Еловые веточки

Аля Стоун, 2022

Ты помнишь эту девочку со школьной парты на первом звонке? От неё всегда веяло карамельками и сладким ароматом мандаринов… от неё невозможно было отвести взгляд! У пацанов едва не выпадали глаза из орбит, когда она проходила мимо, а на тебя девушка никогда не обращала внимания и не разговаривала с тобой в серьёзной форме. Ты сначала огорчался и терял надежду, потом просто забил и успокоился. Но однажды в любимый всеми праздник зимы Новогоднее чудо, в которое ты никогда не верил, изменило всё твоё восприятие о сложившейся ситуации и о жизни в целом.

Глава третья

Костя шагал в неизвестном ему направлении. Температура на улице падала до такой степени, что мороз умудрялся проникнуть через толстый мешковатый пуховик до самой спины. Ну и денёк выдался, конечно! Врагу не пожелаешь!

Время от времени Цыплаков ругался со своим отцом, потому что между ними всегда царило недопонимание. Алексей Степанович вечно выпивал со своими друзьями-соседями с другого района, не уделял времени ни жене, ни сыну, пребывая в нескончаемом похмелье. Светлана Валентиновна уже опустила руки и поставила всё на самотёк, что, конечно, Костю ещё больше раздражало. С отцом было дело, что они даже как-то дрались. Цыплаков несильно ударил так, что тот упал и сломал себе руку. Тогда Костя решил сбежать из дома и неделю жить у Гордеевых, чтобы хоть как-то отойти от этой ужасной ситуации в доме. Дело едва не дошло до опеки, но Цыплаков вовремя соизволил вернуться домой. Может, и вправду они с Ритой с разных планет?

Народ мельтешил по улицам, как можно заметнее создавая предновогоднюю суету, от которой Костю, по правде говоря, уже просто начинало тошнить. Ну и какой же праздник должен быть в голове, если происходят такие непонятные вещи и в личной жизни, и в семье? Да ещё и в школе. Эта Полякова…

Костя не заметил, как дошёл до того самого минимаркета, где вчера вечером повстречал Риту с коробками. Может, зря он пошёл тогда именно до этого магазина? Так бы купил хлеба, вернулся домой пораньше, да и голова была бы забита другим. Тоской, конечно, но хотя бы без всяких дурных приключений на одно место. Подул омерзительно холодный ветер, и снежные хлопья с неба полетели Цыплакову прямиком в лицо.

— Поганая зима! — выругнулся вслух Костя, пиная ботинками образование небольших сугробов.

Он не знал, что ему делать и куда идти дальше. Может, позвонить Тиме? Или Гоше? Или вообще Жукову и узнать, как его самочувствие? Или, может, написать Ритке и спросить, что же за «Санта Барбара» разыгралась в школе между слежкой за ними и Хвостовым? И как тут подвязана Полякова вообще? Вот задача…

Цыплаков взял в руки мобильник, который кое-как нащупал в кармане. Повезло, что батарея была заряжена на половину. «Нет, не до Риты сейчас…» — подумал про себя Цыплаков и набрал номер Тимофея.

— Тим? — как-то неуверенно проговорил Костя то ли от некого волнения, которое образовалось после встречи с выпившим отцом, то ли от холода.

— О, Костян, ты как там? — послышался на другом конце провода довольный голос приятеля.

— Бывало и лучше, — недовольно отозвался Цыплаков, потирая красный нос вязанными синими варежками, которые завалялись в просторных карманах парки. — Выйдешь прогуляться?

Некоторое время Гордеев молчал в трубку, словно взвешивал, стоит ли выйти на улицу в такой мороз, или же лучше остаться дома, в домашней одежде и с горячим чаем.

— Не, Костян, дубак такой, это ужас! — с неким отвращением отозвался Тим. — Но ты подлетай к моему дому, посидим у меня!

