Попаданка-3. Мы, королевы, бабы простые

Алёна Цветкова, 2020

Алла стала королевой Гвенара, рядом с ней любимый муж и долгожданный сыночек. Оракул покорен, мир спасен, арровы ведьмы перестали быть угрозой. Осталось только открыть портал в Мидгард, и я отправлюсь домой к родителям. Я – Надия Эррдорская, вдовствующая королева… Но все не так просто, как кажется, и мне придется самой выбирать свою судьбу.

Глава 3

Вот так я и начала работать председателем. Когда все с собрания разошлись, решила и я по колхозу прогуляться. Посмотреть что тут еще есть. Я же нигде, кроме коровника и не была больше. А здесь еще есть птичник с инкубатором, сыроварня, овощехранилище, швейная мастерская, ткацкая и стекольная.

Но сначала я пошла к телятам. Душа у меня болела за малышей. Как они там? За эти дни они же должны были оправиться от голода? Я ведь слышала, Рыска говорила, что коровы больше не голодают, значит молока должно быть больше.

Пока доползла до коровника запыхалась. А все потому, что вместе со снегом в деревне растаяли и дороги. Я проваливалась по колено в рыхлый растаявший снег. Мгновенно промочив ноги до колен. И по следам было видно, что другие тоже проваливались так же, но упорно шли… И почему здесь нет нормальных дорог?

У коровника, вообще, оказались непролазные топи. А ведь здесь даже резиновых сапог не было! И все ходили в кожаной обуви. Значит не только у меня отсырели и замерзли ноги. Почему колхозники ничего не сделают, чтобы им самим же было удобно? И, вообще… почему, когда строили коровник, сразу не построили к нему дорогу и не сделали нормальный двор? У нас вон дом не принимают, пока во дворе дорожки не будут заасфальтированы, карусели на детской площадке не поставлены, и даже земля на клумбы не завезена. А тут что? Построили коровник и все? А инфраструктура?

Вопросов было так много, что решила в следующий раз взять с собой лист бумаги и карандаш, чтобы записывать, а то пока болтаюсь туда-сюда, забуду все.

В телятнике все так же пахло теплым молоком, но обстановка разительно изменилась. Коровьи дети больше не умирали с голода, нет, телята выглядели гораздо лучше. Они снова окружили меня, толкались теплыми влажными носами в ладони и забавно мычали, взмахивая огромными ресницами и глядя на меня такими глазами, что хотелось каждого обнять и пожалеть. И я не устояла… принялась гладить и чесать всех, кто попадется под руку.

— Нравятся? — меня увидела Рыска.

— Да, — засмеялась я, — они такие смешные и щекотные. И теперь они не пытаются сосать мои пальцы…

— Мы их только что покормили, он сытые. А вот если придешь утром пораньше, то обмуслякают так же, — слегка улыбнулась Рыска. Малла говорила, что эта ее сестра скупа на слова и эмоции.

— Рыска, скажи, а почему к коровнику нет дороги?

— Почему нет? — удивилась она, — есть… ты же по ней пришла.

— Это не дорога, — не согласилась я, поглаживая красивого темно-красного теленка по лобастой голове с белой звездочкой, — это какие-то непроходимые снежно-грязевые топи. А двор, вообще, ужас. Спорим, у тебя сейчас ноги мокрые?

— Мокрые, — улыбнулась Рыска, — весна же… весной всегда сыро. Но еще чуть потеплеет, снег быстро растает, все высохнет.

Я кивнула. Да, дороги надо строить летом, когда сухо. Так что я вернусь к этому вопросу позже.

Мы еще немного поболтали. Рыска сказала, что телята теперь в порядке. Коровы тоже потихоньку оправляют от голода. Их раздаивают, но пока неясно, вернутся ли надои к прежним показателям.

— Надо ждать траву, — вздохнула Рыска, — на сене много молока не будет…

— Почему? — мне стало любопытно, — ты говорила, что оно плохое, поэтому?

— Нет. Даже на самом хорошем сене надои меньше, чем на свежей траве. Она же сочная, и съесть ее корова может гораздо больше, чем сена.

— Но почему? — удивилась я.

