Капитуляция

Аманда Квик, 1990

Сказочно богатая наследница Виктория Хантингтон без труда распознавала поклонников, охотящихся за ее приданым, и поэтому не сомневалась, что романтичный, обаятельный и мужественный Лукас Колбрук, граф Стоунвейл, искренне влюблен в нее – ведь каждый его взгляд и жест свидетельствовали о подлинной страсти. Однако каково же было ее разочарование после свадьбы, когда прошлое мужа предстало перед молодой графиней во всей красе и не осталось сомнений, что граф женился на ней только ради денег! Виктория в ярости и готова безжалостно мстить коварному авантюристу. Но… уверена ли она, что все и в действительности обстоит так, как нашептала ей клевета и дорисовала ее оскорбленная гордость?

Глава 2

— Рэтбоун, тетя дома? — спросила Виктория, поспешно входя в парадную дверь городского особняка леди Неттлшип.

С улицы донесся перестук колес — Аннабелла и ее почтенная тетушка, провожавшие Викторию с бала, уехали домой.

Виктория с облегчением покинула их карету. Тетя Аннабеллы, привыкшая играть роль наставницы молодых девушек, всю дорогу выговаривала Виктории за неуместный для леди поступок — посреди званого вечера отправиться играть в карты с мужчиной!

Виктория терпеть не могла выслушивать нотации. Дворецкий, крупный мужчина с поредевшими седыми волосами и длинным носом, который украсил бы лицо любого лорда, всегда держался с достоинством. Он торжественно указал на закрытую дверь библиотеки:

— Полагаю, леди Неттлшип занята с членами своего Общества исследований в области естественной истории и садоводства.

— Замечательно. И пожалуйста, Рэтбоун, не будьте столь угрюмым. Все не так уж плохо, по крайней мере они еще не подожгли библиотеку.

— Дело времени, — пробормотал Рэтбоун.

Виктория усмехнулась, проходя мимо дворецкого к дверям библиотеки и на ходу снимая перчатки:

— Право же, Рэтбоун. Вы состоите на службе у моей тети с тех пор, как я себя помню, и она еще ни разу не поджигала свой дом.

— Прошу прощения, мисс Хантингтон, но уже был случай, когда вы вместе с ней экспериментировали с порохом, — почтительно напомнил ей Рэтбоун.

— Что? Неужели вы до сих пор не можете забыть нашу жалкую попытку устроить свой собственный фейерверк? Однако у вас долгая память, Рэтбоун.

— Некоторые моменты нашей жизни врезаются в память и сохраняют свою свежесть даже через много лет после того, как произошло само событие. Что касается меня, я никогда не забуду лицо старшего лакея в тот момент, когда произошел взрыв. На одну ужасную секунду нам показалось, что вы погибли.

— Но как выяснилось, меня только слегка оглушило. Все так перепугались просто потому, что меня с ног до головы засыпало пеплом, — попыталась утешить его Виктория.

— Если мне позволено будет выразить мое мнение, вы были бледны как смерть, мисс Хантингтон.

— Наверное, это выглядело довольно эффектно, не правда ли? Но не стоит вспоминать о прошлых подвигах. Нас ждет еще множество новых захватывающих загадок природы, которые мы должны исследовать. Пойду посмотрю, что затевает моя тетя сегодня.

Рэтбоун следил за тем, как лакей открывает перед Викторией дверь библиотеки, и, судя по выражению его лица, он приготовился к любому зрелищу, которое могло открыться его утомленным очам.

Сначала в комнате вообще ничего нельзя было увидеть. В библиотеке царила полная темнота, погасили даже огонь в камине. Виктория осторожно переступила порог, тщетно пытаясь хоть что-то различить в непроницаемой тьме. Из глубины комнаты послышался щелчок, там поворачивали ручку какого-то механизма.

— Тетя Клео?..

Ответом Виктории была яркая дуга ослепительно белого света. Она вспыхнула в кромешной тьме и высветила небольшую группу людей, собравшихся в кружок посреди комнаты. Черные силуэты рельефно проступили, освещенные яркой вспышкой. Небольшая группка наблюдателей восторженно вздохнула.

Через секунду гигантская искра погасла, и раздались радостно-возбужденные голоса.

Виктория с улыбкой обернулась к открытой двери, возле которой застыли Рэтбоун и лакей.

— Сегодня вам беспокоиться не о чем, — заверила она их. — Члены общества просто забавляются с новой электрической машиной лорда Потбери.

— Вы меня очень успокоили, мисс Хантингтон, — холодно заметил Рэтбоун.

— Викки, дорогая, ты вернулась, — прозвучал веселый голос из темноты. — Как тебе понравилось у Атертонов? Входи, мы как раз начали серию захватывающих экспериментов.

— Я так и поняла. Жаль, что опоздала немного. Ты же знаешь, как я люблю опыты с электричеством.

— Конечно, знаю, дорогая. — Тетя Клео вступила в полосу света, падавшего из открытой двери, и направилась навстречу своей племяннице.