Цыплаков опешил от ответа приятеля. Он явно не хотел завалиться к Тиме домой в таком виде, чтобы всё семейство Гордеевых увидело яркий фингал под глазом.

— Лизка с предками уехали в деревню к бабушке. Вернутся только к утру, — Тим словно читал мысли, успев прервать преждевременную панику «Цыпы». — Подлетай давай! Я чайник ставлю.

Гордеев нажал на отбой, а Цыплаков одуматься не успел, как начал покрываться белыми хлопьями снегопада. Ну, зима проклятая, доконала! Снег хрустел под ногами, руки предательски мёрзли в варежках даже в тёплых карманах, а нос, казалось, уже вот-вот отвалится. Костя мечтал о телепортации прямиком в квартиру Гордеевых, за огромный стол с кучей еды и большим чайником с заваренным согревающим напитком. Или же хотя бы просто с согревающим напитком.

Уже в подъезде Цыплаков стал чувствовать лёгкое неприятное покалывание на носу и пальцах рук после долгого пребывания на морозе. Ему казалось, что до дома Тимофея он шёл целую вечность. Дверь настежь распахнулась, а довольный Гордеев встречал Костю с широкой улыбкой до ушей в домашних штанах в клеточку и растянутой чёрной футболке с надписью «Show me your heart». В квартире Тимофея было тепло с самого порога, ведь в богатой семье Гордеевых было всё. Абсолютно всё! Включая даже огромную шикарную трёхкомнатную квартиру в Лефортово с подогревом полов по всей площади, от чего Цыплаков чуть ли не пискнул от восторга и удовольствия.

По всей квартире доносилась лёгкая и приятная музыка с далеких восьмидесятых, что ещё больше, почему-то, приближало к Новогодней атмосфере. В коридоре отблёскивал тёплый свет от гирлянды на ёлке, которая стояла в кухне-столовой. О такой ёлке Цыплаковы могли только мечтать, подглядывая бесплатный каталог в Интернете. Комната Тимофея тоже была приукрашена гирляндами и еловыми ветками в небольшой вазе.

— Лиза притащила и в мою комнату свои эти провода, неугомонная! — проворчал Гордеев.

Костя осторожно присел на краешек дивана и тяжело вздохнул. Конечности начали потихоньку отогреваться.

— Видок у тебя, конечно, не очень… — заметил Тим.

— Спасибо, «бро», — съехидничал Костя. — Комплименты с тебя так и сыплются!

Конечно, высокому брюнету с голубыми глазами, на которого девчонки, только что и делают, так это вешаются толпами, было легко судить о помятой внешности Цыплакова, теперь ещё и с фиолетовым синяком под глазом. Костя задумчиво глядел на стены комнаты Тимофея. Постеры с Мэрлином Мэнсоном, изящные небольшие вырезки из журналов с Эммой Стоун, прикреплённые на кнопки фотографии, сделанные на Polaroid. Надо же! Лизка в компании подружек, а по середине стоит развязный Тимка! Ну прям герой-любовник! Девчонки рядом обвиваются вокруг него с бокалами шампанского в руках, с довольными лицами, смеются и улыбаются. А над фотографией подписано «С любовью, Маришка!», и рядом с подписью нарисовано аккуратное миниатюрное сердечко.

— О Боже, это тот самый день рождения в прошлом году, где мы тебя втроём домой тащили? — смеялся Цыплаков, переведя тему.

— И не напоминай даже! Никогда не забуду, как на утро я «умирал»! — усмехнулся Гордеев, переведя постыдный взгляд на фото. — Маринка потом через Лизу передала эту фотку. Лично встретиться боялась, стыдно, говорит!

Гордеев не сдержал какой-то демонический смех и на мгновение вышел из комнаты. Цыплаков задумался и не мог вспомнить, почему Рожкова — лучшая Лизкина подруга — избегала на тот момент Тимофея.

— Что-то я не припоминаю, это ещё почему? — смутился Костя.

