Реактивный идет по следу

Анатолий Сергеевич Салтыков-Карпов (2021)

История, описанная в книге, повествует о героическом подвиге советских трудящихся. Под руководством мудрой правящей партии они в неимоверно трудных условиях всеми возможными средствами создают передовую конкурентоспособную продукцию военного назначения для отражении вражеского происка. Простой матрос Северного Флота является важным героем в этом повествовании. Он неосознанно под воздействием общественно-политических процессов создает поисковый проект для разработки современных вооружений. Ему в этом помогают сотни тысяч советских трудящихся, которые одержимы желанием защитить свою горячо любимую родину, не жалея ни своей, ни чужой крови. В книге представлена беспощадная высокоинтеллектуальная битва спецслужб США и Советского Союза. Книга написана со слов очевидцев этих событий и представляет собой современную былину. Имена и фамилии героев изменены и никакого сходства не имеется.

Первый день на гауптвахте

— Конвойный ведите его в седьмую — приказал писарь.

Валька неловко повернулся, чтобы идти и тут же услышал грозный окрик старшины.

— Матрос Хлызов как вы исполняете воинский устав. Что нужно делать? Вы что забыли строевые занятия?

Валька повернулся и увидел совершенно другого человека. Глаза старшины команды налились кровью как у хищника перед кровавой схваткой. По всей видимости он был мягкий когда исполнялся устав, но если возникали малейшие отклонения от устава, то это его озлобляло и он зверел при виде жертвы. — нарушителя воинского устава.

— Виноват товарищ старшина! Разрешите идти! — выкрикнул Валька, надеясь на то, что это как-то позволит искупить свою вину. Но он ошибся.

— Так — сказал старшина писарю. — запиши матрос Хлызов за нарушение рапорта при прибытии получает дополнительно трое суток ареста.

— Есть трое суток ареста — сказал почти упавшим голосом, арестованный матрос Хлызов, предчувствуя, что мудрые советы и предсказания годков начинают сбываться.

— Повторите четко с молодецким духом, — приказал старшина, впадая в азарт.

— Есть трое суток ареста. Разрешите идти! — собрав весь свой оставшийся военно-морской дух, выкрикнул Валька и это по всей видимости удовлетворило старшину.

— Идите, — милостиво разрешил он, махнув рукой.

Валька повернулся и, маршируя уставным строевым с отмашкой руки шагом в сопровождении конвоира, вышел из комнаты.

Они побежали вдоль длинного коридора до седьмой камеры. Она находилась в самом углу коридора.

Часовой отодвинул засов и открыл большую дверь и впустил туда Хлызова.

Валька вошел в камеру и чуть на задохнулся от густых клубов дыма, которые распространялись по всему ее пространству.

— Ну и дела — подумал Валька — на гауптвахте то курить строго запрещено. А тут смолят прямо в камере. Вот он всеобщий бардак. За неправильный рапорт дают трое суток ДП, а тут почти бордель и ничего.

— Мужики сейчас же может старшина придти. А вы тут накурили. Всех же могут наказать дать ДП.

— Да ты не бойся. Ты что в первый раз? Сегодня же в карауле стоят свои ребята с кораблей. Это если бы были ракетчики или морская пехота или солдаты то тогда нам было бы плохо. А кроме того к вечеру старшина по камерам обычно не ходит. Сейчас же он уйдет. — сказал один голос из полутемого угла.

Валька пригляделся и увидел, что в камере на деревянных скамейках, расставленных по углам, сидело десять человек. Из них трое были в таких же как и у него морских черных шинелях, остальные были из солдат, в серых. И все эти шинели были таким же большими и длинными как у него.

— Надо же как все таки годки оказались правы — подумал с благодарностью Валька.

Он присел на крайней скамейке и закрыл глаза, чтобы привыкнуть к полутемному камерному свету. Арестованные между собой негромко переговаривались и в темных уголках вспыхивали огоньки сигарет и папирос.

В дверь тихо постучали. В камере все насторожились.

Дверь открылась и вошел моряк из охраны, с автоматом на плече.

— Женька на, и давайте побыстрее — сказал он торопливо и протянул небольшой сверток матросу, сидевшему на скамейке около двери, неподалеку от Вальки.

Валька пригляделся к матросу и увидел знакомый профиль.

— Страх никак это ты? — воскликнул Валька.

— Валька! — воскликнул тот, перехватывая сверток. — ты то какими судьбами?

— Да вот после окончания радиотехникума попал в радиотехническую часть, на на днях выпил и попался. Дали пятнадцать суток.

— А я на коробке служу. Вот сел за пьянку и самоволку.

С Женькой Страховым по прозвищу Страх Валька учился в одной школе. Хотя в школе они не дружили, то здесь в каземате эта встреча пахнула радостными воспоминаниями.

— Давай с нами. Мои ребята сегодня в карауле. Так что почти праздник на нашей улице.

Он развернул сверток и там оказалась бутылка водки и буханка черного хлеба. В камере все радостно зачмокали и заметно оживились. Тут же появилась алюминиевая миска, в которую почти мгновенно накрошили хлеба и налили водки. Получилась густая коричневая кашица. Вся камера плотно сгрудившись около миски в своем заледенелом пространстве вдруг заметно потеплела и не стала выглядеть такой мрачной как могло показаться на первый взгляд. В камере сидело девять человек.

Страх вытащил из сапога ложку и первый, подчерпнув ею большой кусок адской смеси отправил в рот. На некоторое мгновение он и мечтательно закрыл глаза, пережовывая это во рту. Почти все в камере сделали судорожное движение, сглатывая накопившуюся слюну.

— Страх не томи, а то мы тут все слюной захлебнемся-сказал одни из арестантов.

Страх отдал ложку на круг. Ложка стала переходить по кругу от одного к другому, наполняя каждого арестанта неуставным содержанием. Ложка, сделав несколько кругов, в том числе и и самый последний прощальный, печально звякнула над пустой миской.

Камера наполнилась веселым гвалтом изрядно захмелевших моряков. Лица арестантов до этого выглядевшие какими-то осунувшимися и грустными вдруг покраснели, оживились, повеселели. Некоторые даже расстегнули свои шинели. Появились папиросы и сигареты, которыми все стали наперебой угощать друг друга. Начался как обычно разговор о том и о сем и о гражданке, приключениях и иных веселых воспоминаниях и историях.

Валька съев на почти голодный желудок три большие ложки пьяной смеси сразу опьянел и сидел слегка оглушеный от всего произошедшего. Женька подсел к нему и хотел было с ним переговорить, как раздались громкие голоса в коридоре. Моряки спешно потушили свои сигареты. В камеру ворвался старшина гауптвахты.

— Так курите! Все на уборку снега — приказал он. — Нужно очистить снег около забора. Завтра приду проверю.

Взревев это своим громоподобным голосом, он выскочил из камеры.