Сказки Открытого мира

Ангелина Евгеньевна Романова, 2017

Мир, нарисованный автором книги, необыкновенный-сказочный, прекрасный, весёлый, озорной. В нём правит доброта, смекалка и мудрость, а из трудной ситуации обязательно найдётся выход, стоит только постараться. Это невероятно музыкальный мир, в котором поют даже планеты; мир удивительных приключений, в котором путешествуют и капли воды и электроны. Там облака дружат с деревьями, а из обычного семечка можно запросто вырастить заветное желание.

Глава 1. Мешочек с фантазиями

Клякся

На уроке рисования ребятам было дано задание: изобразить сказочных героев. Оленька недолго думала: свою любимую сказку на альбомный листок пригласила. Нарисовала избушку на курьих ножках, из окошка косматая баба-Яга выглядывает. Потом добавила ёлочек да берёзок — вырос лес до небес, а оттуда маленькая Машенька в ярком сарафанчике на полянку вышла. Девочка грибы-ягоды собирала, да заблудилась и, изрядно поплутав, вышла к чудному домику.

Хороший рисунок получился, самой Олюшке понравился, а если бы её ещё похвалили, то точно запрыгала бы от радости! Хотела девочка подарить сказке последний цветочек и рисунок на проверку учительнице отнести, да чуть-чуть не рассчитала: много воды на кисточку набрала. Сорвалась на листок большая красная клякса.

— Ой! — вскрикнула девочка. — Что я наделала, весь рисунок испортила! — а слёзки будто этого и ждали, из глаз девочки так и брызнули.

Первым происшествие заметил Максим, сидящий наискосок от Оли. Он давно уже крутился на стуле, не зная, чем заняться.

— Вот это да! Какая здоровенная! — воскликнул мальчик. И, желая разглядеть весь рисунок девочки, вскочил со своего места.

— Семушин, сядь! — последовало замечание учительницы. — Прокрутишься, опять ничего не успеешь!

Максим с унылым видом водрузился обратно на стул и нехотя взял в руки кисточку.

Услышав Олины всхлипывания, сосед по парте Данилка перестал болтать ногами. Напевая себе под нос, он раскрашивал толстенного дракона, похожего на шкаф. Оторвавшись от своего занятия, он поднял на Олю удивлённые глаза:

— Ты чего?!

Девочка, не говоря ни слова, качнула головой и одними глазами показала на рисунок. Увидев кляксу, мальчик презрительно хмыкнул и махнул рукой:

— Нашла из-за чего реветь. Ерунда какая! Вырви листок, скомкай вот так: жам-жам, — Данилка показал ладошками, будто хотел слепить снежок. — И выкинь, вон, в урну! — Сказав это, он прицелился и резко вытянул вперёд руку. — Пи-у! Пусть летит! И другую сказку рисуй!

— Жалко! — пробормотала Оленька и шмыгнула носом. — Хороший рисунок получился. Думаю, сказки вообще нельзя выкидывать. Без них скучно будет!

Прислушиваясь к разговору ребят, Даша, сидевшая в соседнем ряду, вытянула тонкую шею. Стрельнув любопытными глазками на Олин рисунок, она по-детски громко ужаснулась:

— Ой! Не повезло-то как! Теперь уже пятёрку не поставят! — она сочувственно покачала головой. Но, заметив взгляд учительницы, послушно уткнулась в свой альбом и принялась раскрашивать кривенького Колобка.

На шум обернулся Андрей, сидящий впереди Оленьки. Увидев испорченный рисунок, он затряс вытянутой рукой в воздухе:

— Светлана Николаевна! Светлана Николаевна! У Оли клякса!

— Ты, дурак, чего разорался? Сами справимся! — зашипел на него Данилка и сердито ткнул кисточкой Андрюшку в плечо.

— А чего? Я ведь ничего! — испуганно пробормотал тот в ответ и, втянув голову в плечи, торопливо отвернулся.

Данилка же хлопнул ладошкой по столу и пробубнил себе под нос:

— Ябеда-корябеда, только жаловаться умеет. Мне из-за него каждый раз попадает!

Валерке, соседу Андрея, тоже стало интересно, что происходит за его спиной. Положив кисточку на крышку пенала, он обернулся. Обнаружив яркую кляксу на Олином рисунке, произнёс тоном знающего человека:

— А! Это очень легко исправить. Просто вырежи из белой бумаги кружочек и заклей кляксу.

Оля замотала головой:

— Нет, будет смешно и некрасиво! Тут что-то другое нужно придумать.

Но Данилке уже не терпелось:

— Другое? — засопел он от возмущения. — Давай ножницы и клей! Я тебе мигом кружочек вырежу, точь-в-точь по размеру кляксы. Нормально будет! Ну? — И он вопросительно посмотрел на соседку.

— Эй, чего у вас там? Покажите! — послышались сзади любопытные голоса.

Возникшее оживление прервал голос учительницы:

— Четвёртая парта! Разговорчики! Заканчивайте работы и сдавайте.

Ребята ненадолго уткнулись в свои альбомы.

Оля вздохнула, провела рукой по глазам, вытирая остатки слёз и, глядя на свой рисунок, сказала с упрёком:

— Ты зачем, противная клякса, ко мне на листок прыгнула? Из-за тебя Машенька сейчас от бабы-Яги не спрячется, из леса не вернётся, с мамой-папой не увидится!

И вдруг ей показалось, что у кляксы сделалась такая разобиженная мордашка, будто она тоже собралась плакать.

— Ты расстроилась?! — Оля округлила глаза. — Я же пошутила! И не огромная ты вовсе, а маленькая, хорошенькая…Клякся. Да, Клякся! Я тебя так и буду звать! Хочешь, я тебе ротик и глазки подрисую, весёлым колобком сделаю? Покатишься по лесным тропинкам и выведешь Машеньку к родному дому.

Но разобиженная Клякся продолжала грустно сидеть на своём месте. Оля всплеснула руками:

— Ну, что я говорю! Колобок ведь жёлтенький, а ты, Клякся — красная, не по-сказочному выходит! Да к тому же, колобок какой-то уж чересчур доверчивый: не перехитрить ему бабу Ягу, не вывести Машеньку из леса.

Оля поправила на голове резинку, сползшую с хвостика, и задумалась:

— Давай, я красной краски наберу, хвостик и лапки тебе пририсую, в хитрую лису превращу, — предложила она кляксе. — А ты уж постарайся — обмани бабку-Ёжку и спаси Машеньку!

В ответ клякса ещё сильнее нахмурилась, но так и не проронила ни слова.

— Как же я не подумала?! — встрепенулась Оля. — Все ведь знают, что хитрая лиса только для себя старается! Обмануть норовит! И тебе не хочется с ней дело иметь… Хм. Лучше, давай-ка, ты паровозиком будешь, — предложила девочка. — Пририсую тебе трубу, колёсики. Заведёшься и вывезешь мою Машеньку из леса. Хотя…

— Паровозик — это, конечно, хорошо! — размышляла Оля, вертя в руках кисточку. — Только в этом лесу рельсы ещё не проложены, а без них паровоз ездить не умеет. И что же делать?

Поглядела Оленька на кляксу, и показалось ей, будто та совсем пригорюнилась.

