Ты счастье моё

Анастасия Данилова

Успешная бизнес-вумен и победительница конкурса «Женщина года» Александра Нечаева, выйдя из офиса своей компании в последний день года, оказывается запертой в старом доме лесника где-то посреди тайги.Кто похитил её и зачем? Неужели партнёр по бизнесу решил отстранить её от дел? Или настоящий маньяк выбрал себе в жертву ту, чьё лицо напечатано на глянцевой обложке журнала?Как спастись, когда твою дверь сторожит угрюмый незнакомец, а в лесу бродит самый настоящий голодный медведь?

Часть 2

Первое, что ощутила Саша, когда сознание начало к ней возвращаться, был холод. Она очень замёрзла, хотя была полностью одета. С сознанием к Саше вернулся и липкий, обездвиживающий страх. Где она? По шуму двигателя и лёгкой тряске, Саша поняла, что лежит на заднем сиденье большой машины. Её руки и ноги были связаны, её куда-то везли. Она ничего не видела, сверху кто-то накрыл её тяжелым куском брезента. Саша попробовала двинуться, но голова тут же отозвалась диким головокружением, ее сильно затошнило, слабость и дурнота были такими сильными, что она снова потеряла сознание. Когда Саша окончательно пришла в себя и выглянула из-под края съехавшего в сторону брезента, она заметила, что снегопад закончился.

Её по-прежнему куда-то везли, машина иногда подпрыгивала на неровностях дороги, и Саша почему-то подумала, что они уже не в городе. Ей адски хотелось пить, во рту совсем пересохло. Она не знала, можно ли просить у похитителя воды, или лучше лежать, не привлекая к себе внимания. Мысль о том, что это был не обычный маньяк, почему-то закрепилась в её сознании. Если бы её хотели изнасиловать и убить, то уже сделали бы это. Зачем давать жертве прийти в себя? А вдруг она начнёт сопротивляться? Скорее всего это какие-то бандиты, что-то связанное с ее работой. Неужели они хотят потребовать за неё выкуп?

«Павел!» — как разряд тока пронеслась в голове мысль. Это он. Он заказал её похищение. Точно! Ведь она пообещала его уволить, и он решил ей отомстить. Что он хочет с ней сделать? Саша лихорадочно искала варианты. Начать разговор с похитителем? Или дождаться, когда её привезут на место? Может быть, там будет сам Павел? Хотя нет, конечно. Он не так глуп, сам он не станет марать руки. Это его дружки, да, те самые, что приходили в офис! Бандиты! Надо было все это предвидеть…

«Дура, Саша, какая ты дура!» — прошептала Саша запекшимися губами. Но появилась надежда, что её все-таки не убьют, Павлу она нужна живой. Он просто хочет её напугать. Эта мысль придала Саше смелости и она, собрав все силы, произнесла:

— Я хочу пить, — её голос прозвучал слишком слабо, она не ожидала этого. — Дайте мне пить, — повторила Саша, но уже значительно твёрже и решительнее. Да, она жертва, но пока у неё есть хоть немного надежды на благополучный исход, она будет сопротивляться своему страху.

Неизвестный остановил машину. Саша услышала, как водитель вышел на улицу, подошел и открыл ближайшую к ней дверь, свежий воздух разбавил удушливый запах бензина, стоявший в салоне автомобиля. Похититель откинул край брезента, и в глаза Саше ударил свет от карманного фонарика. Неизвестный поднял с сиденья её голову и поднёс к губам горлышко бутылки, в рот хлынула холодная вода. Саша с жадностью принялась пить, но незнакомец убрал бутылку и снова накрыл её брезентом. Почувствовав себя лучше Саша наконец решилась спросить:

— Сколько Павел пообещал вам? Знайте, сколько бы он ни предложил, я дам вдвое больше. Мы сумеем договориться. Просто высадите меня и дайте мне мой телефон. Я тут же переведу вам сумму, какую вы попросите. Прямо вам на карту. У вас же есть банковская карта? Деньги поступят моментально. Обещаю. Я никому ничего не расскажу, просто отпустите меня. Это же не ваше дело, вам просто нужны деньги. Я понимаю, деньги нужны всем. — Сашу прорвало, она говорила и говорила, толи от страха, толи всерьёз рассчитывая перекупить похитителя. — Понимаете, мы с Павлом повздорили, что не скажешь в пылу гнева, мы помиримся, и все забудется. Вы же понимаете, милые бранятся, только тешатся. — «Боже, что я несу!» — думала Саша, понимая, что больше у неё нет идей, и она сказала последнее, что пришло ей в голову:

— Мы любим друг друга, на самом деле, мы очень друг друга любим, и это все большая ошибка. Пожалуйста, поверьте, мы обо всем сможем договориться. А вы сегодня можете стать очень богатым человеком. Я не знаю, сколько вам обещал Павел, но я обещаю вам миллион, прямо сейчас. — Саша замолчала. Она поняла, что похититель внимательно её слушает, возможно, он считает выгоду, возможно, она на правильном пути? Он не завёл машину, он думает. Сработало! Надо идти до конца. И Саша снова заговорила:

— Подумайте, вам всего лишь надо меня отпустить и забыть об этом дне. С большими деньгами это можно сделать очень быстро. Дайте мне мой телефон, и я вам докажу. Миллион здесь и сейчас. — Саша по-прежнему ничего не видела, лёжа под брезентом, она говорила с невидимым ей похитителем, о его реакции на ее слова она могла только догадываться. Вдруг неизвестный снова откинул край брезента, яркий луч света опять ударил в глаза, но вместо того, чтобы развязать Сашу и дать ей телефон, как она просила, незнакомец с силой открыл ей рот и засунул туда тряпку. Этого Саша никак не ожидала, она попробовала сопротивляться, но, видимо, тряпка была та самая, пропитанная каким-то специальным веществом, которым её усыпили, и, видимо, оно до сих пор не выветрилось. Саша почувствовала, как все вокруг куда-то удаляется, темнеет, уплывает, и уже знакомая слабость охватила её, она опять потеряла сознание.

