Обезьяна с гранатой

Анатолий Дроздов, 2020

В космическую эру земляне, открыв отсталую планету, создали Миссию помощи. Но добрыми намерениями вымощена дорога в ад. Случилось страшное: «примитивный» абориген добрался до земного оружия. И выяснилось: противостоять нечем…

3

Слуга подвел Рея к двери и поклонился:

— Ваше оружие, барон!

— Где смогу его забрать? — спросил Рей, снимая перевязь с рапирой.

— У меня, — сказал слуга. — Буду ждать вон там, — он указал на кресло в конце коридора. — Кинжал тоже, пожалуйста!

«Знал бы ты!» — подумал Рей, но послушно отдал тан. Слуга постучал в дверь, подождал мгновение и потянул за ручку.

— Входите!

За порогом Рей остановился. За его спиной беззвучно закрылись створки. Что-что, а петли во дворце смазывали. Рей осмотрелся. В прошлой жизни ему не довелось побывать в спальне герцога. В огромной комнате стоял полумрак. Люстра не горела, а свечи в напольном шандале едва рассеивали мрак. Постепенно глаза его привыкли. Пустовато. Огромная кровать под балдахином, зеркало у зашторенного окна, перед ним столик и пуфик, ковер на полу. У стены — резная скамья и несколько стульев.

Людей в спальне не наблюдалось. Рей повертел головой и заметил в углу ширму. Через плотную ткань пробивался свет. За ширмой слышался плеск — там явно кто-то был. Рей, громко ступая, подошел ближе.

— Смелее, барон!

Рей глянул за ширму. У каменной стены под гобеленом стояла ванна. Просторная, выстланная внутри шелком и полная воды. В воде лежала Элеонора. Вопреки правилам, предписывавшим женщинам купаться в рубашке, на ней ничего не было. Пламя свечей, трепетавших от движения воздуха, играло бликами на мокрой коже женщины и отражалось в ее черных зрачках.

— Ваша светлость?

— Брось, Рей! — хмыкнула Элеонора. — Не на приеме. Встретились старые друзья… Чего застыл? Сбрасывай одежду и присоединяйся!

— Я мылся! — сказал Рей.

— Смотри-ка! — покачала головой герцогиня. — Ну, раз сам успел, помой меня!

— Боюсь, ваша светлость, что банщик из меня плохой.

— Бука!

Элеонора встала и уперлась руками в бока. Вода заструилась по ее телу, с плеском падая в ванну. Тяжелая, полная грудь, широкие бедра, округлый, заметный живот, нависший над черным треугольником… «Она раздалась, — подумал Рей, — причем заметно. А ведь была стройной… Она наверняка это знает, — догадался он, — потому и люстра в спальне погашена».

От этой мысли Рею стало легко. «Это она зря! — подумал он со злой веселостью. — Останься в одежде — я бы не устоял».

Элеонора постояла, еще чего-то ожидая, затем полезла из ванны.

— Помоги одеться! — буркнула мрачно.

Рей взял со скамьи атласный халат. Элеонора повернулась спиной и протянула руки. Рей продел их в рукава и накинул халат на плечи женщины. Запахивать полы не стал — сама справится. Элеонора подождала, хмыкнула и сунула ноги в меховые тапочки.

— Захвати подсвечник!

Рей подчинился. Они прошли к столу. Когда света добавилось, барон разглядел, что тот накрыт к ужину. Легкому. На серебряных блюдах лежали яблоки вперемешку с апельсинами, истекал гроздьями виноград, горками высился изюм. В хрустале кувшина мерцало пламя свечей, оно же плясало на гранях бокалов. Хрусталь в империи был дорог, позволить себе владеть им могли единицы.

— Налей! — приказала Элеонора.

Рей наполнил ее бокал, после чего плеснул себе. Герцогиня взялась за ножку и разом осушила. «Ловко пьет! — оценил Рей. — Не хуже мужчины». Он пригубил вино. Киеннский мускат, обманчиво сладкий, но крепкий. Таким надраться — плевое дело.

— Не соблазнился, значит! — съязвила герцогиня, ставя бокал. — А ведь когда-то млел. Обещал покончить с собой…

— Это было давно, — сказал Рей. — С тех пор многое изменилось. Ты вышла замуж, я встретил жену.

— Теперь мы свободны!

— Я в трауре! — сказал Рей, коснувшись ладонью полы камзола.

— Не ври! — Голос Элеоноры взвизгнул. — Скажи, что побрезговал! Наслушался сплетен! Знаю, что обо мне говорят!