Леди Неттлшип почти не уступала ростом Виктории, ей недавно минуло пятьдесят, и ее темные волосы изысканно серебрила седина. У нее были выразительные глаза и живое, воодушевленное лицо, так выгодно отличающее всех женщин в семье Виктории.

Именно это качество делало их красивыми даже в том возрасте, которого достигла тетя Клео, хотя равнодушный знаток не обнаружил бы в ее чертах никаких особых признаков совершенства. Как обычно, тетя Клео была одета по моде, ее платье цвета спелого персика облегало все еще стройную фигуру.

— Закройте дверь, Рэтбоун, — коротко распорядилась леди Неттлшип, — эта машина гораздо эффектнее смотрится в темноте.

— С удовольствием, мэм. — Рэтбоун кивнул лакею, тот с явным облегчением захлопнул дверь, и библиотека вновь погрузилась в темноту.

— Иди сюда. — Тетя Клео крепко взяла племянницу под руку и повела ее через комнату к небольшой группке людей, по-прежнему окружавших электрическую машину. — Ты ведь всех здесь знаешь, не так ли?

— Конечно, — ответила Виктория, припоминая лица — те, что она успела разглядеть при вспышке света. Гости леди Неттлшип уже привыкли к мелким неудобствам вроде приветствий в адской темноте.

— Добрый вечер, мисс Хантингтон.

— Ваш покорный слуга, мисс Хантингтон. Вы очень красивы сегодня. Просто неотразимы.

— Мое почтение, мисс Хантингтон. Вы как раз вовремя — сейчас начинаем следующий эксперимент.

Виктория сразу узнала эти мужские голоса: лорд Потбери, лорд Гримшо и лорд Тоттингхэм — самые верные поклонники ее тети. Лорду Потбери было за пятьдесят, лорду Тоттингхэму осталось совсем немного до семидесяти, Гримшо, насколько Виктория могла припомнить, недавно отпраздновал свое шестидесятилетие.

Все трое с незапамятных времен ходили перед тетушкой на задних лапках. Виктория сомневалась, чтобы наука с самого начала увлекала их так же сильно, как их даму, но со временем все трое превратились в страстных экспериментаторов и коллекционеров-ботаников.

— Пожалуйста, продолжайте ваши опыты, — попросила Виктория. — Я посмотрю один или два, а потом отправлюсь спать. Вечер у леди Атертон получился довольно утомительным.

— Конечно, конечно, — сказала тетя Клео, похлопав ее по руке. — Потбери, может быть, на этот раз вы позволите Гримшо вращать ручку?

— С удовольствием, — ответил Потбери. — Честно говоря, я уже устал. Давайте, Гримшо. Нужно надавить на нее с усилием.

Гримшо что-то пробормотал в ответ, и через секунду Виктория снова услышала щелчок поворачивающейся ручки. Шелковая ткань все быстрее терлась о длинный стеклянный цилиндр, накапливая электрический заряд. Все замерли в ожидании, и вот в темноте вновь вспыхнули и заплясали искры белого света. Восхищенные вздохи вновь нарушили тишину комнаты.

— Я слышал, с помощью электричества пытались оживить мертвецов, — объявил Потбери кучке внимательных слушателей.

— Потрясающе, — промолвила тетя Клео, тут же увлекшись этой идеей. — И что из этого вышло?

— Добились судорог в руках и ногах, ничего больше. Я сам проводил такие опыты на лягушке. Очень легко добиться нескольких сокращений в мышечной ткани, но ожить она не может. Не думаю, чтобы это направление исследований привело нас к чему-нибудь интересному.

— А где же они брали трупы? — спросила Виктория, не в силах справиться со своим любопытством.

— У палача, — ответил Гримшо, — где же еще? Уважающий себя экспериментатор не будет рыться в могилах, сами понимаете.

— Если это были трупы висельников, тем лучше, что они не ожили, — провозгласила леди Неттлшип. — Какой смысл тратить столько времени и сил на то, чтобы поймать и повесить головореза, если через пару дней он уже будет разгуливать живехонький только потому, что кому-то вздумалось поэкспериментировать с электричеством?

— Да. — Виктория почувствовала дурноту при одной мысли, что такое возможно. Это слишком походило на ее повторяющийся каждую ночь кошмар. — Я согласна с тобой, тетя Клео. Нет смысла избавляться от негодяев, если они потом снова оживут.

— Учитывая, как сложно добыть трупы для экспериментов, я ничуть не удивляюсь, что кое-кто зарабатывает себе на жизнь, воруя покойников, — раздался в темноте дрожащий голос леди Финч. — Я слышала, похитители трупов прошлой ночью снова разорили небольшое кладбище возле Лондона. Вырыли два тела, которые были только что погребены.

— Чего еще ожидать? — спокойно откликнулся Потбери. — Университетским врачам в Эдинбурге и Глазго нужно ведь кого-то резать. Нельзя выучить хорошего хирурга без практики. Эти похитители трупов действуют незаконно, но на их товар существует немалый спрос.

