Слепые идут в Ад

Анджей Бодун, 2021

Американская экспедиция загадочно пропала в тибетских горах в 1946 году. В ее трагической судьбе сплелись магические загадки «черной веры» бон-по и европейская эзотерика, тайные послевоенные планы американской разведки и деятельность азиатских «оккультных обществ», миф о «снежном человеке» и миф о «глобальном нацистском заговоре». Один из первых научно-фантастических романов, рассказывающем о подобном «коктейле» тем и идей современной культуры, наконец-то оказывается доступен и для русскоязычного читателя. «Польский ответ» «Потерянному горизонту» Д. Хилтона о загадочной стране Шангри-Ла.

Глава шестая

Терафим

— Что с вами? — надо мной склонялось встревоженное лицо профессора Бауэра.

Мерно гудел мотор. Я лежал на груде палаточных чехлов и тупо глядел по сторонам. Доктор Штранге нащупал мой пульс.

— Вы принимали опий? — внимательно всматриваясь в мои остекленевшие глаза, спросил он.

— Н-нет. — неуверенно протянул я, с трудом поворачивая голову.

— Принимал, принимал. — крикнул со своего места Шлиссенджер. — Я дал ему полтаблетки, док. Как тонизирующее. Иначе мы просто не довезли бы его до аэродрома.

— Что вы говорите? — мой голос прозвучал язвительно и недоверчиво.

Я попытался приподняться на локтях, но снова рухнул. Голова кружилась, в горле подташнивало, рот пересох.

— У него едва не случился солнечный удар, — не обращая на меня внимания, пояснил Эйб доктору Штранге.

— Я вижу. — кивнул тот. — Ваше счастье, Фриц, что герр Шлиссенджер такой ответственный человек. Вы могли бы сейчас лежать где-нибудь на улице.

— Я ничего не помню. — угрюмо заявил я.

При этих словах Бауэр побледнел и впился в меня злым испуганным взглядом.

— После того, как мы поговорили со стариком, — мягко сказал мне Эйб, — я посадил вас в джип и отвез сюда. Остальные добирались своим ходом. Надо сказать, — добродушно рассмеялся он. — что у вас еще в машине начала ехать крыша. Вы несли что-то невообразимое.

— Что? — мне было мучительно стыдно. Я не считал себя впечатлительным человеком, склонным к галлюцинациям.

— Ну, я не помню, — развел руками Абрахам: — Бред какой-то. Что-то о самосожжении.

— Та-ак. — беспомощно протянул я. — А дальше?

— Дальше? — пожал плечами Эйб. — На аэродроме вас совсем развезло. Томсон и Кларк помогли мне перенести вас сюда. Собственно, все.

— Мне снился очень странный сон. — в упор глядя в его безмятежные зеленовато-серые глаза, произнес я. — И вы играли в нем не последнюю роль.

— Я польщен. Интересно, какую? — со стороны выглядело так, будто он задает вопрос из вежливости.

— Под вашим руководством отряд мальтийских рыцарей разрушил древнее капище Молоха и перебил всех, кто там находился. — тихо сказал я, не отрываясь, глядя в его спокойное лицо.

Ни один мускул не дрогнул на нем.

— У вас героические сны, — насмешливо бросил Абрахам. — А мне все снится какое-то дерьмо: грязные нары, собачий лай. Извините, герр Лагер… — Он развел руками. — Я не думал, что полтаблетки так на вас подействуют.

"Почему, говоря с этим человеком, я чувствую себя дураком?" — подумал я.

Доктор Бауэр нервно закурил и подсел ко мне.

— Вы меня крайне подвели. — злым шепотом сказал он. — Вы были там?

— Да. — язык казался мне ватным.

— И нашли его? — не отставал Бауэр.

— Да. — "Да отвяжись ты!" — подумал я.

— Что он вам сказал? — Бауэр весь напрягся.

— Послушайте, господин профессор, я все-все вам скажу. Только не сейчас. — моя голова снова упала на палаточный чехол.

Наш самолетик то нырял в воздушные ямы, то набирал высоту. У меня закладывало уши, и я свешивался со своего ложа, отчаянно глотая. Мой учитель то и дело бросал на меня презрительные взгляды. Наконец, мне это надоело, и я, сделав над собой титаническое усилие, сел. Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы, вымучивая из себя каждое слово, пересказать Бауэру все, что я смог запомнить из разговора со стариком.

— В Каире я пойду на встречу сам. — с раздражением в голосе сказал профессор, точно это должно было меня сильно оскорбить. Было видно, что я не оправдал его надежд.

"Ну и слава Богу," — подумал я, вновь укладываясь в своем углу.

Прошло часа полтора. Мне слегка полегчало, и я стал смотреть в иллюминатор. Мы кружили над бессмысленной грудой песка, рассеченной широкой синей лентой великой реки.

— Я читал, что вода в Ниле желтая, — сказал Айзек.

— Мы просто высоко летим, — пояснил приятелю Эйб.

