Лунная тень 2. Тени и пламя

Анастасия Эльберг (2024)

Когда-то Лотар был тенью брата. Сегодня он, принесший обеты самой могущественной в двух мирах богине, обрел новую покровительницу. Обстоятельства вынуждают Лотара и его спутников оставить Фелот. Они направляются в пустынный город Амин. Его история состоит из кровопролитных сражений, и по древней традиции после битв складывают погребальные костры. «Время пламени и теней» — так воины называют этот ритуал. Где теперь главный враг Лотара, и когда под стенами Амина загорится новый костер?

Глава 2

Храмовые земли

— Кажется, я в последний раз бывал в ваших краях целую вечность назад. В Темном Храме погода не меняется вне зависимости от времени года, а в горах с наступлением ночи холодает.

— Близится зима, — кивнул Александр, пригубив вино из своего кубка.

Они с Эрфианом сидели в комнате, которая служила главному вампиру клана приемной залой и рабочим кабинетом. Сумеречное помещение с небольшим окном, плотно прикрытым шторами: хозяин любил работать днем и прятался от солнца. А вот яркого света он не любил. Свечи в двух ветвистых канделябрах слуги заменили несколько минут назад, но зажигать не стали. Александр приказал оставить лишь масляную лампу, похожую на древний фонарь из храма безымянной богини. Лампа стояла на подоконнике по соседству с плошкой, в которой плавали свежие цветы.

— Но сад твоей прекрасной супруги, похоже, зимовать не собирается, — сказал Эрфиан. — По дороге сюда я видел спелые плоды и распустившиеся бутоны роз.

— Эта женщина владеет какой-то магией, — улыбнулся вампир. — Сперва она околдовала землю, потом — деревья, посаженные на этой земле. А потом — меня. И с тех пор мы все в плену.

— Сладкий плен, — мягко заметил гость. — Держу пари, многие женщины клана возненавидели тебя за то, что ты был заключен в эту темницу.

— Полагаю, мужчин, которые возненавидели Медею за то, что она это сделала, в клане не меньше. Почему ты не ешь, Великий? Фрукты совсем свежие.

Эрфиан откинулся на спинку кресла и уже в который раз оглядел кабинет Александра. Такая обстановка хорошо смотрелась бы в жилище воина: минимум мебели, голый пол, ни следа ярких красок. Ничего лишнего. Ни одной вещи, которая могла бы отвлечь хозяина от дел. Супруг Медеи правил железной рукой, пусть до Викинга Вильгарда ему было далеко. Конечно, он совершал ошибки, как любой правитель. Если ты не совершаешь ошибок, то либо находишься на пути в никуда, либо слеп, как крот, и не видишь происходящего за твоей спиной. Эрфиан не следил за Александром слишком пристально, да и зачем, ведь клан находился на территории Весты, а самые важные новости хранительница Храмовых земель сообщала незамедлительно, письмом или лично, когда того требовала ситуация.

Так сестра Даны сообщила ему о свадьбе главного вампира и Медеи, дочери советника Августа. Того самого Августа, который задолго до Великой Реформы начал писать исторические трактаты. Нави хранила их в библиотеке, и Эрфиан во время своего пребывания в замке читал свитки, стараясь не упустить ни единого слова. Скорее всего, они с Августом были знакомы и часто встречались, потому что библиотека пополнялась регулярно.

В тот вечер, когда разговор зашел о Медее, Веста сидела в малой трапезной в обществе хозяина виллы и ела поздний ужин: кашу из особых зерен, восстанавливающих силы. «Какая она, дочь советника Августа?», — спросил у хранительницы Храмовых земель Эрфиан. Веста помолчала, а потом пожала плечами и ответила: «Умна, красива, имеет хорошие манеры, понимает, как нужно вести себя в обществе вампиров, особенно если ты — супруга главы клана. Но…».

Не договорив, она вернулась к еде. После визита в клан и знакомства с Медеей Эрфиан понял, что означало это «но». «Что-то с ней не так, — хотела сказать Веста, но решила не делать поспешных выводов. — Вампир Александр получил красивую жену, но его выбор нельзя назвать правильным». В сине-зеленых глазах Медеи под кроткостью — взгляд, который она в течение долгих часов тренировала перед зеркалом в своих покоях — пряталось что-то еще. Это что-то в давние времена, сегодня казавшиеся полузабытым сном, Эрфиан видел в глазах воинов из армии его матери. Что там говорила Авирона? Она хочет познакомиться с женщиной, которая не побоялась отправиться в путешествие, зная, что может встретить Дита Сновидца? Создательница не рассказывала ему о знакомстве с Медеей. Либо Авирона не задержалась в клане Вильгарда надолго, либо супруга Александра к Вильгарду так и не попала. В противном случае они пересеклись бы на пиру. Вот уже который день Эрфиан обдумывал эту мысль, поворачивая ее то так, то эдак, и пытаясь понять, что же кажется ему странным.