— Я с ней весь вечер целовался до посинения! Я и Марина, ты прикинь? Не, она девчонка красивая, конечно, но я знаю её, блин, с пелёнок! — Тим, почему-то, скривил лицо, делая его максимально смешным.

— Ну и ладно, чё ты! Из дружбы в любовь! — Цыплаков сначала залился смехом, а потом резко обзавёлся каменной миной.

А с Рослиной тоже, получается, из дружбы в любовь… Или не любовь это вовсе, а так, влечение? Может, даже физическое? Хотя, нет. Костя не был новичком в этом деле. Половое влечение у него появилось ещё с четырнадцати лет по глупости и из-за бесконечного интереса. К Рите, скорее, Цыплаков испытывает тёплую и платоническую любовь; такую, как в самых красивых Диснеевских сказках, или как в романах Николаса Спаркса, или в фильме «Титаник». Пусть всё и банально, но так безумно и красиво, а самое главное — искренне.

Тимофей с недоверием посмотрел на Цыплакова, который уткнулся взглядом в пол.

— Да ну, сдалась мне эта Рожкова! — выпалил Гордеев.

Тема про Марину и прошлогодний день рождения Тимофея ребята решили замять и перейти к чаепитию. Теперь Тим и Костя принялись обсуждать последние миновавшие события, а именно — Диму Хвостова.

— Какой же он придурок! — не выдержал Цыплаков, запивая имбирное печенье сладким горячим чаем.

— Ну, что есть, то есть, «Цып», — хрустел Тим, шевеля челюстями. — Я вообще, знаешь фто, думаю, нам надо проучить как следует этого Хвостова!

Цыплаков оторвался от экрана телефона и пристально посмотрел на Гордеева. Что значит «проучить»?

— Каким образом? Собрать команду таких же ненавистников этого баклана и забить его в подворотне? Ну так… Чтобы не он один праздновал Новый год с «финишем» под глазом, — усмехнулся Цыплаков, мечтательно представляя эту замечательную и умопомрачительную картину у себя в голове. — А ещё, прикинь, сломать девчачью систему и выставить его полным лузером!

Гордеев внимательно слушал все нереализованные мечты Кости, уплетая имбирное печенье одно за другим, которое оставила мама для Тима. Такое нежное и мягкое!

— Не, бить мы его точно не будем, а то потом хлопот от директора не наберёмся! У меня есть план получше, — с интригой начал Гордеев. — Ну, слушай!

Тим успел рассказать своей сестре о случившемся с Костей. Лиза была на год старше брата и в основном общалась со своим потоком одиннадцатиклассников. Про Хвостова она наслышана, потому что когда-то два года назад её одноклассница умудрилась начать встречаться с таким бестолковым, но обаятельным Димой. Естественно, все тонкости и подводные камни Хвостова Лизе удалось узнать во время рассказов страдалицы. Забавная выходит ситуация.

— Короче, Лизка сказала, что у него аллергия на еловые ветки! Ты прикинь, «Цып»? Он начинает чихать как не в себя, брызжа соплями и слюнями во все стороны! — демонически рассмеялся Гордеев.

Цыплаков не смог сдержать улыбку, поморщив лицо, представляя, как бежит такой весь из себя Хвостов и плюётся на всех девчонок, которые вешались ранее на него. Это же позор до конца школы, а то и дольше!

— Блин, Тим, это, конечно, жестоко! — где-то чувство совести проснулось у Кости, отчего даже сам он этому удивился.

— «Цып», вот скажи, ты дурачок? То есть махаться кулаками без веской на то причины и ставить фингал под глазом — это круто, это it’s okay? — возмутился Гордеев, старательно пытаясь впихнуть в свою разговорную речь сленг английского.

