Оно внутри меня

Анастасия Завитушка, 2017

Ульяна замечает у себя на руке под кожей странную шишку, которая двигается и прячется внутри. Это одновременно пугает и завораживает главную героиню. И всё начинается именно после того, как она нарушает правило отца, – не возвращаться домой одной и той же дорогой.

V

В очередной раз Елизавету Егоровну вызвали на дежурство. Поцеловав дочерей перед сном, она уехала на работу. Кажется, на часах было полдвенадцатого ночи.

Уля притворилась спящей, когда мама зашла в спальню и поцеловала её в щёку, но на самом деле сна не было ни в одном глазу. Как только дверь внизу закрылась, и раздался щелчок, Ульяне начали мерещиться какие-то звуки: шорохи, скрипы, даже на мгновение показалось, будто кто-то разговаривает, но это был всего лишь вой ветра за окном. В памяти постепенно стал всплывать кошмар детства. Она не хотела об этом думать. У неё не хватало мужества, чтобы об этом думать и одновременно не думать. Это был сон (по крайней мере она убедила себя в этом). Ей тогда было всего семь лет. Она проснулась от стонов. Стонал отец. Эти звуки она уже не сможет забыть никогда. Стоны человека, испытывающего нечеловеческую боль. Ему нездоровилось, после очередной поездки. Его всё время лихорадило. В бреду он постоянно повторял одно и то же: «Они придут за мной. Они уже идут».

Семилетняя Уля встаёт с кровати и направляется в родительскую комнату, чтобы разбудить мать, но той нигде нет. В этом кошмаре её не существовало вообще. В этом кошмаре была только Уля и больной отец. Он продолжает стонать, не кричать, а стонать, потому что кричать уже нет сил, изворачиваясь, лёжа на полу. И всё время произносит это слово. Уля не помнила какое именно слово. Словно кто-то позаботился, спрятав его где-то глубоко в подсознании. Это были имена тех, кто за ним должен прийти.

Тогда во сне Уля так и не решилась подойти ближе к отцу. Пусть это и был всего лишь сон, но страх был настоящим. Страх, который не проходит с годами. И здесь не поможет совет подружек; просто выглянуть в окно после кошмарного сновидения, и оно забудется.

— Они придут за мной, — вслух, сама того не осознавая произнесла она и провалилась в глубокий сон.

***

Во сколько мать вернулась, Уля не знала. Но когда её разбудил будильник, мама уже была дома и спала в своей комнате. Уля сама приготовила завтрак и растолкала младшую сестру, поторапливая в школу. Мама заботливо оставила на столе деньги на проезд дочкам, прежде чем лечь спать. Разделив сумму пополам, Уля вручила деньги Нике.

— Тебя проводить до остановки? — предложила она, влезая в валенки, в которых мама обычно убирает возле дома снег.

— Что я маленькая что ли? — заупрямилась Ника, закидывая за спину огромный рюкзак. Уля всё же вышла вслед за сестрой. Славу Богу, хотя бы утром автобус забирал с положенной остановки, и Нике не пришлось спускаться до магазина. Убедившись, что она уехала, Уля вернулась в дом. Ей нужно было сделать уроки, но вместо этого она затопила камин и так полчаса просидела, греясь подле него. Только потом отправилась наверх делать домашние задание.

***

— Короче, Том Клин должен проскочить между расщелиной между двух скал, — живо объяснял Игорь Ане, активно жестикулируя руками, — Я уже вчера прошёл этот уровень.

— Да блин, он не допрыгивает до туда, — возразила Аня, — Я уже раз сто пыталась.

— А ты ветку обрезала?

Ульяна плелась вслед за друзьями. Опять они о своих компьютерных играх. И чего все так тащатся от них? Она чувствовала себя третьей лишней, когда они начинали обсуждать свои игры. И уж поверьте, обсуждать они могли их часами.

Мимо проскочили младшеклассники. Один нечаянно наступил Ульяне на нос туфли, но даже этого не заметил и не извинился. Есть в этом мире то, что не меняется никогда. Например, наглые гиперактивные младшеклассники. Хотя вспомни, ты и сама была такой совсем недавно.

— Игорь! — Уля решила перекинуть его внимание на себя, обгоняя Аню на шаг вперёд. — А ты ничего странного возле своего дома не замечал?

— Нет, вроде. А что?

Они направлялись на урок литературы.

— Просто, — Уля пожала плечами, позволяя Ане снова её обогнать и затеять беседу о компьютерной игре. Может вчера ей и впрямь всё привиделось? И никто не прятался в кустах? Ведь если это был хищник, вряд ли бы стал просто смотреть на неё, не так ли? Скорее всего, она сама спугнула какую-то птицу. Например, ворону. Та взлетела, вот снег и осыпался. Да кого она обманывает?! Не было там никакой птицы! Не было. Зато были глаза. И только сейчас до неё дошло, что это были глаза не зверя, а… человека. Уля остолбенела от такой ужасной мысли. Она резко остановилась. Идущие за ней одноклассники врезались в её спину. Они недовольно пробурчали: «Чего встала тут?» Но Уля не обратила на них никакого внимания. Как же это было очевидно. Там был человек. Человек! Батюшки мои. И что он делал в кустах? Ждал её? Или просто так решил посидеть, притаившись в Плакучей Иве? Или прятался от кого? От всех этих мыслей у неё разболелась голова. Она нехотя двинулась вперёд.

