Избранное-2019. II Всероссийский литературный конкурс о животных «РяДом»

Анастасия Затонская

Более 300 стихов и рассказов о животных, серьезные работы и юмор, рассказы из жизни волонтеров и стихи для детей – обширная коллекция историй со всех уголков нашей страны, которые происходят рядом с нами! Книга содержит нецензурную брань.

Катерина Ермышова. «Реинкарнация»

Меня в который раз вытаскивают из гроба моего хозяина. Он лежит там уже несколько часов. Опрятен, причесан, недвижим. Я царапаю руки другу моего хозяина, посмевшего вытащить меня за шкирку, и прячусь под диваном. На некоторое время я проваливаюсь в мучительный сон, состоящий из обрывков моей кошачьей жизни, а когда я прихожу в себя и осторожно выбираюсь из укрытия — квартира пуста.

Я прохожусь по всем комнатам и осматриваюсь. Останавливаюсь около брошенной на пол еще моим хозяином игрушечной мышки и поддеваю ее лапой. Она слабо пищит и падает на пол, уставившись в потолок глазками-бусинками.

Слышу звук открывающейся входной двери и бегу к ней, судорожно подергивая хвостом.

Но из гроба, как известно, выхода нет.

На пороге стоит Мардж — сестра моего хозяина.

Она опускается передо мной на одно колено и гладит по голове. У нее красные опухшие глаза и ужасно уставший вид. Не удивительно — из всех, бывающих здесь людей, искренне его любила лишь она.

— Ну что, Рыжик, будешь жить со мной? — ее теплая рука раз за разом проходится по моей голове.

Я согласен.

Уклоняюсь от очередного поглаживания и бегу на кухню. Беру в зубы свою мышку и возвращаюсь к Мардж.

— Ты моя умница, — говорит она, а по ее щеке катится слеза.

А я, вот, плакать не умею.

***

Уже четыре года я живу у Мардж.

Она любит меня. Вечерами она читает мне книги вслух и поглаживает по голове.

Я сворачиваюсь комочком и успокаивающе бурчу внутренним моторчиком. Несмотря на уже давно наладившуюся жизнь, вечерами я вспоминаю своего Томаса. Как жестока бывает с нами жизнь. Самый дорогой в твоей жизни человек может уйти, вот так, просто попав под машину. Мардж прекрасная девушка, добрая и чуткая хозяйка, но… она не Томас.

Лежа на теплой мягкой кровати, слушая сонное бормотание новой хозяйки, щуря глаза от тусклого света настольной лампы, я почти забываю, каково это. Каково это, — хотеть провалиться в вечную тьму вслед за своим хозяином. Винить себя в его смерти. Ни одна живая душа, кроме птички, будь она проклята, за которой я погнался в тот роковой день, не знает, что Томас мертв из-за меня.

В тот день я не вернулся домой с прогулки, задержался на пару часов, охотясь и резвясь. Хозяин волновался, пошел искать меня, заприметив, побежал через дорогу и его сбили. Какая-то красная машина с пьяным водителем, не замечавшим ничего вокруг. Багровая лужа крови растеклась под ним в считанные секунды. Я лизал его лицо, думал, что он очнется. До сих пор эта картина стоит перед моими глазами во снах. Неестественно лежащий хозяин, будто карнавальная кукла, перепачканная алой краской. Помню, как меня, всего перепачканного липкой жидкостью, схватили и откинули в сторону. Белая машина, люди, носилки, странные громкие звуки и суета. Умереть в тридцать лет из-за комочка шерсти…

Интересно, как вела бы себя Мардж, зная все это. Презирала бы рыжего пустоголового кота?… Выгнала бы… Усыпила…

***

Прошло, по меньшей мере, лет сорок. Все родственники прошлых хозяев, как и они сами, мертвы.

Я живу в роскошной квартире в соседнем районе. Гулять тут — сплошное удовольствие. Зеленый парк, наполненный ароматами цветущих деревьев, домашних животных, людей и еды, что они приносят для пикников. Новая семья любят заниматься подобными вещами. Девочка Джесси берет корзинку, кладет в нее фрукты и меня. Она такая милая, с двумя хвостиками. На улицах я ловлю на себе самые разные взгляды. Дети восхищаются моей яркой огненной шерстью, которая на солнце переливается всеми возможными оттенками рыжего.

Каждый выходной после прогулки вся семья собирается в большой комнате, оформленной в пастельных тонах, чтобы посмотреть фильм. Я не понимаю ни слов, ни действий, происходящих на экране, но мне уютно. От звонкого смеха хозяев внутри расплывается теплое чувство любви и добра. А я и забыл, когда чувствовал подобное…

С этими людьми я люблю ездить за город. Мышей там уйма. Сначала я не хотел, а точнее, боялся охотиться. Птички и вовсе напоминали самые ужасные моменты в моей долгой жизни. Но, со временем, меня поглотил инстинкт. О, это прекрасное чувство власти над кем-то живым, это чувство захватывает, словно впервые. Такое не объяснить. Нужно быть зверем, чтобы почувствовать.

***

Теплый ветерок треплет мою рыжую шерсть. Под лапами хлюпает противная грязь, забиваясь под когти, пачкая шерсть. Но думать об этом совсем не хочется. Особенно, когда непонятное чувство одержимости тянет в неизвестном направлении. Я прохожу мимо одинаковых зданий, срываюсь на бег. Наверное, я сошел с ума, если иду, следуя интуиции. Может, это особенность кошачьего организма — чуять что-то важное. Во всяком случае, скоро все прояснится. Останавливаюсь, чтобы отдышаться. Все-таки, бег не самый разумный способ передвижения.