— Поздняя осень и зима навевают на меня тоску, и я лишаюсь аппетита. Где твой сын?

На лице Александра появилось скучающее выражение.

— Гуляет по лесу или любезничает со служанками. Чем старше он становится, тем сложнее найти на него управу. Неровен час, научится ходить под солнцем мне назло. Что там с Нолфом и Элриком? Я слышал, их нашли.

Говорил он таким тоном, будто речь шла о слугах, а не о вампирах из его клана. Впрочем, Эрфиан знал, что ни Элрика, ни Нолфа здесь не жаловали. Нолф проводил слишком много времени с принцессой светлых эльфов, видя в ней не изысканное вино, а ученицу и близкую подругу. А Элрик подарил свое сердце темной эльфийке. И даже получил благословение ее отца на то, чтобы заключить брак. Что сказал бы первый советник Ирфин, реши его распрекрасная дочурка произнести клятву перед ликом двадцати пяти первых богов в храме деревни? Громко рассмеялся бы хорошей шутке и привел Лоизу к алтарю так, как это делали отцы эльфиек с янтарными глазами и голубой кровью. А вот покойный Жрец Орлин ушел бы искать при одной мысли о такой насмешке над верой предков. И служительницы храма отправились бы вместе с ним.

— Элрик скрывается на своей родине, в северном городе Кирхаэле. Нолф находится в Фелоте. По крайней мере, был там, когда я получал от него весточку в последний раз. Полагаю, он давным-давно вышел за белые каменные стены и отправился покорять неизведанные земли.

В Темный Храм Эрфиан приезжал для того, чтобы отчитаться перед Магистром об успешно выполненном задании. Авиэль слушал отстраненно, просматривая какие-то свитки, а после упоминания о том, что Нолф и Элрик живы, и вовсе потерял к беседе интерес. Никто высших вампиров не убивал, и это было главным. Магистр упомянул о том, что Эрфиану не следовало освобождать ее высочество Тиареллу из Коридоров Узников без его, Авиэля, согласия, спросил, как обстоят дела на тосканских землях, и едва заметным кивком головы дал понять, что аудиенция окончена. Киллиана в Храме не оказалось, Авироны — тоже. Дана с Винсентом уехали к границе северных земель, Веста, покормившая храмовых животных, оседлала Лунный свет, свою любимую серебристую кобылу, и отправилась домой. Эрфиан размышлял о том, что делать дальше. Поехать в Фелот? Нолф уже на другом конце света. Зато он может встретить Ирфина, который, если верить письму Лоизы, обосновался в городе надолго. А если Ирфин обосновался в городе надолго, значит, тому есть веская причина. И она носит имя «Лотар». Будет ли он рад внезапной встрече с дядюшкой, которого так давно не видел?

При мысли об этом Эрфиан невольно улыбнулся, и Александр вежливо кивнул ему.

— Что же, если так, я спокоен, Великий.

— Твой сын не почтил нас своим присутствием. Спишем это на его юный возраст, я не сержусь. Но твоя прекрасная супруга не может позволить себе такого неуважения к гостю. Она присоединится к нашему скромному ужину?

Вампир бросил взгляд на дверь. На его лице появилось сосредоточенное выражение, и со стороны можно было подумать, что он пытается призвать жену мысленно.

— Надеюсь, что так, Великий. Я отправил за ней слуг. Поздней осенью она сидит под деревьями в своем саду чаще обычного. Вспоминает об отце. Он ушел искать именно в это время. Думаю, она до сих пор тоскует.

— Мне жаль это слышать. Кое-кто рассказывал мне, что тоска по создателю не кажется такой мучительной, если вампиры обзаводятся собственными детьми.

Александр поднял брови. «Это не про Медею», — безошибочно прочитал Эрфиан в темных глазах собеседника.