— Извини, — шепнула Виктория на ухо тете, понимая, что обсуждение торговли трупами привлекло всеобщее внимание, — я думаю, мне лучше пойти спать.

— Отдохни как следует, дорогая. — Тетя ласково похлопала ее по руке. — Да, напомни утром, чтобы я показала тебе замечательную коллекцию жуков, которую принесла леди Вудбери. Она собрала ее во время поездки в Суссекс. Леди Вудбери была так любезна, что согласилась оставить мне свое сокровище на несколько дней для изучения.

— С удовольствием посмотрю. — На этот раз в голосе Виктории прозвучал подлинный энтузиазм. Коллекция жуков интересовала ее не меньше, чем новое экзотическое растение из Америки или Китая. — Но сейчас я все-таки пойду спать…

— Спокойной ночи, дорогая. Ты не должна переутомляться. По-моему, последнее время ты слишком много выезжаешь. Тебе стоило бы хоть раз вернуться домой пораньше.

— Наверное, ты права. — Виктория выбралась на ощупь из темной библиотеки, поморгала, привыкая к яркому освещению в холле, и направилась к покрытой красным ковром лестнице. Когда она добралась до своей площадки, ее снова охватило предчувствие приключений.

— Можете идти, Нэн, — сказала она молоденькой горничной, входя в свою нарядную и изящную, выполненную в золотых, желтых и белых тонах спальню.

— Но как же ваше чудесное платье, мэм? Я помогу вам раздеться.

Виктория с улыбкой сдалась, понимая, что, если откажется от помощи Нэн, лишь вызовет ненужные расспросы. Она постаралась как можно скорее отпустить служанку и снова повернулась к своему платяному шкафу.

Из-под кучи шалей она извлекла бриджи, а из кипы одеял — сапоги. Жилет ждал Викторию там, где она его спрятала, — в глубине большого деревянного ящика. Можно было приниматься за дело.

Через несколько минут Виктория критически осмотрела свое отражение в зеркале шкафа. Несколько недель она по частям собирала мужской костюм и теперь решилась опробовать его.

Бриджи слишком плотно облегали бедра, подчеркивая их женственность, но тут уж ничего не поделаешь. Оставалось надеяться, что фалды темно-синего плаща и ночная темнота скроют наиболее явные признаки ее пола. Зато грудь у нее была небольшая, и Виктории легко удалось скрыть ее под мужской рубашкой и желтым жилетом.

Залихватски водрузив на коротко подстриженные волосы касторовую шляпу, Виктория осталась довольна собой. Она была уверена, что по крайней мере ночью ее примут за молодого денди. В конце концов, люди видят только то, что они рассчитывают увидеть.

Нетерпеливое ожидание нарастало в ней, и Виктория внезапно поняла, что предвкушает не столько визит на ярмарку, сколько новую встречу с графом Стоунвейлом.

Аннабелла, должно быть, права, утверждая, что Стоунвейл истинный джентльмен, иначе ни леди Атертон, ни Берти Линдвуд не поддерживали бы с ним знакомство. Но женщина, особенно состоятельная, не может положиться даже на честь джентльмена. Виктория прекрасно усвоила урок, преподанный ей отчимом. И все же она надеялась, что будет в достаточной безопасности, если ей удастся контролировать ситуацию.

Она успокоилась, на губах у нее заиграла легкая уверенная улыбка. Виктория обладала огромным опытом по части контролирования ситуации.

Пройдя по пушистому синему ковру, она уселась в желтое бархатное кресло возле окна. Еще немного выждать — и можно выбираться из дому.

Сегодня ей наконец удастся избежать ночных кошмаров, преследующих ее в долгие предрассветные часы, сегодня не придется вспоминать о той страшной опасности, которую ей когда-то пришлось пережить, не придется вновь и вновь думать о том, возможно ли вернуть к жизни мертвеца с помощью электричества.

Полночь уже близка, и это замечательно. Если повезет, ей удастся провести почти всю ночь на ногах, и не останется времени для тех страшных видений, что все чаще вторгаются в ее сны. Виктория уже боялась ночных кошмаров. Легкая дрожь пробегала по ее телу даже теперь, когда она старалась отодвинуть воспоминания в самый дальний уголок своего сознания. У него в руке был нож. Нож!

Нет, сегодня этот кошмар не настигнет ее. Если повезет, она не вернется домой до самого рассвета. Днем Виктория ничего не боялась. Но она научилась бояться темноты.

Виктория вгляделась в полный теней сад и попыталась представить себе, какое будет лицо у Стоунвейла, когда он увидит ее в мужском костюме.

Она радостно предчувствовала его изумление, представляла его озадаченный взгляд, и этого было достаточно, чтобы изгнать последний терзающий ее душу призрак.

Лукас выглянул из окна кареты и нахмурился, пытаясь различить хоть что-то в ночном мраке. Настроение у него было скверное:

— Что за сумасбродство! Почему бы мисс Хантингтон не встретить нас у парадного входа?

