Тени на мосту

Анастасия Белинских

Эта история о юной девушке, чья страсть к мотоциклам становится не только путеводной звездой в ее жизни, но и источником неожиданных испытаний. Встретив на своем пути мотоциклиста, главная героиня оказывается перед самым трудным выбором: идти на зов своего сердца или довериться разуму. Внутренние конфликты и сомнения переворачивают привычный порядок ее жизни. В романе раскрываются темы любви, страха и самопознания через проблемы героини, дальнейшую судьбу которой определит всего один вечер…

Глава 3

С тех пор прошло около двух недель. Ярослав уехал, и с Дёмой мы тоже больше не виделись.

Сегодня я решила навестить родителей.

На трамвае мне удалось проехать зайцем. Отчасти случайно, отчасти специально, вернее будет сказать, шутки ради. «Любят же меня не замечать», — подумалось мне. Я приехала в район, где прошло мое детство. Атмосфера улиц здесь была все той же, какой я всегда ее помнила: во дворах веяло ароматом свежей выпечки из местных кондитерских; из открытых окон квартир, расположенных на первых этажах, доносились разнообразные запахи готовки; на лавочках возле подъездов «гуляли» пенсионеры, рядом с которыми толпились дворовые кошки. Сами дома с памяти моих детских лет изменились: малоэтажные старые домики снесли, а вместо них возвели новые, высотные дома, в которых, помимо квартир, располагались организации, офисы и разные общественные заведения. Через каждый такой новый дом все же встречался привычный глазу старый. И этот контраст наблюдался во всем районе.

Пока я проходила по родным улицам, мне вспоминались моменты из далекого детства. Вот все тот же небольшой магазин, в котором я когда-то плакала, потому что меня пугало большое скопление людей… Вот та детская площадка, на которой я прятала свои «клады» для случайных прохожих. Это были записки с текстом «будь счастлив, если нашел это» или «улыбнись, если это читаешь»… Вот и мой родной дом…

Уже поднимаясь по ступенькам на третий этаж, у меня замедлился шаг и быстрее застучало сердце. Это было волнение. Мы с родителями видимся крайне редко с тех пор, как я переехала от них. А на своей родной квартире я не была еще дольше… В голове стали метаться вопросы. Как меня встретят родители, такие близкие и в то же время далекие от меня? Как меня встретит знакомый с детства дом, в котором я жила большую часть своей жизни? Что в нем изменилось? Как мне… Щелчок. Дверь открылась. Я уже стояла у двери, как передо мной появилось двое счастливейших людей. Я сделала шаг вперед, и в ту же минуту мама окунула меня в свои крепкие и теплые объятия, от которых мое сердце наполнилось приятной грустью. Затем меня обнял папа, прижав к своей груди словно к самому сердцу, взял из моих рук пакет с гостинцами и закрыл за мной дверь. Несколько минут мы стояли в прихожей и, молча, смотрели друг на друга. Затем мама, насмотревшись на меня и вернувшись в реальность, побежала ставить чайник и накрывать на стол. Мы с папой прошли в гостиную. Я осмотрелась: «Уютно тут у вас». После того, как я съехала и стала жить отдельно, родители на этой квартире решили сделать все под себя, буквально придать ей новый вид. Здесь, и правда, стало уютнее — это все благодаря маме.

Обои и занавески в комнате носили теплые тона, что делало комнату более солнечной. На маленьком кофейном столике стоял небольшой круглый аквариум, в котором плавало три скалярии. На удивление рядом с аквариумом лежал большой серый кот, которому на него было совершенно все равно, несмотря на то, что туда легко можно было бы залезть лапой. Этот старый кот — Честер, которого я подобрала на улице 9 лет назад.

Папе всегда есть, что рассказать, поэтому, когда мама позвала нас на кухню и мы все вместе сели пить чай, не пил чай только папа. Он рассказывал обо всем на свете: о своей работе, о делах у родственников, о событиях, происходящих в мире (он знал, что я не особо слежу за новостями, чтобы обезопасить себя от лишнего негатива). Папа много говорил, и мне это нравилось. А мама угощала нас оладьями, вкус которых мне был знаком с детства. Поглядывая на нее, я заметила грусть в ее глазах. Эта грусть известна мне: моей маме грустно, что ее дочь выросла и к родителям теперь приезжает не домой, а в гости.