*****

Павел сладко спал в своей огромной постели на белом атласном белье. Вчера в клинике, куда его отвезли из ресторана, ему сделали обезболивающий укол, и толи от него, толи от бутылки Шабли, выпитой в одиночку, он отключился, едва дойдя до кровати. Рядом с ним на подушке безостановочно вибрировал мобильный телефон. Павел лишь сейчас протянул к нему руку и с трудом разлепил веки, чтобы узнать имя звонившего, но именно в эту секунду телефон затих, не дождавшись ответа. На экране появилась запись о двадцати пропущенных звонках от Лены. Павел засунул телефон под подушку, и тут же закрыл глаза, однако мобильный снова завибрировал:

— Что тебе надо?! — прошептал в трубку Павел, ощущая, как каждый произнесенный звук отдаётся болью в его голове.

— Господи, ты жив, жив… — женщина на том конце зарыдала.

— Перебрал вчера немного… Не слышал звонка.

— Я так испугалась, я думала ты был с ней, — сказала Лена, всхлипывая.

— С кем? О чём ты? — Павел сел в постели, с удивлением осматривая повязку на своей руке. Почувствовав боль в ране, он вспомнил вчерашний вечер и то, что врач сказал ему пить обезболивающее. Где-то должны быть таблетки. Куда он их положил? Павел свесился из постели, ища на полу вчерашний костюм, может быть, таблетки в кармане брюк?

— С Сашей! Она пропала… — сказала взволнованно Лена.

— Что значит пропала? — Павел замер, совершенно забыв про боль в руке.

— Вчера она так и не доехала до нас. Мы ждали её всю ночь, её мобильный не отвечал, я звонила тебе, но ты тоже не отвечал, и я подумала, я так испугалась, что ты был с ней!

— Она разбилась? — спросил ошарашено Павел, почему-то ему сразу пришло в голову, что Саша могла попасть в аварию из-за сильного снегопада.

— Не знаю! Ночью мама начала звонить в полицию, но они ничего не хотели предпринимать. Идиоты! Сказали, что найдётся, что пробки. Но какие пробки! Все дороги давно пустые, и ещё эта метель. Утром мама начала звонить в полицию снова, чтобы они узнали, не было ли аварий на трассе, я звонила в больницы, но там сказали, что никого похожего к ним не привозили. Мама в панике, я не знаю, что делать! Но главное, ты жив… — женщина заплакала.

— Может быть, она в офисе? — Павел судорожно думал, голова адски болела, рука ныла. Он встал, нашёл брюки, таблетки, действительно, были в кармане. Он взял пузырек и босиком пошел на кухню.

— Нет. Она звонила и сказала, что выезжает, а потом пропала. Мы звонили, но её телефон недоступен… Паша, скажи, пожалуйста, что ты не имеешь к этому отношения, — после паузы тихо добавила Лена.

— Чего?! — Павел как раз наливал воду в стакан, чтобы запить таблетку.

— Просто скажи, что ты не причастен к исчезновению Саши, — голос Лены дрожал.

— Ты с ума сошла! Совсем ненормальная?

— Паша, прости! Прости меня, я не знаю, что несу.

— Кто я по-твоему?! — взорвался Павел. — Убийца?

— Конечно, нет! Прости, пожалуйста. Просто ты был на неё так зол вчера, и я подумала…

— Что я её убил?! Вот дура!

— Нет! Я так не думаю! Но, может быть, ты просто хотел напугать ее. Я не знаю…

— За кого ты меня принимаешь?!

— Паша, с ней случилось что-то плохое, я уверена.

Павел лихорадочно соображал. Саша пропала. Надо же! Как это вовремя! Погибни Саша сегодня ночью, он бы плакать не стал. Другое дело, что пока он не понимал, как отразится на его планах её пропажа.

— Паша, ты слышишь? Ты там? — позвала Лена.

— Я здесь, — спокойно ответил Павел. Мысли его крутились с огромной скоростью, он просчитывал все варианты развития событий, и пока получалось, что исчезновение Саши было ему во всех смыслах на руку. — Успокойся сама и успокой маму. Я поеду в офис, посмотрю, не осталась ли Саша там, узнаю, где её машина.

— Может быть, мне приехать? Я могу оставить детей с мамой и буду у тебя через два часа.

— Ни в коем случае! — Павел решительно оборвал Лену. — Оставайся с мамой, постарайся её успокоить. Скажи, что я все беру на себя. Я сам всем займусь.

— Но вдруг тебе понадобится моя помощь? — умоляюще спросила Лена.

— Оставайся с мамой и детьми, твоя помощь нужна им. Я позвоню через пару часов, расскажу, что мне удастся узнать.

— Будь осторожен! — только успела сказать Лена, и Павел отключился.

Её всю трясло, слезы все еще не высохли на щеках, она понимала, что страх за Павла был сильнее, чем страх за Сашу, хотя должно было быть совсем наоборот. Ведь Саша её сестра! Лене было стыдно и горько. Но она ничего не могла поделать с собой. Её счастье с Павлом становилось ближе.