— Я же говорила вам, — запротестовала Аннабелла Линдвуд, — ее тетя все понимает, но Виктория опасается, что на этот раз даже тетя Клео может воспротивиться нашим планам на сегодняшний вечер.

— Я рад, что еще хоть один человек, кроме меня, сохранил остатки здравого смысла, — проворчал Лукас. Он обернулся к своему спутнику: — Я думаю, Линдвуд, на всякий случай нам надо договориться, где мы найдем друг друга, если вдруг потеряемся в толпе.

— Прекрасная идея, — с жаром подхватил Линдвуд. Для него было огромным облегчением заиметь Лукаса своим спутником и полководцем. — Наверное, лучше всего оставить карету, чтобы она ждала нас в условленном месте, где-нибудь в стороне от толпы?

Лукас быстро обдумал его предложение и кивнул:

— Возле парка трудно будет развернуть карету. Скоро толпа заполонит все ближайшие улицы и станет совершенно неуправляемой. Скажи кучеру, если он не найдет нас на том же месте, где высадил, пусть отъедет на два квартала и ждет возле маленького кабачка «Собачий зуб».

Линдвуд кивнул, на его красивом лице читалась озабоченность.

— Я знаю это место, и кучеру, разумеется, оно тоже известно, — заверил он. — Хочу еще раз выразить вам свою признательность, Стоунвейл, я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы присоединились к нам. Раз уж леди нацелились на приключение, мужчине не под силу их остановить, верно?

— Это мы еще посмотрим, — откликнулся Стоунвейл.

Аннабелла, нарядившаяся в изящное прогулочное платье синего цвета с синей накидкой в тон, засмеялась:

— Если вы надеетесь помешать Виктории делать все, что ей заблагорассудится, вас ждет большой сюрприз, милорд.

— Я так понимаю, мисс Хантингтон весьма склонна к подобным забавам?

Аннабелла снова хихикнула:

— С Викторией не соскучишься, уверяю вас, но подобное приключение она затеяла впервые. Она говорила мне, что все обдумала заранее.

— Похоже, мисс Хантингтон давно уже нужен муж, который мог бы руководить ею, — заметил Лукас и сердито обернулся к Аннабелле — ее хихиканье стало несносным: — Я сказал что-нибудь смешное?

— Мисс Хантингтон надеется прожить всю жизнь без мужского руководства, — сообщила Аннабелла.

— Я понял, что она боится попасть в ловушку из-за своего состояния, — осторожно продолжал Лукас. Ему хотелось получить более подробные сведения, но он опасался привлечь к себе внимание излишними расспросами.

— Она вообще боится замужества, — ответила Аннабелла уже совершенно серьезно. — В своей семье она видела только самые печальные примеры того, чем может обернуться для женщины брак. На нее столько лет охотились из-за ее состояния, что в конце концов у бедняжки пропало всякое желание выходить замуж. Иногда я думаю, наверное, она права. Что хорошего может принести женщине замужество?

— Черт побери, Белла, — резко вмешался ее брат, — ты опять болтаешь глупости. Надеюсь, тебе не придет в голову последовать примеру мисс Хантингтон? Мне не хотелось бы, чтобы у мамы опять случилась истерика. Признаться, хотя Виктория и очаровательна и ее тетя близкий друг нашей мамы, я даже не знаю, правильно ли я поступаю, позволяя тебе дружить с ней. Все, что происходит сегодня, тоже из-за нее. Чем скорее ты выйдешь замуж, тем лучше. Слава богу, Бартон, кажется, уже почти созрел.

Аннабелла с притворной скромностью улыбнулась в тени кареты:

— Я знаю, тебе не терпится избавиться от ответственности, Берти, но я вынуждена обмануть твои ожидания. Хорошенько все обдумав, я пришла к выводу, что тебе придется отказать лорду Бартону, когда он надумает сделать мне предложение.

— «Хорошенько все обдумав» означает только, что ты уже обсудила этот вопрос с мисс Хантингтон, — сердито возразил брат.

— Насколько я припоминаю, мы и в самом деле говорили об этом, — безмятежно ответила Аннабелла. — Мисс Хантингтон, как всегда, очень внимательно отнеслась к моим проблемам и объяснила мне, какова будет моя жизнь с Бартоном.

Последнее замечание вызвало у Лукаса столь живой интерес, что он решился вмешаться в родственную беседу:

— Каким образом мисс Хантингтон сумела составить себе мнение о Бартоне?

— Кажется, он пытался ухаживать за ней несколько месяцев назад. Воспользовавшись этой возможностью, она все о нем разузнала.

— Вот как? — Лукас чувствовал, что в голосе его звучит лед. — И что же она узнала о нем?

— Да так, пустяки, например, выяснилось, что Бартон прижил уже одного или двух детей со своей любовницей, что он регулярно напивается до такого состояния, что кучеру приходится вносить его в дом на руках, и еще он питает пристрастие к игорным домам, — на одном дыхании выложила все Аннабелла.

— Послушай, — проворчал Линдвуд, — надо прощать людям небольшие грешки.

