Северная Академия

Анастасия Королёва, 2019

Тихая жизнь Монтáйна разрушена – смерть студентки Северной Академии всколыхнула городок от зимней дрёмы. Кто убил Мику и почему подозрения, в первую очередь, упали на Аделию? И как ей доказать свою невиновность не только перед стражами порядка, но и жителя Монтáйна, и собственными студентами? Сложно, а порой кажется вовсе невозможным, но рядом с тем, кто готов верить и поддерживать, Аделия рискнёт ступить на этот путь – путь борьбы за своё имя, своё будущее, своё… счастье.

Глава 1

Железный фургон кренился из стороны в сторону. Казалось, ещё мгновение и порывы ледяного ветра попросту опрокинут его на мостовую. Но он всё катился и катился, упрямо следуя вперёд.

Я сидела на узкой лавке и пыталась осмыслить сказанное стражем. Мика умерла? Как? Почему? Что произошло? Вопросы всплывали один за другим, но ответа, такого важного и необходимого, не находилось.

Мужчина, сейчас сидящий напротив меня, не обмолвился и словом о трагедии. А для меня эта новость стала именно трагедией, несмотря на то, что отношения у нас со студенткой так и не сложились.

— На выход, — короткий приказ, брошенный холодным скрипучим голосом, заставил вздрогнуть.

Из фургона я практически выпала — никто из стражников помочь мне выйти даже не попытался. Но это было не важным, всё окружающее пространство казалось лишь фальшивой декорацией, чем-то блёклым и безжизненным, в то время как самое страшное уже зарождалось глубоко внутри.

«Почему? Почему я не настояла на том, чтобы она вернулась вместе со мной в академию?»

Иррациональное чувство вины ядом плескалось по венам, заставляло сильнее вдавливать ногти в ледяные ладони. А ещё вздрагивать от каждого шага, что эхом раздавался, пока мы шли по пустующим коридорам управления.

— Присаживайтесь, — вновь короткий приказ, стоило нам зайти в небольшую комнату, где кроме стола у окна и пары стульев больше ничего не было.

По размерам её вряд ли можно было бы назвать кабинетом — слишком маленькая, слишком тёмная. Скорее какая-то каморка для инвентаря.

Но вопреки моим ощущениям, это был именно кабинет, а когда я опустилась на стул, механически выполняя чужие приказы, появился и его хозяин. От стены отделился высокий статный мужчина, и я едва не вскрикнула от страха — всего мгновение назад его там не было, могу поклясться в этом.

Он молча сделал пару шагов и остановился, уперев руки в края столешницы. Цепкий холодный взгляд остановился на мне, и у меня внутри всё свернулось от неизвестного пока ещё страха.

— Значит это вы — приезжая выпускница?

Вопрос, лишённый смысла, но, тем не менее, я не рискнула промолчать в ответ:

— Да, — кивнула, подтверждая собственные слова, и решилась добавить: — Вы расскажите, что произошло с Микой?

Мужчина бесцветно улыбнулся, с таким же успехом можно сказать, что это не улыбка, а оскал дикого зверя, предвкушающего знатный пир.

— А вот вопросы здесь задавать буду я, — бросил, словно ударил наотмашь, и я сильнее вцепилась пальцами в ладони.

Наверняка останутся кровавые следы, но это меня в тот момент волновало меньше всего.

— И как, столь талантливую студентку целительского факультета занесло в наш провинциальный городок? — следующие слова заставили вздрогнуть и посмотреть в лицо мужчины.

Он знал ответ на вопрос — я видела это по вспыхнувшему взгляду, по подрагивающим уголкам губ, по трепещущим крыльям носа. Он просто играл со мной, как дикий кот с полевой мышью. И эта игра доставляла ему необъяснимое удовольствие.

Глубоко вздохнула, выпрямила плечи, чтобы обрести хотя бы каплю уверенности в себе и медленно проговорила:

— Позвольте узнать, с кем я разговариваю?

Да, я помню, что вопросы здесь задаёт он, но не стоит держать меня за глупышку.

Кривая усмешка расчертила его лицо:

— Старший страж-дознаватель, Дито Ринай, — представился, и замер, ожидая моей реакции.

Страж-дознаватель? Не следователь? То ест меня привели сюда, как… Как подозреваемую?! Не как свидетельницу, которая последней видела погибшую, а как виновную в смерти Мики?!

— Вы… — просипела, разом почувствовав, как перехватило горло, но цепкий взгляд и предвкушение в его глазах заставили взять себя в руки: — Меня в чём-то обвиняют?

Мне была необходима холодность и уверенность, но, увы, именно эти качества всегда обходили меня стороной.

— Вас? — наигранное удивление и очередная усмешка заставили вздрогнуть, что мужчина встретил удовлетворённым кивком. — Что вы, Аделия, — протянул издевательски, — мы с вами просто мило беседуем.

