Ошибка. Правильный выбор

Алёна Совина (2024)

Одна ошибка все разрушала. Родители, которые гордились мной, теперь не хотят даже слышать обо мне. Нерадивая сестра, которой я помогала бесчисленное количество раз, ненавидит меня. Она сделала все, чтобы в университете я стала изгоем. Даже подруги отвернулись от меня. Вот только вопрос. Была ли это ошибка или правильный выбор?

Глава 17. Ярослав

МЫ СТОИМ ПЕРЕД КВАРТИРОЙ семьи Миры. Светлячок всю дорогу молчала и явно нервничала. Мне даже казалось, что еще немного, и она сломает себе пальцы на руках.

Я не рискнул заговорить. Понимаю, для нее эта встреча с родителями непростая. Сколько они уже не виделись? С июня вроде. Мира еще неплохо держится, учитывая обстоятельства.

— Перед смертью не надышишься, — бубнит себе под нос девушка. Берет меня за руку, переплетая наши пальцы, и звонит в дверь.

— Что бы сейчас не произошло, в конечном итоге все будет хорошо, — говорю тихо и крепче сжимаю ее ладонь.

Дверь открывается, и мы видим на пороге Марину Александровну. У нее красные от слез глаза.

Женщина охает, замечая меня, и пропускает нас в квартиру. Пока мы раздеваемся, убегает в гостиную. Уверен, чтобы предупредить мужа о нежданном госте.

Мира очень медленно снимает куртку и ботинки. Похоже, ее сильно пугает предстоящий разговор, и она пытается его хоть немного оттянуть. Жаль, я не могу уберечь ее от него.

Я бы и сам с удовольствием находился сейчас в другом месте. Меня ужасно злит вся ситуация, но ради Светлячка стараюсь держать эмоции под контролем. Надеюсь, мой спокойный вид хоть немного успокаивает ее нервы.

Перед тем, как войти в гостиную, Мира вновь берет меня за руку.

— Что он здесь делает?! — почти кричит Виктор Владиславович, как только мы заходим в комнату и садимся на диван напротив него. Марина Александровна сидит рядом с ним, а Леся в кресле сбоку.

Последняя выглядит разбитой. Будто проплакала не один час. Прирожденная актриса.

— Думаю, предстоящий разговор Ярослава тоже касается, — заговаривает Мира.

— Это не тебе решать!

— Ярослав остается, — говорит увереннее, крепче сжимая мою ладонь. Я поглаживаю ее руку большим пальцем. — Может ты уже скажешь, зачем вызвал меня?

— Как ты можешь сидеть сейчас перед нами и держаться с ним за руку, зная, что он сделал?!

Меня одаривают таким взглядом, будто рядом с вонючим бомжом приятнее находиться.

— И что же я сделал? — спрашиваю, игнорируя презрение в свой адрес.

— Обрюхатил мою старшую дочь и отказываешься нести ответственность!

— Вам не кажется, что я бы вряд ли здесь сидел, поступи я так на самом деле?

— Не кажется!

— Тогда давайте обратимся к логике. Последний раз я был с Лесей в июне. Сейчас конец декабря. Будь все это правдой, живот у нее был бы намного больше.

Замечаю, как Мира поворачивается к сестре. Надеюсь, она не пытается найти в той хоть каплю совести. Иначе ее ждет большое разочарование.

Леся сидит, прижимая к себе колени, всхлипывает и вытирает слезы. Мира лишь тяжело вздыхает, оценивая театральную постановку, и возвращает внимание отцу.

— Не смей врать! — краснеет Виктор Владиславович от злости. — Мы знаем, что ваши отношения не закончились расставанием в июне!

— Лесь, — пора заканчивать этот цирк. — Не расскажешь, какие у нас отношения? А то похоже все знают, кроме меня.

— Самые настоящие! От которых иногда появляются дети! — истерит бывшая. — Как ты можешь сейчас врать, глядя нам в глаза!

— Этот вопрос тебе стоит задать глядя в зеркало, — усмехаюсь в ответ. — Но раз уж тут все уверены, что ты беремена от меня…

— Не все, — говорит Светлячок громко, чтобы услышал каждый.

— Какой срок беременности? — уточняю, смотря на Миру с улыбкой. Она мне верит, а остальное уже не имеет значение. Разберемся со всем.

— Три месяца! — кричит Леся.