— В самом деле? — знакомый громкий женский голос неожиданно ворвался в открытое окно кареты. — А виконт Бартон так же легко отнесся бы к подобным грешкам своей невесты?

Лукас резко обернулся. Даже звук ее голоса вновь будил в нем то чувственное желание, что он испытал в доме леди Атертон, наблюдая за Викторией. Он сумел скрыть свое волнение, хладнокровная рассудительность, которую он выработал в себе с годами, и на этот раз пришла ему на выручку. Лукас готов был по всем правилам приветствовать «свою невесту».

Но вместо очаровательной женщины в элегантном платье и шляпке он неожиданно увидел перед собой фигуру, облаченную в мужской костюм. Смеющиеся глаза выглядывали из темноты, бросая ему вызов.

— Господи, — пробормотал Лукас сквозь зубы, — это просто безумие.

— Нет, милорд, это всего-навсего развлечение.

Услышав, как грум спускается со своего места рядом с кучером, чтобы по всем правилам помочь ей сесть в карету, Лукас опомнился. Он распахнул дверцу, прежде чем до нее добрался слуга, и решительно схватил Викторию за руку.

Она не успела понять, что он собирается делать. Лукас готов был к встрече с дамой, склонной к легким приключениям, но он не знал, как вести себя с этой сумасшедшей.

— Залезайте в карету, маленькая плутовка, пока вас не узнали! — Одним рывком он втащил Викторию в карету — так, что она, потеряв равновесие и задохнувшись, плюхнулась на кожаное сиденье возле Лукаса. Она потянулась к касторовой шляпе, поправляя ее на голове, и Лукас заметил, что в руке леди сжимает массивную дорогую трость.

— Благодарю вас, милорд, — насмешливо произнесла она.

Лукас оставил без внимания ее выпад:

— Едем скорее, Линдвуд.

Линдвуд послушно постучал концом трости в крышу кареты.

— В парк, любезный! — крикнул он кучеру.

Карета покатила, и Аннабелла улыбнулась, приветствуя Викторию:

— Ты прекрасно выглядишь в этом наряде, Викки. Вероятно, в подражание Бруммелю ты выбрала синий цвет? Насколько я знаю, он очень любит синий, но ты, кажется, обычно предпочитаешь желтый.

— Я боялась, что желтый плащ будет слишком привлекать внимание, — призналась Виктория.

— Поэтому ты ограничилась желтым жилетом. Я восхищена твоей умеренностью, дорогая! А кто же повязал тебе галстук? Я в жизни не видела такого элегантного узла.

— Тебе нравится? — Виктория коснулась пальцами искусно завязанного узла. — Это мое личное изобретение. Я собираюсь ввести его в моду и назвать «Виктория».

Аннабелла рассмеялась, словно рассыпались жемчужинки:

— Клянусь тебе, Викки, ты говоришь, совсем как денди с Бонд-стрит. Ты так точно копируешь их тон! Этак небрежно, чуть скучающе. Ты вполне могла бы поступить на сцену и зарабатывать себе на жизнь как актриса.

— Спасибо, Белла. Такая похвала мне по душе.

Лукас откинулся на подушки, рассматривая критическим взглядом сидевшую рядом с ним Викторию. Первое потрясение прошло, уступив место досаде и непонятному смущению, какого он никогда прежде не испытывал. Было ясно, что Виктория Хантингтон не прочь поозорничать, но это озорство может довести ее до беды.

— И часто вы появляетесь в таком виде, мисс Хантингтон? — Лукас понимал, что разговаривает с ней тем тоном, которым привык обращаться к молодым офицерам своего полка, когда они наживали себе неприятности. Но он не мог сдержать себя, он и вправду был рассержен.

— Это мой первый эксперимент с мужским костюмом, сэр, но, откровенно говоря, я собираюсь еще не раз воспользоваться им в будущем. Я нахожу, что этот мужской наряд предоставляет мне гораздо больше возможностей, чем женское платье, — призналась Виктория.

— Гораздо больше возможностей навлечь на свою прекрасную головку гнев и презрение всего общества! Если разнесется слух, что вы имеете обыкновение разгуливать ночью по улицам Лондона, нарядившись в мужской костюм, от вашей репутации в двадцать четыре часа останутся одни воспоминания.

Виктория решительно стиснула рукоять трости:

— Очень странно слышать это от вас, сэр. Меня удивляет ваше отношение. Я не думала, что вы такой ханжа. Должно быть, меня ввело в заблуждение ваше предложение сыграть в карты посреди званого вечера. Неужели вы совсем не любите приключения? Подозреваю, вы их не любите, иначе вы не входили бы в число лучших друзей леди Атертон, не так ли?

Эта женщина обдуманно расставляла ему ловушку. Лукас предпочел бы остаться в эту минуту с ней наедине.

— Не знаю, что вы хотите этим сказать, мисс Хантингтон, но, смею вас заверить, репутация леди Атертон безупречна.