— Ты что? Тебе здесь не нравится, да? — не на шутку забеспокоилась девочка. — Может, ты из моего альбома уйти хочешь? Погоди, Кляксенька, не уходи! — попросила она. — Я к тебе привыкла, без тебя мне скучно будет! Я уже решила, кем ты будешь на моём рисунке: мешочком с фантазиями! Развяжет его девочка Машенька, и посыплются из волшебного мешочка разные придумки: клубочки — из леса выводилки, гномики-дружочки — бабки-Ёжки обхитрюшки. Сколько новых сказок мы с тобой и кисточкой придумать сможем! Ты мне, Клякся, очень даже пригодишься!

Услышав такие слова, Клякся расплылась в довольной улыбке, подмигнула, и — о чудо! Вмиг превратилась в волшебный мешочек.

Оленька от него много новых сказок услышала. Необычных, современных, про всё, что на свете видела, или о чём подумала. Разлетелись те сказки по свету, а потом в книжку собрались. Добрым людям на прочтение.

Игра

Старая скрипка висела в кладовке на гвоздике и тешилась воспоминаниями.

Совсем недавно, каждый день, каким бы он не был — дождливым или погожим, её бережно доставали из футляра, натирали канифолью смычок, и, умело прижимая струны, создавали мелодию. Бархатно пели басы, взлетали от счастья высокие звуки. Как она была рада пальцам музыканта, как сияла и светилась её душа, стремясь подарить миру всё лучшее, что могла и умела!

А сейчас у неё даже и дома-футляра нет. Висит, покрытая пылью, как какая-то бродяжка. А ведь она из древнего рода, благородных кровей. Но вот не повезло. Старый музыкант умер, да и друг-смычок сломался — выброшен на помойку. Хорошо, что её саму не постигла такая же участь…

Внезапно дверь кладовки отворилась, и луч света буквально ослепил дремавшую скрипку. Её внесли в комнату, аккуратно протёрли сухой тряпочкой и оставили на столе.

Скрипка заволновалась. Что с ней будет? Отдадут? Продадут? Какая судьба ей уготована?

Вскоре те же руки принесли простой новенький смычок и положили рядом со скрипкой. Смычок повертелся-повертелся на месте, огляделся и выпалил:

— Привет, бабушка! Как поживаешь?

От такой бесцеремонности старая скрипка оторопела. Прежний друг-смычок был галантным, струн касался нежно, и за годы совместного творчества они хорошо спелись. А новый — явно выглядит невеждой. Несмотря на тревожные мысли, скрипка смогла выдержать ноту:

— Здравствуй, дорогой! — пропела она в ответ. — Рада знакомству. Может, попробуем, поиграем?

— А чего тут пробовать? — отозвался смычок, легонько шлёпнул скрипку по деке и тут же убежал на край стола:

— На тебе ляпа!

От возмущения на старой скрипке задрожали струны, и она еле сдержалась, чтобы не заплакать.

— У нас, музыкальных инструментов, другие игры! — со вздохом отозвалась она. — Так не годится!

— Ну, хорошо, пусть будет по-твоему! — смычок весело подбежал к скрипке и игриво скользнул по одной и струн.

— Хр-р, мяу! — проскрипела струна.

— О-о-о! — застонала старая скрипка. — Как неприятно! Тебе надо было сначала натереться канифолью.

— Извините, мадам, забыл, а вернее, не знал! — чистосердечно признался новенький. — Я ведь ещё нигде не учился.

Смычок разбежался и, сделав тройное сальто, очутился на шкафу.

— Отсюда всё хорошо видно! — прокричал он со шкафа. — Смотрите, какой я ловкий! Я мог бы стать великим акробатом, если бы из того куска дерева, каким я был вначале, сделали бы что-то иное. Трость, например. А мне конские волосы приделали!

— Хи-хи, ха-ха! Але-гоп! — смычок резво спрыгнул вниз и через мгновение оказался под столом.

— Бабушка-скрипка, давайте играть в прятки!

Тут смычок заметил, что в комнату вошли замшевые сапоги, и сразу притих.

— Это что здесь происходит? — строго спросил человек в замшевых сапогах, достал смычок из-под стола, отряхнул, поправил-подтянул и старательно натёр конский волос кусочком канифоли. Смычок от щекотки несколько раз хихикнул, но человек погрозил пальцем, и новый компаньон скрипки прикусил язык.

— Ну-ка, новенький, покажи, на что ты способен. Думаю, мы сыграемся! — сказал человек, бережно взял скрипку и стал настраивать старый инструмент.

Прислушиваясь, музыкант проводил смычком по струне, понемногу подкручивал колки, и постепенно лицо его светлело. Звук получался всё чище и прозрачнее. Проснувшиеся струны ожили, и рады были звучать бесконечно — так соскучились по работе.

Музыкант закончил играть и одарил скрипку нежным взглядом. — Чудо, как хороша! Я и не знал, что дед оставил мне такой великолепный подарок. И ты, парень, молодец! — похвалил он смычок. А ну-ка, друзья, за дело! — И снова полилась чудесная мелодия.

Если вы любите гулять по бульвару и вдруг услышите звуки скрипки — остановитесь! Вслушайтесь — это играет наша старая знакомая. У неё замечательное прошлое и великолепное настоящее, которое творят они вместе со смычком. Тот и впрямь оказался способным малым.

Оркестр

В одном зале по субботам, ровно в пятнадцать тридцать собирался симфонический оркестр. Струнные, духовые, ударные и даже немного важничавшее фортепиано тщательно репетировали, чтобы затем мастерски исполнить свои партии и получить заслуженные аплодисменты на концерте. Инструменты играли в оркестре давно и всегда жили дружно. Почитая старые музыкальные традиции, они не сводили глаз с дирижёрской палочки и, внимательно слушая друг друга, звучали слаженно.

Так должно было произойти и на этот раз, если бы не досадный случай — дирижёрская палочка невзначай упала, обломила кончик и немедленно была отправлена на излечение. Её место временно заняла другая, неизвестно кем и откуда принесённая.

Незнакомка поразила всех своей невзыскательной для своей должности внешностью, но инструменты не подали вида и приготовились репетировать. Как вдруг ни с того ни с сего новая дирижёрская палочка возмутилась:

— А что тут делает этот музейный экспонат?

Старый камертон — а именно к нему обращалась руководящая особа — от такой наглости чуть было не лишился дара речи:

— Хоть я и на пенсии, но в строю; к тому же являюсь почётным настройщиком оркестра!

— Настройщик?! Почётный?! Хм. Думаю, вы просто врёте, вы же знаете всего одну ноту! — надменно заявила палочка.

— Одна нота, зато какая чистая! Ох, какое неуважение к старшим! — только и смог вымолвить камертон, и с обидой отвернулся.

— В знак солидарности с незаслуженно униженным ветераном я отказываюсь настраивать инструменты! — гневно прогудел гобой. — И вообще репетировать не буду.

— А что же нам делать? — переглянулись валторны. — Наша партия после гобоя. Неужели произведение останется без поэтического образа?

Скрипки, альты, а следом виолончели и контрабасы занервничали.

— Ах, как мы расстроены! — низкими голосами пропели альты. — Кто же тогда нам подскажет верное «ля»?