— Тогда давайте сейчас не будем понапрасну сотрясать воздух. И решим наш спор через полгода. Как только родится ребенок, сделаем тест ДНК, — предлагаю решение проблемы, глядя Лесе в глаза.

— Да как ты смеешь, щенок, выставлять мою дочь в таком свете?! Хочешь сказать, она собирается повесить на тебя чужого ребенка?!

— Ну если вы уверены, что Леся говорит правду, — возвращаю внимание на не лучшего отца дочерей. — То не вижу никакой проблемы в анализе.

— Как ты так можешь?! — вскакивает с кресла Леся и делает пару шагов в нашу сторону. — Будь мужчиной! Возьми на себя ответственность!

— Обязательно возьму, но за своего ребенка. А от кого ты забеременела на самом деле, я понятия не имею. И даже если бы это произошло во время наших отношений, анализ я бы все равно делал. Или ты забыла, как изменяла мне?

— Да как ты смеешь! — снова кричит Виктор Владиславович.

— Пап, я своими глазами видела, как Леся спала сразу с двумя парнями, — вмешивается Мира. Моя маленькая защитница.

— Молчи! — он тычет в нее пальцем и угрожающе трясет им. — Это ты за спиной сестры спала с ее парнем! Так что даже не смей поливать ее грязью!

— Да открой ты глаза! — Светлячок тоже срывается на крик. — Неужели не видишь, что Леся врет! Как и всегда!

— Я вижу, как ты держишься за руку с парнем, с которым говорила, что у тебя ничего нет!

— Тогда не было, а теперь есть!

— Нет! Я не позволю тебе с ним быть! Точно не теперь!

— Как жаль, что теперь у вас нет права решать за меня, — отвечает девушка со злой усмешкой, чем немного меня удивляет. — Зачем ты меня позвал?

— Затем, что твоя сестра беременна от твоего парня!

— Если Леся и беременна, в чем я не уверена, то точно не от Ярослава!

— Яр, признайся уже наконец и закончим этот цирк! — снова истерит Леся.

— Цирк устроила ты, — отвечаю спокойно. — Причем я не понимаю зачем. Твоя ложь в любом случае всплывет наружу. Если ты думаешь, что твоя мнимая беременность от меня сейчас в моменте разрушит наши с Мирой отношения, то ты ошиблась. Этим поступком ты только укрепила их.

— Посмотрим, что будет, когда я рожу!

— А что будет? — спрашиваю с улыбкой и крепче сжимаю ладонь Миры, что не укрывается от Леси. И теперь она только что не пыхтит от злости. — Мы сделаем анализ, который подтвердит, что ребенок не мой. Для нас с твоей сестрой ничего не изменится. А как это будешь разгребать ты, нас не волнует.

Замечаю, как Мира напрягается и хочет встать:

— Пап…

У него нездоровый цвет лица, а сам он держится за грудь, пока Марина Александровна что-то капает в стакан с водой.

— Уходи! — крик Виктора Владиславовича возвращает Миру на место. — Потаскухам не место в нашем доме! И знай, я засужу его, как только Леся родит! Как только анализ подтвердит отцовство!

На Светлячка больно смотреть…

Не понимаю. Неужели они не видят, как причиняют боль одной дочери, веря в ложь другой? Неужели они настолько плохо знают своих детей? Да Мира не способна даже на десятую часть того, на что способна Леся.

— Пап, не нужно. Моему ребенку не нужен отец, который отказывается от него!

Даже сейчас. Неужели они не понимают, почему на самом деле Леся отказывается от анализа ДНК?

Все также держась со мной за руку, Мира встает и тянет меня к выходу. Ее родители не двигаются с места.

Уже в последний момент она оборачивается и спрашивает:

— Скажите, в июне вам хоть на секунду показались слова Леси абсурдными? Вам не показалось, что все это совсем на меня не похоже?

— Были определенные сомнений, — впервые подает голос Марина Александровна, гладя мужа по плечу. — Но потом мы узнали настоящую причину твоего расставания с Сережей, и все встало на свои места.

А вот это уже любопытно. Что такого мог рассказать этот Сережа, что смог изменить их мнение о дочери-паиньке?

Но самодовольное выражение лица Леси подсказывает, что тут не обошлось без нее.

— И какая же настоящая причина? — спрашивает Светлячок, как мне кажется, с сарказмом.