— Клеветники, — покачал головой Рей. — Пустомели. На самом деле герцогиня Барская — образец нравственности и целомудрия.

Элеонора обдала его яростным взглядом.

— Что ты знаешь?! После смерти Родгера я оказалась одна. Без опоры и близких друзей. Чтобы удержаться на троне, их следовало найти. Моя вина, что мужчины признают один путь закрепления дружбы?

— Поэтому ты начала с конюхов?

— Скотина! — Элеонора сжала кулак.

— Виноват, ваша светлость! — поклонился Рей. — Прошу простить мне дерзость и разрешите откланяться.

Он встал и направился к двери.

— Рей! — послышалось позади. — Останься! Прошу…

Он поколебался, но вернулся.

— Ты прав, — сказала Элеонора, вертя в руках апельсин. — Ты даже не представляешь, насколько. Со смертью Родгера я словно взбесилась. Пойми меня! Что я видела в браке? Седого старика, неспособного приласкать? Он заставлял меня делать такие мерзости! До сих пор плююсь!

В подтверждение своих слов Элеонора смачно харкнула. К счастью для Рея — мимо него.

— Гнусный старикашка… А тут мужчины, полные жизни!

— Тебя не заставляли идти за Родгера. Сама выбрала. Могла и за молодого.

— За тебя, что ли? — усмехнулась Элеонора. — А что ты мог мне дать? Захудалое баронство в приграничных землях? Кем бы я была?

«Моей возлюбленной», — хотел сказать Рей, но промолчал.

— Когда безумство схлынуло, пришло понимание: пора искать друзей. Как это сделать, сомнения не было. Все смотрели на меня, облизываясь. Я стала испытывать. Не представляешь, как раскрываются мужчины в постели…

— Не представляю, — сказал Рей. — Не довелось попробовать.

— Злюка!

Элеонора швырнула апельсин, налила себе вина и залпом выпила.

— Хочешь знать, сколько было у меня мужчин? Могу сказать. Шестьдесят четыре — специально считала. Последний случился полгода назад.

— Давно! — посочувствовал Рей.

— Не язви! — окрысилась женщина. — Знаешь, почему не было более?

— Не нашлось достойного?

— Наелась! Вот так! — Элеонора провела ладонью по горлу. — Больше не хочу. Я не шлюха из борделя — могу выбирать. Тебя вот тоже не хотела. Вру! — поправилась она, помедлив. — Хотела. Я ничего не забыла. Надеялась, что и ты тоже вспомнишь…

Рей не отозвался.

— Может, так даже лучше, — сказала Элеонора, вздохнув. — В постели пообещать можно что угодно. У меня к тебе предложение. Хочешь стать графом?

— Что взамен? — спросил Рей.

— Убей Алэйне!

Лицо Рея перекосилось.

— Погоди! — остановила Элеонора. — Выслушай! Знаю, что ты подумал! Невинная девочка… Если бы! Если я с конюхами, то она с фрейлинами. Неизвестно, что хуже.

— За это не убивают.

— Смотря кого! — не согласилась Элеонора. — Алэйне все равно не жить. Ну, станет она герцогиней. Надолго ли? Несколько месяцев, от силы — год. После чего зарежут. Разврат с мужчинами в Баре еще могут понять, но чтоб женщина с женщиной…

— Вот и незачем беспокоиться! Убьют и без меня.

— Она начнет с моей казни. Уже пообещала. А я молода и хочу жить. В конце концов, в чем я провинилась? Притесняла ее, ограбила? Все драгоценности матери, все, что герцог подарил ей — ничего не тронула! За что?

— Ты можешь укрыться в Киенне.

— Не успею. Едва передам трон…

— Уезжай раньше, до церемонии.

— Бежать тайно? — Элеонора грохнула кулаком по столу. — Я герцогиня или кто? Мне прятаться, как воровке? Да кто она такая? Дала себе труд родиться, только и всего! Какая из нее правительница? Что она умеет, кроме как вылизывать своих фрейлин? Это я, как муж умер, ночами не спала…

«Это верно!» — подумал Рей.

–…думая, как защитить герцогство, — продолжила Элеонора. — И ведь смогла! Ни одно графство не отдала, никто не ступил на нашу землю. Теперь все это подарить? Кому? Дерзкой шлюхе?

«Обе вы друг друга стоите! — подумал Рей. — Повесить рядом — ни одна не перетянет!»