— Именно это я и хотела сказать. Всем известно, что Джессика Атертон и за миллион лет не решилась бы оказаться среди ночи в этой карете, направляющейся на ярмарку, — подхватила Виктория.

— Вот уж действительно! — хихикнула Аннабелла.

— Вы смеете утверждать, что леди Атертон ханжа? — потребовал ответа Лукас.

Виктория пожала плечами, тесно облегавший ее тело жилет подчеркивал каждое движение.

— Я не имела в виду ничего обидного, милорд. Просто она не из тех женщин, которые обожают приключения. Естественно, я предполагаю, что и ее друзья чрезвычайно разборчивы в развлечениях и не одобряют людей с более свободными вкусами.

— Значит, вы из тех женщин, которые обожают приключения? — поддразнил ее Стоунвейл.

— О да, милорд. Я страшно их люблю.

— Настолько, что готовы рискнуть своим положением в свете?

— Без настоящего риска нет и настоящего приключения, не правда ли, милорд? Полагаю, такой удачливый игрок, как вы, должен понимать это.

Ее слова только усилили пробудившуюся в Лукасе тревогу.

— Может быть, вы и правы, мисс Хантингтон. Но я всегда предпочитал рисковать, когда на моей стороне больше шансов на удачу.

— У вас, должно быть, скучная жизнь, сэр.

Лукас готов был уже ответить на эту насмешку, но сумел вовремя остановиться. Самообладание и рассудительность вернулись к нему. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы желанная добыча с самого начала окрестила его ханжой и занудой. Интуиция подсказывала ему, что Виктория охотно примет любой вызов или даже ринется в сражение, но если он ей наскучит, она просто пройдет мимо.

Ханжа и зануда. Мой бог! При одной мысли, что он мог заслужить подобный ярлык, Лукас готов был расхохотаться. Никогда еще он не удостаивался подобных комплиментов. Однако в обществе мисс Хантингтон Лукас, к своему удивлению, очень быстро почувствовал вкус к соблюдению приличий. Он все еще не мог опомниться от потрясения, которое вызвал в нем ее мужской костюм.

Виктория уже не обращала на него внимания. Она вовсю улыбалась Аннабелле:

— Значит, ты все-таки решила отвергнуть предложение Бартона? Я рада это слышать: он был бы просто ужасным мужем для тебя, дорогая.

— Я уверена, что ты совершенно права. — Аннабелла выразительно повела плечами. — Я могла бы еще смотреть сквозь пальцы на его пристрастие к азартным играм, но выйти замуж за человека, у которого двое детей от какой-то несчастной женщины? Он не пожелал даже дать им свое имя!

— У него нет понятия о чести! — мрачно подтвердила Виктория.

Лукас вгляделся в ее лицо в сумраке кареты:

— Как вам удалось узнать о незаконных отпрысках Бартона? Не думаю, что подобная сплетня коснулась ваших ушей на балу у леди Атертон.

— Разумеется, нет. Я наняла сыщика, чтобы он собрал все сведения о Бартоне, он и сообщил мне о его детях и любовнице.

Лукас похолодел от ужаса:

— Вы наняли сыщика с Боу-стрит?

— Я подумала, что это лучший способ решить проблему.

— Замечательный способ! — подхватила Аннабелла.

Линдвуд застонал:

— Боже, если бы наша мама это слышала. Бедняга Бартон… Мне кажется, ты в самом деле нравишься ему, Белла.

— А вот я в этом сомневаюсь, — живо возразила Виктория. — Его семья решила, что ему пора жениться, и он подыскивает невесту, которая пришлась бы по душе его отцу. В прошлом году он испытал свои чары на мне, но я растолковала ему, что я на эту роль никак не гожусь, и тогда он попытал счастья с мисс Пилкингтон Само Совершенство. Судя по всему, ей хватило здравого смысла распознать в нем обычного охотника за приданым. Теперь он принялся за Беллу и решил сделать ей предложение. Вот и вся история.

— Мисс Пилкингтон Само Совершенство? — Лукас переводил взгляд с одного женского лица на другое. — Почему вы называете ее совершенством?

— Потому что она — совершенство, — попыталась растолковать ему Аннабелла. — Она в жизни своей не сделала ни одного промаха. Образец совершенства и столп добродетелей!

— Вам все станет ясно относительно мисс Пилкингтон, если узнаете, что она протеже леди Атертон, — добавила Виктория.

— Понятно.

Так вот почему Джессика хотела представить его еще одной богатой невесте. Лукас готов поспорить на что угодно: если бы он предпочел ухаживать за мисс Пилкингтон, ему бы не пришлось сейчас сидеть в карете рядом с девицей, дерзнувшей вырядиться в мужской костюм. На миг Лукас засомневался, не совершил ли он все-таки сегодня вечером ошибку, но сразу же решил, что, как ни велик риск, ему предстоит провести чрезвычайно увлекательную ночь в обществе мисс Хантингтон.

— Я так и думала, что вы поймете, милорд, — оживилась Виктория.