Поднимаю голову, буквально в двух шагах от меня находится облезлая деревянная скамейка. Обычный парень с наушниками в ушах чертит что-то на листке бумаги. Делаю пару шагов, чтобы продолжить путь неизвестно куда, но, совершив это действие, замираю. Это странное наваждение потянуло назад. Осторожно, опасаясь неизвестности, подхожу к скамейке. Жду. Паренек, усердно перечеркнув свои творения, перевернул листок и перевел взгляд на меня. Заметил-таки.

— Хэй, дружок, прыгай сюда.

Подзывает меня, похлопывая рукой по деревянному сидению. Немного растерянный, я последовал на зов. Обычно я так не делаю, но в этом человеке было что-то особенное. Не скрывая заинтересованности, я разглядывал его, переводя взгляд с коротких черных волос на серую, потертую куртку, а потом на быстро водящую карандашом руку. Рисунок был мрачным, но красивым. Черный израненный дракон, лежащий в руинах, готовящийся принять дары смерти…

От резкого прозрения я замер, словно каменное изваяние, не в силах двинуться или подать голос. Все встало на свои места. Это был Томас. Не привычный мне, тридцатилетний мужчина, с проблемами на работе и противоположным полом. Иной Томас, подросток, лет семнадцати, очевидно, тот же меланхолик, любящий рисовать. Самое главное, что это он, мой хозяин. Наша связь, наша привязанность друг к другу влекла меня к нему. Он даже назвал меня «Дружок». Как я сразу не узнал этот взгляд, который больше нигде не видел?

Нерешительно, будто боясь спугнуть, я потерся макушкой о руку Томаса.

— Какой хороший. Может, хочешь кушать? — поглаживая мою спину, поинтересовался парень, — Выглядишь, скажем так, не ахти.

Обрадовавшись такой ласке, я лишь настойчивее стал вжиматься в его руку. Как же приятно вновь обрести родную потерянную душу. Окончательно отвлекшись от рисования, Томас нащупал на моей шее ленточку с адресом.

Внимательно прочитав, он призадумался.

— Как же тебя занесло в такую даль, дружок, неужели заблудился… Я отвезу тебя домой.

«Но вот же мой дом, рядом с тобой» — попытался сказать я, но выдал тихое «мяу», больше похожее на визг. Он взял меня на руки и пошел в сторону, откуда я, кажется, пришел. Я уже ни в чем не уверен. Вот же идиот, ему ли не знать, что коты не теряются…

Теплая ванна, вкусная еда. Я снова дома, у той семьи. Когда Томас принес меня, Джесси заплакала от радости. Мне даже стало совестно, что я хотел просто уйти от нее. Ее любовь так нежна и чиста…

Меня помыли, его напоили чаем и отвезли домой. Все встало на круги своя.

Спустя пару дней все то же наваждение вернулось с такой силой, что щемящая тоска в сердце не оставляла меня ни на секунду. Даже заразительный смех девочки не мог привести меня в чувства… Тем более подарить счастье.

Наверное, я повторяю ошибку, но опять бегу на зов сердца. Не могу я так жить, зная, что дорогой мне человек рядом, жив и здоров. Без меня. А ведь он даже не помнит… Ничего. Не важно, я же помню. Он полюбит меня, я знаю.

Вот украшает землю первый снег, покрывая мягким слоем мою шерсть, которая через мгновения становится влажной. Я люблю зиму. Снег навевает ощущение сказки, радости, чистоты.

Дошел до очередного здания и остановился. Он тут. Осталось проникнуть внутрь. Как же хорошо, что на улице светло и гуляет много людей. Добрая бабушка погладила меня и впустила в подъезд. Я бы помурлыкал в знак благодарности, но времени нет. Может, сегодня решится моя судьба. Нахожу нужную дверь, вдыхаю побольше воздуха и зову хозяина. Вспоминаю жалобное мяуканье, после которого он в прошлой жизни впускал меня в форточку. Ничего. Вдыхаю еще, собираю все силы, кричу громче, сильнее. За железной дверью послышалось копошение, потом что-то отлетело от двери в стену. Ох, вечное его разбрасывание обуви. Сам же спотыкается.

Дверь с характерным скрипучим звуком открывается. Темный силуэт человека застывает, потом медленно склоняется ко мне.

— Опять ты? — удивленно вопрошает Томас.

«Мяу» — отвечаю я все так же возвышенно и настойчиво, как прежде.

Парень, придерживаясь рукой за дверь, медленно приседает, устремив свои карие глаза прямо в мои. Смотрит растерянным, удивленным взглядом, будто перед ним не рыжий кот, а призрак. Молчит.

–…Рыжик?… — тихо, будто боясь услышать ответ, говорит Томас.

Не описать всеми словами мира, что произошло в моей душе в тот момент. Весь мой мир будто снова обрел самые яркие краски. Эмоции переполняли мое сердце. Я, не думая, бросился к хозяину и начал активно лизать его лицо, хотя еле дотягивался. Он схватил меня на руки и обнял, не переставая шептать:

— Рыжик… Рыжик, Рыжик… Я же чуть не потерял тебя снова…

***

То, что любишь, всегда возвращается к тебе.