Мило и беседуем — никоим образом не относилось к этой ситуации, но на его ехидную усмешку мне осталось лишь сдавленно выдохнуть.

— Вы так и не ответили, почему оказались здесь, в Монтáйне?

Выпрямилась, посмотрела прямо в его глаза и ответила то единственное, что могла себе позволить:

— Я оказалась здесь по распределению.

— Да-а-а? — протянул, округлив рот, потом поджал губы и задумчиво постучал себе по подбородку: — Надо же, а я думал, это называется несколько иначе.

— Что именно? — уточнила холодно, зная, что он скажет дальше, приготовилась к этому удару.

— Ссылка, — пояснил с ехидством, будто пытался донести элементарные мысли до неразумного дитя, — да, это называется ссылкой, — помолчал и припечатал: — За воровство.

Кто бы мог подумать, что жизнь раз за разом будет напоминать мне о том, что я не смогла побороться за честь своего имени, когда у меня была такая возможность? И что мне ни раз придётся пожалеть о своей трусости.

— Хорошо, — кивнула, успев заметить, как в его глазах промелькнуло недоумение. — Пусть будет ссылка. Но какое это имеет отношение к тому, что произошло со студенткой академии?

— О, это, — мужчина оживился, недвусмысленно растирая белесые ладони одну об другую. — Это имеет самое прямое отношение. Поверьте.

Верить я ему была не намерена, о чём тут же хотела сказать, но в коридоре послышались неясные голоса и торопливые шаги, а следом в кабинет ворвался разъярённый… Винсент.

Таким я профессора не видела никогда — растрёпанные волосы, горящие злобой глаза и плотно сжатые губы, словно он из последних сил сдерживался, чтобы не высказать всем окружающим, что он думает о них.

Стоило ему только появиться, как у меня внутри что-то треснуло, что-то очень хрупкое, заставив сердце гонять кровь по сосудам всё быстрее и быстрее. Он пришёл. Ко мне. Я больше не одна.

— Что здесь происходит? — прорычал Райт.

Именно прорычал, по-другому тембр его голоса сложно было бы охарактеризовать.

— Винсент? — на этот раз стражу не удалось замаскировать искреннее удивление.

— Дито, — передразнил его профессор.

— Что ты тут делаешь? — мужчина в форме сразу растерял устрашающее ехидство и почему-то показался мне каким-то жалким и беспомощным.

— Нет, — упрямо мотнул головой Винс, — это что ты тут творишь? На каком основании ты устроил допрос моей невесте?

Если быть откровенной, такого удивления, граничащего с парализующим шоком, я никогда в своей жизни не испытывала.

Невесте?

Попыталась встать, шагнуть к Винсу и задать один единственный вопрос — когда я успела стать его невестой, но тяжёлый взгляд, брошенный вскользь, пригвоздил к месту.

— Невеста? — растерянно выдавил Дито, схватившись за ворот форменного камзола и судорожно расстёгивая верхние пуговицы. — Я не знал.

Винс потёр лоб рукой, и значительно спокойнее, бросил:

— А должен был знать, прежде чем строить из себя неподражаемого дознавателя.

Я же сидела и только переводила взгляд с одного мужчины на другого. Вот только… Почему мне всё происходящее кажется каким-то неестественным? Словно я попала в слишком реальный сон и никак не могу проснуться, чтобы он, наконец, закончился.

— Винсент, это ты, зря, — попытался возразить страж, но вышло у него это откровенно плохо. Слишком задушено звучал голос, и в нём не чувствовалось и капли силы.

— Не зря, Дито, — отрезал профессор, отворачиваясь от него. — Пойдём, Аделия, — это он уже сказал мне.

С трудом поднялась на ноги, к слову, они держали меня плохо, то и дело норовили ослабеть и усадить меня обратно на стул. Один шаг, другой, пока я, наконец-то, не оказалась рядом с Винсентом и он не обхватил меня крепкой рукой за талию.

— Как? Куда? — спохватился мужчина, но профессор даже не взглянул на него, только бросил через плечо:

— Присылай официальную бумагу, тогда, возможно, у тебя получиться побеседовать с Аделией, — на слове «побеседовать», он сделал особый акцент.

Из кабинета, под изумлённые взгляды двух стражником, мы вышли в полной тишине. Так же тихо прошли по коридору. И только у двери, что вела на улицу, где всё так же завывал холодный ветер, Винсент остановился. Снял с себя шарф, старательно укутал им мою шею, и подтолкнул к выходу.

Хорошо, что он так и не убрал руку с моей талии, мне всё казалось, что я непременно упаду, если останусь без его поддержки.