— По крайней мере одно мне ясно: из-за вашего вмешательства мисс Линдвуд никогда не узнает, какие чувства испытывал к ней Бартон, — сухо заметил Лукас. — И Бартон никогда не узнает, что его выследил наемный сыщик по поручению некоей мисс Хантингтон. Вы даже не оставили ему шансов защитить себя.

— Защитить себя?! — возмутилась Виктория. Глаза ее так и сверкали в полумраке. На этот раз в ее прямом, вызывающем взгляде не было ни искорки смеха. — Вы полагаете, сыщик обманул меня?

Лукас не уступал позиций и старался сохранить непринужденный тон:

— Я полагаю, вы вмешались не в свое дело. У него могут быть смягчающие обстоятельства.

— Ха! Вот уж в чем я сомневаюсь! — отрезала Виктория.

— И я тоже, — вклинилась в их спор Аннабелла, — только вообразите, бросить бедную женщину с двумя детьми!

Линдвуд неловко пошевелился на краю сиденья:

— А вам, молодые леди, вовсе не следовало бы знать о незаконных отпрысках Бартона. Вам не подобает даже обсуждать такие вещи, не правда ли, Стоунвейл?

— Такой разговор совершенно неуместен в устах девушек из высшего общества, — пробормотал Лукас, с грустью сознавая, что теперь Виктория окончательно запишет его в зануды и ханжи.

Виктория торжествующе усмехнулась:

— Позвольте мне напомнить вам, лорд Стоунвейл, что, если мои слова кажутся вам слишком резкими для вашего нежного уха, вы легко можете найти выход — выход из этой кареты.

В эту минуту Лукас осознал, что Виктория почти сокрушила его железное самообладание, чего уже много лет не удавалось никому, и сделала это без особых усилий. Да, леди опасна. Пожалуй, чтобы контролировать ситуацию, ему надо быть поосторожнее.

Лукас откашлялся:

— Мой слух не пострадает от вашей эксцентричной манеры выражаться, мисс Хантингтон. Я не могу сейчас покинуть карету. Честь вынуждает меня уплатить сполна мой карточный долг.

— Ха! При чем тут честь и карточный долг! Вы просто-напросто шантажировали меня.

— Позвольте вас уверить, что шантаж не может быть простым делом, если в роли жертвы выступаете вы.

При этом насмешливом комплименте глаза Виктории сверкнули озорством, и Лукас почувствовал, как все его тело напряглось от чувственного желания. Он сложил руки на груди и откинулся назад, не отводя взгляда от ее глаз. В эту минуту он отдал бы душу за то, чтобы остаться наедине с этим колдовским созданием. Он, не раздумывая, уложил бы ее на сиденье кареты и показал бы ей, чем она рискует, открыто бросая ему вызов.

На миг между ними повисло напряженное молчание. Наконец Виктория, не выдержав его взгляда, моргнула и отвела глаза — Лукас понял, что она разгадала его мысли.

Однако Лукас недолго радовался своей победе. Он уже понимал, что, решившись ухаживать за Викторией, он подверг себя гораздо большему риску, чем казалось вначале. С помощью Джессики Атертон и своего умения играть в карты Лукас надеялся достаточно долго скрывать от светского общества состояние своих дел — до тех пор, пока не найдет себе невесту. Как обычно, он тщательно продумал план действий.

Но если выбранная им невеста вздумает нанять сыщика для расследования его дел, скорее всего правда обнаружится. Миф о его богатстве развеется в прах. Лукас подумал, что добиться именно этой девушки — задача, сложнейшая из всех, что ему доводилось решать в жизни. Одно неверное движение, один просчет в игре — и он потеряет все.

— Сколько времени вы отвели на сегодняшнее приключение, мисс Хантингтон? — Лукас старался говорить равнодушно.

— А в чем дело? У вас намечена еще какая-нибудь встреча? — далеко не любезным тоном спросила она.

Он понял, что Виктория забрасывает удочку в расчете узнать, не собирается ли он позже вечером на свидание с любовницей.

— Нет, других планов у меня нет. Мы с Линдвудом должны предупредить кучера, чтобы карета ждала нас в условленном месте, и на случай, если мы потеряемся в толпе, нужно решить, в котором часу мы отправляемся домой.

— Да, понимаю. Я думаю, двух часов нам хватит, чтобы как следует развлечься.

Аннабелла тихо вздохнула:

— Боюсь, так долго я не смогу, Викки. Через два часа мама уже вернется с вечера у Мильриков, и к тому времени мне надо быть дома.

Лукас постарался скрыть свое облегчение:

— Стало быть, час?

— Мне кажется, часа вполне хватит, — поспешно вставил Берти Линдвуд.

— Больше времени у нас нет, — с сожалением повторила Аннабелла.

— Что ж, прекрасно. — Виктория слегка огорчилась, но примирилась с неизбежным. — Час так час. Если поспешим, может быть, успеем все осмотреть.

Лукас ничего не ответил, в глубине души он сознавал, что ближайший час, несомненно, будет одним из самых долгих в его жизни.

