Симфония чуда

Анатолий Суслов, 2020

Автор, восходя по ступенькам предыдущих своих книг «Отражение» и «Иное», подошёл к границе и попытался заглянуть в загадочное Иное, в глубинную тьму и бездну… Новая книга – это попытка переступить через ужас неведомого и взойти на вершину страсти, чтобы оказаться в той точке, где встречаются в напряжении и равновесии небесное и земное, Инь и Ян, страсть и молитва… Оказалось, что в этой встрече наполняются смыслом и музыкой самые большие слова, и весь мир становится цельным, преобразуется из обычного в необычное, в Симфонию Чуда. Одна лишь поэзия может осмелиться охватить невозможное и осмыслить немыслимое. Даже современные учёные – физики, космологи, биологи, подходя к границе познанного и заглядывая за неё, становятся поэтами, говорят о взаимосвязанности Всего со Всем как о Чуде. Автор пытается найти точные слова, чтобы поделиться своими открытиями с такими же изыскателями Чуда, которое и есть наш прекрасный мир. Но торопиться не надо, ведь Чудо, как и поэзия, любит терпеливых, чутких и в то же время отчаянно смелых.

© Суслов А. П., 2020

© Оформление, серия, Издательство «У Никитских ворот», 2020

* * *

Божественное пение поэта

Когда берёшь в руки такой объёмный поэтический том, как книга Анатолия Суслова «Симфония чуда», испытываешь известный трепет. Без всякого сомнения, тебе предстоит не только наслаждаться чередой запечатлённых мгновений, но и приобщиться к большому, сложно устроенному поэтическому миру. А это всегда захватывающе. Анатолий Суслов всё это трепетное ожидание оправдывает.

Совсем не случайно слово «симфония» в названии этой книги. Для автора музыкальность, синтетичность искусства, где поэзия легко перетекает в музыку и наоборот, имеют решающее значение для реализации своих творческих идей.

В книге двенадцать частей, каждая из которых цельна и смыслово закончена. Каждая часть имеет свои пики и, если уж продолжать музыкальную терминологию, свои крещендо и диминуэндо.

Для первой части «Запев» весьма важным является стихотворение «Одиночество».

И боль моя как дохлая собака,

Что на обочине — раздавлена! — лежит.

И что за невидаль — горсть пыли или мрака.

Одно лишь ясно: ей вовек не жить!

Смотрю вокруг, листая судьбы, лица.

Как много значат уголки молчащих губ!

А жизнь колёсами вращает — колесница!

А я надеюсь всё, что сам себе не лгу.

Здесь автор без обиняков демонстрирует своё творческое кредо. Во-первых, он сразу даёт понять, что не сторонник модных поветрий без метафорического письма. Метафора была, есть и будет главным поэтическим средством. И Суслов демонстрирует, как не спекулятивно можно ею пользоваться, придавая поэтическому тексту предельный эмоциональный накал. Во-вторых, здесь мы видим образ автора или лирического героя без капли ретуши. Пред нами натура рефлексируюшая, лишённая манерности и салонности, пытающаяся, прежде всего, дойти до сути самого себя, а потом уже всего, что окружает.

Вторая часть — «Первозданная тишина» — это законченный цикл стихов, где читатель вместе с автором весь превращается в слух. Здесь природная музыкальность автора проявляется в полной мере:

Снега падают молча, наполняя округу молчаньем.

Дышит дождь, в нём мелодия жизни поёт.

Если вслушаться — голоса, голоса отвечают

На волненье, желание слиться твоё.

Бело-чёрной зимой и зелёно-кудрявой весною

Мир распахнут навстречу, желает и ждёт.

Не противься входить, широко ли, тесно́ ли,

В мир, который поёт, даже молча поёт.

В этих строках Суслов играет с ритмом, выявляет через прихотливый паузник звучащую суть слова, подстраивает поэтическую технику под максимально точное изображение той картины, что он хочет передать. Владение тоническим стихом, понимание его органичности — свойство не такое уже частое для современных поэтов. Анатолий Суслов владеет им в полной мере.

В каждой части этой книги есть изюминки, по которым мы лучше осознаём огромный объём и таланта автора, и тем, которые его интересуют.

Отрадно, что он не замыкается только в своих личных переживаниях, хотя они многообразны и чувственно широки. Его волнуют все аспекты духовной жизни человека как такового, он не помещает себя в башню из слоновой кости, он открыт всем ветрам, но не позволяет им себя носить из стороны в сторону, он анализирует их и высказывается по их поводу. Вот начало стихотворения «Монолог Бродскому»:

Твой взгляд был строг и безусловен,

А я — экзамена не сдавший ученик.

Твой взгляд бескомпромиссен стал в основе,

И весь кураж, что был во мне, вдруг сник.

Пусть в прошлом всё: империя, держава,

Но есть страна, и я в ней — гражданин.

Пусть гвоздь судьбы, хоть криво, ржаво,

Хоть в лад прошит, — пробит я им.

А твой поэта взгляд суровый,

И эта мысль, трагичная до бездн, —

В ней зов небес и пыль земных покровов,

В ней маски мантий, хороводы звёзд.

Мне представляется, что этот диалог, который намечает автор между разными поэтическими мирами, сейчас для русской поэзии необходим, и то, что он нащупал, может стать концептуально необходимым и расставить все точки на поэтическими «i».

Казалось бы, после Тютчева и Фета в части описания в стихах русской природы сказать больше нечего. Но Суслов умудряется и тут дерзнуть, дать своё представление о том, как в современных условиях развития словесности сделать эту тему актуальной. Его пантеизм связан с тем, что он не воспринимает природу как нечто застывшее и в этой статичности совершенное. Ему важно увидеть в природе то, что никто не видел до него, домыслить, домечтать, за счёт фантазии сделать объём человеческого взгляда безграничным.

Рутины нет за облаками —

То луч, то ветер, то поток,

То солнце с жгучими слезами,

То звёзд вечерней страсти ток…

Там тайны бытия и славы

Сил изначальной правоты,

Там всеприятия держава,

Где всякий свят, где свят и ты,

Частица малая, пусть — атом!

Пусть меньше этого, ты — квант!

Но ты велик там, где с раскатом

Звучит вселенский хор-орган!..

Конечно, в книге Суслова есть много и другого. Есть посвящения, есть элементы игры, есть философские углубления в те сферы, где уже никто не может высказаться однозначно или выработать итоговое мнение. Его голос полифоничен, он легко принимает подголоски, а его мелодический тематизм таит в себе не один мотив, а множество, готовых звучать как по отдельности, так и в счастливом хоре.

Максим Замшев,

Главный редактор «Литературной газеты», первый заместитель председателя МГО Союза писателей России, член Совета по правам человека при Президенте РФ, Президент «Академии Поэзии»