— Возможно, ты прав. Но моя супруга не торопится обзаводиться детьми. Ее мир крутится вокруг сада, книг и слуг. Временами это злит меня, и приходится напоминать себе, что она получила бессмертие до Великой Реформы, а тогда все было совсем иначе. И ее отец… его свободные нравы могли испортить кого угодно. А юную обращенную даму — тем более.

— История имеет свойство повторяться. И завтра свободные взгляды твоей супруги могут перерасти в философию нового мира… нового старого мира.

Вампир допил вино, вернул кубок на стол и взял с блюда очищенный апельсин.

— Темным эльфам не вернуть былого могущества, — сказал он с убежденностью существа, которое за несколько веков темной жизни лишь пару раз снисходило до чтения исторических книг, да и то от мучительной скуки. — Не теперь, когда Миром правят обращенные. Темные эльфы держали в своих руках власть лишь потому, что вампиры были дикими животными, живущими во тьме. Сегодня они занимают то место, которое им предписывает цепочка выживания. И не могу сказать, что оно им не подходит. Слуги из темных эльфов получаются отменные.

Эрфиан сложил руки на животе и улыбнулся.

— Живущими во тьме, — повторил он негромко. — Разве мой господин научился жить днем?

Александр вздернул подбородок, на мгновение превратившись в своенравного мальчишку.

— Нет. И не собираюсь этого делать. Я боюсь солнца, но не рою норы в лесу, завидев светлую полосу на горизонте, не сплю в пещерах и не шарахаюсь от водоемов. Я могущественное бессмертное существо, глава клана. Пока что небольшого, но в скором времени все изменится. И мне не нужно солнце для того, чтобы стать еще сильнее.

Фраза «с этого началась Великая Реформа» чуть было не сорвалась с губ Эрфиана, но в этот момент в дверном проеме показалась Медея, и он благоразумно промолчал.

— Ну наконец-то, — раздраженно бросил ей Александр. — Где тебя носило?

— Я подбирала наряд и украшения для того, чтобы появиться перед тобой и высокопоставленным гостем, муж мой, — пропела вампирша медовым голоском, со свойственным мудрой женщине тактом пропустив грубость мимо ушей. — Что бы сказал Великий, увидев твою супругу в дешевом платье из эльфийского кружева и побрякушках из храмового серебра? Он бы тут же встал и ушел, решив не приближаться к нашему клану до тех пор, пока Великая Тьма и Великий Свет не станут единым целым…

Хозяин кабинета изумленно приоткрыл рот, не зная, как реагировать на эту фразу — то ли возмутиться колкости по поводу дешевых платьев и побрякушек, то ли поблагодарить жену за то, что она подошла к вопросу с надлежащей серьезностью. Тем временем Медея подошла к столу, двигаясь плавно, как прекрасная хищная птица, взяла Эрфиана за руку и поцеловала перстень служителя Равновесия. Прикосновение ее губ к его пальцам оказалось по-человечески теплым.

— Рада видеть тебя, Великий.

— Взаимно, моя госпожа. По дороге сюда я любовался твоим садом. Александр сказал мне, что ты владеешь особой магией, и поэтому тамошние деревья плодоносят круглый год. Это правда?

— Боюсь, что нет, Великий, — рассмеялась вампирша. — Разве что любовь к деревьям и розовым кустам, которые я выращиваю, можно называть магией…

Для сегодняшнего вечера Медея выбрала длинное платье из прозрачной зеленоватой материи, шлейф которого, щедро вышитый мелким жемчугом, едва слышно шелестел по каменному полу. Ее шею украшало тяжелое колье из вампирского золота с россыпью изумрудов. Волосы, собранные в высокую прическу, скрепляли многочисленные шпильки из храмового серебра, а лоб венчала диадема, при виде которой Александр поднял брови. В глазах главного вампира клана появилось выражение, которое Эрфиан охарактеризовал мгновенно. Так мужчины смотрят на женщин, которые надевают подарки бывших кавалеров. Впрочем, супругу Медеи достало ума промолчать. Если он и выскажет ей свое недовольство, то позже, когда они останутся наедине.

— Я слышал, что моя госпожа тоскует, — сказал Эрфиан, когда вампирша заняла кресло рядом с ним. — А моя госпожа, которую в Мире знают как Великую Богиню, говорит своим жрецам, что это один из самых тяжких грехов, которые может совершить смертный или бессмертный. Рискну навлечь на себя гнев твоего супруга, но воспользуюсь положением высокопоставленного гостя и скажу, что просто обязан тебя развлечь. Пусть бы и беседой.