*****

Саша очнулась с тяжёлой головой. Она хотела понять, где находится, но никак не могла разлепить веки, чтобы осмотреться. В детстве, когда ей вырезали аппендицит, она долго и тяжело выходила из наркоза. Тогда тоже невозможно было открыть глаза, и так же адски хотелось пить.

— Пить, — одними губами прошептала Саша, на удивление кто-то оказался рядом, и чья-то заботливая рука легла ей на лоб. На мгновение Саше почудилось, что это была мама. Как тогда в детстве после операции, когда она сидела возле её постели.

— Мама, — прошептала Саша. Неизвестная женщина приподняла Сашину голову и дала ей выпить немного воды из стакана. Саша выпила и снова опустила голову на подушку. Отчего-то ей стало спокойно, словно рядом с ней действительно был кто-то близкий. Саша почувствовала себя под защитой. Сквозь дымку окутывающего её тумана она услышала женский голос:

— Ты совсем сошёл с ума? Ты ведь мог убить её! А если бы она умерла? Ты об этом подумал? — в голосе женщины слышалась неподдельная тревога.

Ей отвечал незнакомый низкий мужской голос:

— Я не хотел, просто не подумал.

— Зачем ты заткнул ей рот? Она что кричала? — продолжала женщина.

— Нет, но она болтала без остановки… — мужчина понизил голос.

— Привыкай. Женщины любят поболтать, — сказала женщина смягчившись. — Ладно, я пойду. Она, наверное, проспит до утра. Завтра я загляну снова.

— Спасибо, я так тебе обязан, — ответил мужчина. Саша почувствовала, что женщина встает и уходит, ей захотелось удержать незнакомку, но она не могла пошевелиться.

— Как проснётся, дай ей настоя ромашки, я оставила на столе. Ей надо много пить. Следи за ней, теперь ты за неё в ответе.

Женщина ушла. Саша из последних сил старалась остаться в сознании, но силы все же покинули её, и она отключилась.

*****

С трудом приоткрыв один глаз, Саша увидела, что яркий свет заливал все вокруг. Голова слегка кружилась, но она чувствовала себя намного увереннее, чем ночью, тело слушалось её. Оглядевшись, Саша увидела потолок и стены из неокрашенных деревянных досок, какие бывают в деревенских домах. Ну точно! Она за городом, а где же ещё ее могли спрятать похитители?

Саша оказалась в небольшой, но по-своему даже уютной комнате. Возле кровати лежал полосатый половик из старых тряпок, она видела такие в доме бабушки, когда гостила у неё летом в детстве. На окне висели лёгкие ситцевые белые занавески, на подоконнике стоял горшок с кустиком герани. В глубине комнаты была самая настоящая печка с чугунной заслонкой. Рядом на скамейке стояло цинковое ведро, из него торчала ручка ковшика, видимо, в ведре была вода. Саша очень хотела пить. В комнате кроме неё никого не было, она не была связана, а, значит, ничто не мешало ей пойти и выпить воды. Саша откинула край одеяла и привстала на локтях, через секунду до неё дошло, что на ней была чужая ночная сорочка. Кто-то раздел её, пока она была без сознания! К щекам Саши прилила кровь, вдруг ей стало стыдно. Кто-то видел её голой, пока она была совсем беспомощной, кто-то прикасался к ней. Боже! А вдруг с ней что-то сделали? От этой мысли Сашу затошнило, или это была запоздалая реакция на отравление.

Какой дрянью ее накачали? Насколько это опасно? Где ее вещи? Миллион вопросов роился в Сашиной голове. Она решила сделать ещё одну попытку встать, но в этот момент стукнул металлический засов, и дверь в комнату открылась. Саша не успела испугаться, потому что сразу увидела на пороге молодую женщину. Она смело шагнула в комнату и с широкой доброй улыбкой сказала:

— Ну, здравствуй!

Сашу очень удивило, что среди похитителей была женщина.

— Чего молчишь? Здравствуй, говорю, — сказала женщина весело, и Саша узнала этот голос, его она слышала ночью.

— Здравствуйте, — ответила сипло Саша.

— Меня Златой зовут, а ты Александра, я знаю, — женщина прошла в комнату, сбросила на скамейку свою дублёнку с вытертым овечьим воротником, и тут Саша увидела, что женщина беременна, огромный её живот сильно выделялся под длинным платьем, было понятно, что совсем скоро женщине предстоит рожать. — Что проснулась это хорошо. Сейчас согреем воды и умываться будешь. — Женщина захлопотала у печки. Саша следила за ней, не смея произнести ни слова. Всё происходящее казалось ей каким-то странным сном.

— Где я? — наконец спросила Саша.

— Дома, — добродушно ответила женщина, — я принесла тебе кой-какой одежонки, это из моего, пока в этом походишь.

Казалось, что женщина говорит серьёзно, но Сашу не оставляло ощущение, что все это было каким-то нелепым розыгрышем.

— Я у вас дома? — спросила Саша, следя за каждым движением незнакомки.

— У меня? Ну что ты! — женщина звонко рассмеялась. — Нет, мой дом вон там, — женщина показала куда-то в окошко. — Хорошо, что метель утихла, а то санки бы и не проехали. Это теперь твой дом, — сказала женщина, обводя глазами комнату.

Саша не могла поверить своим ушам. Её дом? Эта женщина или сумасшедшая, или замечательная актриса. Да она её разыгрывает! Всё больше Саша убеждалась в том, что Павел придумал для неё это изощренное наказание. Какая дикая месть!