— Эно стоит жизни развратницы, — сказала Элеонора, успокоившись. — Решайся, и станешь вельможей! Независимым и богатым.

— Одного я видел за воротами, — сказал Рей, — с веревкой на шее. Его, если не ошибаюсь, тоже звали Эно?

— Хитер! — усмехнулась Элеонора. — Знала, что не поверишь. Зря. Во-первых, казнь тебе не грозит. Убей ты меня — и пошел бы на плаху, а вот за девчонку поблагодарят. У знати против нее руки чешутся. Кто тронет победителя норгов? Но если попробуют… Графство — это первый шаг. Вторым будет брак с герцогиней.

Рей ошеломленно молчал.

— Ты не против стать герцогом?

— Консортом? — уточнил Рей.

— Разумеется! — пожала плечами Элеонора. — Ты все же барон. Но если хочешь, отдам тебе армию. Я все равно плохо разбираюсь в войне. С войском можно не бояться покушений.

— Заблуждение, — покачал головой Рей. — Кто помешает отравить? От чего, кстати, умер герцог?

— Не смей! — Элеонора ощерилась. — Я не убивала Родгера! Он сам… Хотел меня каждый день, только уже не мог. Пил какую-то гадость — я даже не знаю, где брал. Он и умер на мне… — Лицо Элеоноры перекосилось. — Сердце разорвалось. В Киенне это зовут сладкой смертью, только мне было совсем не сладко. Год слухи не утихали… Тебе трудно поверить, но я клянусь! Перед Господом! — Элеонора перекрестилась. — Я буду хорошей женой, верной и преданной. Женщине, даже герцогине, нужна опора. Лучше тебя не найти. Если брезгуешь, можешь не спать со мной, но я рассчитываю, что хоть иногда… Нам ведь нужны наследники? Захочешь любовницу — заводи, я не попрекну. Лишь бы защищал меня. Думаешь, лгу?

— Нет! — сказал Рей. — Теперь нет.

— Договор можем прямо сейчас написать, — улыбнулась Элеонора. — Перо и бумага есть!

— Не стоит! — сказал Рей. — Я отказываюсь.

— Почему? — изумилась Элеонора.

— Слишком щедрое предложение. Как верно заметили, ваша светлость, я всего лишь барон. Но дворянин. И не привык обсасывать кость после того, как ее обглодали.

— Берегись!

Элеонора вскочила.

— Прикажешь меня убить? — усмехнулся Рей.

— Думаешь, не осмелюсь? — прошипела она.

— Отчего же? — пожал плечами Рей. — Чем я лучше бедняги Эно? Твоя беда в том, что я — не он. Граф не сумел защитить себя, а вот барон может. Послушайте, ваша светлость! Мне наплевать, кто из вас первой убьет соперницу. Я не расстроюсь, если вы загрызете друг дружку одновременно. Происходящее здесь — не моя печаль. Я барон Приграничья, бедный и не знатный. Мне нечего делать в Баре. Я возвращаюсь к себе и буду жить, как и прежде. Но если мне вздумают мешать… Меня все спрашивают, что я сделал с норгами? Отвечаю: убил! Их была орда: двадцать воинов на одного моего, но я вырезал их вчистую. Подобное произойдет с любым, кто осмелится меня тронуть. Не смею больше задерживать внимание. Прощайте, ваша светлость!

Рей поклонился и вышел. Прикрыв за собой дверь, он нашел взглядом слугу. Тот спал, скорчившись в кресле. Рей, подойдя, пнул его в бок. Слуга испуганно вскочил.

— Простите, лорд! Не ожидал, что вы так скоро!

Слуга протянул оружие. Рей нацепил перевязь, сунул за пояс тан и двинулся коридором. Никто не бежал ему вслед, не кричал: «Схватить его!», но он держался настороже. Со стороны поведение Рея выглядело странным. Барон не держался за рукояти рапиры и тана, а шел, сунув руки в карманы камзола. А вот что он сжимал в ладонях, посторонние не видели.

Ничего не произошло. Никем не остановленный, Рей вышел на площадь и, заложив пальцы в рот, пронзительно свистнул. Раздался стук копыт, всадник с лошадью на поводу встал перед бароном. Рей запрыгнул в седло.

— Заждался, Люк?

Мерриец пожал плечами.

— Мы возвращаемся. Сегодня же!

