Замерзшая душа

Алёна Берндт, 2023

Одна, в пустом холодном доме… На руках маленький сын, а за окном холодная осень и лихие девяностые, которые ураганом прокатились по стране и судьбам людей. Как выжить? Как вынести то, что выпало женщине – исчезновение мужа, предательство родных…

Глава 5.

Дни бежали, но чем ближе была зима, тем страшнее становилось Варваре. Никакого просвета в поисках работы не было. Да и из города приходили невесёлые новости, предприятия останавливали работу, зарплаты задерживали на неопределённый срок…

В выходные в гости к Варваре с Алёшкой приезжали Надя и Игорь. Весёлый молодой человек понравился Варе, в первую очередь своим отношением к Надюше — оберегал девушку, и смотрел на неё так нежно.

— Так, да тут рассиживаться некогда! Вообще-то знаете, Варя, а я сам тоже из деревни, в город после института перебрался, — сообщил Игорь после знакомства и накрытого Варварой обеда.

Переодев свою куртку на висевший в сенях старый ватник, Игорь вышел во двор и взялся за дело.

— Да что же, не нужно, я сама справляюсь! Вы отдохните лучше с Надей, всю неделю работаете, а потом еще и здесь! — запротестовала Варя, но никто её и слушать не захотел.

— Ну, Алексей, ты тут пока что за хозяина. Показывай, где гвозди, мы с тобой сейчас сарай дровяной поправим.

Во дворе большой кучей лежали поколотые накануне приглашённым дедом Архиповым дрова, и Варя очень боялась, что украдут и их. После рассказа об украденных дровах, Игорь и решил, что сарай для дров требует обновления. Выбрав подходящие доски из тех, что Варя купила у Лыкова для ремонта крылечка, бани и хлева, он сколотил новую дверь вместо сожжённой в печи в первый день Вариного приезда в Шабалино, приладил дужку для замка и ручку.

Варя и Надя в это время понемногу носили свежие поленья из кучи и складывали их в сарай.

— Надюша, мне неловко, что же вы, приехали знакомиться и у вас выходной, а тут работать заставляют! Что же Игорь подумает о твоей родне!

— Варь, ты зря переживаешь. Игорь очень хороший, и всё понимает. У него родители в деревне живут, он тоже ездит помогать, и никто его не заставляет. А еще, забыла тебе рассказать, мы ездили в прошлую субботу к тёте Рае знакомиться, так Игорю они все не понравились. Он мне, конечно, не сказал, но я и сама поняла. Тёть Рая стала у него сразу выспрашивать про его фирму, про доход, про квартиру его. А Юрка так вообще, говорит ему — если у тебя своя фирма, чего у тебя квартира то однокомнатная! Представляешь? Сам у матери с отцом живет… Мне Ирка сказала, никакой ремонт они не делают, свою квартиру они квартирантам сдали, а тебя выгнали… Совести нет, я не могу на них теперь и смотреть…

— Ну что ты, Надюша, они тебя вырастили, ты им родная, и тётя Рая тебя любит. А я кто, так пришлая баба.

— Да…любит… — вдруг задумчиво проговорила Надя, — Ты знаешь, когда мои родители погибли… Дача осталась от них, дом там был хороший, участок большой в товариществе… Квартира конечно сразу отошла заводу, служебная была. Но у отца от родителей оставался еще дом и вклад на книжке, так я ничего этого и не увидела, тётушка всё быстро продала и прибрала к рукам. Ничего мне от родителей не осталось, даже украшения мамины продала тётушка моя. И после меня каждым куском попрекала… Я, конечно, им благодарна, что хоть бы в детдом не сдали, но… Говоришь любит она меня? Сомневаюсь я, себя она только любит…Ну может еще Юрку своего.

— А после ужина, тёть Рая мне и говорит, если у Игоря твоего фирма своя, оптовая, так чего продуктов не привезли? Коробками товар торгует, мог бы и будущей родне сахару пару мешков подкинуть! Мне так стало стыдно! Он всем подарки купил, конфеты привез дорогие к столу, икры и всяких деликатесов. А ей всё мало… Стыдно мне, прям хоть провались!

— Девчонки, идите новую дверь смотреть! — крикнул Игорь, и тут же ему вторил Алёшка, не отходивший от мужчины с самого приезда, — Да, девчонки, идите смотрите, что мы с дядей Игорем построили!

