Кому что нравится, тот тем и давится. Книга 3

Анабель Ли, 2016

Эмили Рочилд – единственная дочь в европейской династии банкиров и общественных деятелей, чья история восходит к концу XVIII века – продолжает свой нелегкий путь в жестоком мире Воартэр. Казалось бы, академические успехи Эмили впечатляют, её заслуги перед миром Воартэр растут, но тает ли сердце ректора под огнем ее очарования? А возможно, Эмили решила поддаться более размеренной и спокойной любви вампира?

Глава 2

После ужина к нам пришел Пэрит и притащил шерсть Гырата для зелья.

— Ну зачем! Мы бы купили сами, — протестовала я. Как-то неловко у преподавателя шерсть брать в долг. Пря себя, естественно, подумала: — «Я бы лучше прогуляла».

— Если ты еще плохо себя чувствуешь — отлежись завтра, — разрешил вампир.

— Отлежишься тут, если Магистр ректор ей велел на все тренажеры завтра первой лезть, — встряла Дора. — Может, правда, прогуляешь? Не отчислит же. Хочешь, вместе прогуляем все пары?

— Я все еще здесь, дамы, — подал голос Пэрит, — но я согласен, что идти и издеваться над собой, не имеет смысла, это только хуже для организма.

— Но тогда издеваться надо мной будет он, — разве я не права? Мне ясно было сказано: либо изолятор, либо занятия. — Я не могу ослушаться главнокомандующего — меня сошлют за Территорию.

— Лэрар адекватный и здравомыслящий человек, он не будет издеваться над временно вышедшем из строя воином, — уверял Пэрит.

— Вы давно дружите? Мне кажется, ты его совсем не знаешь.

Пэрит улыбнулся:

— Эмили, он не будет тебя наказывать, зная, что ты еще не поправилась.

Дора тоже кивнула, но мне как-то не верилось. Попой чувствую, ждет меня еще одна бутылка Ирта. Но я уверена, что и одного раза вокруг Академии, не смогу пробежать — рухну без сил.

— Ладно, уговорили. Прогуляю Упражнения тоже, — сдалась я наконец.

— Почему тоже? На Вампирологии бегать не надо! — Пэрит явно не такого результата ожидал.

— Так мне с утра надо отлежаться, а потом зелье сварить с шерстью.

— Зелье сейчас сварим, — воодушевился вампир. — Мы его на Прорывах каждый день варим.

Так я и знала. Варит Пэрит, а пьет Сектант. Одно не пойму — куда ему еще звереть-то?

— А зачем каждый день? Вроде двое суток держит эффект, — поинтересовалась Дора.

— Воинов поим, чтобы нацеленность на борьбу была и на страх не отвлекались, — пояснил Пэрит.

Уверена, они главнокомандующего в основном боятся. Я бы тоже боялась на Прорыве под его руководством помирать.

Зелье мы доварили примерно к полуночи и разошлись.

Утром я разлепила глаза в пять. Сама бы, естественно, проспала дольше, но совесть проснулась вперёд меня, что подозрительно, я даже не знала, что она у меня есть. Ранее она не подавала признаков жизни. Почему-то чувствовала себя виноватой, что странно, обычно я не рвусь бить мировые спортивные рекорды, будучи больной. Видимо, на голову дало осложнение. Зайду сегодня к лекарям.

Проводив Дору, попыталась уснуть, буквально заставляла себя, даже зажмуривалась, но ничего не вышло. В семь я сдалась и решила, что хотя бы сделаю доброе дело и куплю Пэриту шерсть в замен той, что мы израсходовали.

Оделась я очень быстро, но, взяв меч и лук, поняла, что в полном обмундировании даже до ворот не дойду, решила ограничится кинжалом. Деньги я взяла у Доры с разрешения, естественно, своих-то у меня нет. Это потом, когда я открою тут лабораторию по выращиванию стволовых клеток, я ей все верну. Плюс, дома я ей целый гардероб нижнего белья и лака накуплю, так что рассчитаемся.

За стены Академии я вышла достаточно быстро и даже охрана не думала ставить под сомнение внушение, видимо, я уже хорошо натренировалась.

Как ни странно, такую рань в городе было оживленно. Даже больше людей, чем мы тогда во время нашей прогулки в обед встретили. Видя женщин, радовалась, не знаю почему, приятно, что не одна. Я же сегодня без подруги. Радовалась всего три раза по пути в Лавку и один раз в Лавке.

— Мне, пожалуйста, шерсть Гырата.

— Инфицированного или здорового, — поинтересовался лекарь.