— А что, уже забыла, как рога бедному парню наставляла?! — вновь начинает кричать Виктор Владиславович, продолжая держаться за грудь. — Я не знал, как Сереже в глаза смотреть, когда он все мне рассказал! А как мне теперь своему другу — его отцу в глаза смотреть?!

А вот этого я точно не ожидал. И Мира судя по всему тоже. Она будто в трансе. Стоит и не шевелится.

Услышанное определенно ее шокирует. Еще бы. Не каждый день бывший перекидывает на тебя свои грехи. Хотя, до Леси ему все-таки еще далеко.

Я продолжаю крепко сжимать ладонь Светлячка, пытаясь хоть так показать поддержку.

— Увидимся в клинике, когда Леся родит, — говорит наконец Мира, делая глубокий вдох.

— Что, не ожидала, что мы все знаем?! — не успокаивается Виктор Владиславович. И ведь не боится, что его хватит удар. Может у него на самом деле нет проблем со здоровьем, и все это обычная манипуляция?

— Не ожидала, что ты так плохо разбираешься в людях, — говорит Мира напоследок, и мы выходим из комнаты.

Одевается она намного быстрее, чем раздевалась по приходу. Видимо, хочет как можно скорее оказаться подальше от этого дома. И я ее понимаю. Мне и самому хочется быть как можно дальше от этого дома лжи и фальши.

Возле машины я оборачиваюсь на окна квартиры семьи Миры, и моя челюсть сжимается до скрипа.

Там я контролировал себя ради Светлячка. Со стороны старался казаться спокойным. Но в душе у меня просто пожар. В груди все горит от злости и несправедливости.

Очень хочется вернуться и высказать им все, что я о них думаю. А еще рассказать правду, как все обстоит на самом деле. Жаль только, что это бессмысленно. Виктор Владиславович слишком твердолобый.

Мира не заслуживает такого отношения. Она не заслуживает пренебрежение и осуждение семьи. Не заслуживает, чтобы ее так выкидывали из дома.

Зато та, которая все это заслуживает и даже больше, живет припеваючи. И я уверен, сейчас Леся на седьмом небе от счастья.

— Не надо, — притягивает меня Мира к себе и обнимает, утыкаясь носом в холодную металлическую молнию моей куртки. — Не возвращайся туда.

— Не буду, — обнимаю ее в ответ, и целую в макушку. — Хоть и очень хочется.

— В этом нет смысла. Только если хочешь окончательно довести моего папу до сердечного приступа. Это единственный результат, которого ты добьешься.

Я слегка отстраняюсь и наклоняюсь, чтобы посмотреть ей в лицо:

— Ты как?

— Буду лучше, когда мы уедем отсюда.

Целую Светлячка в щеку и открываю ей дверь машины.

Оглядываюсь в последний раз на окна и сам сажусь в машину.

— Я знаю, что у тебя много работы, но может проведем остаток вечера вместе?

— Шутишь что ли? — довольно резко поворачивается ко мне Мира. — Я не смогу сейчас думать о каких-то переводах.

— Тогда может ко мне? У меня в холодильнике есть овощное рагу. Пальчики оближешь.

— Поехали.

— Не переживай, — стараюсь придать голосу веселые нотки, но это непросто, когда злость не отпускает. — Приставать не буду и доставлю тебя потом домой.

— Я в порядке. Не нужно пытаться меня развеселить.

— Я знаю, это глупо. Тем более в сложившейся ситуации.

— Тогда зачем ты это делаешь?

— Не знаю, как объяснить… — пожимаю плечами, выезжая со двора. — Ты не заслуживаешь всего этого. И мне неприятна даже сама мысль, что ты из-за этого переживаешь.

— Поверишь, если я скажу, что мне все равно на мнение семьи?

— Нет. Я ведь вижу, что тебе тяжело.

— Я просто боюсь, что из-за всего этого у папы будут серьезные проблемы со здоровьем. И если чтобы он не нервничал, нам лучше не видеться, а мне даже не пытаться обелить свое имя, пусть так. Не высока цена за его здоровье.

— А Светлячок снова думает обо всех, кроме себя, — губы сами растягиваются в грустной усмешке.

— Почему Светлячок?

— Как-нибудь в другой раз расскажу.

Мира не настаивает на ответе. И это радует. Я пока не хочу рассказывать причину такого прозвища.