Экзистенциальная сказка о времени и вечности

Анастасия Зильберман (2024)

Сейчас в жизни каждого из нас достаточно много негатива, а так хочется испытывать теплоту и доброту, взаимопонимание и уважение. В суете повседневной жизни мы мало говорим, мало делимся друг с другом своими переживаниями и эмоциями, порой не замечаем горе, постигшее знакомого нам человека, радость, которую испытывает близкий нам друг. Мы мало говорим, закрываемся в своих эмоциях, а ведь все это так естественно было раньше. Я решила поделиться с вами своими воспоминаниями и переживаниями. Конечно, я всего лишь пробую писать стихи и буду благодарна вам за внимание к моим произведениям, в которых я рассказываю о дополнительном смысле реальности, общей для всех, но открывшейся с новой точки зрения.

Дизайн обложки и вёрстка — Чернышова Ульяна

© Оформление. ООО «Издательство «Перо», 2024

© Зильберман А.С., 2024

Я не заметил, в какой миг стал стареть. То есть, оно конечно: день за днем, за годом год, от рассвета до заката и опять же до рассвета — понятно, что мы влиты в поток времени, обратного хода нет. Но это ведь так отвлеченно, а по жизни-то живешь, и кажется, что все молодой, годы бегут, а ты все молодой да холостой, все впереди… и вдруг — бац! как-то сразу седина в висках, и на улице парень к тебе: «Бать, скажи, который час!» и ты в шоке: это я-то батя?!.. А кто же? Конечно, ты. Зеркало в помощь, вон, смотри.

Со мною так и было: «Бать, который час?» Как шилом ткнул пацан — сам дурак дураком, рот до ушей. Лет семнадцать. А я-то шел гоголем, думал — иду, такой авантажный мужчина средних лет, поглядываю на молодых женщин… А я для них, поди, давно папик, только без денег, потому и не нужен. Старое пустое место. Пришел домой и мигом к зеркалу. Долго смотрел, да толку-то что. Да. Старое пустое место, точно так.

Я не женат. И не был. Почему? Да потому же, что и большинство таких: жить хотел легко. Правда, признаться в этом неохота, отчего и юлил, даже перед собой: это они, другие, жить хотят легко, а я-то не такой, у меня особая миссия. Тешил себя тем, что создам нечто великое. Напишу. Совсем смутно представляя себе, что это будет: роман, трактат, эссе… Очень любил ходить по улицам, особенно в пасмурные и не холодные дни, мечтать о том, как выйдет мой труд, будет нарасхват. Бывало, и писать садился, сперва с листом бумаги и ручкой, потом за монитор. Ни там, ни там дальше трех строчек не пошло. Примерно так: «Дорогие читатели! Я хочу поделиться с вами своим жизненным опытом, надеясь, что кому-то пригодится то, что я хочу изложить…» Заметив второе «хочу», зачеркивал его, потом хватало меня еще на пару строк, а потом впадал в оцепенение, на том труд и кончался. Ну и каким, собственно, опытом делиться с человечеством? Его же попросту нет, опыта. Я знаю совсем чуть-чуть от белого света: работа, дом, немного город. Всё. На работе отбывал время кое-как… а почему — отбывал? И сейчас так же. Только раньше была мечта, а после «бати» и зеркала так и рухнула. Да что там! Раньше тоже ясно было, да только всё пыжился: мол, ладно, еще сяду, напишу, мир вздрогнет… А тут пришлось смахнуть всё это. Всё! Без жалости. Надо взглянуть в глаза времени и правде. Жизнь прошла. Пришло время дожития.

И я стал доживать.

По-прежнему мне надо было ходить на работу. Свои служебные задачи я выполнял, придраться не к чему, хотя и хвалить не за что. Никому за тридцать лет не пришло в голову повысить меня в должности. Да я и сам не хотел: я ведь все грел себя сказкой о сочинении, должном озарить мир, а служба лишь подспорье. Копеечные деньги — но я мог жить на них, много ли надо одному? Эти копейки и остались, а цель исчезла. Она была обманкой, но была. Исчезла — и я ощутил себя странником в неизведанном неуютном краю, и что делать? Ложись и помирай?..

Если честно, я бы так и сделал. Да ведь вмиг не помрешь, а долго — это как? Лежать, не есть, не пить?.. Ну уж, нет. Буду доживать.

Поначалу было тоскливо. Казалось, сослуживцы как-то странно косятся, жалеют, что ли. Может, и вправду резко постарел, осунулся — они могли решить, что заболел, отсюда и сочувствие. Но с разговорами никто не полез, да и не надо. Неделю-две я грустил, а затем как-то сама собою грусть развеялась, верней, стала элегией, а здесь и осень подступила, ранние дни сентября, такие ясные, яснее не бывает, все в золоте и синеве. И как нарочно у меня в запасе оказалась неделя отпуска, я написал заявление, начальство подмахнуло, и вот девять дней наедине с собой, включая выходные.