Понятья не имею. Ладно, опишем по внешним признакам:

— Она такая бледно-синенькая…э… и чуть-чуть серым отливает.

— Адептка первого отрезка? — усмехнулся он. — Говори для какого заклятья.

— Для Озверения 4.

Он кивнул:

— Значит не инфицированную. Укушенный омертвением Гырат, через шкуры выпускает паразитирующий состав, отравляющий вампиров. Инфицированную берут для зелий от вампиров.

Отлично, чуть не купила подарочек Пэриту… последний…

— Она смертельна вампирам?

— Нет, если просто посмотрит, но, если в руки возьмет — то паралич. Популярная вещица, если в третий круг пойдете. А вот если он в нее лицом зароется и повздыхает, то паралич дыхательных путей — уже посерьезнее, смотря как долго вдыхать будет, может и откинется. Рекомендую.

Надо будет связать комбинезончиков из этой шерсти. Может, мне Митру купить моточек? Я прям представляю, как он обрадуется.

— Ну давайте мне обе, только как-то заверните по разному, ну чтобы я не перепутала. Внешне, я так понимаю, не отличить?

— Да, внешне никак не отличить, — подтвердил довольный продавец.

Через пять минут мне передали два свёртка один в черной бумаге и второй в темно серой, почти черной бумаге, чтобы я не перепутала. Удалось выпросить перо и надписать кому — какой. Красиво вывела: Пэриту и второй Митру.

— Спасибо вам! Так познавательно вышло, как будто и не прогуливала два дня подряд Вампирологию.

Оставив продавца с открытым ртом стоять, сама вышла на улицу, запихивая по карманам подарочки.

Довольная уже пошла было в сторону Академии, но тут решила, что без пирожных как-то глупо уходить. В кафе я, естественно, поняла, что устала и перед обратной дорогой не мешает подкрепиться. Пока жевала очередной шедевр местной кулинарии, напоминающий чьи-то глаза, старалась не смотреть на то, что жую. Рассматривала через окно улицу. По стеклу забарабанили капли дождя. Ну вот! Я промокну, накидки никакой нет, зонтов тут в принципе нет, тут воду с неба воспринимают с радостью, как очередное испытание по закалке тела и нервов. Тут меня осенило, что народу много потому, что не только люди, но и вампиры повыползали, раз такой прекрасный пасмурный день.

— Какой неожиданный сюрприз, — раздалось у меня за спиной, я аж похолодела от ужаса, узнав голос.

Стилэ Вирмы возвышался у моего стула и я поразилась, какие у него странные глаза. Я, конечно, ни Пэрита, ни Криэ при более-менее дневном свете не видела, но это просто кошмар. Я даже подумала, что он и для вампира больным выглядит: кожа просто белющая, в глаза белки покрасневшие, налитые кровью ближе к внутренним уголкам глаз.

— Вы точно Вирмы? Вы совсем на братьев не похожи. — По-моему, я его обидела, потому что он какой-то странный звук издавать начал, и пара за соседним столиком вскочила и понеслась из кафе. Я тоже стала подниматься.

— Вон из кафе, нечисть! — прокричал владелец и Вирмы, схватив меня за локоть, выпихал нас под дождь.

Мне стало страшно по двум причинам: сегодня не Суббота, а значит он напал раньше и никто не придет меня спасать, и второе: никто не знает где меня искать.

— Я сразу понял, что вы дурите Малыша, а сами просто вынашиваете какой-то план. Но когда вы стали его источником, я понял куда вы метите.

— Вы не могли бы при мне брата не оскорблять. Каждый раз, как вы говорите «Малыш», у меня ощущение, что мы обсуждаем вашего любовника.

Меня ударили по лицу. Это было так неожиданно, что я потеряла равновесие и качнулась, но удалось на ногах устоять.

— Вы думаете, что можете быть умнее Клана Вирмы? Далековато замахнулись, мы вас уничтожим, — продолжал Стилэ. Я поняла, что мы двигаемся в сторону второго круга. Мне капец, похоже.

— Говоря «Мы», вы имеете ввиду себя? Остальные ваши родственники не были похожи на умалишенных. Вы уверены, что они также страдают от паранойи, как и вы?

Он с такой силой дернул мою руку, что заныло плечо, и я уронила пакет с пирожными. Ну и ладно. На хрена я вообще до сих пор их пру? Мне во втором круге даже не успеть пакет раскрыть, меня сожрут раньше, чем я надкушу их. Я помню, сколько там нечисти летает.

Вот дура! С одним кинжалом попёрлась. Тут меня осенило: у меня же чудо-шерсть куплена. Уверена, Митр меня простит, если я использую. Вопрос: как?