— В зале часто меняется температура! — возмущённо запищали скрипки. — Наши струны постоянно слабеют и не удержат настройку даже до начала концерта. Позор, если мы начнём фальшивить. Мы, как носители мелодического начала…

— Ха-ха-ха! — рассмеялись тарелки. — Выдумали тоже — «мелодическое начало»! — передразнили они. — Неженки — вот вы кто! Нытики и пискуши!

— Это мы-то нытики? Это мы — пискуши? А вы! Вы! — надрывались скрипки, не зная, как бы сильнее уколоть самолюбие тарелок.

— Не обращайте на них внимания! Все ударные — тупые! — поддержали скрипок виолончели. — Давайте лучше работать — нам надо повторить пассажи.

— Кто это сказал, что мы — тупые?! — свирепо грохнули барабаны. От них не отстали литавры, и даже звонкий треугольник внёс свою лепту чётким возмущённым звуком:

— Мы задаём ритм произведению; значит, мы — главные!

— Ой-ой-ой! Ритм! Нашли, чем хвастаться! — обиженно взвизгнули скрипки. — От ваших глупых ба-баханий кошки на улице от испуга подскакивают! Никакой элегии, ноль романтики.

— Да у меня от вашей элегии — аллергия! — пробубнил бубен. — Ваша романтика вовсе ни-ко-му не нуж-на!

Волна взаимных претензий пошла гулять по рядам некогда дружного оркестра. Струнные дразнили ударные, те, не давая спуску, отвечали взаимными обижалками. Тарелки, подчёркивая математическую точность своей формы, нечаянно задели внешний вид арфы. Эмоциональная арфа не стерпела и красочно высказалась по поводу бедности звучания абсолютно ровного треугольника. Барабанный бой не смолкал ни на минуту.

Деревянные и медные духовые, сохранявшие вначале молчание, стали совещаться.

— Мы решили! — решительно ухнула туба — да так, что все инструменты на мгновение умолкли. — Так как нам, духовым, не требуется постоянная настройка, то мы выходим из вашего состава оркестра и образуем свой — духовой оркестр.

— Совершенно верно! — выразительно пропел кларнет.

— Давно пора! — поддержал его руладой саксофон. — Создадим джаз-оркестр, и я в нём получу первую партию.

— Мы так не договаривались! — возмутились флейты. — Первая партия всегда принадлежала нам. Мы — во всех мелодиях виртуозы.

— Хватит, отцарствовали! Дайте и другим посолировать. У нас не хуже получается, — мощно пропели валторны.

— Как не стыдно! Разве мы кем-то правили? Мы — самые большие труженицы! — печально отозвались флейты.

Развернулся новый спор: кто больше работает, кто отмечен большим вниманием и кто чего удостоился.

— Мы — не лентяи, просто у нас такие партии, специфические! — отбивались тарелки от наседавших на них скрипок.

— И не сплю я вовсе! — оправдывалась туба перед высказывавшим претензии гобоем. — И что из того, что я самая громкая! ДА-А-А! Я и нужна для того, чтобы придавать значительность и яркость оттенкам произведения, но никто почему-то за это меня не уважает. У-У-У!

— Постойте, друзья! — с волнением пробежалось по клавишам фортепиано. — Так мы все перессоримся и забудем, для чего созданы.

Инструменты притихли.

— Мы — оркестр! — продолжало фортепиано. — А в оркестре все нужны, все важны и все значимы. Все неповторимы, все трудятся и все уважаемы. Разве не так, друзья?

Со всех сторон послышались отклики:

— Да, да!

— Верно!

— Справедливо!

— Вместе мы — сила!

— Ну, тогда осталось только забыть о недавних обидах и настроиться на гармонию, — продолжило фортепиано. — У меня есть для вас нота «ля»!

— Как же мы про это забыли?! — радостно пропели скрипки.

— Но сначала, — фортепиано обвело оркестр взглядом, — я само проверю верность своего звучания. Дорогой друг, пожалуйста, — обратилось оно к камертону, — озвучьте нам чистое «ля» первой октавы.

И старина камертон чисто пропел:

— Ля-а-а-а!

— Ля-ля-ля, — немедленно откликнулись скрипки, альты и виолончели. — Чудесно, прекрасно, божественно!

— В строй! Равняйсь! Смирно! — пробили барабаны.

— Ту-ту-ту! — вторили им трубы.

Инструменты быстро собрались и продолжили репетицию. А дирижёрская палочка? — спросите вы. Она поправилась и вернулась в строй, а другая, самозванка, куда-то пропала. Настоящему музыкальному оркестру нужны только истинные дирижёрские палочки!

Чудо общения

На сонном пологом пригорке, обдуваемом всеми ветрами, рос молодой дубок. Он поселился вдалеке от своих собратьев — островок дубовой рощи едва виднелся на горизонте. Находясь в одиночестве, дубок совсем не скучал: ему нравилось познавать всё вокруг. Молодое деревце быстро росло и мечтало, что когда-нибудь оно сможет обнять небо! А пока ему было приятно чувствовать щекотание травы, принимать тёплые поцелуи солнца и играть с непредсказуемым ветром. Крепкие корни надёжно удерживали дерево, снабжали влагой и пищей из щедрой почвы, а молодой ствол гудел от прилива соков и энергии.

Любимым занятием молодого дуба было наблюдать за облаками, путешествующими по небосводу. Они то причудливыми замками стояли в вышине, то сбивались в кучу и плакали, а чаще стремглав убегали от ветра. А как восхитительно они расцветали на восходе и закате! Дубок любовался фантастическими картинами. Порой от избытка чувств пел, неуклюже размахивая крепкими ветвями с резными листьями, или посылал небесным странникам весёлые приветы. Облака в ответ скромно молчали, а дубку казалось, что они скучали в своей недосягаемой вышине.

И вот однажды ранним утром одно маленькое пушистое облачко остановилось прямо над молодым деревцем и неожиданно уронило на него несколько робких слезинок.

— Что случилось? — заволновался дубок. — Тебя кто-то обидел?

Облачко совсем не походило на нагруженную дождём тучу, и дубок был удивлён, что оно плачет.

— Отстало от своих! — вымолвило в ответ облачко. — Теперь не знаю, в какую сторону двигаться.

— Не беда! Спускайся пониже, а я постараюсь помочь, — молодой дубок взмахнул зелёной шевелюрой, отправляя в небеса послание-призыв ветру.

— Я с большим удовольствием приютилось бы в твоей кроне, но, к сожалению, это невозможно, — несмело прошептало с вышины лёгкое облачко, но спрятало слёзки.

— Сейчас прилетит ветер, он доставит тебя, куда захочешь! А пока давай, познакомимся. Ты — мой первый небесный друг, — сказав это, дубок вытянулся в струнку и потом склонился в величавом поклоне.

— Как мило! — просияло облачко. — Я тоже радо нашей встрече. Вот соберу влагу, а потом вернусь и напою тебя вкусным целебным дождиком. Надеюсь, ты будешь ждать.

Дубок от радости захлопал зелёными листочками-ладошками.

— А я поделюсь с тобой энергией земли. Слышал, что она помогает в странствиях.

Маленькое облако обрадовалось и в свою очередь пообещало:

— А я расскажу тебе об удивительных странах, морях, горах и долинах, над которыми буду проплывать. — Ведь мы скоро встретимся, не правда ли?

