Теперь мы одно целое

Анастасия Мищенко

Семья Вирковских готовится к важному событию: младшая дочь Оксана идёт в первый класс. Но радостному дню не судилось настать. Родители Андрея и Оксаны погибают в аварии, и дети попадают в детский дом. Там они сталкиваются с жестокостью и наплевательским отношениям к себе. Единственным добрым человеком оказалась воспитательница Оксаны. Андрей решает устроить побег. По счастливой случайности он знакомиться с Мариной – воспитанницей, которая готова помочь сбежать детям. Но в день побега Оксану удочеряет подозрительная семейная пара. Они почему-то всегда сидят спиной к детям и воспитателям, не показывают лица. Воспитательница Оксаны начинает понимать, что в детдоме происходит что-то неладное. Она собирается всё рассказать мужу, но в тот же день её похищают. Марина просит знакомого полицейского помочь найти Оксану. В ходе расследования всплывают ужасающие факты…

Часть 1

* * *

Обычно в семье старший ребёнок немного недолюбливает младшего, особенно в детстве. Ведь младшему братику или младшей сестрёнке и любви больше уделяют, и внимания, и времени. Старший ребёнок чувствует себя одиноким, едва ли не брошенным на произвол судьбы.

Но это явно не о них! Это не об Андрее и Оксане.

В тот день, когда родилась малышка и орущий на всю улицу свёрточек принесли домой, пятилетний Андрюша даже расплакался от счастья. Он так давно ждал этой первой встречи с сестричкой! Всё время, пока она жила у мамы в животе, он ласково разговаривал с ней, рассказывал ей обо всём и представлял момент их первой встречи.

Мама бережно положила девочку на кровать и так же аккуратно развернула пелёнки.

— Какая же она хорошенькая! — воскликнул счастливый мальчик. Он подошел поближе к малышке. Девочка уже успокоилась и только смотрела на непонятных ей людей, которые почему-то смотрели на неё, улыбались ей и чему-то радовались.

— Оксанка, — с безмерной нежностью в голосе тихо сказал Андрей, взяв малюсенькую ручку младшей сестрёнки в свою.

То, что девочку будут звать Оксана, было решено ещё несколько месяцев назад. Это имя предложил сам Андрюша. Родители его всецело поддержали: им тоже нравилось это имя.

Оксанка перевела взгляд на непонятного ей человека, который завладел её ручкой. Она ещё, безусловно, не понимала, что этот мальчик — её старший брат, и не знала, как сильно он её любит. И, конечно, она даже не подозревала, что им предстоит пережить…

Оксана и Андрей росли в крепкой, дружной семье с любящими родителями. Брат и сестра между собой были, на удивление, невероятно дружны. Мальчик всё своё свободное время уделял малышке, вместе с мамой учил её кушать, сидеть, ходить, разговаривать. Первым словом, которое произнесла Оксана, было несмелое «Андюся», что означало «Андрюша». Она показывала маленьким пальчиком на брата и тихонько повторяла «Андюся».

Когда Оксанка подросла, брат учил её танцевать, ведь сам с трёх лет стал заниматься танцами. Родители отдали дочь в ту же танцевальную студию, что и сына, как только ей исполнилось четыре года.

Девочка оказалось очень способной. Она стремительно освоила новые движения, быстро учила танцы. Она жила ими! Вместе с братом они выступали на различных соревнованиях, конкурсах, на которых занимали исключительно первые места.

…В феврале Оксане миновало семь лет. На этот момент она уже умела довольно хорошо читать, считать до тысячи и неплохо писала.

Родители решили, что в сентябре девочка вполне может идти в школу. Школу даже выбирать не пришлось: Оксана поступит учиться туда же, где обучается её старший брат. Он, между прочим, заканчивал уже седьмой класс и был круглым отличником.

Новость о скором поступлении в школу вызвала у девочки шквал положительных, радостных эмоций. По-моему, практически все дети в возрасте пяти-шести лет безумно хотят в школу, а особенно, если там учится их старший брат или сестра. Вот и Оксана не стала исключением. Да и брат был рад. Узнав эту новость, он сразу гордо заявил сестре:

— Я ЛИЧНО буду отводить тебя в школу!

Поскольку с поступлением было решено окончательно, родители, не откладываю дело на потом, подали заявление директору школы, которая с радостью приняла Оксану — сестру человека, которого называют настоящей гордостью школы. А летом началась активная подготовка к учёбе.

На первом в своей жизни школьном ярмарке Оксанка ходила с открытым от удивления ртом. Никогда она не видела столько распрекрасной школьной одежды, рюкзаков, пеналов, канцелярии. Для неё это всё было так необычно! Она с восторгом ходила между рядами блуз, пиджаков, юбок. С безмерным восхищением смотрела на рюкзаки и тетрадки. Но, конечно же, больше всего её поразили белые, пышные, большие банты. И именно их покупку она ждала больше всего!

