Пьеса для трех женщин

Алёна Весна, 2022

Галя жила тихо и размеренно в уютной квартире вместе с престарелой матерью. Днем она работала в краеведческом музее, а вечерами читала Диккенса вслух и мечтала о приключениях. Так и жилось бы ей преспокойно, но однажды, в снежный предновогодний денек, она вышла за дверь дома, чтобы встретить чудеса наяву.

Глава 2.

— Как там Ванечка? — спросила мать, доверительно положив ладонь на руку Марины.

— С папашей своим. — нехотя ответила Марина, нарезая колбасу аккуратными квадратиками. Спать ей после дороги почему-то совершенно не хотелось, и она вместе с Галей принялась резать овощи для салатов.

— Неужели взялся за ум? — Сима Ивановна закачала головой.

— Не знаю, за что он там взялся, но позвал Ваню отпраздновать новый год с ним. Парню 14 лет, а у этого отцовские чувства проснулись. — Марина недовольно поджала губы.

— Может, вы и сами примиритесь?

— Да бросьте вы эти наивные фантазии, Сима Ивановна. Мужиков что ль мало? Я, конечно, рада, что в моей жизни случилась любовь. Жаль, что любовь эта случилась с…ладно, сейчас не модно бывших обзывать козлами. Впредь, перед тем как вступить в…кхм…отношения, постараюсь думать головой, а не другими частями тела. Впрочем, полюбить хоть раз в жизни, хотя бы и козла, все лучше, чем прожить синим чулком. Да, Галюнь?

Галя от неожиданности уронила сырое яйцо, которое готовилась разбить в муку для пирога.

— Ты какой-то несчастливый лотерейный билет по жизни вытащила? Что у тебя все из рук валится? — невпопад рассердилась Марина.

— Ну, что ты такое говоришь, Мариша. — перебила ее Сима Ивановна. — Галя, конечно же, была влюблена. Да, и каждому яблочку свое время.

— Яблокам-то, конечно, время, а урюк — сразу в компот. — отрезала Марина.

— В свое время Галюша была широко популярна в узких кругах. — с сомнением проговорила Сима Ивановна.

— Ты, папа и бабушка не в счет. — Марина показала язык.

— Галюша молодая привлекательная женщина, как и ты. Вы обе у меня красавицы. Обе в папу, Степушку, царствие ему небесное. — Сима Ивановна протянула руку к портрету, висевшему над ее табуретом. С фотографии добродушно улыбался пухлый лысоватый мужчина в очках с толстой оправой. — Да ты сама посмотри. — Сима Ивановна указала сухой ладошкой в сторону холодильника. — Ну разве Галюшка не прелесть?

— Да, хорош видок, не поспоришь. — Марина со вздохом перевела взгляд с поблекших глаз матери на магнитики, украшавшие дверь холодильника, который недавно подарила ей на день рождения. — А что, Галя, была ты когда-нибудь влюблена? — Марина сменила тон. Чувствовалось, что ей хочется поскорее отвести внимание подальше от себя.

— А как же? Всего разок. — Галина задумалась. — Или парочку.

— Давно?

— Давненько. В первом классе.

— Тьфу ты. А второй? — с любопытством спросила Марина.

— А второй в университете, на младших курсах.

— Фу, престарелые преподаватели. — поморщилась Марина. — Гадость какая.

— Ну, почему сразу престарелые? Этот молодой был, симпатичный.

— А чего же ты тогда не взяла быка за рога?

— Видишь ли, мне казалось, что он кроме своей высшей математики ничего вокруг не видит. А я же в этом ничего не понимала никогда. Я, честно, даже в интегралах ради него начала разбираться. Думала, вот будет у нас общая тема, тогда-то он меня и заметит, тогда-то я и возьму, как ты говоришь, быка за рога.

— И что же?

— А ничего. Женился он на блондинке одной с параллельного потока. В интегралах она тоже ни гу-гу, зато синусоиды хороши.

— Нет, девочки, за рога — быкам не нравится. — подала голос Сима Ивановна из уголка, где, мерно клацая спицами, вслепую вязала носок. — Надо все-таки быка за какие-то другие части брать.

— Да вы знаток, как я погляжу! — засмеялась Марина. — А я думаю, если он твой подвиг с интегралами не оценил, то пусть к другим Муренкам катится. Ну, а теперь ты как вообще? Все бумажки в своем краеведческом музее перекладываешь из стопки в стопку?

— Любая работа важна, тем более такая интересная, как у Гали. — примирительным тоном сказала Сима Ивановна. — Ее на работе очень ценят, премию выдали к новому году. В виде вазы для фруктов.

— Неужели? — Марина заглянула в холодильник. — А что тут у вас? Советское шампанское? А мартини нет? Я больше мартини люблю.

Марина ловко откупорила бутылку шампанского.

— Будете, девочки? — предложила Марина.

— Маме не надо, она на таблетках. — строго сказала Галя.

— Да, я не буду. — закивала Сима Ивановна. — Мне только в чай пять капелек шампанского накапай. Для запаха.

— Мама, тебе же врач не разрешает. Тебе же потом нехорошо будет.

— Знаю. Поэтому всего семь капелек. Ну, не больше десяти.

— Ой, Галюнь, праздник же, не нуди. Пять капель — это, считай, гомеопатическая доза. И тебе надо, для румянца. — Марина подала тяжелый хрустальный фужер Гале.

Галя понюхала шампанское, пузырьки защекотали нос. С непривычки она мгновенно захмелела.

— Тебе, если мартини больше хочется, так давай я схожу, куплю. — Галя залпом выпила фужер и ей нестерпимо захотелось вырваться на морозный воздух.

— Сходи, милая, сходи, конечно. — закивала в своем уголке Сима Ивановна, смакуя чай. — Мы-то с Галюшкой особенно не пьем. Куда там? Возраст не тот.

— Да уж, какой алкоголь в 35 с незначительным хвостиком, да, Галюнь? — рассмеялась Марина.

— Такой же, как и личная жизнь. Слишком горько, чтобы начинать. — прошептала Галя, а потом громко добавила. — Мам, может мандаринчиков прихватить? Или еще чего? Сладенького? Может шоколада молочного? — крикнула Галя из коридора, натягивая серый пуховик.

— Никакого шоколада! — крикнула Марина, закусывая шампанское смачным кружком докторской колбасы. — Мы фигуры блюдем, чтоб нас ненароком с холодильниками не путали.

— Да у нас вроде все есть. Мариш, надо еще чего? — Сима Ивановна повернулась к Марине. Та только рукой махнула, отвернувшись к окну.