— Трава вкуснее, — весело рассмеялась Рыска, — для коровы.

После коровника я отправилась в сыроварню. Хорошо, что сыроварня стояла совсем рядом, и не пришлось слишком долго ковылять по снежно-грязевой каше. Я толкнула дверь в сыроварню и шагнула в темное, после солнечного света на улице помещение.

— Куда?! Стой! — Остановил меня окрик. Я замерла, часто моргая глазами, чтобы они быстрее привыкли к темноте. Сайка уже летела ко мне с халатом и тапочками. — Держи. Нам здесь лишние бак-терии и мик-робы не нужны.

— Что? — не поняла я, но спорить не стала. Это Сайкина вотчина. И меня еще Малла предупреждала, что с ней лучше не спорить. Тем более, права Сайка. После такой грязи не только в сыроварню, даже в коровник лучше входить в тапочках.

— Бак-терии и мик-робы, — повторила Сайка, — если в молоко попадут не те, которые нужны, то молоко просто скиснет, и сыр не получится. А у нас и так молока мало. Целый месяц, почитай, стояли без работы. Хочешь покажу, как у нас здесь все устроено? — улыбнулась она, когда я переоделась.

Конечно же я хотела. И Сайка провела меня по цехам. Да, чистота везде была просто идеальная. Мне кажется, пыль просто боялась залетать в сыроварню, потому что здесь ее тут же выпроводили бы восвояси. Колхозницы молча работали, и тишину нарушали только бряканье половников об чаши с молоком.

— Здесь мы делаем Яблочный сыр, там Твердый, — Сайка подвела меня к столам, за которыми прыскали еле сдерживаемым смехом молодые и не очень женщины, — у нас тут по-простому. Что замолчали-то? Это же Надия, она вместе с вами две семидневки на сенокосе хлеб-соль делила. Мы и поработать и повеселиться не прочь, да, бабоньки?!

— Да, — на разные голоса поддержали свою начальницу девочки-сыроварки, и тут же привычно защебетали, между делом обсуждая последние деревенские новости.

Мы обошли все цеха — комнаты. Везде было одно и то же: идеальная чистота и смешливые, веселые сыроварки. Хорошо здесь у Сайки. Мне очень нравится. Я бы и сама не прочь поработать в таком месте.

— Пойдем я тебе лабор-раторию свою покажу, — потащила она меня, указывая на единственную комнату с закрытой дверью, — и кабинет у меня там. Поговорим о том, о сем… есть у меня вопросы, с которыми в правление идти не хочу.

Я на Земле никогда не была в настоящей лаборатории. Но у Сайки мне понравилось, все у нее стояло на своих местах, аккуратно, чистенько, красиво.

— Я здесь пытаюсь получить из молока что-нибудь новенькое, — она кивнула на множество небольших горшочков с молоком и пустых, стоящих вдоль стола, — Малла сказала, что для каждого вида продукции нужны свои бак-терии. Вот я и пытаюсь их вывести. Но пока мало что получается, — Сайка вздохнула.

— Тебе нужны лактобактерии и пробиотики, — я хихикнула, — и я знаю, где они есть.

Катька, моя подруга, которая в свое время подсадила меня на сыроедение, много рассказывала о том, из чего на самом деле делаются те или иные продукты. Про молочно-кислые бактерии и пробиотики, которые есть в йогурте, я очень хорошо запомнила. И не ела их потом именно из-за этих знаний. Противно было.

— Где? — вскинулась Сайка и посмотрел на меня с такой надеждой, — Надия, скажи, где?

Ну, я и ответила, где у каждой женщины есть очень много полезных молочнокислых бактерий.

— Врешь?! — не поверила главная сыроварка.

— Нет, — мотнула я головой, — не вру. Правда. Я потом их есть не могла. Ты только, когда пробовать будешь, возьми бактерии у молодой и абсолютно здоровой девушки. И лучше если она с мужчиной давно не была.

— Надия, — рассмеялась Сайка, — такого добра у нас во вдовьем поселении полным полно. А что ты еще знаешь интересного про бак-терии?