До начала учебного года оставалось всего ничего: три дня. Оксана была в предвкушении того чудесного долгожданного дня, когда она очутится в отряде школьников и школьниц, которые первого сентября бурным потоком хлынут в школу.

Но радостному Дню Знаний не суждено было сбыться…

* * *

Тридцатое августа, предпоследний летний день совпал с Днём Рождения лучшего друга главы семейства. Родители, оставив сына и дочь дома, поехали на праздник. Андрей и Оксана сначала хотели поехать вместе с ними, но Лида объяснила, что на празднике будут только взрослые и детям будет там скучно.

— Да, тогда нет смысла ехать, — согласился Андрей. — Мы с Оксаной лучше по центру погуляем. Ты говорила, что там парк новый открыли?

— Да, — кивнула Лида. — Подруга там была, сказала, что очень красиво. Вам с Оксаной там интереснее будет, чем в нашей компании.

В три часа дня супруги, поцеловав детей и пообещав быть дома в девяти часам вечера, ушли. Но к девяти вечера они не вернулись. Не вернулись они и в десять…

* * *

— Андрюшка! — Оксана подошла к брату и подёргала легонько за рукав его кофты.

— Да? — мальчик отложил книгу, которую читал и посмотрел на сестру. — Ты почему не спишь?

— Родителей долго нет. Я боюсь! Где они? — встревоженным голоском спросила девочка. В этот момент ей почему-то стало по-настоящему страшно. Но чего она боялась, и сама толком понять не могла. Только какое-то странное чувство беспокойства неожиданно возникло в сердце малышки.

Но Андрея, видимо, тревожные чувства не посещали. Он улыбнулся и ответил абсолютно спокойным тоном:

— Я уверен, что они немного задержались в гостях. Все-таки, у дяди Димы юбилей. А он ведь лучший друг нашего папы, ты же знаешь. Или в пробку попали. В такое время пробки — не редкость. Не переживай, сестрёнка! Они обязательно скоро воротятся!

Но та самая тревога никак не отпускала сердечко девочки и не давала ей успокоиться. Дурное предчувствие целиком и полностью овладело её душой. Это чувство пугало Оксану и она, не в силах одолеть с нахлынувшие эмоции, захныкала.

— Ты что, сестрён? Что такое? Чего ты хнычешь? — брат удивлённо посмотрел на неё.

— Страшнооо, — хныкала малышка.

— Не надо бояться. Я ведь с тобой, солнышко! А родители скоро будут!

Чтобы успокоить Оксанку, брат взял её на руки и крепко обнял. Честно говоря, мальчик в этот момент слегка растерялся и удивился одновременно. Его сестра очень редко плакала. Да и то в раннем детстве! А тут она расплакалась на ровном месте! И боится чего-то, а чего — пояснить не может.

Андрей решил, что сестра просто соскучилась по родителям, которые никогда не уезжали надолго. Вероятно, она просто хочет, чтобы мама и папа поскорее вернулись.

— Ну, хочешь, я позвоню маме и папе?

Оксанка кивнула и парень, протянув руку и взяв телефон со стола, набрал номер отца.

— Хм… Странно… Телефон вне зоны действия сети… Разрядился что ли?

Андрей набрал маму, но ситуация повторилась. Выключенные телефоны родителей ещё больше напугали Оксану. Брат, заметив, что у сестры задрожали губы, и она готова расплакаться, поспешил её успокоить:

— Связи, может, нет. Такое бывает. Ничего страшного! Или батарея села. Всё в порядке! Нет причин для волнения, сестричка.

Но эта фраза совершенно не успокоила девочку. Абсолютно.

Растерянному мальчику ничего не оставалось, как попытаться уложить Оксану спать. Но это оказалось не так просто. Девочка противилась изо всех сил, напрочь отказывалась лечь в постель и хотела дождаться родителей. Такое активное сопротивление было совсем необычным для девочки. Она всегда была послушна, а уложить спать Оксану — никогда не было проблемой. Но только не сегодня.

Брат, в свою очередь, говорил, что время близится к одиннадцати часам вечера и Оксане уже как два часа назад стоило лечь спать. Но этот аргумент оказался слишком слабым и не подействовал на девочку.

— Я хочу дождаться родителей! Пожалуйста! — всхлипнула девочка, умоляюще глядя брату в глаза.

— Мама и папа будут далеко не в восторге, когда увидят тебя не спящую так поздно. Я думаю, что ты не хочешь огорчить родителей. Вот проснёшься завтра утром, и мы выясним у них, почему же их так долго не было. Тем более… — Андрей ухватился за последнюю надежду уложить взволнованную сестричку спать, — что-то мне подсказывает, что жена дяди Димы испекла вкусный торт, кусочек которого родители обязательно привезут тебе. Он будет ждать тебя утром.

Мысль о тортике, который будет её ждать утром, приободрил Оксану. И расстраивать родителей она тоже не хотела. Брат действительно прав.

И уставшая девочка всё же сдавалась и послушно отправилась в свою комнату вместе с братом, который снова уложил её в постель и укрыл одеялом.