Узкая полоска зелени вокруг реки — знаменитые нильские оазисы, породившие могучую цивилизацию древности — не произвела на меня благоприятного впечатления.

— Мы сядем на английском военном аэродроме под Газой, — обернувшись к нам, сообщил Лабриман. — И заночуем там.

— А Каир? Разве не в Каире? — всполошился Бауэр.

Лабриман сделал вид, что не слышит его. Я почему-то от всего сердца был рад тому, как нагрелся мой учитель. На аэродроме английские военные власти, проверив наши документы и, сразу полюбезнев, предложили нам спать в казармах. Лорда Карригана седой, прожаренный на солнце, как финик, генерал, даже пригласил провести ночь у себя, в комнатах для офицеров. Но старик, к моему глубокому удивлению, отказался.

Мысль выспаться на нормальной кровати с панцирной сеткой и белой простыней вызвала у большинства участников нашей экспедиции, весь день промучившихся в душном чреве грузового"Боинга", взрыв оптимизма.

— А я, пожалуй, останусь в самолете, — сказал Эйб.

— Ты что, с ума сошел? — Айзек вытаращил на него глаза.

— Друг мой, — мягко произнес тот, — Я люблю ночные прогулки и ценю свободу маневра. Вы все дрыхли целый день и, клянусь тебе, ночью в полном составе поползете смотреть пирамиды. — он указал на очертания гигантских сооружений, маячивших в отдалении. — Так зачем же для этого сбиваться в тесную вонючую казарму и страдать там от гуталиновых миазмов? Британские солдаты очень исполнительны и никогда не забывают почистить ботинки перед сном: протестантизм располагает. — пояснил он.

В ответ Айзек только покачал головой, не зная, что и возразить. Как оказалось, доктор Бауэр не оставил своих намерений добраться до Каира и вскоре отправился туда на попутном военном грузовике. К нему присоединился угрюмый Кьюбит. Томсон и Кларк сразу же ушли в казарму спать. Я некоторое время прослонялся с больной головой по аэродрому и последовал их примеру.

Как только моя голова коснулась подушки, я словно провалился в глубокий ровный сон без сновидений и проспал не менее шести часов. Было начало первого, когда я проснулся и тупо уставился в потолок над собой. Луна светила ярко, заливая казарму ровным светом. Напротив меня на койке спал Айзек, по-детски подложив руку под щеку. Слева две кровати пустовали — это все еще не вернулись из Каира Кьюбит и Бауэр. Я повернулся на другой бок и попытался заснуть. Не тут-то было. Сон не шел, и я таращил глаза еще минут десять, пока не решился выйти на улицу покурить.

Пробираясь к двери, я обнаружил еще две пустые кровати со смятыми одеялами. Под одной из них лежал кожаный чемодан лорда Карригана. Вторая, без сомнения, принадлежала Лабриману. Оба они исчезли.

Я вышел на улицу и закурил. Ночь благоухала терпкими горьковатыми ароматами, стрекотали цикады. Низкое черное, как сажа, небо, было усыпано крупной солью звезд. Вдалеке виднелись очертания гигантских пирамид, и я с досадой подумал, что Шлиссенджер ошибся, предсказывая всеобщее ночное паломничество в том направлении. Если б хоть кто-нибудь решился отправиться туда, я бы составил ему компанию. Но сам, не зная дороги, я боялся сбиться.

Как вдруг мне показалось, что из тени, отбрасываемой длинным низким зданием казармы, выскользнули две фигуры и уверенным бодрым шагом направились в интересовавшую меня сторону. Приглядевшись, я понял, что это лорд Карриган и его секретарь. В руках у них был мешок.

"Вот люди, которые явно знают, куда они идут," — с сарказмом подумал я.

Догонять их мне не хотелось. Ни лорд, ни его молодой сотрудник не внушали мне особой симпатии, да и я им, кажется, тоже. Я затушил сигарету и, еще не очень хорошо соображая, зачем это делаю, двинулся за ними. Через несколько минут мы прошли сквозь дыру в ограде аэродрома и выбрались наружу. Идти по кремнистой, белевшей в темноте дороге, было легко. Мои невольные провожатые не замечали меня, так как я следовал за ними на большом расстоянии, едва различая впереди их маленькие фигурки. Дорога оказалась длиннее, чем я сначала предполагал. К тому же страх наступить в темноте на какого-нибудь гада заставлял меня постоянно смотреть себе под ноги. Минут через сорок я потерял из виду силуэты Карригана и его секретаря. Но это было уже неважно. Мы почти пришли.

Моим глазам представилось мрачное величественное зрелище. Мощные силуэты трех пирамид надвинулись и словно заслонили небо. Блуждать между ними в такой час было довольно странным и, честно говоря, малоприятным занятием. В моей душе разом ожили все детские страхи, которых в темноте не стыдятся даже профессора анатомии. Роем поднялись в голове воспоминания о"проклятиях пирамид", ночных духах-убийцах — стражах царских гробниц, разграбленных сокровищах и тому подобном.

