Борзый. Его девочка

Анастасия Леманн (2024)

— Мне нужны деньги… Очень нужны… Опускаю глаза. Черт возьми… Я ведь сама к нему пришла. Зачем… Почему… Именно он… Дьявол в обличии человека, а человек ли он… Он ведь даже на имя свое уже не отзывается. Борзый, так его все называют. — Я же говорил, девочка. Что все в нашей жизни покупается и продается! Что ты сама придешь, побитая и голодная! Несчастная моя девочка! Только у всех правильная цена, и ты ее себе набила! Сколько ты хочешь? Чувствую, как нижняя губа дрожит. Смотрю в его глаза и понимаю: ненавижу, адски ненавижу… Встает и вальяжной походкой подходит ко мне. Нагло берет за подбородок и смотрит мне в глаза. — А помнишь, как я тебя трахал и как ты кричала? Тебе же нравится жестко, девочка, так может, повторим… И ты получишь свои деньги… Содержит нецензурную брань.

Глава 4

— Я вам еще раз повторяю, молодой человек, вы мешаете работать! Приедет инспектор на все ваши вопросы ответит! А пока закройте дверь!

— Чертовы бюрократы! — Тамас выругался громко хлопнув дверью и опустился передо мной на корточки.

Я находилась в такой прострации, что мне казалось что я сейчас сознание потеряю. Макар мерил шагами коридор, двигаясь туда сюда, а у меня рябило в глазах. Я ничего не соображала, как это могло произойти… Как моя мама такая красивая утонченная женщина, могла докатиться до такой жизни.

— Ты только успокойся, детка!

Тамас бережно убрал прядь волос с моего лица. Так жадно смотрел мне в глаза. Я понимала его желание и стремление помочь, но почему то не по себе становилось.

— Иди ко мне!

Он поднял меня и прижал к себе. Его руки гладили мою спину, а мне еще противнее становилось. Этот красивый молодой парень вызывал во мне сейчас отвращение, нежели дружескую поддержку.

— Тамас прости мне надо…

Я оттолкнула его и бросилась в сторону туалета. Слезы застилали глаза. Я ничего не понимала. Не понимала, что будет дальше, сейчас самое главное это Стася, моя девочка. Верните мне ее, прошу верните…

Вернувшись уже умытая и даже накрасив губу прозрачным розовым блеском чтобы лицо не казалось таким бледным, я опустилась на стул. Тамас и Макар о чем то разговаривали, увидев меня оба замолчали.

— Все будет хорошо, малышка! Я рядом!

Тамас сел рядом и по-хозяйски меня обнял. Я растерялась. Он вел себя совершенно не по-дружески и я это понимала.

Макар молча смотрел на всю эту картину. Я видела ярость в его глазах, но он молчал, не хватало только в ПДН разборок.

— Инспектор! — тихо произнес он.

Я обернулась. По коридору шла худая молодая женщина с темными короткими волосами.

— Малыш давай я!

Тамас встал и широко улыбнулся. Брюнетка покраснела, а он приобняв ее за плечи, начал, что то не громко говорить. У меня бешено стучало сердце. Когда они скрылись в кабинете, Макар выругался.

— Че он тебя обнимает? Раз отсидел, что королем теперь себя чувствует?

Я растерялась.

— Он что сидел!

— Да за разбой и драку! Держись от него подальше!

— Он нам помогает! — тихо произнесла я.

— Я на такие же бои пойду и этого гондона убью за маму и этого если тебя трогать будет!

Марат сел ко мне и прижал к себе. В глазах блестели предательские слезы.

— Как мама?

— В реанимации! Врачи говорят состояние тяжелое!

В горле встал ком. Сейчас самое главное чтобы нам отдали Стасю и мама выжила. Соседи столько всего наговорили то чего было и чего не было. Я прекрасно понимала какого Стасе, она ведь совсем ребенок, Господи хорошо хоть этот урод ее тронуть не успел, Стася к соседке, бабе Люсе убежала…

— Макар какие бои… Там на смерть дерутся! Это не игрушки! — сквозь слезы прошептала я. — Если тебя убьют, ты о нас подумал?

— Подумал! Поэтому и иду! У тебя сумка драная и кроссовки ты заклеиваешь! По квартире долги километровые! Хочешь чтобы нас в барак выселили? Стасю забрать могут! Ты взрослая, Эмма, очнись! Наша мама алкашка и на нее надежды нет, она совсем теряет человеческий облик!!!

— Никого никуда не заберут! Стасю мы сейчас заберем, а квартиру и все долги я оплачу! Как и все куплю, тебе и твоей сестре! У вас есть я, Эмма моя девочка и ее и ее семью я в обиду никому не дам!

Прямо перед нами материализуется Тамас, а у меня в горле встает ком. Его хищный тяжелый взгляд, кажется, прожигает меня насквозь. Это конец… Теперь точно конец…