являлись, что уж там говорить о событиях тысячелетней давности.

Шило продолжало колоться, но было уже почти совсем не больно, ко всему привыкаешь, даже к колючей правде. Разумеется, ревизионизм всегда был и будет присущ каждой смене эпох, правителей, диктаторов и, в принципе, всегда прогрессивен, так как позволяет взглянуть на вещи в ином ракурсе и избежать однобокости их толкования в противовес консервативному догматизму. В конце концов истина всегда восторжествует. Историки-то все равно разберутся и, начиная с античных времен, все расставят на свои места, рано или поздно. Но пару лет назад мне попались в руки некоторые книги Г. Носовского и А. Фоменко о «Новой хронологии», которые, признаюсь, повергли меня в шок! Первые мысли были о том, что у авторов «не все дома». Борясь с желанием отправить эту, как мне тогда казалось, галиматью туда же, куда отправилась переписка Энгельса с Каутским в «Собачьем сердце», я вдруг вспомнил несколько случаев из собственного опыта непосредственного некнижного соприкосновения с древностями и… призадумался. Почему высококультурная и образованная античность вдруг вверглась в тысячелетие «темных» Средних веков? Почему это тысячелетие, вплоть до эпохи Возрождения, так бедно на исторические события? И еще десятки моих личных «почему» всплыли в моей памяти начиная с той самой «Книги будущих командиров», которой я зачитывался в детстве, и кончая «Кратким курсом истории ВКП(б)», на которые мне так никто и не дал вразумительного ответа.

Позже я выяснил, что Носовский и Фоменко не были первыми, что и раньше вдумчивых людей, ученых, математиков, физиков, как правило непрофессиональных историков, таких, в частности, как Исаак Ньютон или же в России Н. Морозов, М. Постников, интересовала тема нестыковок в традиционной истории и хронологии, и они последовательно и упорно брали на себя роль белой вороны, подвергаясь насмешкам, анафемам, а зачастую и откровенным угрозам в свой адрес. И я решил, что пусть даже эти люди далеко не во всем правы, но их подозрения к традиционной истории и хронологии вполне обоснованны, а значит, имеет смысл в этом разобраться.

И я начал разбираться…