Я посмеялся над собой и сделал несколько шагов, как вдруг впереди мелькнул тусклый огонек. Я замер. Зеленоватый свет шел от одной из пирамид, самой большой и массивной. Он маячил где-то на уровне метров тридцати от земли и обозначал собой вход в гробницу. К нему по шаткой лестнице двигались две фигуры.

"Вот, значит, как," — сказал я себе и осторожно, стараясь не шуметь, последовал за ними.

Прежде, чем войти внутрь пирамиды, я затаился на верхней площадке лестницы и прислушался. Ни звука не долетало до меня. Мне пришлось заглянуть внутрь, чтобы убедиться, что путь свободен. Там никого не было. Узкий коридор, освещенный все тем же мягким зеленоватым светом, вел несколько под уклон. Стены его были испещрены многочисленными рисунками и иероглифами. Откуда исходил свет, я не знал, и это сильно смутило меня.

Впереди по коридору промелькнула какая-то тень. Я дал бы голову на отсечение, что это не был ни Карриган, ни Лабриман. Я всмотрелся пристальнее, и холодок прошел у меня по спине. Мне показалось, я узнаю его. У правой стены, пестревшей иероглифами, стоял, задрав голову и водя рукой по шероховатой поверхности камня, Шлиссенджер. Он шевелил губами и был настолько сосредоточен, что не замечал меня. Неожиданно из боковой двери выбежало черное четвероногое существо, похожее на поджарую собаку с острой мордой и длинными ушами. Оно осклабилось и зарычало, но тут же поджало хвост, и, тихо скуля, попятилось задом. Не отрываясь от своего занятия, Шлиссенджер засвистел и хлопнул себя по ноге. Животное боязливо подошло ближе, и Эйб начал машинально почесывать его за ухом. Кончив читать, он вместе со своим жутковатым спутником свернул в дверь, откуда тот появился, и исчез из моего поля зрения.

Я осторожно двинулся по коридору вперед. На протяжении всего пути стены оставались совершенно глухими, и, к моему глубокому удивлению, не открывали ни одного дверного проема ни справа, ни слева. Наконец, коридор резко пошел вверх и через несколько минут я застыл перед входом в небольшую камеру. Мне пришлось прижаться к стене и вновь притаиться, потому что оттуда до меня долетали приглушенные голоса.

— Вы думаете, что здесь он будет работать? — с опаской спросил голос Лабримана.

— Нам ничего другого не остается. — раздраженно ответил Карриган. — Если б мы не утратили тайных знаний наших предков, он работал бы даже в огороде!

— Возможно, мы изготовили его по неверной методике?

— Подержите-ка лучше мешок! — лорд явно не намерен был вступать в дискуссию. — Если нам не поможет сосредоточение всей мировой энергии, соединяющейся здесь с силами вселенной, нам не поможет уже ничто. — зло заметил он.

Я осторожно заглянул за косяк двери. Свет там был особенно ярок. Квадратная комната с низким потолком оказалась невелика и почти совершенно пуста. Посреди нее стоял высокий медный треножник. Возле него возились лорд и Лабриман. Они осторожно вынули из мешка картонную коробку и установили ее на треножнике.

— Снимайте. — свистящим шепотом приказал Карриган.

Лабриман, брезгливо морщась, приподнял крышку, и я инстинктивно отшатнулся назад.

На треножнике, в каких-то полутора-двух метрах от меня, стояла человеческая голова, почерневшая и обтянутая сморщенной кожей. Точнее было бы назвать ее головой мумии. Я почувствовал, что меня сейчас вырвет, и отвернулся, но через минуту сумел взять себя в руки и продолжал смотреть.

— Ну вот, дружок, мы и на месте. — издевательским тоном заявил лорд Карриган.

К кому он обращался? Испарина выступила у меня на лбу. Я понял, что голова как бы была не совсем мертва. Она словно находилась в полусне и тихо покачивалась из стороны в сторону. Ее жуткий черный рот был приоткрыт. Черты лица мумии, если в таком положении вообще что-то можно говорить о чертах лица, кого-то отдаленно напоминали мне.

— Вы правильно определили центр? — нервно спросил лорд Карриган.

— Да… Мне кажется. — неуверенно отозвался Лабриман.

— Подвигайте треножник. — потребовал его патрон.

Секретарь начал аккуратно двигать дьявольскую подставку вместе с головой по полу. Чуть вправо, потом влево и так по кругу.

— Стоп! — вдруг крикнул Карриган, вскинув руку.

Я увидел, как на голове неожиданно волосы поднялись дыбом, словно она попала в столб восходящего воздуха. Но то, что произошло дальше, не поддавалось никаким объяснениям. Черты лица мумии исказились невыразимым страданием, ссохшиеся веки раскрылись, и оттуда на мир взглянули два живых человеческих глаза, полных такой боли и тоски, что я едва удержался от крика. Я узнал ее. Передо мной на треножнике лежала отрезанная голова моего старого университетского товарища Леонарда Кемпке, тоже ассистировавшего на кафедре профессора Бауэра.

Конец ознакомительного фрагмента.