— Спокойной ночи, малышка. Спи спокойно и ничего не бойся, — нежно улыбнувшись, братик поцеловал девочку в щёчку.

— Спокойной ночи, — в ответ улыбнулась сестра и обняла Андрея.

Мальчик выключил свет и вышел с комнаты, закрыв за собой дверь.

Андрей спать не собирался, он и сам хотел дождаться родителей и выяснить, где они задержались и почему телефоны отключились. Видимо парню в какой-то степени передалось переживание младшей сестрички. Но, уставший, он погрузился в сон, как только прилёг на кровать, и проспал до самого утра.

* * *

Андрей проснулся в девять часов утра.

Поднявшись с кровати, переодевшись, он прошёл к двери и вышел в коридор. Подойдя к комнате сестры, он осторожно приоткрыл дверь и заглянул. Оксана ещё спала. Мальчик решил не будить её. Так же осторожно закрыл дверь и прислушался.

В квартире было тихо, родителей не было. Он подумал, что они уже ушли на работу и пошёл завтракать на кухню.

Первое, что он почувствовал: едой не пахнет! Это удивило мальчика, ведь мама всегда готовит поесть, даже когда очень торопится. Неужто, она проспала и так опаздывала, что не успела ничего приготовить? Но почему тогда даже записки никакой не оставила?

Всё это было довольно странно. Однако у парня не было времени размышлять на эту тему, ведь он понимал две вещи: еды нет, но есть сестра, которая скоро проснётся и которую надо кормить. Да и сам он не прочь был поесть.

Мальчик открыл холодильник, взял несколько яиц и принялся готовить омлет. Он знал, что Оксана вовсе не любительница этого блюда, в отличие от него, но ничего другого толком готовить не умел. Приготовлением пищи в семье всегда занималась мама.

Запах ненавистного омлета разбудил девочку. Ещё не протерев глаза и думая, что кулинарит мама, Оксана вошла на кухню и с порога начала:

— Маааам, ну я же не люб… АНДРЕЙ?!

Оксана замерла от удивления на месте. Что происходит? Брат внезапно открыл в себе талант великого кулинара? Почему он вдруг стоит у плиты?

— СЮРПРИИИЗ! — весело рассмеялся парень. — Не ожидала?

Сестра отрицательно покачала головой.

— А почему ты внезапно кухарить решил? Тебя мама попросила?

— Когда я проснулся, уже никого не было. Похоже, мама очень торопилась и не смогла приготовить завтрак. Ну, мы и сами справимся! Не так ли, малышка?

— Ага-ага! — закивала она.

Андрей отметил, что его сестра проснулась бодрой и весёлой. От вчерашнего страха не осталось и следа.

— Я пойду в комнату. Позовешь, когда приготовишь?

— Конечно, — улыбнулся брат. И Оксана вышла с кухни. Парень доготовил омлет, достал две тарелки, приборы, поставил все на стол и пошёл за сестрой.

Он вышел с кухни и направился в комнату, но на полпути остановился и посмотрел на дверь, ведущую в комнату родителей. Словно какая-то неведомая сила настойчиво приглашала его войти туда. И сам не понимая зачем, и что ему там надо, парень открыл дверь и вошёл в комнату.

Он осмотрелся. В комнате было всё так, как и вчера. Причём… абсолютно так, как и вчера. Так же застелена постель, так же лежит одеяло, так же приоткрыта дверца шкафа с маминой одеждой, так же приоткрыто окно, стулья стоят точно так же, пульт от телевизора лежит так же, как и вчера. Такое чувство, будто со вчерашнего дня в комнате никого не было. И что окончательно смутило и озадачило мальчика: в комнате не пахнет приятным ароматом маминых духов, которым она пользовалась каждое утро, идя на работу. Она пользовалась всегда только одними духами с ароматом роз. И она всегда ими пользовалась перед работой, даже если спешила.

Парень подбежал к шкафу с одеждой мамы. В нём не было одежды, в которой мама вчера уехала. Он подбежал к шкафу с одеждой отца. Та же история! В голове Андрея стала складываться пугающая картинка…

Отсутствие одежды, в которой уехали родители, постель в том же виде, что и вчера, отсутствие аромата маминых духов, и ко всему этому — выключенные телефоны родителей! До сих пор отключённые…

Стало ясно: родители домой вчера так и не вернулись! ГДЕ ЖЕ ОНИ?! В голову Андрея закрались самые ужасные мысли. Он попытался откинуть их, но они поглотили его точно так же, как вчера дурное предчувствие поглотило его младшую сестру.

Тем временем Оксана сидела в комнате и ждала брата. Она услышала его шаги и обрадовалась: сейчас они будут кушать. Она уже очень голодная! Настолько голодная, что уже даже смирилась с тем, что придётся кушать нелюбимый омлет. Тем более, сегодня завтрак готовил брат.