Цыплаков пожал плечами, и где-то про себя он уже успел согласиться с Тимом. На самом деле, Костя и не такое позволял своей фантазии; в его голове вообще творились странные вещи, вплоть до того, что глаза Хвостова можно просто залить «перцовкой», а потом получить «повестку» к директору, а там начнётся вызов родителей, выяснение отношений и прочая «лабуда».

— Ну, как это без веской причины…? Рита! — сомнительно пожал плечами Цыплаков, крутя в руках имбирную печеньку в форме сердца.

— И что Рита? Он ей кто? Парень? Нет! Я уверяю тебя, «Цып», Рослина даже здраво в сторону этого Хвостова не смотрит! — злился Тимофей, постукивая пальцами рук о столешницу. — Тоже мне! Силач!

Костя уже начал сомневаться в чувствах Риты. А кто ей тогда нравится? Цыплаков? Наверняка она бы не отшила его настолько некрасиво тогда. Но и, если бы ей было всё равно, то тогда в тот вечер Рита навряд ли попросила Костю проводить её до дома. А эта «полевая почта»? Ритка в тетрадях ещё и сохранила её. Ну точно Хвостов нравится ей! Просто она, наверное, сама сомневается. Проверяет его.

— Не знаю даже, — в смятении протянул Цыплаков. — Все лезут куда-то не в свои дела! Вон, как Полякова, например! Кстати…

Костя отряхнул руки от крошек печенья и протянул руку Гордееву.

— Я из-за этой выскочки даже не поблагодарил тебя, Тим, — начал любезничать Цыплаков. — Спасибо огромное тебе, дружище!

Тимофей усмехнулся и пожал руку в ответ. Для него эта оценка вообще ничего не значит по сравнению с самой ситуацией. Любой бы на месте Гордеева поступил точно так же, защищая ни в чём невиновного товарища. Ну как невиновного… Списывал, конечно, Цыплаков, но он делал это более менее умело, а вот факт, что Полякова смотрела во время контрольной под чужую парту, остаётся фактом.

— Ерунда! Полякову мы тоже проучим, — злорадно, словно демон, потирал ладонями Тим. — Я, правда, здесь подключил бы Лизку уже, потому что она больше в этом всём сильна!

Цыплаков отодвинул пустую кружку из-под чая на край стола и принялся внимательно слушать идею Гордеева.

— Её мы выставим в таком свете, будто бы она без ума от Хвостова! Только не просто, типа там, «нравится», а вот прям «без ума»! Ну там фотки его личные хранит в кошельке, записи ведёт о его режиме дня, например… Одержимая, короче! — ликовал Тима.

Цыплаков представил себе это и начал громко и заливисто смеяться. Вот Тимофей умора! Как ему вообще такие мысли в голову приходят? На вид такой солидный и серьёзный парень, а в голове такие детские, нелепые, но забавные идеи, как отомстить без особых увечий… Ну, разве что, если только моральных.

— А Лизка как нам поможет-то? — вдруг спросил Цыплаков, якобы заблаговременно одобряя уже этот «план-банан».

— Лифка? — вновь откусил печенье Тим, начиная активно хрустеть. — Ты фто! Она же тот ещё спион! Подделает почерк Поляковой точь-в-точь, подкинет ей в сумку лестные летописи о Хвостове, его фотки, и дело в шляпе!

Костя взялся за голову обеими руками. Его взгляд упал на дорогущую хрустальную вазу на кухонной столешнице, в которой аккуратненько стояли три еловые веточки. И даже тут они!

— Хвостову тебе в гости точно нельзя! — заржал Цыплаков.

— Да упаси ты, «Цып»! — не удержался и Тим, оборачиваясь на хрустальную вазу.

На мгновение оба замолчали, словно думали, что можно ещё друг другу предложить, но Тим решил нарушить тишину первым.

— Слишком просто как-то заставить Хвостова брызгать соплями и слюнями, нужно дополнить картину! — что-то явно замышлял Гордеев.

— Это ты о чём сейчас? — не понял Костя, сдвинув брови.