В глазах Медеи промелькнула неуверенность, но она быстро совладала с собой и одарила Эрфиана улыбкой.

— Начнем с вина, — сказала вампирша. — Беседы без вина твоя госпожа так же считает грехом, Великий, я права?

***

Когда перевалило за полночь, Медея ушла по известным только ей делам, а Александр, которого уже давно искали советники, отправился в приемную залу.

— Великий пожелает принять ванну после того, как я покажу ему покои? — спросил у Эрфиана Салим, личный слуга главы клана, юный темный эльф с копной завитых в мелкие кудри золотисто-каштановых волос.

— Благодарю, но ванну я приму чуть позже, — сказал гость. — Хочу посидеть в саду.

— Я принесу Великому теплую шерстяную накидку?

А вроде бы его не было в кабинете Александра в тот момент, когда Эрфиан жаловался на здешние холода? Идеальный слуга слышит все, что нужно, даже если находится на другом конце света. Этим качеством обладал Давид, и оно обеспечивало ему не только доверительное отношение хозяина, но и уважение, которым он пользовался на вилле. Иногда Эрфиан думал о том, что именно так главные вампиры поступают с личными слугами. Дают им чуть больше власти над остальными. Но в случае обращенных такой подарок лишь подчеркивает низкое положение темного эльфа. Им даже дают маленькую сережку, которую они носят, как рабскую метку. Давид, правда, таких сережек не носил, но Эрфиану хотелось верить, что униженным тот себя не чувствует.

— Буду рад. И не откажусь от горячего вина со специями.

— Как пожелает Великий.

***

Выйдя в сад, Эрфиан сел в одно из плетеных кресел под яблонями и посмотрел на усыпанное звездами небо. Тонкий серп месяца наполовину скрывали облака. Ночь темной луны, следующая за днем строгого поста, который соблюдают жрецы культа сладострастия, застанет его в дороге, и это хорошо. На вилле он проводил большую часть этого времени в своих покоях, лишь изредка принимая просителей, а вечером, еще до ужина, уходил в храм, и чувствовал себя неуютно при мысли о том, что остальные трапезничают без хозяина: грубое нарушение древних законов гостеприимства. Впрочем, злило это только Дану, особенно в первый период их — можно ли это так называть? — отношений. Устроив несколько сцен и осознав, что реакции не последует, она начала демонстративно уходить либо на охоту за дичью, которую, по ее словам, так и не поймали для гостьи глупые слуги, либо в чужую спальню, каждый раз напоминая Эрфиану, что он «мерзкий язычник».

— Великий попросил вина, и я решила принести напиток лично, — донесся со стороны деревьев знакомый голос.

Медея успела переодеться: теперь на ней было короткое, почти не прикрывавшее бедра платье из алого шелка. Вампирши могли похвастаться свободными нравами, но мода на открытые колени до всех кланов еще не добралась. Эрфиан видел подобное только на пирах у Вильгарда. Иногда женщины украшали обнаженные ноги рисунками, используя красновато-коричневую кашицу каких-то кореньев. Правое бедро супруги Александра обвивал растительный орнамент, большая часть которого скрывалась под платьем. Она протянула гостю кубок с отваром и улыбнулась.

— Не стоило отрываться от дел ради этого, моя госпожа. Если слуги заняты, я мог бы подождать.

— Будем считать, что я решила доставить себе немного удовольствия, — подытожила Медея. — И еще ты просил вот это.

Она расправила накидку из белой шерсти, которую несла на сгибе локтя, и укрыла ей плечи Эрфиана.

— Возблагодарим Великую Богиню за то, что она даровала нам удовольствия. К примеру, удовольствие от приятной беседы с умной и красивой женщиной.

Несколько мгновений вампирша смотрела на него, будто размышляя, стоит ли соглашаться.

— Только если я не отвлеку Великого от размышлений о судьбах мира. У хранителя тосканских земель слишком много забот, и я убеждена в том, что даже вдали от своих подданных он думает об их благоденствии…

— В этом саду мне плохо думается о судьбах мира и благоденствии моих подданных. Полагаю, моя госпожа создала его с другими целями.

Медея опустилась в соседнее кресло и положила ногу на ногу. Ткань платья поползла вверх, обнажая бедро, и она целомудренно пригладила его ладонью, заставляя опуститься.

— Чем ты занимаешься в те минуты, когда твой супруг ведет долгие скучные разговоры с советниками?

