Детская площадка

Анатолий Алексеевич Гусев, 2020

На детской площадке одинокий мужчина с ребёнком встретился с женщиной, страдающей от тирана-мужа. У них всё вроде стало складываться, но…

Гена запихнул грязное бельё в стиральную машину и включил её. Через пять минут вспомнил, сплюнул с досады и экстренно остановил машину: бельё надо разделять на цветное и белое. А он об этом постоянно забывает.

Три месяца назад жена сделала ему подарок на 23 февраля: подала на развод и укатила в Германию на постоянное место жительство. И где она только нашла этого немца? Жена назвала Гену неудачником и оставила одного с шестилетней дочерью.

Гена подошёл к окну. Сквозь зелень тополей с пятого этажа просматривалась жёлто-красно-синяя детская площадка. Скоро Анжела, его дочь, проснётся, и они пойдут туда.

О будущем Геннадий думал со страхом. Дочка же растёт. Был бы парень — ещё ладно. Но девочка? Ей уже требуются платьица, трусики и прочее и это его приводит в ужас. А дальше потребуются больше: лифчики, женские прокладки. Как прокладки ему, мужику, покупать? А, в прочем, что тут такого? Туалетную бумагу же покупаем. Ладно, это сейчас страшно. Разберётся потихоньку во всех этих женских штучках.

На детской площадке в песочнице возился приятель дочери шестилетний Сёма. Его не было, наверное, недели полторы, и вот он опять появился. Приводила его обычно опрятная седенькая бабушка Таисия Кузьминична, а теперь вместо неё симпатичная шатенка лет двадцати шести — тридцати, мама Сёмы. Гена ей кивнул, здороваясь, и спросил:

— А где Таисия Кузьминична?

— Мама в больнице.

— Что с ней?

— Перелом тазобедренного сустава.

— Ооо, — сочувственно протянул Гена.

— Да, — сказала шатенка, — неудачно упала,скоро выпишут, но ходить с Сёмушкой она больше не сможет.

— Печально. А как вас зовут?

— Люба. Любовь Орлова.

— Ооо, — в очередной раз, но уважительно-восхищённо протянул Гена.

— Это по мужу, — улыбнулась Люба, — моя девичья фамилия Соловьёва.

— А я — Гена. Геннадий Рассказов — два «Н» и два «С». Так меня в школе дразнили.

Люба вежливо улыбнулась.

Он сел на один край скамейки, она — на другой. Больше они в этот день почти не разговаривали.

На следующий день, в понедельник, Гена, забрав дочку из детского сада, опять встретил Любу и Сёму на детской площадке. Улыбнулись друг другу, как старые знакомые, но говорить было по-прежнему не о чём. И так продолжалось до четверга, пока он не задержался на работе и пришёл с дочерью на детскую площадку позже, чем обычно.

— Что-то вы сегодня поздно, Гена?

— Да работа такая, не предсказуемая.

— Кем вы работаете?

— С компьютерами я работаю. Программы устанавливаю и чиню тоже, как программы, так и само железо.

— Много зарабатываете?

— Нет. Нас таких много. Люба, давайте на «ты». Мне тридцать лет, а вам, наверное, много меньше?

— Мне двадцать восемь, — кокетливо улыбнулась Люба. — А где ваша, ой, твоя жена, Гена?

— В Германии.

— На отдыхе?

— На постоянном месте жительства. Бросила она нас с Анжелой и укатила со своим…хм… да. В общем, бросила.

— Бросила ребёнка ради мужчины? — ужаснулась Люба.

— Так он не просто мужчина, он обеспеченный мужчина. А ребёнка она другого родит. Дело не хитрое.

— Всё равно, как-то…

— А ты где работаешь, Люба, — перевёл Геннадий разговор с неприятной для него темы, на другую.

— Сейчас нигде.

— Почему?

— Муж не разрешает. Ревнивый он у меня. Говорит: «Нечего тебе туда ходить. Будут там тебя мужики по столам раскладывать».

— Что делать? — не понял Гена.

— По столам раскладывать, — смущённо повторила Люба.

— Какая богатая сексуальная фантазия у твоего мужа, — с сарказмом произнёс Гена. — Как он себе это представляет? На работе, вообще-то, работают. Он сам-то кем трудиться?

— Водителем. Американцев каких-то возит по городу, он английский язык знает хорошо, по самоучителю выучил, — похвасталась Люба.

— А… На приличной машине, наверное?

— BMW представительского класса.

— А… Так у него больше возможностей кого-то на заднем сидении разложить.

Люба кивнула, соглашаясь, и смущённо отвернулась в сторону. Гена понял, что бестактно задел больную, наверное, для неё тему.

Наступило неловкое молчание.

Молчание прервать не удалось. На площадке появился мужчина, лет тридцати, черноволосый, симпатичный, примерно одного роста с Геной, то есть примерно где-то около метра восьмидесяти. Он уверенно подошёл к Любе, покосился подозрительно на Гену и сел рядом.

— Гуляете? — задал глупый вопрос.

— Ты что-то рано сегодня, Валера?

— А ты не ожидала? У вас тут что-то намечалось?

Он указал головой на Гену.

— Да что ты такое говоришь, Валера?

— Ладно, пойдём домой. Там любимая тёща вас ждёт.

— Сёма, — позвала Люба, — пойдём домой, папа пришёл.

— Мама, я ещё немного поиграю, — жалостливо протянул Сёма.

— Нет, Семён, домой, — твёрдо сказала Люба.

И они ушли, Любовь даже не попрощалась с Геной, как будто его не знала.

Анжела подошла к папе.

— А всё-таки Сёмке хорошо, у него мама есть. А нас мама бросила, — вздохнула девочка, — потому, что мы плохие.

— Почему это мы плохие, дочь? — удивился Геннадий. — Мы хорошие.

— Мама плохая?

— Нет, мама у нас хорошая, просто ей лучше там, где она сейчас.

— Это далеко?

— Далеко. Вот она там устроиться, и приедет за тобой.

Конец ознакомительного фрагмента.