Сложное взросление

Анастасия Топчий

Однажды наступает переломный момент, после которого нам приходится взрослеть. Кэссиди он настиг в юном возрасте, заставив ее справляться с совсем не детскими трудностями. Поддержать девушку в трудную минуту должен Винсент, опекун ее большой семьи. Но готов ли он к такой ответственности? Ведь именно он является одной из причин ее душевных терзаний…

Глава 2

К концу сентября наше расписание стабилизировалось. Элиз проводила в школе почти целый день в группе продленного дня и на дополнительных занятиях, которые школа предоставляла многодетным семьям бесплатно. Мэй работала до семи вечера с понедельника по пятницу. Я возвращалась домой в три и готовила на всех поесть. С Маркусом чаще всего мы виделись только за ужином. Винсент, как и Мэй, трудился весь день, но его график составлял три рабочих дня через два выходных, поэтому иногда после обеда мы оставались с ним дома вдвоем.

Дядя окликнул меня, когда я распахнула окна нашей с Мэй комнаты, чтобы проветрить. Наши окна как раз выходили на гараж, лестницу и его апартаменты.

— Эй, Кэсси, поднимешься ко мне?

— Что-то случилось? — недоуменно уточнила я.

— Поднимись, нам нужно кое-что обсудить.

Я пожала плечами и поплелась вверх по лестнице. На самом деле я никогда не была в той комнате и никогда не ассоциировала ее с нашим домом. Там стоит кровать, на которую слетаются местные девушки, как голуби на семечки, и это все, что мне о ней было известно.

Комната оказалась просторнее, чем выглядела со стороны. Здесь располагалась огромная кровать, которая при желании складывалась в диван. Перед ней висела плазма с подключенной игровой приставкой. По стене стояли шкафы для личных вещей и гардероба. У изголовья кровати с обеих сторон были прикроватные тумбы. Все было чисто и убрано, кроме скомканного с ночи постельного белья.

Я не осмелилась проходить дальше порога, но Винс втащил меня за руку, усадил на кровать и закрыл дверь.

— Ты мне нравишься, Кэс, и я не вижу смысла отрицать, что я тебе тоже нравлюсь, — выпалил он, нервно рассекая комнату взад-вперед. Это был один из немногих случаев, когда я видела, как он нервничает.

— Вот это да, — задумчиво протянула я и ущипнула себя за локоть. — Не «Привет, Кэссиди», не «Как прошел твой день», а вот так сразу.

— Мне надоело перебрасываться с тобой глупыми фразочками, — раздраженно ответил Винс.

— Так разговаривают абсолютно все люди!

Винсент сел напротив меня и положил горячую ладонь на мое колено.

— Я думаю, нам следует разрядить обстановку и перестать играть в эти игры с мимолетными прикосновениями, которые… бьются током, — мягко произнес он, пытаясь смотреть мне прямо в глаза.

Наверное, на моем лице в этот момент отразился весь спектр подвластных мне эмоций, начиная с раздражения из-за сравнения наших прикосновений с бьющимся током, заканчивая страхом и трусостью из-за того, что подразумевали собой слова «разрядить обстановку».

— Это твоя игра, не моя, — замерев, сказала я.

— То есть, тебе это не нравилось? — Винс атаковал меня неизвестными мне приемами, и я не знала, как обороняться. Когда его ладонь начала скользить вверх по ноге, я закрыла глаза, чтобы он больше не смог читать в них ответы на свои вопросы.

Он поцеловал меня, однозначно и напористо. От этого поцелуя у меня задрожали колени и намокло нижнее белье. Винс слегка подтолкнул меня, чтобы уложить на лопатки, и навис надо мной, такой большой, сильный и горячий. Я обвила его руками и поцеловала в ответ. Свободной рукой он гладил мое напряженное бедро, пока не осознал, насколько сильно я зажата. Тогда он выбрал тактику долгой прелюдии, чтобы заставить меня самой раздвинуть ноги и потребовать войти в меня.

Винс медленно целовал мою шею, проводя языком возле уха и покусывая мочку. Его томное дыхание было похоже на огнедышащего дракона, который сдерживает огонь из последних сил.

Я не отдавала себе отчет, когда первая стянула с его могучего торса белую мятую футболку и выбросила ее прочь. Винс не стал от меня отставать и снял с меня домашнюю майку, которая стала мне мала с тех пор, как начала расти грудь. На мне не было бюстгальтера, чему он очень обрадовался, судя по его довольной ухмылке. Винс принялся за мои соски, которые уже предательски торчали из-за сильного возбуждения. Одну грудь он нежно целовал, а вторую приминал ладонью, недолго дразня сосок указательным и средним пальцами.

Затем его рука сползла ниже по животу, и я ощутила, как горячо стало в трусиках. Я издала тихий стон и впилась когтями в его спину, оставив на ней четыре белые полосы. Кажется, Винса это раззадорило, и он стремительно вонзил свой палец внутрь меня. Я была уже очень мокрой, поэтому ему ничего не мешало нащупать точки, трение которых доставляло яркое удовольствие.

Я выгнулась вперед, тяжело дыша. Мои руки были разбросаны по кровати и сжимали подушки, пока палец Винса методично терся о точку G. Но когда мое влагалище начало сокращаться и я была готова к оргазму, Винс остановился.

Я широко распахнула глаза и требовательно уставилась на него. Винс не мог, не имел права оставить меня в таком состоянии. Он широко улыбался и даже почти смеялся надо мной. Он снял с меня шорты и нижнее белье одновременно, и я совсем этому не сопротивлялась. Я раздвинула колени почти без стеснения. Винс пожирал мое голое тело взглядом, пока раздевался сам.