— Сегодня будем повторять творчество Николая Васильевича Гоголя. В конце урока проведу небольшой опрос на оценку, — оповестила Галина Геннадьевна, сразу после того, как раздался звонок. Последние в класс зашли, опоздав на несколько минут, «крутые» девочки Наташка Рыкова и Дашка Ахимова, которые всегда были в тренде всех новинок, в сумочках у них вместо учебников — килограммы косметики, а в голове — одни мальчики.

— Побыстрее, девочки, — поторопила их учительница. Они, не торопясь уселись на свои места за первую парту, оглядывая класс ехидным взором. — Я не пойму, вы что курили? — заподозрила учительница.

— Нет, — ответила Наташка, совершенно непоколебимым тоном.

— Смотрите у меня, позвоню вашим родителям, — пригрозила Галина Геннадьевна. — Думаете, что от вас, не пахнет что ли? На весь кабинет запах стоит.

И это было правдой, даже Уля, сидящая за третьей партой, почувствовала запах курева.

— Да мы просто стояли возле мальчиков, которые курили, — в свою защиту бросила Даша.

Учительница, естественно, им не поверила, но дальнейшее обсуждение этой темы прекратила. Пригрозив тем, что скоро из-за таких, как они из школы запретят выходить абсолютно всем. Пока Ульяна всё своё внимание сосредотачивала на двух опоздавших идиотках; небольшой, размером с горошину, бугорок, снова образовался под кожей на правой руке. Не почувствовать это было невозможно. Уля сразу бросила взгляд на руку и, оцепенев от ужаса, так звонко шлёпнула ладонью, по образовавшемуся бугорку, что все находившиеся в классе на неё разом обернулись.

— Можно выйти? — не дожидаясь пока учительница даст добро, она выскочила из-за парты, роняя на ходу тетради, учебники и побежала к выходу. Стараясь держать правую руку, так чтобы никто ничего не увидел.

— Выйди, конечно, — учительница озадаченно поглядела вслед стремительно выбежавшей из кабинета ученице, которая буквально выбила дверь плечом, так что та с грохотом срикошетила об стену и захлопнулась обратно. Несколько секунд все удивлённо таращились на дверь. Галина Геннадьевна отошла быстрее всех, хлопнула в ладоши и приказала классу открыть учебники на странице 372.

Уля заперлась в туалете для девочек. Тяжело дыша, она уставилась на правую руку, где всего несколько секунд назад что-то вылезло. Оно шевелилось у под кожей, она это ощутила так же явственно, как если бы кто-то чужой ткнул пальцем. Из-за шлепка теперь на руке красовалось красное пятно в форме ладони, но никакого бугорка и в помине не было. Оно снова исчезло. Опять ушло внутрь! Спряталось в мышцах! Спряталось в ней!

— Что за чёрт? — произнесла она вслух. Немного переведя дыхание, посмотрела на своё отражение в зеркале. И только сейчас заметила, как сильно вспотела. Щёки красные, дыхание прерывистое, словно перед этим она пробежала сто километров. Что со мной творится? Что, чёрт возьми, со мной происходит? Умылась прохладной водой. Краснота лица спала, дыхание восстановилось, и через несколько минут она вернулась в класс.

— Всё нормально, Ульяна? — поинтересовалась учительница, как-то странно разглядывая её. Уля очень надеялась, что никто ничего не заметил. Но все таращились так, словно были в курсе происходящего с ней ужаса.

— Да, вполне, — она уселась на своё место, всё ещё инстинктивно прижимая правую руку к телу. Лишь бы оно снова не появилось.

***

— Ты сегодня какая-то замученная, — заметил физик, раздавая классу листовки с задачами, — Заболела что ли?

— Да нет, всё нормально, — Уля нервно хихикнула, вновь прижав к груди правую руку. На преподавателе была новая идеально выглаженная голубая рубашка.

— Здравствуйте, Юрий Олегович, — в класс вошла Даша в сопровождении своей лучшей подруги Наташи. Как всегда, на пять минут позже звонка.

— Я скоро за опоздания буду ставить двойки, — вздохнул физик. И почему он на них не орёт? По всей видимости, из-за коротких юбок и высоких каблуков. Да-да, так оно и есть. Все мужики на это ведутся. Вот если бы Уля, в своих зимних вязаных лосинах и в джинсовом сарафане поверх однотонной кофточки с короткими рукавами, опоздала на урок, он наверняка бы на неё наорал.