— Игорь, спасибо тебе большое, я всё боялась, что снова дрова растащат, думала в баню их что ли пока складывать! Ну, теперь-то сарай есть!

Надюша с Игорем привезли в подарок Алёшке целую коробку шоколадных яиц, так теперь модных у детворы, и он теперь не мог дождаться, когда же приедет от второй своей бабушки друг его Егорка, чтобы вместе их распечатывать.

Надя же, зная Варино положение, привезла подсолнечного масла, сахар и крупу. Нахмурила брови в ответ на Варин отказ и сердито замотала головой:

— Ну ладно тебе, Варюш! У всех бывают в жизни сложные времена! И я помню, как ты мне шила новогоднее платье из своего материала, а тётушка еще тебя за это бранила. Вы с Колей мне роднее всех были, и у меня сейчас есть возможность тебе помочь, не отказывайся пожалуйста!

— А что, свадьбу уже назначили вы? — шёпотом спросила Варя и Надюша в ответ покраснела.

— Назначили, после Рождества хотим пожениться. Только не будет свадьбы. Посидим в кафе, только свои. Тётушка меня уже ругала за это, мол, не хочу родниться, не зову никого на свадьбу. А мы с Игорем так решили, не хотим устраивать большой банкет. У меня родителей нет в живых, у него родители уже в возрасте, так что…

— Да ты знаешь, и правильно. Делайте, как вы сами хотите, не слушайте никого. Это ваше дело.

— Варюш, вы же с Алёшкой приедете? Может и Коля к тому времени найдётся…, но вы-то уж обязательно, да? А то я уж как будто вовсе сирота на своей свадьбе буду! Тетя Рая и дядя Ваня будут, конечно, но я бы вас очень хотела видеть!

Варя обняла девушку, и ей тоже подумалось, что только благодаря её участию она сейчас не ощущает себя брошенной всеми.

— У нас третий цех закрывается, — рассказывала Надя Варе, пока Игорь с Алёшкой парились в старенькой баньке, — Людей попереводили на полставки, а зарплату и так не платят уж столько месяцев… Кур стали возить, в заводской столовой под зарплату раздают, говорят «по бартеру» получили. Игорь зовёт меня к нему перейти, бухгалтерию вести. Я на курсы записалась, но мне страшно с завода уходить…

— Почему страшно? Ты умная девушка, курсы закончишь, научишься учёт вести. Хоть зарплата будет вовремя.

— Так страшно сейчас, люди без работы, без денег. Мы когда к родителям Игоря ездили, я видела, на шоссе возле Васильево на обочине бабушки продают что-то, водители проезжие у них покупают. Пирожки как-то вроде бы, чай там. Вот жизнь до чего людей довела, — Надя вздохнула и покачала головой.

После их отъезда, Варя уложила спать набегавшегося Алёшку, который друга своего Егора так и не дождался, а сама зажгла масляную лампу, потушив электричество — за него платить надо деньгами, а их стоит поберечь. В подполе она нашла большой жестяной бидон с лампадным маслом, оставшийся еще от родителей, обрадовалась и достала с чердака старенькую лампу. Устроившись у стола, Варя взялась за мамины спицы — Лида подарила ей пряденую козью шерсть на носки для Алёшки.

В окно тихо постучали, Варя подумала, что это Лида забежала на огонёк после смены, и накинув кофту пошла открывать дверь.

На пороге, перетаптываясь с ноги на ногу стоял Семён Лыков:

— Здравствуй, хозяюшка. Что же темень у тебя какая на дворе — хоть над крыльцом лампочку зажги, я чуть ноги не поломал.

— Поздно уже, ни к чему лампочка, — растерянно ответила Варя, уж кого-кого, а такого гостя она не ждала увидеть на своём пороге.

— Что, малой твой спит? — услышав, что Варя говорит шёпотом, гость тоже понизил голос, — А я что зашёл, дрова-то тебе привёз, так как ты справилась, может помочь попилить-поколоть, я ведь денег не попрошу… Самой-то тяжко, без мужика в доме.

— Не нужно ничего, спасибо вам, — ответила Варя, — Дрова готовы, в сарай уже сложены. Не нужна помощь, спасибо за заботу.

— Варя, Варя, — выдохнул мужчина и прислонился к косяку, не позволяя Варе закрыть двери в сени, — Ну выйди хоть на крылечко, поговори со мной, хоть немного!