— Я сразу понял, что вы себя мните выше всех в нашем мире. Одна ваша наглая манера общения выдает в вас ничтожество из низших слоев, — похоже, Вирмы быстро теряет терпение. Но меня все равно задело. Мама столько сил и времени убила, чтобы воспитать во мне леди. Зря что ли?

— Мой отец — глава финансового синдиката, и моя семья до кончиков ногтей аристократы. Вас бы даже ботинки моей собачке после прогулки не допустили бы мыть!

— Плевать! Вы в Воартэре! Здесь вы ничто, просто сосуд с кровью, — он крутанул меня и развернул к себе, — который я сейчас выпью.

— А вы шприц.

— Кто?

— Не кто, а что. Безмозгла пустая посудина с иголкой, чтобы кровь набирать.

Увидев, что он переходи в стадию охоты, я испугалась. У меня даже ноги дрожали. Радовало, только то, что до стены круга мы не дошли несколько шагов. Но, если смотреть глобально, какая разница: тут сдохнуть или на три шага левее?

— Сейчас наберу, — он держал меня нереально крепко: одной рукой обхватив за талию, так что левая моя рука тоже была сжата в кольце его охвата. Второй он дернул мне голову за волосы, так что пришлось наклонить. Я почувствовала, как капли дождя струятся по моей шее.

— Вам Криэ сказал, что он, после того как кровь попьет, лежит и не шевелится несколько часов. Не боитесь, что вас сожрут, пока вы под кайфом?

Он меня проигнорировал, но я лихорадочно дрожащей правой рукой стала разворачивать в кармане сверток с шерстью. Почувствовав, как мою кожу на шее прокалывает, у меня потемнело в глазах от ужаса: — «Господи, если до артерии докусит — все! За сорок минут вся кровь вытечет, не помочь!» — собрав все последние силы, просипела:

— Придется достать мое секретное оружие, брат не рассказывал?

Оказалось, что рассказывал, потому что вампир замер и клыки из шеи вышли. (Спасибо Криэ, если выживу — расцелую). Он насторожился:

— Что у вас там? — он смотрел на меня в упор, пытаясь понять, где я держу оружие.

— Сказала же: секретное оружие.

— Отдайте сюда, немедленно! — он отпустил мне волосы и протянул освободившуюся руку к моему карману. Я так быстро, наверно, никогда не действовала. Вытащив шерсть, молниеносно прижала ему к лицу. Все как учили в Лекарской лавке: «зарыться носом». Давила со всей злостью из последних сил. Наверно, я бы и без шерсти ему кислород перекрыла, но для надежности минут пять держала, даже, когда он стал оседать на землю. Осела вместе с ним, потому что ноги не держали. О том, что он не дышит, я поняла только отлежавшись на нем минутки три. Так уж вышло, что я на него прилегла от усталости. На землю не стала, чтобы в луже не пачкаться. Пощупала себе шею, вроде рана не глубокая, до артерии не прокусил, иначе кровь бы импульсами хлестала и очень быстро. Я даже не замечала, что я вся промокла и промерзла в мокрой одежде. У меня тряслись и руки, и ноги, и я не могла встать. Полежав на Вирмы еще сколько-то минут, я поняла, что рассиживаться — только хуже. На открытую кровь сейчас подтянутся еще желающие полакать, а кусок шерсти только один. Удивительно, никто из прохожих даже не обернулся помочь или хоть как-то полюбопытствовать, что случилось. Все спешили по делам, как бы ни при чем.

Мне удалось встать. Все-таки хорошо, что чуть-чуть отдохнула и пирожное съела, как чувствовала, что подкрепиться надо.

Так, Вирмы мне надо приволочь как-то. Ясно что физически не допру, попробую воздухом, все-таки Криэ меня натренировал. Если одного Вирмы могла поднять, то и другого смогу.

Поднять получилось с третьей попытки. Если бы он был жив, наверно, после третьего падения позвоночником о булыжную мостовую, помер бы. Но я не виновата, подцепить тяжело оказалось из лежачего положения, мы с Криэ это не проходили. Я не понимала, как я нахожу дорогу в этих незнакомых кварталах вдали от главной улицы. Обратно приплелась удивительно быстро, хотя от границы круга до Академии неблизкий путь. Наверно, уже время после обеда, потому что людей заметно меньше и начало темнеть. Похоже, я вообще все пары сегодня прогуляла.

В ворота Академии я постучала головой летящего впереди меня Вирмы потому, что иначе было никак, я еле двигала ноги. Услышав, что охрана засуетилась и поднялись какие-то крики и вопли, я грохнулась на колени и далее на бок на землю под ледяные струи дождя.