Через полчаса он утвердился в своем мнении. Огромный парк весело сверкал множеством разноцветных фонариков, во все стороны тянулись бесконечные торговые ряды с мясными пирожками и элем, повсюду стояли цирковые палатки, где выступали акробаты и канатоходцы, а в других таких же палатках шло кукольное представление или играли в азартные игры.

В толпе перемешались все сословия. Здесь были лакеи, потихоньку улизнувшие из дома, хозяева мелких лавочек с супругами, подмастерья и продавщицы, развлекающиеся денди, сутенеры и проститутки, карманники и мальчишки из воровских притонов, военные и матросы — все сбились сегодня в эту огромную толпу, рассчитывая на ночные приключения.

— Милорд, — прошептала Виктория Лукасу, когда они остановились, чтобы купить пирожное. — Я понимаю, вас тревожит мой вызывающий костюм.

— Тревожит — слишком мягко сказано, мисс Хантингтон, — пробормотал Лукас, оглядывая округлую линию ее бедер, — эти чертовы штаны прилипли к вам, словно вторая кожа.

— Я с удовольствием дам вам адрес моего портного. Но пока что было бы лучше, если бы вы не держали меня под руку. Тот человек напротив давно уже уставился на нас.

— Ад и все дьяволы! — Лукас выпустил ее руку, словно обжегшись. Он побагровел, представляя себе, что подумал о нем зевака — джентльмен держит под руку другого джентльмена, словно тот дама. — Подождите, этот ваш дурацкий наряд еще навлечет беду!..

— Никто ничего не заметит, если вы прекратите обращаться со мной как с женщиной. — Виктория преспокойно принялась за пирожное.

— Дело не в том, как я обращаюсь с вами, а в том, как сидят на вас эти бриджи.

Виктория провела пальцем по воротнику плаща:

— Я думала, плащ вполне надежно укрывает меня.

— У меня есть для вас новость: он вас ничуть не укрывает.

— Вы непременно должны ворчать весь вечер, милорд? Будьте так добры, припомните, что вы напросились сами. Я всего лишь невинная жертва вашего шантажа.

Лукас мрачно ухмыльнулся:

— Невинная жертва? Право, мисс Хантингтон, это определение не подойдет к вам — ни при каких обстоятельствах. Вы никогда не будете невинной жертвой.

Виктория посмотрела ему прямо в глаза, обдумывая его замечание:

— Наверное, мне следовало оскорбиться, но уж очень мне весело. Ой, смотрите, акробаты начинают новое представление. Пойдемте посмотрим!

Лукас огляделся:

— Я не вижу Линдвуда и его сестру.

— Берти хотел выпить еще эля. Они вернутся через минуту, не беспокойтесь, сэр.

— Я не беспокоюсь, мисс Хантингтон, я просто стараюсь соблюдать разумную предосторожность. По-моему, в нашей компании больше никто не расположен к этому.

— Все потому, что от разумной предосторожности никому никакого удовольствия! Ну же, быстрее, а то мы пропустим выступление акробатов.

Через несколько минут, когда Лукас позволил себе расслабиться и почти поверил, что этот час в парке обойдется без неприятностей, неожиданно разразилась катастрофа.

Возможно, все началось с чересчур большой петарды, от которой вспыхнул пожар. Или виной всему оказались две проститутки, требовавшие с солдата плату за свои услуги. Или же просто эта толпа, как и любая толпа в Лондоне, непременно должна была затеять свалку.

Как бы то ни было, множество веселых посетителей ярмарки в одно мгновение превратились в дикий, неуправляемый поток, безумный, способный лишь чинить разрушения. Над головой взрывались петарды, люди визжали и ругались, опасность сгущалась.

Лошади захрапели и начали рваться с привязи. Шайка мальчишек, воспользовавшись моментом, подхватила поднос с пирожками и бросилась прочь, а за ними, изрыгая проклятия в ночное небо, устремился продавец. Со всех сторон доносились вопли и взрывы фейерверка. Ближайший киоск вспыхнул, и все смешалось в опасном, ужасающем хаосе, в котором люди давили друг друга, бросались друг на друга, вырывали кошельки. Не исключено, что кто-нибудь в этой беснующейся толпе нашел свою смерть.

Лукас, почувствовав перемену в настроении толпы, отреагировал мгновенно. Второй раз за эту ночь пальцы его плотно сомкнулись на тонком запястье Виктории.

— Сюда, — приказал он, повышая голос, чтобы она расслышала его за гулом толпы. — За мной.

— Что же будет с Аннабеллой и Берти? — крикнула в ответ Виктория.

— Они сами позаботятся о себе, так же как и мы.

Виктория больше не пыталась спорить, за что Лукас был ей в высшей степени благодарен. Кажется, эта леди все-таки способна проявить хоть капельку здравого смысла, когда в этом есть необходимость.

Ухватив ее за руку, Лукас притянул Викторию к себе, прокладывая сквозь толчею путь в надежное убежище узких аллей и улочек, примыкавших к парку. С самого начала было ясно, что с этой девицей хлопот не оберешься!..