— Надеюсь! Только как я узнаю тебя? Облаков каждый день проплывает так много, к тому же вы всё время меняетесь.

— А я буду петь свою, особенную песню, и тогда мы почувствуем друг друга!

— Здорово! Конечно же, почувствуем и встретимся!

Ветра всё не было. Дубок и облачко болтали, разговаривали обо всём на свете, с каждой минутой становясь всё ближе и ближе друг другу.

О, великая сила общения! И не важно, кто ты — скромный дубок с резными листьями или хрупкое облачко, наполненное воздушными мечтами. Повстречавшись на волне доброты, сохраните в памяти ощущения, чтобы потом почувствовать и найти друга. И тогда чудо повторится. Чудо понимания, чудо притяжения, чудо дружеского общения…

А вот и ветерок прилетел, предвестник добрых странствий, новых впечатлений и приятных знакомств!

Всему своё время

— Вставай, сестрица! Да просыпайся же ты, лежебока! Скоро твой черед, а ты разоспалась — не разбудишь!

Рыжеволосая красавица в ответ только потянулась и перевернулась на другой бок.

— Да что ты! Не слышишь меня, что ли? — тормошила ее русая девица, в косу которой были вплетены спелые колоски, а на голове красовался венок из полевых цветов. — Вставай, Осенюшка, просыпайся, золотце! Я уж и травы для тебя высокие вырастила, ягоды да овощи соком напитала. Вставай, отведай! Пора и тебе за работу приниматься, краски в руки брать. А то у березок все до единого листика зелёные — непорядок! А я уж и с сенокосом почти управилась, и грибов-ягод наготовила нынче видимо-невидимо!

Сестрица, выговаривая, ласково подула засоне Осенюшке на пушистые пшеничного цвета пушистые ресницы.

— Открой глаза, погляди! Уж и тучки твои любимые каждый день о тебе спрашивают: «Что-то припозднилась наша любимица, успеть бы нам землю промочить. А то придёт Зимушка, она сурова, увещевать-уговаривать не будет…»

— Фу, ты, сестрица, жаркая какая, — заворчала спросонья Осенюшка.

— А ты встань, остуди земелюшку, тебе и попрохладней будет! — ласково приговаривала сестрица.

— Ой, что ты, Летушка! Ты знаешь, как вставать-то неохота! — позевывала Осенюшка и, раскинув пухлые белые рученьки, сладко потягивалась.

— А я тебя сейчас озбрызну, умою, — улыбнулась хитро Летушка и окатила ленивицу целым ковшиком речной водицы.

— Ой-ай! — Осенюшка мигом вскочила, широко раскрыла глазёнки и запрыгала, отряхивая намокший сарафанчик. — Ох, и каверза ты, сестрица Летушка! Ну, а как я простужусь, заболею и тебе на смену не выйду?

— Так вода-то моя тёпленькая, солнцем нагретая, на травах настоянная, — весело рассмеялась Летушка и дёрнула сестрицу за багряный сарафан. — А ну, давай перегоняться! Кто ловчее? — и Летушка со смехом да увёртками стала бегать вокруг Осенюшки.

Тут уж Осень не утерпела, раскинула руки и давай ловить-догонять сестрицу.

— Вот и август подошёл, — усмехнулся старый дуб, наблюдая за игрой девушек, и зашелестел упругой листвой. — Пусть пока играют-тешатся! Только месяц в году сестрёнки-то видятся, — он встряхнул пышной шевелюрой и уронил на тёплую землю горсть желудей. — Играйте-играйте; только не ссорьтесь, сестрицы, не спорьте, кто старше да главнее. Каждой своё время! — и дуб задремал, умытый дождём, обласканный тёплым ветерком и тихим гомоном сытых птиц…

Мудрый совет

Тихо в лесу на раскалённой солнцем полянке. Зной. Полдень. Самое пекло. Все звери и птицы попрятались, ждут, когда солнышко захочет сделать передышку и поплывёт дремать за синюю реку, за высокую гору. Слышно только, как пчёлки жужжат: для них это время самое золотое.

И зверюшкам в такую жару не до игры. Спрятались в тенёчке и разговоры разговаривают. Надоело им просто так сидеть, давай хвастаться: у кого что лучше всех получается.

— Мои папа и мама в лесу — самые сильные, — начал медвежонок. — Отец любое дерево повалит, и ревёт громче всех. Вырасту я — таким же буду.

— А у меня в родне все самые быстрые, — подхватил зайчонок. — Мы спорт любим, поэтому нас никто обогнать не может.

— А у нас все самые умные, — хвастается лисёнок. — И мама, и папа, и дяди и тёти! Никто нас перехитрить и обмануть не может.

Что верно, то верно. Зверята слушают, не спорят.

— А у нас в роду — самые разговорчивые! И память у нас хорошая. Все мы, сороки, такие! — гордится сорочёнок.

Дошла очередь до бобрёнка доказать, что и бобры не лыком шиты.

— А бобры — самые лучшие строители! Видали, какие у нас хатки в реке построены? — улыбается он, показывая крепкие зубки.

— А мы — самые трудолюбивые, — жужжит пчелёныш.

— А у нас — все отменные пловцы! — рвётся в спор сын ондатры.

— А мы — самые ловкие, — пищит бельчонок.

— А мы, ежи — самые колючие, — вступает в разговор ежонок.

— Зато мы — самые пискучие! — доказывает мышонок.

— А мы, а мы… — начал поросёнок. — Он тоже придумал, чем похвастаться, но пока до него дошла очередь — забыл.

— Да вы — самые грязные! — захохотал волчонок. — И ещё — самые вкусные! — и скорчил гримасу.

И все зверята расхохотались. А поросёнок обиделся и ушёл. Идёт по лесу, голову повесил. Плохо ему, как никогда не бывало.

Встретилась ему змея, мудрая голова:

— Что случилось, малыш, кто тебя обидел?

— Зверята надо мной смеются! Оказывается, что все в лесу — лучше меня, и начал перечислять…

— Постой-постой, — прервала его змея. — Что значит «лучше»? Все звери разные, и способности у них разные — так и должно быть. Каждый звериный детёныш рождается особенным и неповторимым. А ты — просто прелесть! Такой добрый и любознательный. Пожалуйста, не сравнивай себя с другими. А то научишься хвастаться или завидовать. А это не хорошо. Лучше сравнивать себя с собой прежним. Соревнуйся сам с собой!

— Как это?! Соревноваться я с я? — не понял поросёнок.

— А так: сегодня ты чего-то испугался, а завтра свой страх победил; один раз обиделся, потом — научился не обижаться. Значит, ты свою слабость победил! А уверенным в себе жить легче! — так сказала на прощание мудрая змея и поползла по своим делам.

Озадаченный поросёнок сначала постоял немножко, а потом подпрыгнул, хрюкнул, и напевая: «Всё зависит от меня — значит, буду лучше я!» — весело побежал по лесу.

Космическая сказка

Когда мы говорим о Космосе — сразу представляется нечто необъятное, неисчерпаемое. А вы знаете, что и в таком огромном пространстве порой случаются удивительные истории? Вот, послушайте одну из них.