Тим качал головой из стороны в сторону, рассматривая лицо Кости то под одним углом, то под другим. Затем, Гордеев прищурил один глаз и как-то оценочно посмотрел на Цыплакова снова.

— Я тебе чё, музейный экспонат тут что ли? — взбесился Костя.

— Не, «Цып», — усмехнулся Гордеев. — Музея дворовых искусств ещё не придумали!

Цыплаков скрестил руки на груди, словно ожидая, что же там задумал Тим, который то и дело только как-то демонически улыбался.

— Мы тебя оденем под Риткин стиль! Классический такой, с дипломатом вместо портфеля и с портмоне вместо смятой пачки сигарет, — не смог сдержать насмешки Гордеев, от которой его уже заметно распирало. — Из одежды это будет идеально белая выглаженная рубашка, строгие брюки, ботинки, а сверху кашемировое классическое пальто с втачным рукавом!

Цыплаков чуть «в осадок не упал» от затеи Тима. Вот уж совсем сказочник! Как он себе представляет Костю, который родился в спортивных штанах, теперь в строгой классической одежде? Абсурд, да и только!

— Ну-ка, пойдём! На день, так уж и быть, дам напрокат модный «лук»! — Гордеев зазывал рукой Костю к шифоньеру.

— Я, Тим, старомодный чеснок! Мне нельзя такое носить! — возмущался Цыплаков, разводя руками.

— Один день, Костян! Ты же хочешь произвести впечатление на свою ненаглядную Ритку? Ну? — оживился Гордеев.

— Гну! — съязвил Цыплаков.

— Ты же видел, как она одевается! Её одна «шмотка» стоит как все твои вещи, которые ты носил за последние несколько лет… И то там, наверное, не вся сумма соберётся!

— Ха-ха! — саркастично протянул Костя, решив немного соскочить с темы. — Ты свой рост видел? Я утону в твоих вещах!

— Не беда! Рубаху мы закатаем и заправим. Брюки я тебе старые найду, с седьмого класса, — Тим приценивался, оглядев Цыплакова во весь рост. — Затянем брюки брендовым ремнём, а в ботинки, на случай чего, подложим смятую газету!

Костя уже хотел было стукнуть кулаком в плечо Гордеева, но «подколы» Тима настолько смешны и нелепы, что он не мог сдерживать улыбку.

— Какую, к чёрту, газету? Не надо такого мне «бумажного города» в ногах! У меня и свои кроссовки зимние хорошие! — возникал Цыплаков.

— Ну-ка, покажи, — Тим разговаривал, словно Александр Васильев на «Модном приговоре». — Ну ладно, сойдёт! Под пальто нормально будет, я думаю…

— Думает он! — съехидничал Костя.

Гордеев закрыл дверцу шкафа, на котором красовалось зеркало в пол. Цыплаков смог оглядеть себя с ног до головы. Это точно тот самый Костик, который ходит вразвалочку? Перед Цыплаковым стоял настоящий благородный парень, мимо которого ну точно не пройдёт ни одна девчонка.

— Блин, фингал всё твой портит! — вздохнул отчаянно Тим. — Завтра Лизка замажет!

— Я чё, на съёмках? — всё ещё продолжал бубнить Костя.

— Ага, — усмехнулся Тим. — Завтра ты будешь настоящей звездой школьной драмы!

— С названием «Операция «Хвостов» и другие приключения Кости Цыплакова»! — дополнил Цыплаков.

— Ты теперь «Константин де-Цыпляк»! — не унимался Тим, заливаясь смехом.

— Сам ты «Цыпляк»!

Ребята так занимательно закидывали друг друга «подколами» и шутками, что не успели обернуться, как вечернее время скоротечно сменилось на ночное. На часах была половина одиннадцатого. Костя понимал, что домой ему совсем не хотелось, но и оставаться дома у Гордеевых было не лучшим решением, а, скорее, наглым и нахальным.