— Послушайте, Злата, — Саша вспомнила, как женщина ей представилась, и решила обратиться к ней по имени, — я не знаю, кто вы, и не понимаю, зачем вы во всём этом участвуете. Это уже не смешно! Я не знаю, сколько Павел вам за это платит, но пока ещё есть возможность, я советую вам прекратить. Никакие деньги не стоят того, чтобы садиться в тюрьму. Он ненормальный, одержимый, может быть, даже псих, но мы с ним разберёмся без посторонних. Пожалуйста, позвоните ему или дайте мне телефон, я сама позвоню, и через пять минут все это закончится.

— А ты правда странная, не зря Егор говорит, что ты болтушка, — сказала женщина, глядя на Сашу с улыбкой, как глядят на проказливых, но любимых детей. — Забудь ты своего Павла, нет его больше.

— Что значит нет? — повторила Саша. — Кто вы такая? И где я, в конце концов?!

— Я же сказала — ты дома. А кто я? Если хочешь буду тебе подругой, а не хочешь, и не надо, я не навязываюсь. Умываться будешь? Вода согрелась.

Саша не понимала, что ей делать. Она боялась, что если начнет упорствовать с вопросами, то ситуация может ухудшиться. Сейчас по крайней мере её никто не обижал. Женщина была странная на всю голову, но вроде безобидная. Надо набраться немного терпения, сейчас она её разговорит.

— Да, конечно, умываться буду, — Саша встала и подошла к умывальнику. Злата налила в него ковшиком холодной воды из ведра.

— Подожди, сейчас я горячей налью, а то застудишься, — она ловко подхватила полотенцем кастрюлю с горячей водой и вылила её содержимое в умывальник. — Ну, мойся, пойду я, — сказала женщина и направилась к выходу, — скажу Егору, чтобы завтрак подавал.

— Вы уходите? — вдруг спохватилась Саша и поймала женщину за рукав. Вдруг ей стало страшно, а что будет, если эта женщина, правда, уйдет? Если придёт этот неизвестный Егор? Нет, пусть уж лучше она останется. С женщиной Саша чувствовала себя спокойнее. — Не уходите, пожалуйста.

— Глупая, чего разволновалась? Тут я, в сени только выйду. Мойся давай. — Злата расцепила Сашины пальцы и высвободила свою руку. — То смотришь волчонком, то отпускать не хочешь! Смешная девка, — сказала женщина и вышла из комнаты. Снова щёлкнул металлический засов на двери.

Саша потрогала воду в умывальнике, та была приятно тёплой, она быстро скинула сорочку и обмыла лицо, грудь, шею и руки, — не душ, конечно, но хоть что-то! Ладно, делать нечего, надо посмотреть, какую одежду ей принесла эта женщина. На скамейке стопкой лежали застиранная синяя кофта, непонятного цвета юбка, плотные колготки заштопанные на пятках и шерстяные носки.

— Вот это наряд… — произнесла Саша в задумчивости. Точно Пашка издевается, решил её проучить, чтобы она после своих Шанелей и Гуччи поносила эти обноски. Ну ничего, она наденет, не испугается. С отчаянной злостью Саша оделась. Юбка и кофта были больше её на два размера, кофта висела на ней, как мешок, а юбка и вовсе падала. Саша огляделась в поисках булавки или пояса. У окна стоял комод, на нём лежала вязаная крючком салфетка, а на ней медное блюдечко, в котором хранились мелкие монетки, разномастные пуговицы, старый леденец в вытертой обёртке, и, к счастью, среди всего этого «добра» нашлась одна кривая булавка. Саша заколола юбку на талии и удовлетворенно вздохнула: теперь можно как-то жить. Над комодом висело засиженное мухами зеркало, Саша невольно бросила взгляд на свое отражение. Выглядела она ужасно: тёмные круги под глазами, бледная кожа, спутанные волосы. В её сумке была расчёска, но где сумка? Где её телефон? И сколько она уже здесь? Какой сегодня день?

Снова стукнул засов, в дверях появилась Злата с тарелкой и чашкой.

— Я тебя чаю горячего принесла и покушать, ты наверное, голодная, — сказала женщина, ставя тарелку и чашку на стол. — Тут блины с мёдом, вкусные, я сама пекла. Чай со смородиновым листом, очень душистый, попробуй.

Злата тяжело опустилась на лавку и сложила руки на круглом, как шар, животе. Саша посмотрела на неё враждебно, она хотела отказаться от еды. Но блины так вкусно пахли, что Саша решила все-таки поесть, а голодовку устроить после.

— Я уйду, если ты не хочешь при мне есть, — сказала Злата, с лёгкостью выдержав злой Сашин взгляд.

— Мне все равно, — ответила Саша, садясь за стол и беря один румяный блин.

— Ну и правильно. Кушай на здоровье, а я пока скажу тебе вот что. Ты, Александра, не серчай. Нехорошо, конечно, не по-людски вышло, но чего было, того уже не исправить. Простить его надо, он не со зла. Вот увидишь, мужик он золотой. Не пьёт, работящий, все сам, ты за ним, как за каменной стеной будешь, точно тебе говорю!

Саша жевала смазанный мёдом блин и никак не могла понять, о чем говорит эта женщина. Точнее о ком. О Павле? Это его надо простить? Ну, допустим, а причём тут работящий, не пьющий? Бред какой-то!

— Это Павел вас нанял его нахваливать? — спросила, жуя, Саша.

— Какой такой Павел? Не знаю я Павла, — покачала головой женщина. — Я о Егоре тебе толкую.

— А кто такой Егор?