Но внезапно шаги стали удаляться, а затем брат почему-то зашёл в комнату родителей. Оксану это очень удивило, но она решила подождать. Может быть, брат что-то хотел там взять. Однако прошло минут десять, а брат до сих пор был в комнате, и девочка решила выяснить, в чём дело.

Оксана встала с кровати, надела свои мягонькие нежно-розовые тапки-пушистики и пошла в комнату родителей. Она открыла дверь и увидела брата. Он сидел на кресле, подперев голову руками.

— Братик, что случилось? — вид брата не на шутку испугал девочку.

Андрей поднял голову и посмотрел на сестру. Она увидела его бледное лицо и глаза, полные страха. Оксана напугалась ещё больше. Что произошло? Почему брат, который ещё минут двадцать назад был весёлым и шутил, стал хмурым и таким бледным?

— Оксан, иди ко мне, — слегка дрожащим голосом сказал парень. Девочка, не смея что-либо возразить, подошла. Брат посадил её себе на колени и тихо заговорил:

— Малышка, ты только не пугайся, но, похоже, что родители вчера не возвращались домой…

В этот момент в сердце девочки будто что-то оборвалось.

— Что это значит?! Где родители? Хочу к мамеее! — захныкала Оксана.

Брат промолчал. Конечно же, он не стал говорить маленькой девочке свои страшные догадки. Но что ей сказать, он не знал. В этот момент он плохо соображал. Думать не давало угнетающее чувство. Ему казалось, что они с сестрой остались одни в мире. В тот момент он не знал, насколько это чувство было правдивым…

Детей с оцепенения вывел звонок в дверь. От неожиданности дети вздрогнули и переглянулись.

— Кто это? — шепотом спросила Оксана, вытирая слёзы, которые катились по её лицу.

— Не знаю.

Оксана и Андрей подошли к двери с надеждой, что это вернулись родители. Но, выглянув в глазок, мальчик увидел сотрудника полиции.

— Это из полиции, — растерянно пробормотал парень.

— Из полиции? К нам? Зачем?

— Не знаю. Может, ошибся этажом, — шепотом ответил парень, а затем громко осведомился:

— Что Вам нужно?

В ответ послышался мужской голос:

— Семья Вирковских здесь живёт?

— Да, а в чём дело? — спросил Андрей с нескрываемым беспокойством в голосе.

— Разрешите войти? Я должен кое-что вам сообщить.

Мальчик, немного подумав, всё же открыл дверь и впустил мужчину.

— Здравствуйте, я из полиции. Майор Мельчинский, — как можно приветливей заговорил он, стараясь избавиться от волнения. Он прекрасно понимал, что сейчас должен сообщить двоим детям ужасную новость про их родителей. А говорить страшные новости родителям о детях и детям о родителях он ненавидел. Не понаслышке знал насколько это страшно… Именно это майор больше всего не любил в своей работе…

* * *

Детям хватило секунды, чтобы осознать страшные слова, сказанные сотрудником полиции.

Их родителей больше нет! Они погибли! Разбились… Они так и не доехали на праздник.

Жуткая авария случилась вчера в двадцать пять минут четвёртого вечера. В момент удара, часы погибшего мужчины остановились. На часах было время: 15:25. Время жизни двух людей остановилось навсегда…

Трагедия произошла по вине водителя другого авто, который ехал по «встречке» в нетрезвом состоянии, и на бешеной скорости, вылетев со своей «полосы», врезался в машину родителей Оксаны и Андрея. У Дениса не было даже секунды, чтобы хотя бы попытаться избежать ДТП.

От резкого удара и он, и Лида вылетели через лобовое стекло и упали на верх машины виновника. Оба погибли мгновенно.

Пьяный виновник аварии, молодой водитель, скончался в машине скорой помощи. Им оказался двадцатилетний парень, который взял без спросу отцовскую машину, чтобы повыпендириваться перед девушкой. Выпив далеко не одну бутылку алкоголя, смельчак без раздумий сел за руль и погнал на скорости. Когда на место аварии прибыли сотрудники полиции, он полежал на водительском сидении без сознания и едва дышал. А по стёклам стекала кровь уже давно мёртвых Лиды и Дениса, дети которых так и не дождались их в этот фатальный день…

… Маленькая Оксана просто билась в истерике! Она кричала, рыдала, пыталась вырваться с крепких объятий брата. Она хотела броситься к родителям. Бедная девочка не могла и не хотела поверить в то, что ни мамы, ни папы больше нет.

— Пусти меня! Пусти! Я хочу к маме! — сквозь потоки слёз, кричала несчастная кроха. Но Андрей только сильнее прижимал её к груди.

Мальчик не плакал и не кричал. В один момент силы покинули его. Он хотел кричать, но с груди вырывался только едва слышный шепот. Он хотел зарыдать, но слёзы застряли где-то в горле. Он побледнел и только сильнее и сжимал в объятиях единственного близкого человечка, который у него остался. А в голове лишь одна мысль: «Что теперь будет? Что будет с ним и сестрой? Неужели…»

— Простите… — осторожно начал Мельчинский каким-то виноватым голосом. — Я могу задавать несколько вопросов?