Только в карете, которая ждала нас у ступеней, я посмотрела ему в глаза и тихо спросила:

— Невеста?

Винсент шумно выдохнул, отвернулся к небольшому окну, и устало произнёс:

— Это лучшее, что я смог придумать.

Лучшее и придумать — болью отозвались в сердце. Но я не подала виду, словно так и было задумано с самого начала.

— Всё плохо?

Профессор не стал лукавить:

— Шайр Мират, отец Мики, почему-то решил, что его дочь убила именно ты.

Я не сразу нашлась, что ответить. Лишь несколько минут, показавшиеся вечностью, проталкивала в лёгкие воздух, отсчитывая удары собственного сердца. Чтобы дать себе отсрочку, чтобы собраться с мыслями. Впрочем, мысли были не намерены собираться, наоборот, разбегались кто куда.

Наконец, когда молчание и пытливый взгляд Винсента вывели меня из оцепенения, я попыталась выразить словами своё возмущение:

— Что значит «решил»?

Может быть, это не тот вопрос, который стоило бы задать. И вообще, не то, о чём нужно говорить, но меня почему-то озаботила именно эта проблема. Разве наши доблестные стражи, для начала, не расследуют преступление, только потом выдвигая обвинения? Почему в данном случае цепочка причинно-следственных связей перевернулась с ног на голову?

— Решил, — с нажимом повторил Винс. — В этом городе его слово значит куда больше, чем какие-то там доказательства.

Последнее профессор буквально выплюнул, да к тому же завершил шумным вздохом и таким же выдохом, словно пытался удержать рвущиеся наружу фразы, более крепкие и менее приличные, чем то, что только что сказал.

— Но почему? — всплеснула руками, будто это поможет разорвать паутину глупости, что укутала меня в надёжный кокон.

— Почему его слово закон? Или почему он решил обвинить тебя? — всё же уточнил Винс, разом выбивая из меня зародившееся возмущение.

— Второе, — бросила отчего-то устало, почувствовав, как в уголках глаз собирается обжигающая влага.

Мне не хотелось плакать — только не сейчас, но организм под натиском стресса решил по-другому. В точности, как отец Мики: вынес мне приговор, не дожидаясь мало мальских оправданий.

— Потому что… — начал было Райт, впрочем, договорить у него не получилось. Я прервала его первым тихим всхлипом, тут же переродившийся в самую настоящую истерику.

Закрыла лицо руками, пытаясь заглушить рыдания, только вышло это очень плохо.

— Аделия… — с упрёком, или мне так только показалось, произнёс Винсент и одним лёгким движением переместил меня с сиденья к себе на колени.

Я прильнула к нему всем телом, пытаясь впитать хотя бы каплю уверенности. Но у меня выходило это откровенно плохо. То ли Винсент растерял всю уверенность, то ли мне просто не суждено было ею обзавестись.

Рыдания с громкими подвываниями, что меня вовсе не красили, длились долго, целую вечность, как мне показалось. А потом я стала говорить, но и это выходило плохо.

— Я… — пыталась объяснить между всхлипами. — Видела её. Должна… была настоять. Вернуть. Тогда…

— Снова, — устало пробормотал в макушку, не дав завершить покаянную речь, — ты снова пытаешься взять вину на себя.

— Но я… — вновь всхлипнула, правда теперь уже гораздо тише. — Была там. Я могла…

— Не могла, — сказал, как отрезал. — Ты не могла предугадать, что взбалмошная, избалованная девчонка нарвётся на какого-то психа. И уж тем более ты не могла бы заставить её вернуться в академию. Мика всегда считала, что может делать всё, что ей заблагорассудиться.

Нет, его доводы были разумными, правильными, а мои глупыми и ничтожными, но сердце ныло от мысли, что её больше нет — той ветренной и острой на язык девочки, у которой ещё вся жизнь впереди, чтобы научиться человечности. Была впереди… Теперь ни она, ни я ничего не можем исправить.

— Посмотри на меня, — попросил Винс, осторожно касаясь лица кончиками пальцев.

Я вздрогнула, всхлипнула, кажется, не в последний раз, и с трудом отпрянула от него, смотря в потемневшие глаза.

— Ты. Не. Виновата, — повторил медленно, по слогам, лишь бы донести до меня смысл сказанного.

— Хорошо, — согласилась шёпотом, и прикусила губу, чтобы вновь не расплакаться.

— А со всем остальным мы разберёмся, — добавил тише, приблизившись к моим губам настолько, что я почувствовала его дыхание кожей. — Можно? — зачем-то уточнил, а вот моего ответа дожидаться не стал — поцеловал.

У этого поцелуя был привкус слёз, и горечи, но я бы ни за что на свете не прервала его только потому, что целовал меня Винсент. Мужчина, рядом с которым я чувствовала себя защищённой.