Юмористический журнал «Сатирикон» №2/2024

Альманах (2024)

В сборнике юмористических рассказов «Сатирикон» собраны стихи и проза разных авторов, каждый из которых обладает своим неповторимым чувством юмора и умением видеть смешное в обычных жизненных ситуациях. На страницах сборника вы найдёте множество забавных ситуаций, остроумных диалогов и неожиданных поворотов сюжета. «Сатирикон» — это отличный выбор для тех, кто хочет отдохнуть от повседневной суеты и провести время в компании весёлых героев, посмеяться и получить заряд хорошего настроения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

© Издательский дом «BookBox», 2024

Наталья Баскакова

Толечко стаёт…

Бабка Матрёна слыла человеком стыдливым и застенчивым. Может быть, оттого, что она была богобоязненной и старалась меньше грешить. А, может быть, чистота и смущение деревенской души укоренились в этой старушке раз и навсегда.

Однажды в деревне объявили всеобщую диспансеризацию. Деревенские мужики и бабы, несмотря на возраст, проторили дорожку в участковую амбулаторию, где их с головы до пят просвечивали и разглядывали выездные врачи. Пришлось и Матрёне обратиться к врачам.

— Дэк на чё я поеду в больницу? Я никогда не хварывала и теперича не хвораю.

— Чтобы ты и дальше не хворала, тебя доктор посмотрит, — попыталась убедить Матрёну дочь.

— Дэк врач-от чё-то в зубах али в голове рыться будет?

И вот она у врачей. Сколько пережила старушка во врачебном кабинете, одному, как говорится, Богу известно. В глазном кабинете бабке закрыли один глаз. Врачиха тычет указкой в буквы, а бабка не может понять, чё врач от неё хочет:

— Это какая буква? А это какая?

Бабка молчит.

— Бабушка, алфавит знаешь?

— Какой ишо алфавит?

— Ну азбуку.

— Ты мине всё каки-то новомодны слова говоришь. Прямо говори, чё надо.

— Буквы знаешь? — выдохнула врач.

— Так бы и сказала. А, Бы, Вы, Гы, Ды…

С грехом пополам проверили глаза. Нужно было ещё пережить электрокардиограмму и всяческие прослушивания и просматривания.

Вышла бабушка из врачебного кабинета, бормоча под нос:

— Господи батюшко, грешно тело показала, чё же деется?

Сокрушаясь, старушка не заметила, что ноги её за что-то заплетаются.

— Матрёна! — окликнула её знакомая баба. — Юбку-то потеряшь.

Бедная бабушка до такой степени разволновалась, что забыла застегнуть юбку.

Вконец расстроенная старушка приехала домой. Вымыла руки и лицо, зажгла перед образами лампаду и принялась замаливать грехи. В доме никого из семьи не было.

— Господи Иисусе Христе Сыне Божий, — перекрестившись, Матрёна начала творить молитву. — Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да при-идет Царствие Твое, да будет воля Твоя…

В это время в избу вошла дальняя родственница Настасья. Настасья была бесцеремонной и немного разболтанной бабёнкой. Вошедшая села на противоположную от Матрёны скамейку. Бабка продолжала молиться:

–… даждь нам днесь; и остави нам долги наши…

Настасья лузгает семечки и мало-помалу начинает портить воздух. Бабуля молится и вдруг чувствует, что чем-то пахнет.

–…якоже и мы оставляем должником нашим… Фу-у… и не введи нас во искушение…Фу-у-у, чё-то вонько стало, — Матрёна, принюхиваясь, оглянулась назад — не она ли это ненароком грех подпустила. — Но избави нас от лукавого. Аминь.

Вдруг бабку осенила догадка:

— Настасья.

— Чё?

— Ты, чё ли, подвозишь?

— А чё? Суп ела, чай пила. Бог дал отдушенку, чтобы не болело брюшенько. Так что нюхай, дружок, хлебный душок.

— Я ведь Богу молюсь, а ты биздишь, рази льзя едук?

— Ну дык ты молишься, а я подкуриваю, — хохотнула гостья.

— Господи милостивый, — перекрестилась на образа Матрёна, — прости её, грешницу. Она сама не ведат чё творит.

От такого богохульства старушка всю ночь не могла уснуть. А на утро она до того ослабла, что началось головокружение. Несчастная бабушка легла на кровать, охая и причитая:

— О-ох, о-ох! Натто, толечко стаёт.

Встревоженная дочь вызвала фельдшера и, оставив присматривать за бабушкой сына Мишку, побежала на ферму по рабочим делам.

Матрёна местному медику Зое рассказала всё без утайки, что с ней случилось вчера, и через чего она всю ночь глаз не сомкнула. Фельдшер многозначительно улыбнулась. Измерила температуру у предполагаемой больной.

— Сколя тамо-кось, Зоя?

— 36,6.

Фельдшер заставила бабушку выпить какие-то таблетки, попросив, чтобы старушка немного поспала. С тем и ушла.

— Мишка, Мишк, жар-от 36,6 шибко большой али нет? — слабым голосом спросила старушка.

— Большой, большой. Спи давай, — отмахнулся внук.

— О-о-ох, темнеченьки-и-и, толечко стаё-ё-ёт, — простонала Матрёна.

Но сон всё-таки поборол бабушку. Проснувшись, она почувствовала себя лучше, однако вставать на ноги ещё робела.

Весть о том, что бабка Мотя захворала, облетела деревню со скоростью звука. Первой в дом заявилась соседка Магира. Тут же за ней следом в избу вошла Пелагея — подруга Матрёны.

— Чё с тобой приключилось, Мотя? — с тревогой в голосе проговорила подруга.

— О-о-ох, Палагия, о-о-ох, бабоньки, — больная перевела страдальческий взгляд на соседку, — натто, толечко стаёт.

— Дэ чё мо случилось-от? Сказывай.

Матрёна снова рассказала о всех своих походах в больницу, о Настасьином богохульстве и о своей бессонной ночи.

— Дэк нально сёдни фершелицу звали.

— Ну и чё она сказывала? — допытывалась Пелагея.

— Дэк чё-чё, жар мерила.

— Ну и чё?

— Дэк не поверите, бабы… 36,6.

— Ты, Матрёна, натто, совсем с ума спетила, — сквозь смех и слёзы проговорила подруга.

— Пошто?

— 36,6 у меня, 36,6 у Магиры, у Мишки вон тожа 36,6. Это же нормальный жар.

— Мишка, Мишк! — с негодованием окликнула бабушка внука. — Ты чё, окаянный, тута наплёл: «Большой, большой». Бесстыдник.

Внук только махнул рукой и убежал на улицу.

— Матрёна, — успокоила соседку Магира, — хочешь, я тебе поворожу.

— Ну дэк поворожи нето.

Магира беспорядочно разбросала карты на столе и начала свой магический рассказ:

— Всё хорощё будет. Белый щаловек, хорощий щаловек придёт, бизьма, базылка принесёт.

— Посылка, говоришь, будет, — пропела хозяйка. — Галька, младша дочь, пришлёт. Она любит посылки слать.

Выздоровевшая встала с кровати и отправилась на кухню.

— Сидите, бабы, счес самовар поставлю, чай пить будем.