Бог и истина, или В чём смысл жизни. Вольные мысли

Анатолий Смирнов

В этой книге члена Союза писателей России А. П. Смирнова сделана попытка взглянуть на мироздание, существующую в нём жизнь, человека и смысл его бытия на основе синтеза знаний философии, религии, искусства и современной науки. Одним из выводов, к которым приходит автор, является утверждение, что противопоставление материи и сознания, уже не одно тысячелетие прямо влияющее на культуру и человеческое общество, является заблуждением.

3. Нерелигиозные представления

Атеизм, в возникновение которого христианские деятели обвиняют, кто эпоху Возрождения, кто эпоху Просвещения, как мы уже отметили, явление более раннее. И китайский даосизм, возведший в ходе исторической жизни в боги людей, обходящийся без небесных богов, где древние языческие божества и духи не более, чем разные проявления «дэ» и «ци», и буддизм, в котором человек выше богов, и некоторые ответвления индуизма, где его главных богов Вишну, Шиву и Брахму считают только проявлениями энергий безличного Абсолюта, говорят о древнем рождении атеизма.

Сократ (469 — 399 до н. э.) — греческий философ-моралист, учитель Платона и многих других мыслителей считал, что главной ценностью человека является благо или добродетель, которая есть знание, и смысл жизни заключается в следовании знанию и к знанию. Сократ не отрицал богов, хотя сам, по его словам, следовал своему демону — своему личному богу.

Платон (427 — 347 до н. э.) обосновал сосуществование двух областей: области видимых вещей, изменчивых и текучих, и области вечного самотождественного бытия. Он считал, что знание есть припоминание истины, созерцавшейся душой до рождения. Цель человеческой жизни — припомнить то, что душа знала до падения на землю, тогда после смерти она возвратится не в новое земное тело, а на свою родную звезду.

Светские учения, обходящие стороной богов и воздаяние в загробной жизни, мы встречаем и в античности. Основатель гедонизма философ Аристипп Старший (436 — 356 до н. э.) учился у Сократа, но переиначил его учение на свой лад. Сократ в удовольствие не видел ни блага, ни зла. В его философии жизнь, исполненная познания, несомненно может приносить удовольствие, а значит удовольствие в таком случае может быть благим. У Аристиппа же наслаждение — главная мотивационная и движущая сила жизни, а физическое процветание есть высшее благо. Источник удовольствия в этом случае совершенно не важен.

Ученики Аристиппа — киренаики считали, что у человеческой души есть два состояния — наслаждение и страдание. Физическое наслаждение превосходит психическое, поэтому надо стремиться к нему, избегая физической боли. Но человек должен быть хозяином своих страстей и не опускаться на уровень инстинктов.

Развитие идей гедонизма связано с Эпикуром (341 — 270 до н. э.), создавшим учение эвдемонизма. Эпикур в отличие от Аристиппа понимал счастье не как физическое удовольствие, а как душевное спокойствие и безмятежность, атараксию. Это является основой для этики эпикуреизма — нравственное поведение определяется стремлением человека к счастью.

Гедонизм прошёл через века, отмечен именами многих известных философов и дошёл до нас. В современной версии французского мыслителя М. Онфре это получение удовольствия самим и доставление удовольствия другим без причинения вреда себе или кому бы то ни было. В альтернативной версии английского философа-трансгуманиста Д. Пирса современные инженерия, нанотехнологии, фармакология, нейрохирургия могут объединиться, чтобы устранить все формы неприятного опыта среди людей и животных и заменить страдания формами хорошего самочувствия.

Но европейский атеизм, зародившийся в эпоху Возрождения и укрепившийся в эпоху Просвещения, — явление другого порядка, чем античный. Эпикур не верил в богов и загробную жизнь, но не покушался на веру в них другими. Новоевропейские же атеисты перевернули картину мира, данную в Библии, где Бог создаёт мир из пустоты. Это означает, что Бог — всё, а мир — ничто и истинный христианин радуется не свету, не красотам природы, не красоте человека и искусства, но Божьей Мудрости, проявляющейся в этом.

Но уже в эпоху Возрождения художники, изображая пап с кардиналами и натурщиков с натурщицами, а ценители живописи созерцая картины художников, заметили различие между церковным смыслом и красотой. Если Папа Римский является предстоятелем Бога на земле, то почему у него такое хищное алчное лицо, говорящее о душевном уродстве, которое подтверждается и его делами, а вот натурщица, женщина лёгкого поведения, грешница, бывает прекрасна и обликом, и душой? Да и зла никакого она своими плотскими прегрешениями не приносит, приносит лишь радость молодым и не очень молодым мужчинам, в отличии от коварного и мстительного властолюбивого Папы.

Развитие науки, опровергающее прямое толкование библейских представлений о мире, наблюдение за нравами людей, особенно церковного клира и помазанных на царство венценосных особ, ещё больше убедило некоторых, что всё в этой жизни делается природой и людьми, и атеизм провозгласил: мир — всё, бог — ничто! А в этом обезбоженном мире на вершине силой данного ему разума находится человек, значит смысл и цель жизни заключается в том, чтобы и в человеке, и в его жизни, и в жизни общества всё было прекрасным А если человеческий разум стал вершиной сознания, как утверждал французский философ, математик и естествоиспытатель Рене Декарт (31.03.1596 — 11.02.1650) то, благодаря разуму, этой цели можно достичь, рационально организуя жизнь. Вопрос лишь в пути, по которому пойти.

Либерализм видел его в свободе движения капиталов, а потом прибавил к ней гражданские свободы, определяемые законами. Коммунизм посчитал надежным путь ликвидации частной собственности на средства производства и разумного подчинения интересов индивидуумов интересам коллектива и общества в целом. Сциентизм и позитивизм магистралью развития провозгласили науку и технику. Анархизм решил, что надо уничтожить государство, ограничивающее свободу, и, став свободными, граждане сами по себе всё устроят наилучшим образом. Можно ещё перечислять предложенные пути, но ясно, что за каждым из них, как и за каждым путём религиозным или сакральным вероучительным, стоит своё представление о человеке. Так кто же он — человек?