— Д-да… — отрешённо проговорил мальчик, который думал только об одном: что будет с ним и с Оксаной?

— Ваши родители — Денис Владиславович и Лидия Владимировна Вирковские? Всё верно? — достав блокнот и ручку из нагрудного кармана, задал вопрос полицейский.

Андрей утвердительно кивнул.

— Вам известно, куда они ехали?

— Да. К другу семьи. Дядя Дима. Вернее… Дмитрий Итин, насколько я помню. У него День Рождения вчера был.

— Получается, что Денис и Лида не доехали к Дмитрию, — задумчиво произнёс Мельчинский. — Странно, что он не забеспокоился их отсутствием. Мы проверили телефон ваших родителей, и нашли Дмитрия. Но он вчера им не звонил. Последний раз звонил им Денис около часа дня.

— Д-да, папа звонил сказать, что они уже скоро выезжают, — рассеяно пробормотал Андрей.

— Значит, Итин наверняка знал, что ваши родители приедут. «Замечательный» друг, однако. Ничего не скажешь. — В голосе майора Мельчинского послышались нотки негодования. — Вам с сестрой он тоже не звонил, я так понимаю?

Андрей снова молча кивнул.

— Хорошо, спасибо. Итина мы допросим обязательно, — пообещал майор, делая в блокнотике очередную небольшую пометку.

Андрей поднял голову, посмотрев прямо в глаза полицейскому. От взгляда парня Мельчинскому стало даже неловко. Он догадывался, какой вопрос последует за этим вопрошающим взглядом.

— Итин меня не интересует, — медленно, будто обдумывая каждое слово, проговорил Андрей. — Скажите, умоляю, — голос парня задрожал. — Что будет со мной и Оксанкой?

Майор тяжело вздохнул.

— Мы навели некоторые справки. И, насколько нам удалось выяснить, близких родственников у вас нет? Только дальние?

— Да… Вы правы, — глухим и обречённым голосом произнёс Андрей. — Дальние родственники, которые нами никогда не интересовались и вряд ли вообще помнят о нашем существовании. Вы… скажите… Мы с сестрой…

— Да… — не глядя на детей, тихо сказал Мельчинский. Приговор вынесен. Обжалованию он не подлежит. Андрей это прекрасно понимал.

— О нет… — лишь вырвалось у парня.

* * *

Увы, Андрей был прав. Детей ждал детский дом.

У них не было больше родственников. И они оба были несовершеннолетние. Понятное дело, их обязаны отдать в детский дом. И сделать это должны прямо сейчас.

…Вот так, в один момент счастливое, радостное, беззаботное детство с улыбкой на губах, с маминой лаской, с папиным смехом оборвалось… Так трагически и так внезапно…

Не будет больше радости, не будет больше… родителей. Больше никто не будет готовить детям такие вкусные и ароматные оладьи с малиновым вареньем, больше никто не отведёт их в школу, больше они не поедут на все выходные на дачу и не поедут с друзьями на шашлыки. Больше никто не будет с радостным криком бегать по лужам после летнего ласкового дождика и смотреть на радугу, стоя посередине парка со сладкой ватой в руке.

Всё оборвалось из-за такого ужасного ДТП, в котором не было ни малейшего шанса на спасение…

Перед двумя бледными, перепуганными детьми, которые стояли, судорожно сжимая сумки со своими вещами, появилось пятиэтажное хмурое, неприветливое, серое кирпичное здание с наполовину разбитыми окнами на верхних этажах.

Надпись на деревянных входных дверях, которые встретили детишек таким же неприветливым скрипом, гласила, что они попали в детский дом.

* * *

В детском доме детей встретил такой же мрачный, как и само здание, директор — Валентин Антонович.

Его угрюмое, почти злое, выражение лица явно не сулило Андрею и Оксане ничего хорошего. Он даже не поздоровался с ними.

Обстановку ещё больше нагнетал кабинет директора. В кабинете на стенах не было обоев, а стены выкрашены в тёмно-зелёный цвет. На окнах висели плотные синие шторы, не пропускавшие и капельки солнечного света.

С мебели там были лишь стол, пара стульев и два шкафа. Вся мебель так же была в тёмных суровых тонах.

Единственное, что здесь было не тёмное — белая входная дверь. Хотя и она от времени стала серой.

Валентин Антонович был одет в тёмно-коричневый костюм, который тоже добавлял в обстановку мрачности и грусти.

Обсмотрев мальчика и девочку с ног до головы (сделал это мужчина с нескрываемым равнодушием), он обратился к полицейскому, который и доставил детей сюда. Это был тот самый майор Мельчинский, сообщивший детям трагическую весть.

— Значит, родители в аварии погибли? — переспросил Валентин Антонович.

— Именно, — подтвердил Мельчинский.

— Я так понимаю, у них нет родственников?

— Дальние, но, как сказал сам мальчик, они не интересуются детьми.

— Сколько им лет?

— Мне кажется, это лучше спросить у детей, — заметил майор.