В Солнечной космической системе жили-были планеты. Гигантские и крошечные, со спутниками и без них, молодые и древние, раскалённые и ледяные — разные, друг на друга не похожие. Но все, как одна — отважные путешественницы. А управляла ими самая горячая, самая яркая, самая мудрая звезда по имени Солнце. Стремительно неслось светило по Галактике. Вокруг него, по своим путям-орбитам, не отставая, дружно бежали планеты.

И планеты, и все существа, их населяющие обожали Солнце. Оно щедро дарило заботу, тепло, свет и любовь. Под защитой светила жилось всем спокойно и радостно.

Для связи с Солнцем на каждой из космических странниц имелся особый чувствительный кристалл. Когда его направляли прямо в центр звезды, то можно было понять, какое послание, какую информацию передаёт светило планете.

И вот как-то раз, выйдя на связь со своим центром, космические путешественницы поймали сигнал-просьбу о помощи. Беда! На Солнце появились пятна! С каждым днём их становилось всё больше и больше — так грозная Тьма вознамерилась поглотить Свет.

Что же делать? От светила пришло послание-совет: «Объединяйтесь! Только в Содружестве сможете одолеть Тьму!»

Попытались планеты договориться между собой, пробовали посылать разные сигналы, да только никак не могли понять друг друга, так как языки у всех были разные.

Тогда жители планеты Земля придумали: «А что если не говорить, а звучать?! Петь сердцем, душой». И стали посылать в Космос свою мелодию. К необычным звукам прислушались, потом и с других планет стали доноситься разрозненные голоса.

Вначале звуки получались робкими, слабыми: планеты учились настраиваться, передать свои мысли и чувства и слышать других. С каждой новой попыткой они всё лучше понимали друг друга, души их раскрывались, сердца трепетали, стараясь вибрировать в унисон. Планеты обретали свои неповторимые голоса, звучали всё более слаженно, мелодичнее — получалась дивная музыка. Многогранная, различных высот и тональностей, она летела по Вселенной, ласкала, радовала, вдохновляла и лечила.

Проникая в новое пространство, звуки не раз попадали в разные истории: оказывались под метеоритным дождём, прятались от Чёрных Дыр, знакомились с мерцанием альфа-лучей, многообразием волн и частиц, но все приключения, к счастью, заканчивались благополучно. По всему Великому Космосу разлеталась мелодия Добра и Света, её с радостью подхватывали планеты других систем и галактик.

И Тьма не выдержала, испугалась, стала отступать. Пятна на Солнце понемногу таяли, растворяясь во Вселенской Любви и Гармонии. У светила пробудилась недюжинная жизненная сила — и оно завибрировало с новой силой. Ярко и возвышенно.

А мужественной Земле так понравилось петь и звучать, что она решила приглашать к себе все души, любящие музыку. С тех пор на голубой планете стали рождаться музыканты, которые, вдохновляясь светлыми мелодиями Космоса, постоянно создают свои чудные произведения, радуя и утешая подлунный мир.

Путешествие на луче света

Это — история о кванте света, назовём его ласково — Лучик. Родившись от одного из многочисленных солнц Вселенной, наш герой мгновенно отправился осваивать глубины бесконечного космоса. Он был такой любознательный и отважный!

Не встречая особых препятствий на своём пути, он обрёл уверенность, и это качество помогало ему осваивать безмерные пространства. Лучик отскакивал-отражался от поверхностей больших и малых холодных планет, метеоритов и проникал сквозь космическую пыль. Встречаясь со своими братьями-квантиками, освещал вместе с ними много интересного.

Однажды лучик столкнулся на своём пути с электроном. Эта встреча была особенной. Малыши встречались ему и раньше, но он не обращал на них внимания. Когда ты носишься со скоростью света, не так-то просто заметить кого-то более тихоходного.

— Что ты тут делаешь? — вскричал Лучик, обнаружив на своей «спинке» прицепившегося малыша.

— Боюсь, — прошептал электрончик, продолжая удерживаться верхом на луче.

Неожиданно в световом поле Лучика возник необычайный прилив доброты к беспомощному малышу. Вселенная дышала мягко и нежно, и лучик впервые ощутил радость общения, ведь до этого у него никогда не было друга. А как же другие кванты света? — спросите вы. К великому сожалению, у них даже мысли не возникало поговорить друг с другом. Только деловые встречи: дифракция*, интерференция* — так протекала вся жизнь.

Но сейчас всё будет по-другому!

— Держись крепче, малыш! Я покажу тебе мир! — крикнул Лучик электрончику и устремился вперёд с огромной скоростью — со скоростью света.

Они полетели в созвездие Лебедя, находившееся неподалёку. Сидя верхом на луче света, бедняга электрон едва успевал замечать картинки Вселенной, которые мелькали перед ним калейдоскопом слайдов.

— Можно ли не так быстро? — взмолился электрончик. — Я не успеваю ничего разглядеть!

— Да не могу я медленнее, — просвистел Лучик. — Подожди, сейчас встретимся с кем-нибудь.

Неожиданно перед ними возникло огромное небесное тело. Бах! Лучик запрыгал по тёмной бугристой поверхности.

— Где это мы? — прокричал чуть не свалившийся электрончик.

— На остывшей звезде. В этом созвездии их полным-полно, — со знанием дела пояснил Лучик. — Давай, разглядывай. Нам встретилась очень старая планета. Давно крутится, никакого экстрима. Скукота!

— Крутится? — удивлённо переспросил электрончик. — Где ты видишь, чтобы тут что-нибудь, кроме нас, двигалось?

— Даже такие громадины летят в космосе, малыш. Просто у всех своя масса, своя скорость и своё время. Всё в мире относительно! — Лучик был рад, что мог просветить маленького друга.

— Вот смотри. Эту бывшую звезду захватило в плен во-о-он то солнце. Видишь — яркий шар на горизонте? — продолжал объяснять Лучик. — Оно огромное и тяжёлое. И теперь этой планете уже не вырваться в свободный полёт. Она вынуждена всю жизнь кружить по одной орбите вокруг своего солнца, стареть и постепенно забывать о своих мечтаниях.

— Бедняжка, — всхлипнул впечатлительный электрончик.

— Не переживай! Я навещаю их иногда и стараюсь своим светом немного скрасить их старость. Такие небесные тела тоже необходимы. Остывшие и скучноватые, они сдерживают страсти мира своим спокойствием и постоянством. С молодыми планетами веселей. В них столько энергии, кипучего жара, споров о необходимости атмосферы, о выборе элементов и траекторий движения. Хотя они тоже несвободны, но пока просто не понимают этого. И в будущем, возможно, они тоже остынут или развалятся на кусочки.

Электрончик пошевелился, устраиваясь поудобнее.

— Какой ты счастливый — столько всего повидал!

— Всё дело в моей скорости. Она огромная! Поэтому я не старею. Держись меня, малыш, — заговорщически подмигнул Лучик своему дружку. — Мы с тобой будем путешествовать вечно, и ты увидишь премного интересного! Самое главное — остерегаться «чёрных дыр». Уж если туда попадёшь — тогда конец. Оттуда не возвращаются.

— Покажи мне ещё какую-нибудь планету, — попросил электрончик. — Весёлую!