— Как кто? Муж он теперь твой! — с удивлением ответила Злата.

— Кто?! — Саша даже поперхнулась.

— Он что не заходил к тебе, пока меня не было? Не говорил с тобой? Ох… Вот дурачок! — женщина всплеснула руками и тяжело поднялась. — Я тут сижу разглагольствую, а он, ирод, девке даже не показался. — Женщина подошла к двери, Саша бросилась следом и вцепилась в нее.

— Куда вы? Не уходите! Это какое-то сумасшествие! У меня нет никакого мужа. Я не знаю никакого Егора! Мне надо позвонить домой! Пожалуйста, помогите мне, принесите мои вещи, там есть телефон, я позвоню Павлу.

— Нет, это не моё дело, — женщина с трудом освободилась от Сашиных рук. — Он с тобой сам объяснится. Так будет лучше.

Женщина открыла дверь и хотела выйти, но Саша встала перед ней, загородив выход.

— Нет, вы меня тут больше не закроете, я вам не позволю, — Саша оттолкнула женщину от двери и хотела выбежать, но на пороге перед ней возник высокий темноволосый мужчина с недельной щетиной на лице. Саша замерла на месте, взгляд мужчины был тяжёлым, во всем его облике сквозила тоска, обреченность и холодное равнодушие. Саша растерялась, вступать в схватку с незнакомцем она была не готова. Воспользовавшись ее замешательством женщина проскользнула в сени и захлопнула дверь.

Саша молча вернулась к столу и села. Блины остыли, чай был едва тёплым, лучи яркого январского солнца падали на расшитую чьей-то заботливой рукой салфетку, прикрывавшую тарелку… Теперь Саша точно знала, что её охраняют. И если с этой странной женщиной Саша могла справиться, то амбал за дверью все сильно усложнял.

*****

Павел подъехал к бизнес-центру. На закрытой двери главного входа висело объявление: «Центр закрыт до третьего января».

Саша никак не могла остаться внутри, значит, она все-таки уехала? Решив проверить это, Павел вернулся на парковку, но каково же было его удивление, когда он обнаружил Сашину машину стоящей на ее обычном месте. Так Саша не уехала? По крайней мере, она уехала не на своей машине. Может быть, взяла такси? Или за ней кто-то заехал? Раздумывая над этими вопросами, Павел протер припорошенное снегом стекло. Заглянув внутрь, он заметил на заднем сиденье большие пакеты с коробками и рулонами упаковочной бумаги, а на крючке в чёрном чехле висела какая-то одежда. Павел вспомнил, что Саша говорила ему про новое платье для их совместного празднования нового года. Нет, она точно собиралась ехать к семье, значит, с ней что-то случилось. Но что?

Павел решительно пошёл назад ко входу в бизнес-центр и стал стучать в закрытую дверь. Кто-то же должен дежурить здесь? Не может так быть, чтобы никого не было, а как же экстренные ситуации? Павел огляделся, в углу справа от входа он увидел камеру видеонаблюдения. Точно! Камеры! Как же он раньше не подумал, ему нужно посмотреть записи с камер, и тогда все станет ясно. Наверняка на парковке тоже есть камеры. Павел начал стучать в дверь ещё громче. Вдруг откуда-то раздался грубый голос, искаженный дешёвым динамиком:

— Ну чего ты стучишь! Чего надо?

Павел не понял откуда шёл звук, но тут его посетила догадка: кто-то видит его по камерам, и где-то в стене встроен динамик, наверное, это говорил охранник бизнес-центра.

— Написано же, что бизнес-центр закрыт!

— Я вижу, что закрыт, но мне надо с вами поговорить. Мне нужно попасть внутрь, — сказал Павел серьёзно.

— Я же сказал — закрыто! Чего непонятно?

— Понимаете, у меня жена пропала, вчера не вернулась с работы. Она должна была приехать, звонила, что выезжает, но не приехала. Её машина стоит на парковке, а сама она исчезла. У неё офис здесь. Её зовут Александра Нечаева, фирма «Гранд-Групп», проверьте. — Павел замолчал, но охранник так и не открыл дверь. — С ней точно что-то случилось, ее телефон не отвечает. Мне нужно посмотреть, когда она вышла из здания, был ли с ней кто-то…

Динамик зашипел, снова послышался голос охранника:

— Мужик, я тебя сочувствую. Но посмотреть записи с камер можно только по запросу полиции.

— Как по запросу?! Просто посмотреть, вышла она или нет?

— Такие правила, мужик. Не я их придумал. Все записи выдаются только после официального запроса. В полиции знают. Пусть напишут бумагу, передадут нам, я отправлю начальнику охраны, и в течение двух рабочих дней мы предоставим все записи. Правда, сейчас праздники, и до третьего января тут вообще никого нет.

— Да её убьют там за три дня! — закричал Павел и ударил от злости рукой по двери.

— Мужик, я ничем не могу помочь. Правда. Нужно распоряжение начальника охраны. И не стучи, а то я тебе вызову наряд.

Павел решил зайти с другой стороны:

— Послушай, парень, я понимаю, что сегодня новый год, и что все это не вовремя, но мне, правда, очень нужны эти записи, может, мы с тобой договоримся? Сегодня праздник, и что если я вдруг возьму и подарю тебя пять тысяч рублей? Или десять? Как ты на это смотришь? — Из динамика слышалось только шипение. — Может быть, пятнадцать тысяч? По-моему, это хороший подарок, — сказал Павел и полез в карман пальто, чтобы показать, что деньги у него на самом деле есть.