Директор что-то раздражённо пробормотал под нос. Похоже, общение с воспитанниками собственного детского дома не доставляло ему никакого удовольствия. Но свой вопрос детям он повторил.

Оксана была настолько испугана, что не могла и слова произнести, поэтому с мужчиной заговорил Андрей.

— Мне двенадцать лет, сестре — семь.

— Назови мне своё и её имя, фамилию и отчество, — понимая, что от девочки толку сейчас не будет, Октинский, бросив на неё едва ли не брезгливый взгляд, стал говорить исключительно с её братом.

— Вирковские. Оксана Денисовна и Андрей Денисович.

— Есть свидетельства об их рождении? — этот вопрос был задан майору. В ответ он протянул папку с документами детей.

— Так, хорошо, — рассматривая свидетельства, произнёс директор.

Директор записал данные детей в маленький блокнотик и, взяв телефон, набрал чей-то номер.

— Да, Валентин Антонович? — услышал он женский голос в трубке.

— Нина, быстро зайди ко мне! У нас тут новое поступление!

Брови Андрея поднялись вверх от удивления и в то же время от негодования. «Новое поступление?!» Они что, вещи, товар? Обычно так в магазинах говорят: «У нас новое поступление свитеров».

— Извините… — начал было парень, но Валентин Антонович резко оборвал его:

— Тебе слово не давали! Стой молча!

Парень, не решившись продолжить возмущение, умолк. Но замечание сделал майор Мельчинский, который по-прежнему находился в кабинете, дожидаясь, когда детей поселят в детский дом.

— Уважаемый! Напомню, что Вы разговариваете с детьми, которые только потеряли родителей! Имейте уважение к своим подопечным!

Директор вновь что-то пробормотал, но что-либо ответить сотруднику полиции побоялся.

В этот момент дверь открылась и в кабинет вошла женщина лет сорока пяти, полноватая, с короткими ярко — рыжими волосами, одета в старое и потёртое серое вязаное платье, которая была не более приветливой, чем её начальник. Это была та самая Нина, которой было приказано прийти. Она пристально осмотрела испуганных ребят и тоже ничего не сказала им. С ней заговорил директор.

— Отведи их в комнату для тех, кто только прибыл. Я поговорю с мужчиной, — он взглядом указал на сотрудника полиции, — и подойду.

Нина кивнула.

— Идите за мной! — весьма холодным голосом обратилась она к детям, даже не взглянув на них.

Женщина с ребятами вышла из кабинета и пошла быстрым шагом (не смотря на то, что была на высоченных шпильках) по тёмному коридору. Шла впереди детей и даже ни разу не проверила, успевают ли они за ней.

Втроём они прошли до конца коридора, и вышли на лестницу. Поднялись этажом выше. Здесь было немного светлее — было больше работающих ламп, но стены были такие же тусклые, как и везде.

Нина завела Андрея и Оксану в малюсенькую комнатку без окон. Там были голые стены, и не было ничего, кроме старого потёртого дивана.

— Сидите здесь. И не смейте никуда идти! — таким же холодным тоном сказала, вернее, приказала женщина и ушла, оставив брата и сестру одних.

Андрей осторожно сел на диван. Тот заскрипел. Похоже, что в этом детском доме скрипит всё, что только может скрипеть: двери, окна, диван…

Затем мальчик усадил на колени сестричку и крепко обнял её. Та прижалась к нему и молчала. От страха у неё отобрало речь.

* * *

Через некоторое время в комнату вошёл Валентин Антонович. Он был не один. С ним были две женщины (майора с ним уже не было). Одна — молодая, лет тридцати — тридцати пяти, блондинка с роскошными длинными волосами до колен и с суровым, скорее даже жестоким, выражением лица. В этот момент Андрей подумал почему-то, что ничего хорошего от этой женщины ждать не придётся. Она была одета в нарядное (слишком нарядное, как для работы в детдоме) платье в пол голубого цвета и в туфлях серебристого цвета на высоких шпильках. Такое чувство, будто она пришла не на работу, а в дорогой ресторан на свидание с молодым человеком.

Рядом с ней стояла пожилая женщина лет пятидесяти — пятидесяти пяти. В отличие от молодой коллеги, женщина была одета по-домашнему: в зелёный халат в ромашки и в мягкие оранжевые тапочки с помпонами. Её лицо было очень добрым, на её губах играла ласковая улыбка, с которой она посмотрела на детишек.

— Знакомьтесь! — прозвучал всё такой же неприветливый голос Валентина Антоновича, от которого дети вздрогнули.

Сперва он указал на молодую женщину.

— Это Эльвира Михайловна Белинская. Андрей, ты отправишься к ней!

Затем мужчина представил пожилую женщину:

— Это Дарья Григорьевна Ярипина. Оксана, ты её воспитанница!