— О, у меня есть одна такая на примете: третья от своего солнца. Просто красавица! Издали светится нежно-голубым. Я подлетал к ней однажды очень близко, но меня испугал большой метеорит. От этих шальных парней надо держаться подальше. Держись крепче, дружище! — скомандовал Лучик и, оттолкнувшись от тёмной планеты, стремительно полетел в только ему известном направлении.

Перед электрончиком опять замелькали огни космической дискотеки. Захватывало дух, он с трудом воспринимал мелькающие картинки. Но вдруг возник и поразил его своей красотой светящийся нежно-голубой шар. И — раз! Они попали в густую мутную белую пелену.

— Не бойся, дружок! Это атмосфера. Такое у планет бывает! — прокричал Лучик.

Через мгновение они оказались в необычайно ярком пространстве, залитом светом. Его лучи разливались повсюду. Они сновали и отражались, преломлялись и окрашивали предметы во все цвета радуги, смешивались и сливались. Друзья оказались в настоящем царстве цветов и оттенков. Такого ни наш Лучик, ни, тем более, малыш электрон представить не могли.

— Ух, ты! — только и смог произнести Лучик и заиграл в радостном хороводе со своими инопланетными братьями, освещая собой растения, цветы, невиданных животных и птиц. После темного мрака Вселенной, изредка подсвеченного пятнами солнц и планет, увиденный мир казался ему настоящим раем.

Немного привыкнув, луч света бросился исследовать волшебную планету. И где он только не был! Отражался от кристалликов снега в высоких горах, скользил по шерсти белого медведя на Севере, шутливо заигрывал с пылинками во мраке пещер. Любопытство его не знало границ. Он нырял на капельках в водопад, срывался вместе с лавиной снега с высоких гор в звонкое ущелье, танцевал в радуге, сливался с молнией. Какое это было чудо! Его радостно принимали и капельки росы и пенные вздыхающие волны. Лучик играл в прятки с листвой в полумраке лесной чащи и съезжал вниз на лаве вулкана.

Ошеломлённый электрон сопровождал его повсюду. Они мало разговаривали, и даже восторгались порой молча.

Между тем, великое солнце неуклонно двигалось к горизонту. Уставшие от впечатлений за день Лучик с электрончиком спрятались между травинками и наблюдали игру света и тени.

— Ты просто волшебник! — наконец прошептал электрончик. — Ты — самый главный! Без тебя не смогли бы жить растения; животные погибли бы, не найдя пищу. Даже рыбам было бы плохо, ведь они ловят тебя даже в воде и спят, когда тебя нет. Конечно, есть очень много всяких безглазых существ — червей, моллюсков… Как жаль, что они не знают, о великом чуде — свете! А ты — настоящий кудесник! Особенно, когда демонстрируешь свои световые волны: таких красок нет ни у кого в мире!

— Нет, малыш, ты ошибаешься, — ласково прошептал лучик и погладил своего дружка. — Главный — тот, кто смог придумать и создать всё это… И тебя, и меня…

Они помолчали.

— Знаешь, что? — вдруг серьёзно произнёс электрончик. — Я несказанно рад, что мы встретились и подружились. И мне было бы приятно путешествовать с тобой всю жизнь. Но у меня есть своя мечта. И чтобы она сбылась, нам придётся расстаться. Ты летаешь так быстро, что я мало чего успеваю рассмотреть как следует. А хотелось бы познать не только мгновение, но и движение. Но загвоздка в том, что я не смогу этого сделать в одиночку, — со вздохом произнёс малыш-электрончик.

— Тогда тебе нужно поискать друзей из своего круга, среди таких же элементарных частиц. Вы ведь являетесь основой всех предметов и существ, простых и сложных. Просто задумай стать частью чего-то большого и важного. И — вперёд, к мечте!

— Тогда прощай, я буду вспоминать тебя! — крикнул электрончик и исчез в пространстве.

Солнечный луч нашёл лазейку в шторе и осветил спящего мальчика. Ресницы его дрогнули, и он приоткрыл глаза.

В памяти мальчугана ещё свежи были ощущения от только что увиденного необычного сна. Это он был электроном, летящим на кванте света! Потрясающее путешествие по Вселенной! Оказывается, здесь, на Земле, совсем другое время. Оно оторвалось от света и движется само по себе. В мыслях мальчика неспешно рождались образы. Здорово! Интересно — как в кино. А то, что было пока непонятно, медленно уходило в необъятный мир памяти.

Мальчик внимательно следил за лучом света, играющим на потолке. Прошло несколько минут. За эти минуты паренёк успел незаметно повзрослеть, а лучик так и остался вечно юным. Ну что ж, они будут встречаться ещё и ещё, каждое утро. Наблюдая за игрой и творениями света, мальчик вырастет и непременно откроет какую-нибудь из сокровенных тайн Мироздания, а потом расскажет её детям, как сказку…

*Дифракция — физическое свойство света, как волны, огибать предметы.

*Интерференция — физическое свойство света при колебании образовывать области разрежения и сгущения (чередование полос).

Очень странная сказка

Эта сказка мне приснилась. С ними иногда такое случается. Скромно стучатся, когда ты уже окунулся в мягкую дрёму, или без спросу запрыгнут прямо в середину жуткого сновидения, и — о, чудо! Вмиг забудешь страхи и неприятности.

Вот и нынешней ночью пришла сказка-фантазёрка, очаровала меня таинственностью и о вибрациях поведала — невидимых глазу волнах и частицах, наполняющих мир.

Я вначале не поверила, что такие странные сказки на свете встречаются, но сон был добрый, красочный. Интересно стало! Завертело меня, закружило и унесло в неведомые дали, в самую гущу сказочных событий.

Про энергию добра я много раз слышала, но вот в жизни не встречала, хотя душой чувствовала. Оказывается, её, эту энергию добра, особые волны-вибрации переносят. Захотелось мне с ними повстречаться. А сказка мне: пожалуйста! Вот, познакомься — одна из них, Добрушкой зовут. Служит в миллион сто восемьдесят шестом Доброжелательном отряде Всемирной Добропомощи, бригада номер восемь. Таких, как она, там огромное множество! День и ночь без устали работают.

Сделалась вдруг и я крохой-невидимкой. Вроде как чистой мыслью оказалась. Летала туда-сюда, порхала, пока команду не услышала:

— Восьмая бригада, на вылет!

Что тут началось! Энергия добра всколыхнулась, и все «добрушки» разом куда-то понеслись. А рядом ещё и тепловые, световые, электромагнитные, звуковые волны спешат-торопятся. Тут же радиоволны пристраиваются. И все друг с другом сигналами приветствия обмениваются:

— Привет! Доброй помощи!

— И вам — удачного дня! — отвечают «вибрушки» из восьмой.

Смотрю, моя знакомая от подружек отделилась и на автостраду помчалась. А там длиннющая вереница машин. Знаю эти дурацкие пробки! Люди на работу торопятся, а на пути им подобная невезуха встречается. Водители нервничают, энергия возмущения так и клокочет. А если ненароком вырвется и пойдёт гулять по округе? Что тогда будет? Вон тот дядя, на «Ауди», сегодня в три часа утра только спать лёг, детективный сериал его к телику примагнитил — сейчас уже на грани…

Добрушка мигом его состояние уловила, подругам с радиостанции сигнал подала, а те ему — раз! — по его желанию музыку подобрали:

— Лови, дядя, волну!