Он снова навис надо мной, и я обхватила его ногами. На данный момент мы оба уже были максимально возбуждены, поэтому он не стал церемониться и резко вставил в меня свой член. Я пискнула, сильно зажмурившись и прокусив до крови нижнюю губу. Винс этого не заметил и продолжил напористо двигаться, наращивая амплитуду. Он был так глубоко во мне, что к приятным вожделенным ощущениям прибавилась боль. Теперь я стонала, не сдерживая себя, обняв Винса руками и ногами, и наслаждалась прикосновениями его спортивного торса к себе.

— Я больше не могу, — прошептала я. Пальцы ног напряглись, словно только они могли сдерживать приливающий оргазм.

— Давай, — сказал Винс и сделал еще несколько усиленных рывков, больше не оставляя мне шансов сдерживаться.

Волна тепла пронеслась по всему моему телу, от головы до ног. Я издала последний стон, выгнулась и обессиленно распласталась по кровати. Капли семенной жидкости упали мне на живот.

Винс замер стоя, смотря на свои руку и член. Они были немного запачканы кровью.

— Ты девственница? — недоуменно воскликнул он.

— Больше нет, — пробубнила я и зарылась в одеяло. Я больше не хотела, чтобы он видел меня голой, грязной и потной. — Мне восемнадцать, если помнишь. А что это меняет?

Винс задумчиво похлопал глазами, но не ответил.

— Иди в душ, я поменяю белье.

Я вскочила с кровати, нацепила майку и шорты прямо без трусов и побежала на выход. У двери Винс меня одернул.

— Эй, Кэсси, — произнес он, глядя мне в глаза. Кажется, он сам не знал, что хочет сказать, но что-то хотел. Наконец, после паузы он вымолвил: — Ты очень красивая.

Я зарделась, влезла в тапочки и побежала в дом.

Я была на эмоциональном подъеме, словно никогда не чувствовала себя так хорошо, как сейчас. Произошло то, о чем я даже думать боялась. А главное, подтвердилось, что я не сошла с ума, и весь последний месяц Винсент действительно проявлял ко мне симпатию. Я ему нравлюсь. Мне было приятно думать об этом. Мне не терпелось рассказать об этом кому-нибудь, но кому? Джил не стоит знать, что я переспала со своим опекуном. Только Мэй смогла бы меня поддержать, зная всю кухню нашей нестандартной семейки. И я решила, что расскажу ей. Ночью, когда все будут спать, а тайны сами собой выползают наружу.

И тайны выползли.

Во всем доме погас свет. Я нетерпеливо ерзала в своей кровати, ожидая подходящего момента заговорить. Мэй отвернулась к окну, но я знала, что она не спит, потому что ее дыхание было беспокойным и прерывистым.

— Кэсси, — тихонько заговорила она. — Я думала, что никогда тебе этого не расскажу, но сейчас оно разрывает меня на части, — сестра всхлипнула. — Весной, пока вы были в приюте, мы с Винсом… в общем, мы встречались. Как парень с девушкой.

Я подавилась собственной слюной и вскочила с кровати, чтобы взять с общей тумбочки стакан воды.

— Он приставал к тебе? — выпалила я, и Мэй тут же подлетела ко мне, чтобы прикрыть мне рот.

— Тихо, не ори, — пригрозила она пальцем. — Не приставал. Скорее я проявляла инициативу, а он просто был не против.

Мои ноги стали ватными. Я опустилась на подушку и прикрыла лицо одеялом.

— Он мне нравится, — прошептала Мэй. По ее щеке скользнула маленькая слезинка. — Я по-настоящему в него влюблена.

Мне сжало грудь, отчего хотелось кричать. Я чувствовала себя преданной сестрой и Винсом, но не могла четко сформулировать свои обвинения. Хотелось одеться, уйти из дома и больше не возвращаться сюда. Но нельзя было подавать вида, как мне больно, ведь сейчас в моей поддержке нуждается Мэй.

— Но все эти девушки, — протянула я, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал.

— Они и мучают меня! Мы вроде бы расстались… Он не смог сказать об этом прямо. Он сказал: «Это будет странно», и больше не подпускал меня к себе. А потом стал приводить других.

— Он тебе не опекун, чтобы так говорить. Ничего странного в вашей связи нет.

— Мне нужно, чтобы он был со мной, — сестра снова отвернулась к окну и расплакалась. Я присела на край ее кровати и стала гладить ее по волосам и спине, хотя у самой разрывалось сердце.

— Он козел и бабник, — успокаивала я Мэй. — Он выглядит как взрослый, но на самом деле он застрял в подростковом возрасте, где никто никому не обязан и всем все сходит с рук. Мы должны сказать ему спасибо за то, что не оставил нас в приюте, и не более того.

Сестра обняла меня как плюшевую игрушку, и я почувствовала, как намокает мое плечо от слез и соплей.

— Иногда мне кажется, что все мужики такие, — всхлипнула она. — Он не первый, кто так поступает со мной. Или дело во мне?

— У тебя нет оснований так думать. Ты — добрый и светлый человек, который готов в лепешку разбиться ради близких и друзей. Этим ты и привлекаешь сволочей, не знающих, что такое преданность и любовь. Они считают, что могут насытиться ими от тебя, но на самом деле им просто не дано постичь эти чувства.

— Не могу поверить, что Винс такой, — выдавила Мэй и разразилась новой волной рыданий.

— Я тоже, — прошептала я и крепче обняла сестру.