Дети переглянулись. Они были шокированы. Не веря в то, что слышат, переводили взгляды то друг на друга, то на Дарью Григорьевну, то на Эльвиру Михайловну, то на Валентина Антоновича. Неужели, они сейчас не ослышались и всё правильно поняли? ИХ РАЗЛУЧАЮТ?! К такому повороту событий ни Андрей, ни, тем более, маленькая Оксана готовы не были.

— Нет. Пожалуйста… — прошептал Андрей.

— Что «нет»? — резким голосом спросил директор, пронзив мальчика ледяным взглядом, от которого становилось страшно.

— Умоляю, не разлучайте нас! Оксанка, она же малышка совсем! Как она без меня? Пожалуйста! Оставьте нас вдвоём! — стал просить Андрей, надеясь, что директор смилуется над ними. Но мужчине было абсолютно плевать.

— Правила такие, — пояснил он холодным тоном. — Возрастные категории у вас разные. И Вы не можете находиться вместе!

— Хотя бы несколько дней! Прошу Вас! — не теряя надежду, просил парень. Оксанка тоже вскочила с места и подбежала к мужчине, умоляюще сложив ручки на груди. Она тоже до конца поняла, что происходит.

Но директор был неумолим.

— НЕТ! — твёрдо ответил он. — Вы сможете видеться во время завтрака, обеда и ужина. Этого вполне достаточно! Твоей Оксане надо учиться быть самостоятельной! Она уже не малюточка беспомощная. — Последние слова были сказаны практически грубым тоном.

Дети в отчаянии умоляли всё-таки не разлучать их.

— Пожалуйста, пожалуйста! — шептали они на грани истерики.

Наверное, такое зрелище растрогало любого директора детского дома, но только не этого. Ему было всё равно. Он оттолкнул детей от себя и, не сказал больше ни слова, вышел. А Оксана и Андрей так и остались стоять, крепко обнимая друг друга. Оба в слезах. Они поняли: никто их не оставит вместе! Директору глубоко плевать на собственных подопечных.

* * *

То, что жизнь детей в детдоме была не сахар — это мягко сказано. Это очень мягко сказано.

Особенно худо было Андрею. Ещё с первых минут пребывания в ненавистном детском доме он увидел, насколько его воспитательница жестока и как её ненавидят воспитанники.

За красивой, практически модельной внешностью, скрывалась настоящая тиранка. В этом мальчик убедился, как только зашел в комнату, где жила его группа.

В момент, когда Эльвира и Андрей заходили в комнату, один из подопечных поливал цветы и случайно, зацепив горшок с орхидеями, перевернул его. Горшок упал на пол и разбился, а одна из орхидей сломалась. К огромному несчастью парня, именно эти орхидеи Эльвира любила больше всего!

И не успел Сергей (так звали этого парня) даже толком понять, что он наделал, как к нему подлетела разъярённая Эльвира и с размаху ударила его по лицу с такой силой, что мальчик присел.

— ПРИДУРОК! ТЫ ЧТО НАТВОРИЛ?! — заорала она на подопечного. — ОТКУДА У ТЕБЯ РУКИ РОСТУТ, ДРЯНЬ?! КАК ТЫ СМЕЛ?

Она схватила в руки рядом стоящий веник и ударила несчастного ребёнка.

— Простите меня! Простите! Я случайно, я не хотел! Не бейте! — сквозь слёзы, стать просить о пощаде Серёжа.

Но Эльвира остановилась только тогда, когда полностью излила весь гнев на Серёжу. А в конце рявкнула:

— ТЫ БЕЗ ЕДЫ СЕГОДНЯ! ПОНЯЛ?

Мальчик только кивнул и стал убирать разбитый горшок, изредка всхлипывая.

Проведя свою воспитательную работу, Эльвира вернулась к Андрею, который, увидев эту картину, просто дрожал от страха и не понимал, что делать: то ли броситься на помощь к Сергею, то ли молча стоять. У него не то что дар речи отняло от увиденного, а и способность двигаться. Он замер.

— Чего застыл? — услышал он голос Эльвиры над ухом. — Будешь плохо вести себя — так же будешь получать. Ясно?

Андрей так перепугался от увиденного, что даже не смог ничего ответить, поэтому только кивнул, сглатывая от страха.

— Вот и славно. Иди за мной!

Не смея ничего говорить, Андрей молча прошёл за воспитательницей в конец комнаты. Женщина подвела его к одной из кроватей и сказала, что это теперь его место. Также Андрею принадлежал маленький шкафчик около кровати, комплект постельного белья, а также маленький зелёный будильник в виде машинки.

Над каждой кроватью был график. И над кроватью Андрея тоже. Эльвира обратила его внимание на этот график. Он гласил:

ГРАФИК

1. 7:00 — ПОДЪЁМ;

2. 7:00-7:20 — ЗАРЯДКА;

3. 7:20-7:40 — ВОДНЫЕ ПРОЦЕДУРЫ;

4. 7:45-8:10 — ЗАВТРАК;

5. 8:20–12:00 — ЗАНЯТИЯ;

6. 12:00–12:25 — ОБЕД;

7. 12:30–14:00 — ПРОГУЛКА;

8. 14:00–15:00 — СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ;

9. 15:00–17:30 — ВЫПОЛНЕНИЕ Д/З;

10. 17:30–18:00 — СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ;

11. 18:00–19:30 — СЕКЦИИ;

12. 19:30–20:00 — УЖИН;

13. 20:00–20:30 — СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ;

14. 20:30–21:00 — ВОДНЫЕ ПРОЦЕДУРЫ;

15. 21:00 — ОТБОЙ.