Мужчина резко шагнул вперед, схватил Варю за руку и притянул её к себе, прижал, уткнулся лицом в волосы, задышал и застонал от тоскливого удовольствия, зашептал прерывисто:

— Варя, Варя… откуда взялась на мою голову…

— Пусти! — Варя отчаянно рванулась из сильных рук и чуть не упала, зацепив порожек в сенцах, — Тебе чего здесь надо?! Кто звал — приглашал? Домой иди, к жене и детям!

— Зачем ты так, я же ничего плохого не хочу! — Семён отступил на шаг назад, боясь, что Варя уйдёт в дом, — А что жена, давно на меня и не смотрит… Ни тепла, ни ласки не вижу, только всё деньги давай, да больше, больше… Не бойся меня, Варя, я тебя никогда не обижу, и в обиду никому не дам… Варя… Разве сладко тебе одной-то, с ма́лым. А я вам помогать стану.

— Семён, иди домой. Не нужна мне помощь, я сама справляюсь! — Варвара хмуро смотрела в горящие глаза мужчины, — Скоро муж у меня вернётся, не ходи сюда больше.

— Варюша, ты прости, если обидел. Я не знал о тебе ничего, ни о муже твоём. На селе говорили — ты разведена, — вздохнул Семён, — Ты не сердись, я ведь не за что-то, просто так помочь хочу вам. Я после еще приду, днём, если ты так боишься. Может, понадобится тебе помощь моя…

Еще раз взглянув на Варю, зашагал Семён к калитке. Варя трясущимися руками потянула на себя дверь, захлопнула и заперла на щеколду.

Только этого ей не хватало, чтобы за ней чужой мужик увивался. Щеки горели стыдом, что же по селу говорить станут, что приехала, да женатого охмуряет. Варя задыхалась от возмущения, спать расхотелось, и она, надев куртку вышла во двор, чтобы принести дрова из сарая для утренней растопки.

На крыльце стояла небольшая сумка, не Варина, явно принесённая и оставленная Семёном. Варя сложила поленья на ступеньку и раскрыла сумку, в свете тусклой лампочки над крыльцом она увидела сами гостинцы — несколько банок сгущенки, палки кооператорской колбасы, пакет с конфетами и что-то там еще.

Села на крылечко в раздумье, что же делать с этой сумкой теперь… Нести её хозяину и встретить там его жену, Варе отнюдь не хотелось, но и принимать принесённый гостинец она не хотела.

В калитке показалась тёмная фигура. Варя в смятении и испуге, что это вернулся Семён, вскочила на ноги с схватила первое попавшееся под руку полено.

— Варь, ты чего? — удивилась вошедшая в калитку Лида, — Ты чего испугалась, это же я. Я подумала, может не спишь еще, посидим, поболтаем. Чего случилось у тебя, лица на тебе нет?

Выслушав сбивчивый Варин рассказ, Лида покачала головой:

— Ну, вот что сказать тебе про него… Семён мужик-то хороший, и я не слыхала про него такое — чтобы по бабам ходил. Жена у него, конечно, с приветом — ревнивая до ужаса. К каждому столбу его ревнует, ну, я тебе уж рассказывала. Даже жалко его иногда бывает! Только вот Мария, баба взбалмошная, разбирать не станет, кто виноват, а кто нет. Она Оксанку Нестерову знаешь, как излупила, когда про ту сказали бабы, что она Семёну улыбалась… встретила на улице, такое устроила. Ненормальная она, Лыкова-то!

— Лид, ну а с сумкой-то что мне теперь делать? — горестно вздохнула Варя, — Мне его подарки не нужны! А ему на двор ведь не понесёшь! Жена увидит, не отмоешься, скажет, сама виновата, хвостом крутила!

Долго шептались подружки в полутёмной тишине, сидя с чашками горячего чая. Уже миновала полночь, погасли огни в домах Шабалино, когда две тени скользнули вдоль крепкого добротного забора Лыковых.

А когда утром Мария вышла во двор, то увидала, что возле калитки валяется их хозяйственная сумка, из которой выкатилось несколько банок сгущённого молока. Выглянув за калитку, она направилась в дом, рассказать о случившемся мужу и спросить, не знает ли он, что же это такое было. Соседи уже и не удивлялись её крикам — такое случалось почти ежедневно. И к скандалящей Марии все уже привыкли.