— Иногда я участвую в этих разговорах. Не поддерживаю их, конечно же, я — всего лишь женщина, и у меня нет права вступать в беседу… просто слушаю, сидя чуть поодаль за вышиванием или библиотечным свитком.

— Александр не просит у тебя совета?

Брови вампирши легко дрогнули.

— Он мудрый глава клана, а я его супруга, которой положено быть красивой и молчаливой.

— На его месте я бы беседовал с тобой почаще. Ты дочь Августа Летописца и знаешь большую часть исторических трактатов наизусть. В том числе, и те, которые писались до Великой Реформы. — Эрфиан помолчал. — Те, в которых написана правда.

Медея беззаботно тряхнула головой, и светлые пряди, выбившиеся из прически, упали ей на щеки.

— Август Летописец? У него был титул?

— Разве он не пользовался им, когда жил в клане?

— Не припомню, Великий. Юлий и его имя называл редко. Все его советники были просто «советниками». О Летописце я слышу впервые.

— Женщина, с которой мы когда-то были очень близки, называла его именно так. Август Летописец. Она хранила все его трактаты и переписывала свитки, если замечала, что они приходят в негодность.

— Обращенная женщина? — уточнила Медея.

— Да. Вампирша Нави. Бывшая хозяйка замка на горе возле Большой воды. Под этой горой когда-то находился город Следопытов, жрецов бога Воина.

Супруга Александра задумчиво кивнула и принялась наблюдать за слугами, которые собирали фрукты на поляне в паре десятков шагов от них. Она старалась казаться расслабленной, но Эрфиан чувствовал ее напряжение. Медея пришла сюда не для того, чтобы принести ему накидку и отвар, и они оба это знали. Хотела поговорить с ним о клане? Об Александре? О наследнике? Вряд ли. Молчание затягивалось, и гость постепенно убеждался в том, что она ждет его вопроса. Вопроса, который, может статься, задавать не следует, но на попятную идти поздно.

— Прекрасная Авирона, моя создательница, хотела познакомиться с тобой, — заговорил Эрфиан. — Вы встретились в клане Вильгарда?

— Нет, — после паузы ответила Медея. — Мой визит к Викингу Вильгарду, да даруют ему боги долгую жизнь, лучшую супругу в двух мирах и много детей, был коротким. После этого я отправилась по делам.

— В соседний клан?

Сине-зеленые глаза вампирши оставались спокойными, как речная гладь в хорошую погоду.

— Верно, — подтвердила она. — Александр попросил меня передать Октавиану несколько писем. И, так как Кантара, моя бывшая служанка, осталась в деревне темных эльфов и получила белую мантию советника, я доставила письма лично.

— И часто ты доставляешь письма Октавиану лично?

Медея улыбнулась. Открыто и дерзко, так, как и положено улыбаться женщине, оставившей позади не одну и даже не двух соперниц в борьбе за место рядом с главой клана. Эрфиан уже в который раз подумал о том, что смелость этой женщины заслуживает уважения. Будь здесь ее отец, он бы ей гордился. Если верить рассказам Нави, он был тихим и спокойным существом, всегда отвечавшим вежливо на обращенные к нему вопросы, и никогда не вступал в борьбу за власть. Он находил способ получать желаемое без открытой борьбы. Тихой и спокойной водой лучше всего любоваться со стороны, не проверяя глубину скрывающегося под ней омута.

— В последнее время слишком часто, Великий. Признаться, роль почтового голубя мне порядком поднадоела. Вот только не знаю, как бы помягче сообщить об этом Октавиану…

— У тебя слишком много секретов от супруга для хорошей жены.

— Великий прав. Но женой я стала не так давно, и теперь обучаюсь нужным премудростям.

— Октавиан не ревнует тебя к Александру? Утешается мыслью о том, что стал твоим любовником до того, как ты разделила постель с главой клана?

Под внимательным взглядом Медеи Эрфиан сделал несколько глотков горячего вина. Давид готовил этот напиток по другому рецепту, делая его менее сладким и чуть более терпким, но угощение пришлось ему по душе.

— Мы не говорим об этом. Октавиан предпочитает жить сегодняшним днем. До обращения он был воином и получил бессмертие в зрелом возрасте. Такие вампиры не расстаются с прежними привычками, и характер тоже остался при нем.