— Всё ясно? — спросила Эльвира, когда мальчик изучил график дня. Тот кивнул.

— Слушай меня внимательно! Про занятия! В каком классе ты?

— В восьмой перешёл.

— Ты будешь учиться по школьной программе восьмого класса. Наша группа делится ещё по классам на занятиях. Здесь ученики 7–9 классов. Вместе с тобой в восьмом классе еще пятеро. Запоминай их имена, расспросишь у них всё, что не ясно. Нет у меня на тебя времени разжёвывать! Итак, с тобой Марта Иванцова, Евгения Малиновская, Екатерина Белянцева, Алексей Розин и Сергей Шувин. Запомнил?

— Да.

Надо сказать, у Андрея была феноменальная память. Он запоминал всё быстро и надолго. Это человек, который редко что-то может забыть. Так что запомнить несколько имён и фамилий для него было абсолютно легко.

А Эльвира продолжала речь:

— Марта в твоём классе за старосту. Все вопросы — к ней. Нужные книги возьмёшь в библиотеке. И сделай это как можно быстрее! Завтра утром ты отправишься на учёбу и книги должны быть у тебя.

— А где находится библиотека?

— На первом этаже. Найдёшь. — Коротко пояснила воспитательница и, оставив Андрея одного, ушла. По пути она забрала Сергея, который до сих пор убирал следы своего преступления, и время от времени потирал пострадавшее лицо.

Андрей оглянулся по сторонам. Теперь у него было время осмотреть комнату, в которой ему предстоит жить с ещё двенадцатью подопечными Эльвиры.

Комната была просторная, светлая. Даже слишком светлая, по сравнению с тёмными коридорами и кабинетом директора. На стенах были ярко-жёлтые обои, вдоль стен стояли шкафы, далее на полу был расстелен огромный мягкий бежевый ковёр, чтобы дети могли ходить босиком. Также в комнате стояли кровати, на которых спали подопечные. А возле каждой кровати стояли небольшие шкафчики, куда воспитанники складывали свои вещи. Стояли письменный стол и кресло, которые принадлежали Эльвире. Около стола стоял её личный шкаф.

Осмотрев со своего места комнату (ходить по комнате и, тем более, что-то трогать, Андрей не осмелился), он открыл свою сумку и стал распаковывать вещи, аккуратно раскладывая их по полкам в шкафу.

Вещей он взял сравнительно немного. Четыре футболки, пару свитеров, несколько пар штанов, шорты, халат, тапочки, ботинки, кроссовки, кепку, три кофты.

Кроме одежды, обуви и зубной щётки, мальчик взял две любимые машинки, которыми больше всего любил играть в детстве, и фотографию в память о доме и родителях. На фотографии был запечатлён самый счастливый момент в его жизни: день рождения Оксаны! Фото было сделано в тот день, когда Денис забрал жену с маленькой доченькой с роддома.

Андрюша взял фото и провёл осторожно рукой. О, какие же здесь они счастливы! И он, и мама, и отец!

— Зачем, зачем же вы бросили нас? — тихо шептал Андрей. А по его лицу катились слёзы, которые он был не в силах сдержать…

Андрей бережно поставил фото на подоконник (его кровать стояла у самого окна). Рядом поставил свои две машинки и, сев на край кровати, стал молиться.

Молился он за Оксану. В этот момент он просил лишь об одном:

— Господи, пожалуйста, пусть ей повезёт с воспитательницей! Прошу…

* * *

Молитвы Андрея были услышаны. Его сестре действительно повезло намного больше, чем ему. Дарья Григорьевна, к счастью, оказалась полной противоположностью Эльвиры.

В отличие от красивой, но очень жестокосердной Эльвиры Михайловны, Дарья Григорьевна была женщиной немолодой, не блистающей красотой, но очень доброй. И, в отличие от молодой коллеги, она по-настоящему любила детей.

Когда-то Дарью Григорьевну бросил муж и ушёл к молодой любовнице. Дарья была тогда беременна. Сама воспитывала любимого сына Вовку, работала на трёх работах. Утром — уборщицей в детском саду, после обеда — уборщицей в соседней школе, а ночью убирала в продуктовом магазине около дома.

Но, не смотря на максимально плотный трудовой график, она успевала заниматься сыном. Он не был беспризорником. Рос воспитанным, добрым, умным мальчиком. В школе был отличником, занимался танцами и мечтал стать хореографом. Но жизнь Вовы трагически оборвалась, когда ему было десять лет.

Конец ознакомительного фрагмента.