— Мужик, я тебе все сказал, вали по-хорошему, — раздался голос охранника и микрофон отключился. Было понятно, что разговор окончен. Павел выругался. Ему ничего не оставалось, как ехать в ближайшее отделение полиции.

В отделении было на удивление тихо. В коридоре даже стояла искусственная елка с дешёвой китайской гирляндой, но атмосферы праздника почему-то не ощущалось. Павлу хотелось уйти отсюда как можно скорее. За стеклом сидел скучающий дежурный, он даже не обратил на Павла внимание, когда тот вошёл. Казалось, что дежурный уже отметил наступивший год и сейчас дремал на рабочем месте. Павел постучал по стеклу.

— Эй, где у вас тут начальство? — спросил Павел сидящего за стеклом сержанта. Тот поднял на Павла красные глаза и пробухтел недовольно:

— Чего надо?

— Мне надо заявление написать на розыск.

— Кто пропал?

— Жена.

— Паспорт.

— Чей?

— Ваш.

Павел протянул паспорт в окно. Дежурный пролистал паспорт.

— Что ты мне голову морочишь! Штампа нет. Какая жена у тебя пропала?

— Ну не жена, а подруга. Какая разница? Вы обязаны принять заявление, надо запросить записи с камер наблюдения, — Павла начинал раздражать этот тупой полицейский, который явно не был настроен ему помогать.

— Подруг не ищем! — отрезал полицейский и вернул паспорт Павлу.

— Да вы обязаны!

— Гуляй, парень! — угрожающе сказал сержант с красным опухшим лицом.

— Нет, я не уйду, примите заявление, составьте запрос на получение записей с камер видеонаблюдения, — Павел говорил громко и настойчиво, не в его правилах было отказываться от своих целей.

— Кто здесь орёт? — дверь кабинета возле стойки дежурного вдруг открылась, и из неё вышел шкафоподобный человек с гладко выбритыми лицом и лысой головой, нос его смотрел в бок, видимо, когда-то он был хорошенько сломан.

— Да вот, гражданин скандалит, — сказал дежурный.

Павел даже обрадовался, решив, что вот сейчас и начнётся серьёзный разговор, видимо, к нему вышел кто-то чином повыше, возможно, начальник отделения.

— Что же вы, гражданин, скандалите? — сказал начальник таким тоном, словно говорил с нашкодившим ребёнком, он приблизился, и Павел почувствовал смесь алкогольного и табачного перегара.

— Послушайте, пропала моя подруга. Я всего лишь хочу оформить заявление…

— Сколько нет твоей подруги? — перебил Павла начальник.

— Со вчера…

— Шалимов, ты слышал? Один день! — обратился начальник к дежурному. — Парень, ты себе даже не представляешь, сколько у нас таких пропавших в новый год бывает. Если бы из-за каждого мы писали заявление и запросы, тут не двоих, а пятьдесят человек надо было посадить. Иди домой, отмечай праздник, через денёк-другой отыщется твоя подружка. — Начальник похлопал Павла по плечу и развернулся, чтобы снова скрыться в кабинете. Павел понял, что только словами тут явно не обойтись.

— Прослушай, капитан, я понимаю, что в праздники вся эта суета нежелательна… — Павел достал из кармана пятитысячную купюру и положил её на столешницу возле окна дежурного. — Я всё понимаю, но я очень прошу, — начальник с интересом посмотрел на Павла.

— Мы понимаем ваше беспокойство, гражданин, — сказал начальник с наигранной серьёзностью, накрыв купюру ладонью, — уверяю вас, что вам совершенно не о чем беспокоиться. Наверняка ваша подруга осталась у кого-то в гостях, телефон разрядился, как это обычно бывает… Доверьтесь моему опыту. Идите домой, — начальник взял Павла под локоть и повёл к выходу.

— Послушайте, я сейчас пять тысяч дал не за утешающую болтовню, — процедил Павел, высвобождая свой локоть из руки начальника, но капитан лишь сильнее сжал руку Павла.

— Какие пять тысяч, парень? Ты о чём? — понизив голос, сказал начальник и обдал Павла тошнотворным перегаром. — Шалимов, ты видел какие-то деньги, о которых говорит этот гражданин?

— Никаких денег я не видел, — откликнулся из окошка дежурный, совершенно спокойно, словно ничего не произошло.

— Вот и сержант Шалимов не понимает, о чем вы, гражданин Синицин, — сказал начальник, взяв со столешницы паспорт Павла. — Забирайте свой документ и всего вам доброго.

— Капитан, ну, не валяй дурака, деньги взял, окажи услугу, по-хорошему прошу… — сказал было Павел, но тут же понял, что говорить этого не стоило. Лицо начальника покраснело, было видно, что ещё немного, и он потеряет терпение.

— Мне кажется, от вас пахнет спиртным, гражданин. Сержант, по-моему, этот парень пьян, и, по-моему, он ведёт себя агрессивно, может быть, нам стоит оставить его до утра в обезьяннике, чтобы он не стал причиной какого-то правонарушения?

— Хорошая идея, капитан, — с мерзкой ухмылкой откликнулся сержант.

— Шалимов, напомни, пожалуйста, чем карается взятка должностному лицу, а то что-то я подзабыл? — сказал капитан, не отрывая красных поросячьих глаз от Павла.

— От двух до пятнадцати, — без запинки ответил сержант.

— Спасибо, Шалимов, что бы я без тебя делал.