Услышал водитель знакомую мелодию — и куда только его сердитость подевалась! Заулыбался, стал ритм рукой по рулю отстукивать.

Здорово, правда? А я-то считала: у людей просто так, ни с того ни с чего, настроение меняется…

Не успела я мысль развить, а Добрушка уже в автобус залетела. Я за ней. Народу там битком, не протолкнуться. А в давке любое движение страсти накаляет: чуть что — словесный пожар вспыхивает.

Но почему-то всё спокойно. Это Добрушка внимание отвлекла, мрачные мысли из голов пассажиров развеяла. Хотела я в другое место податься, да вдруг заметила худощавого студента в наушниках. Мрачный какой-то. Ага, ясно почему. Ночь не спал, а сейчас тяжёлый рок ему в уши долбит. И мысль тревожная в голове крутится: «Ничего не знаю, экзамен завалю!» Для начала Добрушка посоветовала той мысли прогуляться. А плеер заблокировала. Странно, но парень вдруг обрадовался, что тот сломался. Оказывается, день рождения через неделю, новую модель можно в подарок получить.

— Ладно, пусть так и будет! А теперь волю свою на учёбу настраивай, тогда и экзамен сдашь, — сказала Добрушка.

С утра — просто беда! Я и сама иногда не в духе просыпаюсь. Не хватает гармонии в настроении. Где её величество мудрость? Тяжело людям в городе, суетно, бывают моменты — собственного голоса не слышишь! А мысль — она субстанция легкая, пугливая, ей простор нужен, спокойствие. Другие вибрации её норовят оттолкнуть, поглотить, вперёд неё проскочить. Чувствуете, как сигналят настойчиво:

— Код 554820! Код 554820! Приём. Не отзывается. Зависаю до востребования…

С ума сойти!

Выбралась Добрушка из автобуса. В школу отправилась, решила ребятишек проведать, да по пути странную компанию повстречала. Трое крепких парней своего одноклассника окружили. Энергия злости в каждом из них, как в закипающем чайнике! Но у чайника пар через носик выйдет, а у мальчишек как? У них кулаки наготове. И обидным словам уже в голове тесно: на языке вертятся, во рту толкаются, вот-вот с губ сорвутся… А обиженный мальчишка что? Вокруг него облако страха так и висит-колышется… Ну и дела! Кому первому помогать? Тут одной Добрушке явно не справится. Комплексная скорая помощь нужна…

Особый сигнал — и восьмая бригада начала свои действия. Раз! И рассеялось облако страха. Два! И появилась на лице у обижаемого парня улыбка. Три! И обидчики, сунув руки в карманы, отправились в другую сторону. Конфликт исчерпан. Скажете, нечасто такое случается? Просто не всегда антиагрессивная помощь вовремя поспевает.

Залетает Добрушка в школу. Тихо, в классах уроки идут. Может здесь помощи и не потребуется? Всё равно надо проверить. Вот один из классов. Добрушка швырк и летает туда-сюда. Ага, возле третьей парты чувствуется нерабочее настроение. Сидит девчонка, а в голове у неё — совсем посторонние мысли. У соседки её тоже мечты вокруг головы кружат, пытаются в голову проникнуть. Добрушка — к учительнице. Та тоже сегодня почему-то «не в теме». Вирус лени залетел? Не похоже…

Но раз внимание понижено — толку от урока не будет. Надо что-то придумать. Срочно требуется свежая идея! Вижу, в глазах учительницы появляется огонёк, лицо светлеет, она встаёт и объявляет классу:

— Ребята, это упражнение закончите дома. А сейчас объявляется конкурс на тему: «Напиши письмо воображаемому другу в другую страну». Оценки за работу ставить не буду. Как закончите, всему классу подарок — сладкий приз!

Этот приз тоже Добрушка добыть помогла. Просто подлетела к магазину и мысленно с одним добрым родителем договорилась. А он под хорошее настроение и накупил для ребят конфет да мороженого в придачу. Отнёс в класс и с удачей поздравил.

А моя Добрушка полетела тем временем своих подруг проведать. Многие из её знакомых в библиотеке оказались. Мысленно побывала там и я. Вижу: села девочка за книжку, а вокруг неё рой добрушек так и вьётся. Что это? Зачем? И — чудо! Слова вдруг ожили! Словно ароматом от цветка мыслями и чувствами страница задышала. Образы героев в дымке проявились, и волшебное действие началось. А мне стихи на ум прилетели:

Я нанизываю, как на нитку,

Яркий восторг и героев улыбки,

Чувство волнения и вдохновение,

Море терпения, искру сомнения.

Чьи-то удачи и чьи-то печали

Душу мне нянчат, мир мой качают.

Всё, что понравилось, в сердце кладётся,

Места плохому не остаётся!

Пообщалась наша Добрушка с подружками — ведь вибрациям тоже взаимная поддержка необходима — и дальше полетела. Позитивы собирать-раздаривать, красоту природных явлений до людей доносить. Да мало ли чего членам отряда Всемирной Добропомощи за целый день переделать приходится…

С этой мыслью я проснулась, открыла глаза. А за окном золотое солнце смеётся, смешливые облака в догонялки играют, мудрые тополя между собой перешёптываются, голуби на асфальте гулят-милуются, а ветер вкусный запах кофе доносит.

Хорошо! Даже лучше, чем в сказке. И гораздо ярче, чем во сне. Милее. Потому что всё вокруг — настоящее! Живое, свежее, любимое. А может, мне такое чудесное утреннее настроение вибрушка Добрушка из улетевшего в прошлое сна подарила? Как знать.

Болото

Где-то далеко-далеко, окружённое со всех сторон дремучими лесами, жило-было болото. Очень сердитое оно было, всё вздыхало о своей нелёгкой жизни, пузырилось от злости и зеленело от скуки. Поэтому в тех краях никто не хотел селиться — все его боялись. Остались жить там противные дразнящие друг друга кикиморы, злые комары да сердитые громкоголосые лягушки. Иногда в болото наведывался ветер-задира, чтобы расшевелить измученные бездельем кривобокие деревья, имевшие несчастье родиться и вырасти в этом безрадостном краю. И тогда они скрипели и брюзжали под его размашистыми оплеухами, не в силах изменить что-либо в своей судьбе.

И вот однажды робкий солнечный луч проник сквозь толщу туч и мрачных крон уродливых деревьев и разбудил семечко, которое случайно занёс сюда бесновавшийся ветер. Луч прогрел и подсушил зелёную мохнатую кочку, та вздохнула, подобрела и стала колыбелью для смелого семечка. Семечко пустило росток и скоро явило миру два любопытных зелёных листочка. Они были маленькие и почти сливались с зелёным мхом, поэтому их никто не заметил, и они могли спокойно расти в пропитанном влагой краю. Побеги пускали свои корешки и вглубь и вширь, и вскоре уже не одна, а несколько кочек по-матерински оберегали невысокие ярко-зелёные кустики.

С наступлением осени кустики покрылись крупными красными ягодами, которые любопытными бусинами смотрели на мрачные пни, удивлённо ловили потухшие взгляды хилых деревьев.