Он хотел еще что-то добавить, как вдруг стук копыт на соседней улице заставил его насторожиться. Рей сунул руку в карман камзола, Люк подтянул поближе мечи. На площади появилась карета. Богато украшенная, с гербом на дверце, хорошо видимым в свете фонарей. Рей выдохнул и извлек руку.

— Едва не упустил вас, барон! — высунулся из окошка Трегье. — Не ожидал, что вы так скоро.

— Спасибо за угощение, — сказал Рей, — я не настроен продолжить.

— Всего один вопрос. Не откажите старику! Вы приняли предложение?

— Нет! — сказал Рей.

— Благослови вас Господь! — перекрестился граф. — Я ваш должник, де Бюи! Нужна помощь?

— Сомневаюсь! — покачал головой Рей. — Я уезжаю из Бара.

— Без пропуска вас не выпустят, а его могут не дать. Подозреваю, герцогиня вами не слишком довольна. Она очень злопамятна. Не пренебрегайте моим предложением! Сейчас ночь, и ничего сделать нельзя, но утром пропуск будет у вас. Остановились у Огюста?

— Вход с улицы Шляпников, — сказал Рей.

— Я буду там на рассвете и сопровожу вас до ворот. Мое присутствие — лучшая защита. Киенны в Баре опасаются.

Рей поклонился, и они распрощались. На постоялом дворе Люк отвел лошадей в конюшню, а барон, оказавшись в комнате, с наслаждением стянул с себя суконный наряд. Умывшись над тазом, он переоделся в дорожный костюм. Извлек из карманов камзола и переложил в сумку два черных предмета. Сумку повесил на спинку кровати. Явился Люк.

— Голоден? — спросил Рей.

Оруженосец покачал головой.

— Собери вещи! Мы должны быть готовы уйти немедленно.

Мерриец пожал плечами, всем своим видом показывая, что собирать нечего, но подчинился. Прибрал брошенный бароном наряд, засунул его в сумку, которую пристроил у двери. После чего перетащил туда остальные вещи. Подумав, достал из переметной сумы нечто тяжелое, завернутое в холстину, и показал барону.

— Нет! — сказал Рей. — В городе нельзя. Только в крайнем случае. Рядом с де Трегье мы в безопасности.

Люк покачал головой, демонстрируя несогласие, но предмет в сумку вернул. После чего прилег на койку. Рей последовал его примеру. Вытянувшись, он закрыл глаза. В голове крутились сцены встречи с Элеонорой. Усилием воли он изгнал их памяти и глубоко вздохнул.

«Тея! — позвал мысленно. — Ты здесь?»

«Да, любимый!» — прошелестело сверху.

«Я скучал по тебе!»

«И я».

«Я возвращаюсь в Бюи».

«Не выйдет».

«Меня убьют?»

«Попытаются».

«Кого опасаться?»

«Женщины».

«Элеоноры?»

«Другой. Я не знаю ее. Ты не рассказывал».

«Где ждет опасность?»

«В пути. Торопись!»

«Уйти через подземный ход? Я знаю, где он».

«Лошади не пройдут, без них вас догонят. Опасность не в женщине, она рядом с ней. Будь осторожен! До встречи, любимый!»

«Тея!» — позвал Рей, но ему не ответили. Зато постучали в дверь — настойчиво, но тихо. Барон сел и сунул руку в сумку. Вскочивший Люк вопросительно глянул на хозяина. Рей указал на дверь. Мерриец кошкой скользнул по стене. В этой комнате окно прорубили над дверью: кому нравится, когда к тебе заглядывают с улицы? Остальные стены были глухими. Один выход, но и один вход. За ним улица — можно прорваться.

Люк приник к стеклу, и некоторое время вглядывался. Затем бесшумно спрыгнул на пол.

— Кто? — спросил Рей.

Мерриец изобразил ладонью выпуклость на груди, после чего коснулся своих штанов.

— Женщина, переодетая мужчиной?

Люк кивнул и показал два пальца.

— Две? Больше никого?

Мерриец покачал головой.

— Открой!

Рей остался сидеть, но руку из сумки не вынул. Оруженосец сдвинул засов и распахнул дверь. Сам, отступив, взялся за рукояти мечей. В комнату шагнул человек. В дорожной куртке и в таких же штанах, заправленных в кавалерийские сапоги. Широкополая шляпа надвинута на глаза. На поясе — шпага и кинжал. Следом возникла вторая фигура. Люк прикрыл дверь и опустил засов. Первый незнакомец присмотрелся и снял шляпу.

— Алэйне! — воскликнул Рей.