Даша бросила странный взгляд на Ульяну и уселась на своё место. Вообще, Уля заметила, что Ахимовой она почему-то не нравилась, хотя если однокласснице что-то от неё было нужно, то она с удовольствием общалась с Ульяной. Например, скатать домашку по химии или математике. А в остальном на Улю она смотрела с некой жалостью, иногда с усмешкой. Но сегодня был другой взгляд. И виной тому физик, который задержался возле неё немного дольше положенного. Потому что, как и Аня Смирнова, Дарья Ахимова была влюблена в Акулого по уши. Это был не секрет для всего класса. Но в отличие от Смирновой, она не сидела сложа руки и не вздыхала мечтательно. А, так сказать, действовала напролом — боевой макияж, безупречный маникюр, распущенные, мытые небось с раннего утра, волосы, естественно мини-юбка и блузка с глубоким декольте. Весь урок Дарья, то и дело, посылала физику многозначительные взгляды, при этом сексуально держа зубами кончик ручки и перекидывая под столом ноги, подражая героине Шэрон Стоун в том самом фильме. Но на удивление это никак не трогало Юрия Олеговича. Он спокойно продолжал вести урок. Разве что один раз наорал на Трофимова, из-за того, что тот игрался в телефоне.

— Тут всё неправильно, — подытожил физик, изучив тетрадку Ахимовой, которая облокотилась на учительский стол так низко, что можно было разглядеть какого цвета у неё бюстгальтер. Уля представила, как Дашка произносит: «Возьми меня, мой учитель!» и раздирает свою белоснежную блузку, как это делают боксёры, вовремя эмоционального боя. Уля невольно рассмеялась. Физик заметил это. Чёрт бы его побрал!

— Тебе смешно, Игея? — без капли веселья, спросил он, откладывая тетрадь Ахимовой на край стола.

— Нет, — она буквально проглотила смех, мысленно укорив себя за то, что не смогла сдержаться. Дашка стала похожа на обозлившуюся Бабу-ягу.

— Иди сюда с тетрадкой, — приказал Акулов. Уля нехотя поплелась со своей тетрадью через весь класс. С минуту она стояла и ждала пока учитель проверит её работу, исподлобья поглядывая в сторону Ахимовой. Та, скрестив руки, встала за спиной преподавателя и с надменным видом пожирала взглядом Ульяну.

— У тебя получше, но всё равно на четвёрку пока не дотягиваешь, — изрёк препод, протягивая тетрадь обратно, — О чём вы вообще думаете, девочки? — Акулов обернулся, бросил вопросительный серьёзный взгляд на Дашку, та лишь дебильно улыбнулась, состроив себя виноватой. — На носу экзамены. Год пролетит и не заметите. Уже одна четверть за плечами.

— О вас, Юрий Олегович, думаем, — Ахимова выплыла из-за его спины, произнося каждое слово, таким томным голосом, что аж противно стало. Улю и так веселила вся эта ситуация, так ещё и эта фразочка с неприкрытым навязчивым намёком. Да она же буквально предлагает ему себя!

— Ах, вот оно что, — Акулов воспринял её слова за шутку. Хотя, как вам известно, и Юрию Олеговичу это тоже известно, в каждой шутке есть долька… апельсина. И этот апельсин буквально брызжет во все стороны своими соками. И снова Уле захотелось смеяться. Она почувствовала, как щёки опять заливаются горячей краской. Прозвенел звонок. Урок закончился. Все поспешили прочь. Ура…

— Игея, останься на минутку, — попросил Юрий Олегович, не успела Уля отойти от учительского стола.

— А я? — с надеждой спросила Ахимова.

— А ты можешь идти, — добродушно улыбнулся физик, что ему совершенно несвойственно. Та недовольно фыркнула, проходя мимо Ули. Класс как-то быстро опустел. Даже Игорь и Аня ушли, не подождав Ульяну. Друзья называются.

— Иди сюда, — подозвал её физик, а сам полез в ящики стола. Уля послушно вернулась. Он вытащил стопку каких-то бумаг и вручил их Ульяне.

— Прошлогодние тесты по Олимпиаде. Дома порешай. В четверг принесёшь, я проверю, — и он улыбнулся. Он улыбнулся ей совершенно по-доброму. Уля аж опешила. Это привело её к неожиданному ступору и смущению. — Сегодня и завтра дополнительных занятий не будет.

Последняя фраза, как струя холодной воды в лицо, привела её в чувство и одновременно обрадовала. Не помня себя от счастья, Уля схватила стопку бумаг, запихала в рюкзак и попрощавшись, второпях убежала прочь. Она уже и не помнила, когда в последний раз покидала этот кабинет такой счастливой. Да и вообще школу в целом.

***

По всему городу были развешаны розыскные листовки с фотографией пропавшего мальчика, поисками которого занималась мама Ульяны Игея. Мальчика звали Даниил Корниев, ему всего восемь лет. Очередная такая же листовка, приклеенная на одну полоску скотча, болталась из стороны в сторону из-за порывов ветра, на Улиной остановке. Игорь и Аня разъехались по домам, видимо решив, что Уля снова ушла на дополнительные занятия по физике. Восьмидесятый автобус приехал на удивление скоро. И уже оказавшись внутри, она успела заметить Юрия Олеговича, который торопился на остановку. Он успел перебежать прямо перед носом автобуса. Всё это время она молча наблюдала за ним, а когда их взгляды неожиданно встретились, автобус тронулся.