Но вот как-то раз забрёл на болото лось. Громко зафыркал он, унося ноги от гиблого места. На шум заглянула из соседней чащи любопытная сорока. Беспрестанно треща, она присаживалась на ветки деревьев, по пути осыпая крыльями проржавевшую хвою с гниющих елей. Вдруг птица увидела рассыпанное по кочкам ожерелье из ярких ягод.

— Тр-р-р! Диво, диво! — затрещала сорока, завертела хвостом и, спустившись на кочку, клюнула на пробу самую крупную ягоду.

— Клю-клю-клю-ква! — выскочили любопытные маленькие лягушата, сидевшие под корягой.

А смущённые вниманием ягоды зарделись ещё сильнее.

Разнесённая сорокой весть всколыхнула разом всю дремавшую чащу, и посмотреть на диво слетелись клесты, дятлы, трясогузки.

Болото оторопело! Оно уже забыло, когда последний раз принимало стольких гостей. Наверное, когда было молодым и зелёным. Спрятались куда-то кикиморы, злобные пузыри перестали раздражённо лопаться. Тьма и злость поспешили скрыться и залезли подальше под коряги. Случайно залетевший любознательный ветерок отогнал тучи, и во мрак болота вошёл важный гость — осеннее солнце.

Озарённые ярким светом красные ягоды засверкали драгоценными рубинами, неся с собой по всей округе надежду и веру в добро и счастье!

Прошло несколько десятков лет — всего лишь миг в жизни планеты. Не узнать стало сварливое болото: успокоилось оно, похорошело. Одиноким себя чувствовать перестало, потому что полюбила его, болото, ягода клюква, на подсохших кочках расплодилась, гостей привлекать стала.

— Ягода я не простая — волшебная! Кто отведает — крепок да весел будет! Я, солнцем вскормлённая, ветром обласканная, с любовью на мягких кочках взращённая, дождевой водой напоённая — оттого и целебная! — так весело напевала ягода и приглашала гостей на трапезу.

Доброе слово и болоту приятно. Жмурится оно от удовольствия и благоухает — цену себе знает.

Камень

Давным-давно по северной земле прошествовал ледник. Несметные полчища камней-завоевателей, движимые неумолимой силой, шагали с Великого Севера на Великий Юг. Вместе с ними процарапывали себе путь огромные глыбы льда. Под упрямым натиском стонали и прогибались податливые почвы, склонялись великаны деревья, пытались спастись бегством всевозможные животные. Казалось, не было преграды решимости камней завоевать весь мир. Над покоренными ледником землями долго господствовал дух холода.

Но грозные силы, похоже, в чём-то просчитались. Земной мир оказался слишком велик. Большинство из бывших неутомимых солдат стало с годами забывать приказ невидимого северного вождя. Устав от долгого пути, они останавливались, чтобы начать спокойную жизнь на покорённой земле. Куски льда осваивались ещё быстрее. Притормозив на мгновение, они таяли от удивления и превращались в лужи, сливались в озера.

Молодой бравый камень, обладавший в начале пути крепкими острыми краями, сначала пренебрежительно смотрел на товарищей, оставивших путь воина. Но численность войска постепенно таяла, и нашему валуну вскоре тоже стало неохота двигаться дальше.

Наконец, настал и его черёд. Завидя двух командиров — скальные осколки, замершие в низине, наш бравый вояка решил последовать их примеру.

«Если военачальники приняли решение прекратить наступление, то я просто обязан остановиться и ждать от них дальнейших указаний», — решил молодой камень и выбрал для остановки место повыше.

Невдомёк было нашему герою, что скалы просто не смогли выбраться из низины.

Крутой холм так приглянулся молодому валуну, что теперь он с насмешкой глядел вслед проползавшим мимо одиноким товарищам: «Летят куда-то. Куда? Зачем? Там дальше нет ничего хорошего. Одна неизвестность. Остановиться, жить спокойно, здесь и сейчас — вот счастье для камня!» Он долго гордился своей находчивостью и принятым решением.

Но проходили дни. Рассвет сменялся закатом. И молодой валун начал подумывать о том, какое бы ему найти занятие.

Тем временем исполосованная набегом ледника почва залечивала раны, отогревалась и отращивала зелёную причёску.

Однажды в пушистой травке, окружавшей молодой валун, остановились и заспорили два зверька — молодожёны.

— Давай останемся здесь, смотри какое прелестное место! Я вырою нору рядом с вот этим большим камнем, выстелю мягкой травкой и подарю тебе чудесных деток, — уговаривала супруга пушистая красавица.

— Придут ледяные глыбы и разворотят твою нору, оглянуться не успеешь! — не соглашался муж.

— Что ты, что ты! Ледник давно потерял силу. Он больше не посылает сюда страшные шагающие камни. Оглянись кругом! Как тепло, спокойно, красиво! Мне уже жарко в тёплой белой шубке, я хочу новый наряд!

— Тебе бы только о нарядах и мечтать! — проворчал супруг. — Ладно, я подумаю над твоим предложением завтра.

Последнюю фразу услышал молодой камень, и она застряла у него в памяти. «Я подумаю об этом завтра!» — этими словами отныне валун отгонял от себя надоедливые мысли о своём предназначении.

Камни живут долго, время для них движется по-особому, медленно: на детство приходятся столетия, на взросление — тысячелетия. Оттого-то и мысли их так неторопливы.

Прошло ещё несколько тысячелетий. Земля давным-давно залечила израненную ледником почву. Легким облаком улетел и забылся страх, возникающий от вида грозных камней. Молодой валун потемнел и остепенился. Он совсем позабыл, откуда пришёл и как очутился на вершине холма. Лишь птицы изредка садились на его покатые плечи.

— Кыш, кыш, пернатые! Летите своей дорогой, не мешайте мне думать! — сварливо ворчал камень, и птицы, не задерживаясь, покидали гладкую неприветливую вершину.

Но однажды камень встрепенулся, увидев незнакомых доселе существ, ходивших на двух ногах. Ими оказались древние люди, которые облюбовали ложбинку вокруг братьев-скал. Согнали люди своими мыслями энергию земли и трав вокруг серьёзных камней, поклоняться им стали, капище устроили. Высекли на скалах важные в их жизни письмена и рисунки.

Глупая зависть растревожила неторопливые мысли валуна. Почему избрали в идолы не его? Ведь он стоит к небу выше!

Много раз вскипал в бессильном гневе камень, не давал ветру кинуть даже капельку почвы на свою вершину, шипел под дождём пузырями злости. Не привечал и робкие семена растений. Не раз пытались разные зверьки обрести жильё под сенью камня. Нерадостно встречал он гостей, отгонял всех мрачным видом. Так и стоял валун одинокий, неприветливый и непонятый, незаметно проседающий в сырую землю. Лишь добродушные цветы-соседи по весне качали головками, жгло голую вершину летнее солнце да зимой докучала пурга…

Позабыли своё капище люди, новым богам свои просьбы направили.

Для Земли века — мгновенья. Сколько их было на жизни нашего камня — никто не знает. Начал стариться валун, поседел, мхом оброс, глубоко врос в землю. Больше не раздражали его ни птицы, ни насекомые. Одинаково равнодушно взирал он как на мелькающие времена года, так и на редкие диковинные кометы.

Конец ознакомительного фрагмента.