Проболтали мы с Сайкой до вечера. Оказывается, я очень много знаю всего. Нужного…

Утром я проснулась ни свет ни заря. Так мне не терпелось узнать, что же у нас с Сайкой получилось. Она вчера уговорила меня быть донором бактерий для йогурта. И сегодня всю ночь молоко с бактериями стояло в тепле… интересно, что получилось?

С утра слегка подморозила и до сыроварни я добежала почти не промокнув и не испачкавшись. Сайка уже была там. Мы, затаив дыхание, развернули войлочное одеяло, которым укрывали наш горшочек. Молоко внутри явно загустело, но осталось гладким и ровным…

— Кажется получилось, — прошептала я…

— Пробуй, — Сайка не церемонясь сунула ложку, зачерпнув йогуртообразную массу…

— Нет, — замотала я головой, — не буду… фу… противно…

— Чего противно-то? Это же твои бактерии… тебе и пробовать. Тем более, кроме тебя никто и не знаем, каким должен быть вкус этого ёгурта…

Я взяла ложку… ну, правда, мое же… вздохнула…

— Йогурт! Сайка, это самый настоящий йогурт, — завопила я, размахивая ложкой от избытка эмоций.

Весь первый горшочек йогурта мы пустили на закваску, поставив готовиться еще десяток таких же небольших, чуть больше стакана, горшочков. Пусть все попробуют. Если йогурт понравится колхозникам, значит будет у нас еще один молочный продукт.

А еще я вспомнила, как Катька рассказывала мне про кефирный грибок… про то, что это комки белой слизи, которые плавают на поверхности молока… из ее уст это почему-то звучало очень противно, навсегда отвадив меня от молочной продукции. Мы с Сайкой решили попробовать вывести этот грибок, поместив закваску из простокваши в свежее молоко… вдруг получится?

После обеда я решила наведаться в птичник. А то за полтора дня только и успела посмотреть коровник и сыроварню. Мне так недели не хватит, чтобы со всем колхозом ознакомиться…

В птичнике работала другая подружка Маллы — Глайя. Она, как говорила Малла, повернута на своих птичках и может говорить только про инкубатор и цыплят. И я настраивалась на нудную и скучную проповедь…

Но в инкубаторе, или избушке на курьих ножках, как называли его здесь, оказалось интересно. В центре комнаты стояла большая печь, которую топили постоянно и по чуть-чуть, чтобы выдержать температуру, которая наиболее благоприятна для вывода цыплят. А вокруг друг на друге стояли ящики с яйцами… И их надо было переворачивать несколько раз в день и переносить из угла в угол в зависимости от срока инкубации. Именно эта работа занимала у девочек львиную долю времени. Попробуй-ка покрути несколько сотен яиц вручную! Да еще и аккуратно, чтобы ничего не повредить…

— Глайя, — я смотрела, как птичницы медленно и осторожно снимают ящики друг с друга, чтобы перевернуть яйца или перенести ящики с места на место, — а почему бы не сделать ящики на колесиках? И потом переносить не ящики с яйцами, а перекатывать все одновременно? Или хотя бы сделать стеллажи…

— Стел-лажи? Я не знаю, что это такое, — Глайя внимательно следила за девочками, — а ящики на колесах будут скатываться и стукаться друг об друга…

Но я решила попробовать дома нарисовать стеллаж для инкубатора… мне кажется, так будет гораздо удобнее.

А еще мне очень понравились цыплята. Маленькие, желтенькие, пищащие, бесконечно умилительные комочки, вызывающие улыбку. Их так хотелось взять в руки и погладить… и так инетерсно было смотреть, как они деловито копошатся в сенной трухе и что-то так еще клюют. Маленькие, а уже как настоящие куры.

В цыплятнике я провела весь остаток дня… Вволю наигралась цыплятами, и рассказала Глайе про устройство автоматической поилки. У нас дома был волнистый попугайчик, папин любимец, и у него в клетке висела такая поилка. Ведь, если она подходит для попугайчика, то подойдет и для цыплят и кур тоже.

Сейчас им просто наливали воду в черепок, и они ходили по воде ногами, гадили прямо туда, а потом пили. А это как-то противно совсем… и явно вредно, хотя Глайя и говорила, что грязная вода не такое зло, как мокрые ноги.