— «Цып», так чё у тебя там произошло-то с отцом? — вдруг решил вспомнить Гордеев, когда тема с «планами-бананами» отошла уже на второй план.

— Да так, — тяжело вздохнул Цыплаков, вспоминая скандал перед тем, как он пулей выбежал с квартиры. — Повздорили немного!

— Ничего нового, — пожал плечами Тимофей, загружая кружки из-под допитого чая в посудомоечную машину. — Если хочешь, то можешь остаться у меня. Один чёрт завтра в школу!

Косте внутри становилось тепло и приятно от такого гостеприимства Тимофея, но это правда было уже слишком, да и к тому же, Цыплаков был безумно голоден, и учебники по расписанию он забыл переложить из портфеля.

— Спасибо, Тим, но мне правда пора! Матушка будет переживать, а ей нервничать вот ну вообще нельзя лишний раз! — Костя улыбнулся уголком рта в знак вежливости Гордеева.

— Ладно, дуй домой и будь на связи! Я попробую Лизке написать, чтобы она начала уже подготавливать все гадкие штучки для Поляковой, а мы, Цып, должны завтра встретиться и купить хотя бы одну еловую ветку! Ну, а дальше уже по ходу событий будем решать!

Тимофею как можно скорее уже хотелось приблизить завтрашние пакости. Вот это развлечение в середине десятого класса! А сколько радости…

Цыплакову тоже хотелось бы посмотреть на раздражённое и непонятное лицо Хвостова, который только что и умеет, так это без дела чесать языком и строить девчонкам глазки.

Дверь была снова закрыта на один оборот. Значит ли это, что отец вновь ушёл к друзьям выпивать? Костя осторожно открыл входную в надежде, что мама уже спит, но Светлана Валентиновна будто бы даже ещё не собиралась ложиться.

— Константин Алексеевич! — надменно проговорила мама аж с конца своей комнаты. — У тебя совесть вообще есть? Время видел? Я звонила тебе!

Цыплаков виновато взглянул на Светлану Валентиновну, затем перевёл взгляд на телефон, где на главном экране большими буквами вырисовывалось «Мама — шесть пропущенных».

— Я у Гордеева чай пил! — начал оправдываться Костя.

— В таком виде то? Родители его в осадок упали, наверное… — покачала отчаянно головой Светлана Валентиновна.

— Их не было дома, так бы я, конечно, не зашёл! — разувался Цыплаков.

День выдался насыщенным. Косте хотелось всего лишь поужинать и завалиться спать. Завтра ведь такой важный день! Сладкая месть… На столе стояла одинокая миска с оливье. Новый год ещё не начался, а от этого салата начинает уже подташнивать. Ещё на столе лежали ветки. Еловые. Только не те, которые Костя подарил маме.

— Откуда у тебя ещё ветки? — Цыплаков осматривал ель будто в первый раз. — Такие стрёмные! Я тебе лучше подарил!

Светлана Валентиновна усмехнулась и обняла сына сзади за плечи. Ну и мороки с его характером и подростковым периодом ещё будет…

— Тёть Валя с первого этажа поднималась, поздравляла. Говорит, что с мужем завтра в какой-то санаторий по горящей путёвке уезжают аж на месяц! И вот, подарки принесла! — сверкнула довольными глазами мама Кости. — И тебе тут тоже передавала кое-что!

Цыплаков с презрением и удивлением кинул взгляд на довольно-таки симпатичную и милую коробку, упаковка которой была ярко-синей с узорами карамельной трости и мультяшных оленей. Посередине был огромный изумрудный бант. Ну и ну! Не поленилась же эта тётя Валя всё запаковать. Костя начал с пышного банта, который развязался от одного ловкого движения пальцев рук, затем перебрался к изящной тематической обёртке, и уже только потом к самому интересному — подарку от соседки с первого этажа — тёти Вали.

Конец ознакомительного фрагмента.