К сожалению, я ничего не могла сделать для того, чтобы облегчить мамину тоску. Я давно мечтала жить отдельно от семьи, чтобы у меня было личное пространство, которым распоряжаться могла только я. И я думаю, мама знает, что сейчас я благодарна за то, что они меня отпустили без драм. Им было нелегко принять это.

Вместе с мамой тоска накрыла и меня. Засмотревшись на мамины грустные глаза, я стала задумываться о том, почему все-таки так настойчиво желала уехать, почему так спешила повзрослеть. И в последнее время я нередко думала о том, как бы мне хотелось на время вернуться в детство, ощутить беззаботность, независимость от каких-либо обязанностей, побыть несамостоятельной и вспомнить по-детски искреннюю радость.

Все эти мысли поспособствовали тому, что моя грусть перевела акцент на тему последних событий, связанных с уездом Яши.

И поскольку я не могла допустить того, чтобы расклеиться перед родителями, я решила, что пора собираться домой.

Родителей я берегла, а потому не хотела, чтобы они беспокоились за меня. На самом деле, эта идея поселилась во мне еще со времен средней школы. Именно тогда у меня начались проблемы со сверстниками, о которых я не хотела рассказывать родителям в страхе, что от этого проблемы только прибавятся. С того момента привычка не показывать своих эмоций и до последнего проявлять непоколебимость перешла в стадию инстинкта…

— Дочь, все хорошо? — вырвал из своих мыслей меня мамин голос.

— А? Да, да… Все в порядке, просто я забыла… Забыла, что меня сегодня ждет еще одна встреча.

Я не хотела так резко оставлять родителей, учитывая, что сама навещаю их довольно редко. Но мысли в моей голове метались, и я не знала, куда себя деть. Поэтому в данный момент лучшим решением, как мне показалось, было уйти. Минут десять, и я уже стояла на пороге. Наверное, больше по времени родители обнимали меня на прощание и говорили о том, чтобы я берегла себя.

Выйдя из родительского дома, я побрела по дворам в сторону проспекта, по которому ходят трамваи. Мысли меня окутывали и затягивали так глубоко, что я практически не слышала уличного шума. Неожиданно я почувствовала одиночество. Одиночество, которое, казалось бы, я всегда любила, вдруг приобрело отталкивающие оттенки: отчаяние и тоску.

Я медленно шла вдоль проспекта, постепенно погружаясь в глубокую печаль. Неожиданно раздался звонок. Я с трепетным волнением дернула руку в сумку за телефоном. Мама. Я ответила.

— Да, мам?

— Аля, ты забыла у нас ветровку! Там же сильный ветер, ну-ка возвращайся к нам! — волновалась по телефону мама.

— В другой раз, мам, я уже на остановке. Поверь, я в трамвае не замерзну, — у меня еще хватало иронии для бережных бесед с мамой.

Мама всегда очень переживала за меня и мое здоровье, а мне всегда было трудно убедить ее в том, в чем я действительно не нуждаюсь. Иногда я считаю себя эгоисткой, так как не прислушиваюсь к маминым советам, хотя она никогда не желает мне плохого… Но с другой стороны, я просто не могу во всем идти у нее на поводу, тем более, когда в действительности этого повода нет.

В этот раз я была в трамвае вторым пассажиром, поэтому проехать «зайцем» мне бы не удалось. Я села к окну, поскольку из двухместных сидений я всегда выбирала ближайшее к нему место. Я любила смотреть на пролетающий мимо город.

По дороге домой ветер усилился, город накрыли тучи и начался дождь. Картина за окном расплылась. Мне казалось, что небо захотело поддержать меня и загрустило на пару со мной. Его слезы растекались по окнам трамвая, закручивая город так, словно небо — это водоворот. А цвет его переливался от золотисто-белого до темно-серого, как обычно переливался от настроения цвет моих глаз.