— Я долго ломал голову над тем, почему он отказывается от моих приглашений на аудиенцию и не хочет общаться с Вильгардом. Сперва решил, что причина в несостоявшемся браке Гривальда и дочери Октавиана. Но одно дело — игнорировать главу другого клана. И совсем другое — хранителя, который скрепляет свои письма печатью служителя Равновесия. Вот тогда-то я впервые задумался о том, что происходящее — часть большого плана. И план этот слишком хитер. Октавиан умен, но мыслить на несколько шагов вперед неспособен. Для того, чтобы этому научиться, нужно иметь большой опыт полководца. Или советника по военным делам. Или много читать. Как моя госпожа. Обладай Октавиан хотя бы одним из перечисленных мной достоинств, он бы понял, как ловко ты его используешь.

Достав из широкого рукава платья миниатюрный кружевной веер, Медея раскрыла его и поднесла к лицу.

— Ему и вправду не помешает побольше читать, — сказала она, следя за тем, как Эрфиан пьет вино.

— Ты не предполагала, что я могу отказать беглецам? В будущем соседство вампиров и темных эльфов принесет много проблем.

— Ты бы не отказал им, Великий. У нас с тобой одна цель.

— Правда? И какая же?

— Мы оба жили в те времена, когда Орден представлял из себя шайку голодных диких вампиров. Темный мир — тот, который сегодня все знают — построили янтарные Жрецы. Они сделали это своими руками, с помощью магии и знаний. Женщины, имена которых стерли из исторических трактатов, завоевывали новые земли и вели за собой самую могущественную в двух мирах армию. Обращенные могут считать себя центром Вселенной, каратели могут говорить о всевластии, но если темных эльфов превратят в рабов, все мы обречены. — Она перевела дыхание. Ее щеки раскраснелись, глаза заблестели от подступивших к ним слез. Перемена в образе женщины, которая несла себя как королева и смотрела на мир чуть свысока, была такой разительной, что Эрфиан, пусть и ожидавший чего-то подобного, поставил опустевший кубок на землю и бросил на собеседницу удивленный взгляд. — Эру янтарных Жрецов не вернуть, да и вряд ли мы в этом нуждаемся. Но мы обязаны сделать все возможное для того, чтобы темные эльфы стали сильнее. Они помнят о своих корнях. Магия — в их крови. И в твоей тоже, не так, Великий? Теперь ты бессмертен, но ты был рожден темным эльфом. Твоя мать — одна из великих воительниц древности.

Слуги подняли доверху наполненные фруктами корзины и понесли в направлении кухни. Эрфиан вспомнил дни сбора урожая в деревне янтарных Жрецов, когда он, еще совсем ребенок, помогал остальным таскать туго набитые мешки, а за ужином Алин, его приемная мать, в награду приносила несколько персиков из сада Жреца. Тогда этот сад, место, созданное магией, в которое могли попасть только темные эльфы с голубой кровью, еще существовал. Персики были ароматными и сладкими, их сок тек по подбородку, когда Эрфиан вгрызался зубами в нежную мякоть. Когда кто-то говорил ему о мире и благоденствии, на языке вновь появлялся вкус тех фруктов, хотя прошла целая вечность. Не один десяток вечностей.

— Что об этом думает твой почтенный супруг?

— Мой почтенный супруг думает, что его сын слишком много общается со слугами, а для будущего правителя это унизительно. — Медея села прямо и положила руки на колени. Сейчас она казалась Эрфиану маленькой девочкой, которая просит у родителей разрешить ей присутствовать на празднике первого урожая и дождаться большого костра, который разожгут в полночь. — Если бы отец был жив… я хочу сказать, если бы он видел все это…

— Он был против могущества Ордена. Я могу его понять. Он был слишком умен и слишком хорошо знал историю для того, чтобы понимать, к чему это ведет. В этом и заключается твоя цель? Сделать темных эльфов сильнее?

Вампирша вновь посмотрела на него.

— Равно как и твоя, не так ли, Великий? Полагаю, ты не откажешься от союзника. — На ее губах промелькнула слабая улыбка. — Если, конечно, ты доверяешь союзникам-женщинам.

— В общении с женщинами я обычно преследую более приятные цели, моя госпожа. Что до союзников… боюсь, в этом качестве они могут быть очень опасными.

— Зато у них есть оружие, перед которым бессильны самые жестокие воины. — Медея поднялась. — Не смею дольше задерживать Великого. Салим просил передать, что ванна уже готова. Если тебе вновь понадобится собеседник, прикажи позвать меня. Я отложу все дела и приду развлечь дорогого гостя.