Павел намёк понял. Настаивать дальше было опасно. Он вышел из отделения и жёстко выругался. Потеря пяти тысяч, конечно, была обидным эпизодом, но больше его разозлило то, что ближайшие три дня он не сможет добиться от этих сволочей реальных действий. Ладно, он подождёт. Главное, чтобы Лена перестала истерить и сводить его с ума. Ей он скажет, что заявление подал, и что надо ждать выдачи запроса на просмотр записей с камер бизнес-центра. В общем, это даже не было ложью, ждать, действительно, придётся. Павел решил, что Лене он позвонит из ресторана, в конце концов, он сегодня ещё не завтракал.

*****

Саша лежала одетая на кровати. В доме было очень тихо, ей казалось, что она совсем одна. Только где-то за дверью тикали часы. Саше хотелось заплакать, но почему-то она никак не могла это сделать. Внутри у нее все онемело, словно чувства парализовало. Она понимала, что это шок, её психика мобилизовалась, чтобы дать ей шанс найти путь к спасению. Слезы сейчас никак не помогли бы, но плакать все равно хотелось. Некоторое время назад она вставала, чтобы найти выключатель и зажечь свет, за окном совсем стемнело, но в комнате не было и намека на электричество. Эта мысль навела Сашу на тяжелые размышления: она заперта в какой-то богом забытой дыре.

Пока позволял дневной свет, Саша сидела у окна, чтобы увидеть хоть что-то, что помогло бы ей понять, где она. Но тщетно, ничего кроме сугробов и заснеженных деревьев она не увидела. Только белка ненадолго выбегала из лесу, попрыгала по сугробам, собрала рассыпанные специально для нее семечки и умчалась по своим беличьим делам. Надежда привлечь чье-то внимание и позвать на помощь растаяла, как дым.

Саша давно хотела в туалет. Она терпела, не понимая, что ей делать с этим. Если бы здесь была та женщина, она бы сразу спросила ее. Но ее не было, был только этот амбал за дверью. Да и был ли? А вдруг его тоже нет? Что же делать?

— Как писать хочется, — прошептала Саша и вдруг вспомнила про таз, над которым умывалась утром. Вот он стоит на скамейке, блестит своим эмалированным боком из темноты и манит. «Можно сходить в него…» — посетившая мысль была такой нелепой, что Саша зажмурилась и закрыла лицо руками. Пописать в таз. Почему нет? Ничего такого. Почему же тогда так стыдно? — размышляла Саша, но вдруг резко встала и пошла к двери. Они отняли ее одежду, ее сумку, ее телефон, но отнять ее человеческое достоинство они не смогут!

Саша стала неистово колотить в дверь.

— Эй! Я в туалет хочу! Слышишь! Открой! — Саша стучала так сильно, что руки заныли. У нее были тонкие пальцы, мама все время сокрушалась, что дочь бросила музыкальную школу и не стала пианисткой, — с такими-то руками! Сейчас Саша потерла с досадой отбитые ладони. На кой черт ей эти тонкие слабые пальцы, лучше иметь тяжёлые кулачища, будь у неё такие, она бы разнесла здесь всё и смогла бы постоять за себя.

За дверью послышались шаги, значит, кто-то там все-таки есть. Саше стало страшно от мысли, что сейчас этот человек, которого она совсем не знает и от которого ждет угрозы, окажется здесь. Конечно, ее никто не будет убивать, Павел не дал бы такого распоряжения, но кто знает, что на уме у ее тюремщика, они здесь, по-видимому, совсем одни…

Скрипнул засов, дверь распахнулась, от неожиданности Саша забыла все упрёки, которые хотела бросить в лицо своему похитителю. В руке мужчины, стоявшего перед ней, был тусклый старый фонарь, Саша видела такие раньше, это была керосиновая лампа. В другой руке мужчина держал металлическое ведро с крышкой. Саша посмотрела на незнакомца с удивлением. Ничего не говоря, мужчина с грохотом поставил ведро перед Сашей и тут же захлопнул дверь.

Ведро? Он принес ей ведро!? — Саша готова была разорвать этого хама. Нет, она не будет справлять нужду в ведро! Она цивилизованный человек! Саша опять забарабанила в дверь кулаками.

— А если я хочу по-большому?!!

Через секунду дверь снова распахнулась, но лишь для того, чтобы мужчина поставил на крышку рулон туалетной бумаги.

В отчаянии Саша прислонилась спиной к запертой двери и медленно сползла по ней на пол. Чувствовать себя бессильной было для неё так непривычно.

— Вот сволочь! — Саша оттолкнула со злостью ногой ведро, и оно со страшным грохотом покатилось по полу, рулон туалетной бумаги улетел под кровать, оставив за собой белый бумажный след. А ведь она хотела попросить у этого мерзавца поесть. Ну уж нет, теперь она лучше умрет от голода, чем попросит его ещё о чем-то. Хватит с нее унижений на сегодня, хватит этого дурацкого ведра! Пашка за всё ответит! Зря он с ней связался!

Посидев ещё недолго на полу, не в силах больше справляться с естественной потребностью, Саша полезла под кровать за туалетной бумагой. В темноте она не сразу нашла рулон, сначала ее рука наткнулась на какую-то коробку, Саша опустилась еще ниже, и, ухватив рулон у самой стены, поднялась.

В комнате было совсем темно, из окна едва-едва пробивался лунный свет. Небо было ясным. Саша огляделась, её взгляд упал на огарок свечи, стоявший на полочке над умывальником, где-то должны были лежать спички. Саша пошарила рукой возле печной заслонки, и да, коробок оказался там. Саша ликовала! А ведь она могла бы устроить им тут пожар. Что же они не подумали об этом? Нет, конечно, поджигать дом она не будет, не ровен час сама сгоришь. Но важен принцип. «То же мне, похитители!» — подумала Саша с усмешкой и вытащила спичку из коробка, чиркнув ею об шершавую полоску сбоку. В воздухе запахло серой.

Саша с раннего детства любила этот уютный запах, он напоминал ей о летних месяцах у бабушки в деревне, — там они тоже зажигали свечи, когда из-за грозы отключалось электричество. Свечка медленно горела, создавая на стенах причудливые тени. Вокруг были знакомые предметы, но все они вдруг становились волшебными, загадочными. Бабушка вязала очередную пару носков и рассказывала Саше сказки. Спицы тихо постукивали в ее руках. Саша удивлялась, как она что-то видит при таком тусклом свете, но бабушка лишь смеялась: «Руки сами знают, деточка, за столько лет выучились, им и свет не нужен».

Саша опомнилась. Как быстро и как легко один только запах спички унес ее в воспоминаниях на тридцать лет назад! Таким сильным, таким ярким было это счастливое напоминание о детстве… А меж тем надо было найти место для ведра. Саша заглянула за печку, темный закуток был идеальным решением для импровизированного туалета.

— Боже, что я делаю? — сказала Саша сама себе и присела над ведром. Вот так же, сидя на ведре, Саша справляла нужду, будучи той самой маленькой девочкой. На ночь ей ставили в сенях небольшое ведёрко, чтобы она не ходила по темноте на улицу, а утром бабушка выносила это ведёрко во двор. Однажды Саша сказала бабушке, что будет выносить свое ведерко сама. Бабушка сначала рассмеялась, сказав, что ей совсем не сложно, и ничего в этом такого нет, ведь Саша еще маленькая, но Саша знала — она уже большая…

«Может, там есть что-то съедобное?» — споласкивая руки под умывальником, подумала Саша: вдруг она вспомнила, что пока искала бумагу под кроватью, наткнулась на какую-то коробку.

В конце концов, спасение утопающих — дело самих утопающих. Надо проверить. Она взяла свечку и снова влезла под кровать. Посветив перед собой, Саша увидела вдали картонную коробку и подтянула ее к себе. Этикетка почти выцвела: не похоже, что тут хранились запасы еды. Коробка была от какого-то древнего бытового прибора, Саша разочарованно вздохнула, но все-таки протерла рукой пыльную крышку и сняла ее, внутри оказалась целая гора старых фотографий.

Это были преимущественно черно-белые карточки. С фотографий на Сашу смотрели лица незнакомых людей, где-то улыбающиеся, где-то задумчивые. Мужчина, женщина и ребенок. Просмотрев несколько снимков, она стала их узнавать. На одном фото девушка с длинной косой сидела на деревянном крылечке, на коленях у нее сидела важная полосатая кошка, девушка весело улыбалась. На другой карточке эта же девушка, но уже с другой причёской и в платье в горошек, стояла на фоне какого-то здания, похожего на школу, рядом с ней стоял высокий, стройный юноша, на нем была белая рубашка и черные брюки. Почему-то Саша подумала, что это школьный выпускной, лица ребят имели особо торжественные выражения.

Потом было фото этого же юноши в военной форме, на обороте надпись: «Аленушке на память. Март 1943». Следом Саша взяла фото, на котором были изображены жених и невеста, те самые девушка и парень. Такие молодые, такие счастливые. Фото дышало радостью взаимной любви и счастьем победы… — 10 мая 1945 года.

Саша достала следующие фотокарточки. Тут был с десяток изображений улыбающегося младенца. Вот он лежит голеньким на пеленке, вот в распашонке с пластмассовой погремушкой в руках, а вот традиционный кадр малыша на горшке. Все фотографии были подписаны: «Димочка 2 месяца», «Димочка 6 месяцев», «Димочка совсем большой». Саша все доставала и доставала новые фото из коробки. Перед ее глазами пролетали годы и десятилетия из жизни одной семьи. Вот мальчик Дима уже школьник, на нем строгий тёмный костюм, видимо, он идет в первый класс. Рядом с ним гордая мама. Дима держит в руках длинный, размером почти с него, цветок гладиолуса. А вот фото из школы, на нем группа ребят, в центре учительница, и, наверное, где-то здесь есть Дима. Саша попробовала его найти, но не узнала. Взяв следующее фото, Саша перенеслась в 1963-й. Новый год. На переднем плане юноша со смешной щеточкой первых усов, обнимает лохматого щенка, за ними новогодняя елка и включенный телевизор, интересно, что там показывают? «Голубой огонек?»

Дальше была большая фотография компании ребят, облаченных в куртки-спецовки и грязные сапоги. Где они стоят? Какое-то поле. На фото были и девушки, Саша не сразу их заметила, все были в штанах и одинаковых куртках, только головы девушек были повязаны косынками. «А, наверное, это стройотряд!» — подумала Саша, мама как-то рассказывала ей, что тоже ездила в такие поездки с однокурсниками. И, правда, перевернув фото, Саша прочла: «1968, Дима в стройотряде».

Пролистав несколько фотографий, Саша снова увидела свадебные кадры. Дима женился! Надо же! Вот только что она видела его голеньким малышом с погремушкой, и вот на нее смотрит красивый черноглазый мужчина в модном приталенном пиджаке и таких узнаваемых брюках-клёш. Рядом красавица-невеста в белом платье, фате и с букетом белых гвоздик. Саша перевернула фото, снова там была подпись: «Свадьба Димы и Ирины, 14 апреля 1978-го».

Конец ознакомительного фрагмента.